Когда я малым пацаном ещё был и во дворе гонял в футбол, минус пять, делал плевачки из бигуди и лазил по подвалам, моя мама абсолютно не умела готовить. Она, собственно, и сейчас не умеет, но по этому поводу я переживаю мало, поскольку с ней не живу и готовлю себе сам.
В детстве я не умел врать. Когда мне оставляли тарелку хуёвейшего супа и строго-настрого говорили его съесть, я съедал ровно одну ложку и остальное выливал в унитаз.
— Поел?
— Конечно поел!
Поел, хуле. Я же не сказал, что съел. Я сказал, что поел. А «поел» — это подразумевает употребление в пищу хотя бы минимальной части супа, тогда как «съел» озанчает завершённый процесс. Поэтому всё правильно. Всё честно.
В студенческие годы Мивина спасала не раз: только со временем я осознал, что мои менее удачливые ровестники перед сном выпивали залпом пол литра тёплой кипячёной воды, чтобы хоть как-то утолить голод и уснуть.
Хотя, более удачливые питались ватрушками с майонезом, красной икрой и бутербродами с сыром с дырочками. Сейчас я этот сыр больше употребляю в качестве закуски к вину, чем посыпаю им макароны или делаю бутерброды.
Когда отчаянье от низких вкусовых качеств приготавливаемых мамой блюд достигло своего апогея, я понял что надо что-то делать. Прочитал в книжке, что можно порезать сосиски, кинуть на сковороду, залить яйцами и посыпать сыром. Долгое время это было моё любимое блюдо.
Ещё когда-то придумал жарить пюре. Отхватил пиздюлей за засранную плиту.
А теперь я больше пью, чем ем. Сигареты, пиво... Не хватает на еду? Да хуй с ней, с едой. Не сдохну.
Пирожки, шаурма, МакДоналдс и пельмени стали встречаться в моей жизни чаще, чем нормальная, домашняя пища. Плохо это... Что с этим делать?
Пойду картошку жарить.