«… начала и концы опустим в воду - сомненьями терзаться бросьте моду. не размышлять о боге нужно, просто верить. творите музыку, откройте музе двери. оставьте богословье социальным трутням. ваш путь - искусство - праздничные будни. эйнштейны, планки, борны, гейзенберги - кроили мысль без богословской мерки…» - такой вот коммент написала моя землячка ‘Изотоп’ на заметку моего же земляка ‘Мить’ (эт чё, в Днепропетровске самые умные
собрались шо ли?).
Но так ли оно на самом деле, как в этом стишке? Так вот – не так!
А что же на самом-то деле думают (или думали) великие ученые о Боге?
Вот лишь несколько цитат:
«Природа есть в некотором смысле Евангелие, благовествующее громко творческую силу, премудрость, и величие Бога… не только небеса, но и недра земли проповедуют славу Божию».
Михаил Ломоносов
«Из слепой физической необходимости, которая всегда и везде одинакова, не могло произойти никакого разнообразия… разнообразие сотворенных предметов могло произойти только по мысли и воле Существа Самобытного, Которое я называю Господь Бог»… «Чудесное устройство космоса и гармония в нем могут быть объяснены лишь тем, что космос был создан по плану всеведущего и всемогущего существа. Вот – мое первое и последнее слово.»
Исаак Ньютон, физик и математик.
«Объяснить происхождение жизни на земле только случаем – это как если бы объяснили происхождение словаря взрывом в типографии»... «Невозможность признания, что великий и дивный мир с нами самими, как сознательными существами, возник случайно, кажется мне самым главным доказательством существования Бога. Мир покоится на закономерностях и в своих проявлениях предстает как продукт разума – это указывает на его Творца».
Чарльз Дарвин, естествоиспытатель.
«Еще настанет день, когда будут смеяться над глупостью современной нам материалистической философии. Чем больше я занимаюсь изучением природы, тем более останавливаюсь в благоговейном изумлении пред делами Творца. Я молюсь во время своих работ в лаборатории».
Луи Пастер, химик, биолог.
«Как религия, так и наука, в конечном результате, ищут истину и приходят к исповеданию Бога. Первая представляет Его как основу, вторая – как конец всякого феноменального представления о мире».
Макс Планк, физик.
«Каждый серьезный естествоиспытатель должен быть каким-то образом человеком религиозным. Иначе он не способен себе представить, что те невероятно тонкие взаимозависимости, которые он наблюдает, выдуманы не им. В бесконечном универсуме обнаруживается деятельность бесконечно совершенного Разума. Обычное представление обо мне как об атеисте – большое заблуждение. Если это представление почерпнуто из моих научных работ, могу сказать, что мои работы не поняты»... «Напрасно перед лицом катастроф XX века многие сетуют: "Как Бог допустил?" Да, Он допустил: допустил нашу свободу, но не оставил нас во тьме неведения. Путь познания добра и зла указан. И человеку пришлось самому расплачиваться за выбор ложных путей».
Альберт Эйнштейн, физик.
«Все бытие есть сплошное творение Бога, всюду отпечатлевшее на себе совершенный Его Разум»
Ганс Христиан Эрстед, создатель теории электродинамики.
«Я поражаюсь, почему люди предпочитают блуждать в неизвестности по многим важным вопросам, когда Бог подарил им такую чудную книгу».
Майкл Фарадей, основоположник теории электричества.
«По мере того, как мы продвигаемся с вершины на вершину знания, внезапно обнаруживается, что каждую из них давным-давно освоили богословы».
Дж. Томпсон, первооткрыватель электрона.
«Прежде чем оставить этот стол, за которым я совершил все свои исследования, мне остается только, возведя очи к небу и подняв руки, поблагодарить Творца Вселенной за Его милосердие ко мне!»
Иоганн Кеплер, астроном, физик и математик, один из творцов небесной механики.
Не, ну кто-то, конечно, может и возразить – они, почти все эти ученые, когда жили? Давно! Некоторые даже – во тьме средневековья. Что им оставалось – или верить, или на костер!
Ладно, пусть… но ведь слово в слово то же самое говорят и современные нобелевские лауреаты! Цитировать их здесь не буду – читайте сами:
http://www.blagovestnik.org/books/00396.htm
И ещё: http://www.assessor.ru/bill/biblemen.html
Бог же в Библии так говорит о тех, кто в своих рассуждениях пытается отказаться от Него или заменить Его научными теориями: «…мудрость мира сего есть безумие пред Богом, как написано: уловляет мудрых в лукавстве их» (1Коринфянам, 3:19)
БУДДИЗМ: " Если случилась жопа — в действительности это не жопа".
ИНДУИЗМ: "Эта жопа случалась и раньше".
МОРМОНЫ: "Эта жопа еще случится".
ИСЛАМ: "Если жопа случилась — значит, на то была воля Аллаха".
КАТОЛИЦИЗМ: "Жопа случилась, потому что вы были плохими".
ПРАВОСЛАВИЕ: "Жопа случилась? Hу, и фиг с ней".
СТОИЦИЗМ: "Эта жопа мне только на пользу".
КРИШНАИТЫ: "Жопа случилась. харе-харе".
ИУДАИЗМ: "И почему эта жопа случается только с нами?"
ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ: "Что такое жопа, в сущности?"
ГЕДОНИЗМ: " Hет ничего лучше хорошо случившейся жопы".
СУБЪЕКТИВНЫЙ СОЛИПСИЗМ: "Жопа — это я!"
ОБЪЕКТИВНЫЙ СОЛИПСИЗМ: "Жопа — это ты!"
ПЕССИМИЗМ: "Жопа перманентна! Она была, есть и будет".
НИЦШЕ: "Случившаяся жопа сделала меня только сильней".
БЕРН: "Эта жопа случилась еще с моей бабушкой".
ФРЕЙД:" Случилась жопа? Ваше подсознание ведет вас к неизведанным наслаждениям"
ЮНГ:" Жопа не случилась. Она всегда была. Просто ты наконец обратил на нее внимание"
АУТИСТ: "Случилась жопа? Случилась жопа. Случилась жопа. Случилась жопа."
ГЕШТАЛЬТ: "Случилась жопа? Насладись ею"
КАРНЕГИ: "Случилась жопа? Улыбнись ей".
Der Rabe (Староверие): "Надо надрать жопе задницу!".
«Моя религия очень проста. Мне не нужны храмы. Мне не нужна какая-то особенная, сложная философия. Мое сердце, моя голова – вот мой храм. Моя философия – доброта».
Чем этот человек так интересен для многих из нас? Почему люди во всем мире прислушиваются к словам этого простого буддийского монаха, возглавляющего непризнанное правительство в изгнании и нацию числом в шесть миллионов человек? Этот человек – дипломат. Он – лауреат нобелевской премии. Он апостол отказа от насилия. Он представитель другой цивилизации, находящийся на высоком уровне духовного развития. Он – пример того, как нужно соблюдать спокойствие в критическом положении. Он – бесстрашный оптимист, обладающий великолепным чувством юмора. И вот только десять уроков от Далай-ламы, которые пригодятся всем и во все времена.
1. Далай-лама сказал: «Учитывайте, что большая любовь и великие достижения влекут за собой и огромный риск».
Почему он прав: Люди, стремящиеся к великому, должны понимать: чтобы достичь вершины, нужно преодолеть и высокие преграды. Люди, посвящающие свои жизни тому, чтобы достичь в чем-то большого успеха, стремящиеся к нему страстно, должны делать это обдуманно и иметь перед собой ясную цель – чего же они хотят. И они должны быть готовы к тому, что для того, чтобы пройти этот путь, им придется взять на себя большие риски: как интеллектуальные, так и физические. Если они не готовы это сделать, значит, они просто мечтатели, такие же, каких в этом мире миллионы, такие же, как те, кто мечтает об успехе, но ничего не хочет для этого делать, надеясь на благоприятное стечение обстоятельств. При этом никто точно не знает, сможете ли вы достичь вершины успеха, если примете на себя обдуманные риски, но, если вы не желаете рисковать, то на награду уж точно не рассчитывайте. Но разве не стоит иногда пожертвовать своим личным комфортом, если на кону - большой успех?
2. Далай-лама сказал: «Если вы проиграли, пусть это станет для вас уроком».
Почему он прав: Ошибки – часть человеческого опыта. Если вы человек, значит, вы делаете ошибки. Кто-то сделал такую же ошибку до вас и сделал собственный вывод, которым поделился с вами. Вы с ним не согласны? Что же, получите свой собственный опыт. Такой же результат? И все-таки вы сомневаетесь? Будете делать еще одну попытку? То, как вы воспринимаете свои ошибки, какие делаете из них выводы – определяет то, насколько вы умны. Кому-то придется десять раз обжечься на чем-то, прежде, чем его это чему-то научит. Кому-то достаточно ошибиться один раз и на этом закончить свои эксперименты в этой области. Чем больше вы сделает разных ошибок в этой жизни, тем больше у вас будет возможностей получить опыт и чему-то научиться. Подумайте над этим.
3. Далай-лама сказал: «Когда вы понимаете, что совершили ошибку – сделайте все, чтобы немедленно ее исправить».
Почему он прав: Как всякий нормальный человек, вы хотите видеть не то, что истинно, а то, что желаемо. Вы мечтаете о том, чтобы все ошибки, которые вы совершаете, исправлялись бы сами по себе. Но, увы, этого не будет. Если вы поняли, что то, что вами сделано – это ошибка, не тяните время. Почувствуйте себя одновременно и ответственным за свой неправильный ход и способным признать, и исправить то неверное, что совершили. Это добавит вам одновременно уверенности в своих силах и уважения других людей. Люди уважают тех, кто умеет сказать: «Я был не прав. И хочу все исправить». Потому что на это способны сильные люди. Будьте таким.
4. Далай-лама сказал: «Каждый день проводите хотя бы немного времени наедине с самим собой».
Почему он прав: Найдите каждый день хотя бы немного времени на ту деятельность, которая приносит вам удовлетворение. Это может быть ваше хобби или чтение книги на ночь, или прогулка наедине со своими мыслями. Возможно, это время, которое вы потратите на то, чтобы выпить чай наедине со звездами, или на медитацию. Возможно, вы просто не будете делать ни-че-го – но с особым удовольствием. Минимум времени, которые вы сознательно посвятите самому себе сегодня – два раза по двадцать минут. Это двадцать минут вашей личной жизни. Это ваше личное время. Это время, в которое вы можете побыть самим собой – вам не нужно притворяться, нет смысла – себя не обманешь. Да, вся ваша (и моя) жизнь – игра. Но только не в это время. Вам это может показаться скучным – «один, совсем, один», странным, но это только поначалу. Со временем вы начнете ценить эти краткие мгновения, когда сможете вздохнуть свободно, забыть обо всех обязательствах и просто наслаждаться жизнью. Нет, вы не перекладываете свои обязанности на других, но в то же время у вас есть время, чтобы чуть-чуть вздохнуть. Профессионалы считают, что такие минуты улучшают кровяное давление и способствуют творчеству.
5. Далай-лама сказал: «Иногда молчание – лучший ответ».
Почему он прав: Возьмите, к примеру, профессионалов: дипломатов, коммерсантов или психологов. Эти люди много слушают и мало говорят. Но даже, если то, что они говорят, внешне выглядит невнятным, тем не менее, все понимают, что они имели в виду. Значит, слова – это не главное? Вот почему, прежде чем что-то сказать, семь раз отмерьте. Прежде чем открыть рот, вы должны понять, что и почему говорите. Иначе – держите свой рот на замке. Ваш язык должен озвучивать только те ваши мысли, которые вы обдумали, в которых вы уверены, и за которые вы отвечаете. «Молчание - золото», - говорили наши предки. Подумайте, почему они так говорили.
6. Далай-лама сказал: «Делитесь с другими вашими знаниями. Это единственный путь к бессмертию».
Почему он прав: Мало кто прислушивается к чужим советам. Их выслушивают, а потом пытаются получить свой собственный опыт, даже если он приведет к таким же выводам, которые пытались донести до других и вы. Но для того, чтобы самому понять свою идею, прежде всего, стоит поделиться с нею еще с кем-нибудь. С вами могут быть не согласны, вам приведут контраргументы, и вам, чтобы доказать, что ваше мнение правильно, придется рассмотреть его и с других точек зрения – не только с вашей. Это тот самый спор, в котором должна родиться истина, если вы в ней заинтересованы. Возможно, никто не вспомнит о том, что «небо голубое» - это ваше открытие. Но пока небо голубое – ваша правда жива. А, значит, и вы.
7. Далай-лама сказал: «Будьте готовы к переменам, но не изменяйте своим ценностям».
Почему он прав: Ваши жизненные ценности – это ваше мировоззрение, это ваш опыт, это результат того, что вы пережили, прочувствовали или осознали. Но у других людей тоже есть свой опыт, и свои мысли. Выслушивайте их, учитесь, отделяя «зерна от плевел», и не торопитесь забывать те уроки жизни, которые испытаны вами «на собственной шкуре». Пусть чужой опыт будет для вас побудительным началом узнать что-то новое, заинтересоваться чем-то, и не забывайте, что за каждое «нельзя» вы или ваши близкие заплатили шишкой на голове. Но не думайте, что вся эта жизнь вертится только вокруг вас одного – прислушивайтесь к тому, что говорят и думают другие.
8. Далай-лама сказал: «Иногда не получить желаемое - большая удача, чем получить».
Почему он прав: Вы, наверное, когда-то слышали эти слова: «Осторожно! А вдруг твое желание сбудется»! К этим словам явно не прислушался царь Мидас. Представьте себе, что ваши желания исполняются, стоит вам их только задумать. Никакого напряжения, никаких усилий, работы мысли никакой. Раз – и все. Что дальше? Следующее желание и его немедленное исполнение? Кто знает, что нам придется, на самом деле, испытать на пути к своей мечте, и как за время этого пути наша мечта видоизменится? Получая сразу же исполненную мечту вы, возможно, теряете шанс всей своей жизни.
9. Далай-лама сказал: «Любовь в вашем доме – основа всей вашей жизни»
Почему он прав: При любом жизненном шторме в океане забот, вы точно знаете, что можете кинуть якорь в собственном доме. Это не идиллия, это то, то реально будет в вашей жизни, если ваш дом наполнен любовью и пониманием. Больше говорить о благотворном влиянии семьи на личность я не буду, упомяну только о том, что все в этой жизни симметрично, сколько вы подарите любви своей семье – столько от нее и получите. Иногда мы понимаем, что получали любовь от своей семьи безвозмездно, но когда приходит время вернуть этот добровольный кредит, бывает или поздно, или некому. И это может быть самым грустным осознанием в нашей жизни.
10. Далай-лама сказал: «Будьте бережны по отношению к земле».
Почему он прав: На самом деле слова Далай-ламы звучат намного чувствительнее: «Будьте нежны по отношению к земле». Да, наша земля нежная и отзывчивая, она нас любит, она нас кормит, из нее мы вышли и в нее возвращаемся. Все в этой жизни взаимосвязано: не будет земли – не будет нас. Не мы создали эту Землю, но мы на ней живем. И наша обязанность – сберечь ее для тех, кто еще будет жить на ней, потому что мы здесь только гости, хотя и считаем себя хозяевами этой Земли. Она нам позволяет так думать – и это ее высшее проявление любви к нам. Ответим ей взаимностью.
И в качестве бонуса перескажу вам два совета, которые мой сын получил лично от Далай-ламы (который уже в возрасте, чувствует себя неважно, и большую часть бесед перепоручает своим помощникам, да и встретиться с ним либо большая привилегия, либо огромная случайность).
На вопрос: «Что буддизме есть такого, чего нет в других религиях?», Далай-лама ответил: «Ничего. Система ценностей в каждой религии одна и та же. Способ верования – разный. Нет смысла искать лучшую религию. Нужно просто стремиться быть лучшим в своей религии».
На вопрос: «Стоит ли мне прожить пару недель в ашраме, если я не чувствую в этом потребности, но вижу, что сюда стекаются толпы европейцев в поиске истины»? Далай–лама переспросил: «Ты был у стен ашрама»? «Да». «Что тебя смутило»? «Меня смутило то, что на двери приколота надпись: «Очищаем любую карму за 20 долларов». «Ну вот, ты сам ответил на свой вопрос».
Дальше прозвучало что-то типа «я стар, я сед» и сын с подругой отправились на экскурсию с монахами, а вечером я получила от сына SMS, по которому поняла, как он взволнован.
Почему непонятна миру заповедь о любви к врагам?
Конфуций сказал: «Если я буду любить врагов, то что останется друзьям?» Китайский моралист не понял, что, любя врагов, человек побеждает свою гордыню, очищает сердце от самости и зла, и поэтому его любовь к друзьям становится ещё крепче и светлее. О любви говорил Будда, но в контексте его учения буддийская любовь – это пассивное и холодное доброжелательство. Любовь как чувство для буддиста – оковы души, привязывающие её, как и, например, ненависть, к колесу мучительного космического бытия. Высшим и желанным состоянием для буддиста является бесстрастие и безучастие ко всему. В индийских «Ведах» тоже речь идет о любви – о любви к своей касте. Брамин даже случайное прикосновение к парии считает для себя осквернением. Любви и милосердию учит японский синтоизм, а у самураев среди рыцарских доблестей числилась защита бедных, беспомощных, старых и больных. Но по преданиям синтоизма, боги создали только японцев, а остальное человечество сотворили низшие духи. О любви и дружбе писали и античные философы, но эта любовь-дружба ограничивалась узким кругом друзей или пределами полиса-государства. Даже стоик-моралист Сенека, которого, в общем, считают философом, наиболее близким к христианству, писал: «Сострадательны старые женщины, а мудрец – никогда». Современные вишнуитские и шиваитские проповедники тоже говорят о некой универсальной любви. Все индуистские течения, имеющие «Веды» своим сакральным источником, признают общим мировоззренческим основанием только одну реальность – реальность безликого абсолюта, а личную и космическую жизнь считают иллюзорной. Отождествляя свой дух с абсолютом – Брамой (Брахмой), отрицая реальность личностно-индивидуального бытия, ведист тем самым лишает себя объекта любви. И если на нижних этажах индуистского храма поются гимны любви, но на верхних – говорят о том, что добро и зло, бытие и небытие – это две стороны одной и той же монеты. Впрочем, и сама Бхакти-Йога говорит о некой безличной и беспредметной любви к абстрактному человечеству как к безликому универсуму. Затем и этот универсум признаётся фикцией, а единственной реалией – абсолютное «я»; любовь Бхакти-Йоги превращается в самообожение и самообожание.
В деяниях Апостолов описана жизнь первенствующей христианской Церкви. Самым великим чудом была любовь, которая царила в христианских общинах, когда каждый ощущал заботу всей Церкви, когда исчезали мирские различия и преграды, когда не было чужих, когда все были близкими и родными друг другу, когда все согревали друг друга теплом своих сердец…
Ист.: Архимандрит Рафаил "Путь христианина"
Aghtung Warning Внимание! Писал это не я а мой дед он меня попросил как то опубликовать это дело и я в силу своей фантазии выкинул всё это на i.ua кому чо интересно обращайтесь!!!!!
Основание есть то количество, которое сохраняется в результате качественной случайности и продолжает свою бесконечную реализацию в новом качестве. Основание осваивается качеством в процессе его количественного развития и определяет качество от его исходной единичности (случайности) до результирующей всеобщности (необходимости). Для христианского качества сознания основанием является его дохристианское состояние, предельно определенное в своем завершении иудаизмом. Иудаизм - основание христианства представляет сознание в непосредственном единстве с материальностью – прахом. Человеческое определение в иудаизме сводится к праху, и следствием этого является отсутствие бессмертия. Христианское качество возникает в иудаизме и крайне противопоставляет себя ему снятостью материальности в нематериальности сознания, в уничтожении материальной конечности и спасении. Непосредственное состояние христианства, рассмотренное в предыдущей статье, есть основная часть всего исторического христианского процесса человечества, и эта первая часть претендует на его полную завершенность бесконечным наращиванием всемогущества христианского сознания от единичности (случайности) бога Иисуса Христа до его всеобщности (необходимости) в аллахе. Всякое количество сознаний безусловно снимается в качестве аллаха и это есть покорность. Бесконечный процесс освоения количества в исламе реализуется качественно - случайно переходом к западному христианству. Количество сознаний снято в качестве воли. В этом качестве дискретные носители сознаний – ничто превратились в непрерывную субстанциональную реальность, которая и есть носитель воли – движения. В качестве воли смоделирован переход от непосредственности бытия к его особенности, начатой с сингулярного взрыва и последующего расширения пространства. Воля – западнохристианское образование, противоположное покорности непосредственного христианского процесса, завершаемого исламом. Воля противоположна также и всеобщности – необходимости восточного христианства. Понятие воли является определяющим для западнохристианского исторического процесса. Непосредственность качества воли – божественной воли проявляется в случайности творения мироздания, которое в результате оказывается представленным единичными вещами. Таково определение качества воли в средневековом номинализме. В единичности вещей проявляется количественное, разумно постигаемое основание качества воли, которое есть дохристианское состояние, предельно конкретизированное в иудаизме. Иудаизм при этом понимается широко – как сохранение и утверждение в каждом человеке его животного основания, представленного животными чувствами, как дохристианское состояние человечества. Если в непосредственном христианском процессе христианство сохраняло единство со своим иудейским основанием, то в особенности западного христианства качество выделено из основания и есть непрерывность, противопоставленная дискретности основания. Основание являет себя как материальность, тяготеющая к своему нематериальному центру – абсолюту несуществования, а божественная воля, наоборот, расширяется. О. Шпенглер определяет возникновение западного христианства через просыпающуюся в 10 веке фаустовскую душу. (1.С.214). Определению фаустовской души соответствует состояние предельной напряженности христианского количества в качестве ислама в Испании и выделенность западного христианства из христианского непосредственного состояния в 1054 году. «Фаустовское же духовенство, которое еще в 900 году не играло особо существенной роли, очень быстро начинает приобретать значение посредника между всем человечеством и макрокосмом…оно достигает своей кульминации в идее папства».(1.С.460). До 10 века в западном средневковье сильно влияние ислама с его необходимостью покорности. Это состояние не дает возможности развернуться фаустовской свободе души («Свободный дух – роковое слово!».1.С.116). «Фаустовское таинство покаяния подразумевает наличие сильной и свободной воли, преодолевающей себя, но ислам как раз предполагает невозможность существования собственного Я».(1.С.308). Бл. Августин мыслит по - исламски еще до ислама. «В действительности Августин был последним великим мыслителем раннеарабской схоластики, а не воплощением западноевропейского духа».(1.С.309). Поведение Карла Великого и архитектура (церковь в Аахене) свидетельствуют о сохранении исламского мировосприятия. «В Карле Великом ярко проявляется смесь прачеловеческой душевности, свойственной периоду пробуждения культуры, и духовность более позднего периода. Отдельные черты его правления позволяют охарактеризовать его как «халифа–франкистанского».(1.С.109). Воля божественная и воля фаустовская, представляющая основание, в своих крайних определениях соответствует добру и злу. Так конкретизирована христианская эмоциональность – мажорность и иудейская апокалиптическая минорность.Качество божественной воли определяется от исходной единичности (случайности) до результирующей всеобщности (необходимости) через освоение своей количественной реальности, представленной как непрерывностью – субстанцией, так и дискретным основанием. Злом оказывается реальность (материалоноситель), а добром – ирреальность качества, данная как смысл и цель.И добро и зло осваиваются образно – эмоционально. Добро – Мария заступница - это небесное, а зло – это земное.(1.С.375).Зло Средневековья так представлено Шопенгауэром: «сравнение оказалось бы скорее даже не в пользу христианства, если принять во внимание длинный список сопровождающих его бесчеловечных жестокостей в многочисленных религиозных войнах, непростительных крестовых походах, в истреблении значительной доли коренных обитателей Америки и заселении этой части света пригнанными из Африки рабами – неграми, без права, без намека на право, вырванными из своих семей, своего отечества, своей части света и обреченными на бесконечную каторжную работу; в неустанных преследованиях еретиков и вопиющих инквизиторских трибуналах, в Варфоломеевской ночи, в казни 18000 нидерландцев Альбою и т. д.» (6.С.226). Противоположности добра (бога) и зла (дьявола), имеют противоположные направленности развития. Так добро устремлено вперед и есть положительность, созидательность, а зло направлено назад – в абсолют несуществования и есть отрицательность – разрушение.Божественная воля – качество, устремленное к своей завершенности не только особенной, но и всеобщей. Направленность особенности качества вперед характеризуется утверждением его внешней определенности. И эта внешняя определенность развивается от идеала, через идею, к практике и потенциально присутствует уже в Средневековье. В Средневековье реализуется первая – основная часть процесса западного христианства. Первая часть претендует на полную завершенность процесса абсолютизацией особенной формы – внешней определенности.О. Шпенглер утверждает, что религия не может определять социальное устройство. «Религия, которая начала заниматься социальными проблемами, перестает быть религией».(1.С.249). «Христианство Толстого было недоразумением. Он говорил о Христе, а имел в виду Маркса. Христианство Достоевского принадлежит следующему тысячелетию».(1.С.250). «Подозревать Христа в наличии у него социальных намерений равнозначно кощунству».(1.С.279). Убеждение в том, что человек – индивид в состоянии сам определиться и следовать по пути добра или зла годится для религиозно талантливых, исключительно сильных духом людей - подвижников. Важно, чтобы социум способствовал этому определению человека, хотя может быть и не так, чтобы делать из человека святого, как это было в СССР.Жесткое, бескомпромиссное отношение социума в СССР к животным чувствам человека: к первому (эгоизм), ко второму как отсутствию сексуальности и третьему как любви к Родине, преодолевающей родовую любовь, устремлено к утверждению человеческого послечувства объективной всеобщей любви.Процесс социализации христианства – естественный процесс так же, как естественна необходимость перехода всякой непосредственности – неоформленности к последующей особенности – оформленности и к всеобщности, в которой осваивается количество, остающееся в качестве. Утверждают, что формой качества является христианская церковь. Но эта форма относится лишь к начальному христианскому состоянию идеальности веры, которая еще не поднялась до уровня идеи и, тем более, до всеобщности практики.«Религия, которая начала заниматься социальными проблемами, перестает быть религией».(1.С.249). Эта западнохристианская точка зрения базируется на противопоставлении государства и религии. Если «разделение политики и религии в магическом мире теоретически невозможно», то «в фаустовской культуре борьба между государством и церковью неизбежна и бесконечна».(1.С.313)Гегель полагает, что реальная община, которую мы в общем называем церковью, получает свою завершенность в государстве. (2.С.315). «Истинное примирение, благодаря которому божественное реализуется в сфере действительности, имеет место в правовой жизни государства - это истинное подчинение мирского начала».(2.С.324).Церковь сохраняет непосредственное единство с государством в начале и конце христианского религиозного процесса и противоположна ему в средней части.Если качество – добро направлено вперед, то количество – зло обращено назад, осваивая и снимая чувства вместе с пространством в разуме. Когда мы рассматриваем западнохристианский процесс в единстве Средневековья с Новым временем, то видим, что эмоциональность осваивается разумом от христианского – человеческого послечувства объективной всеобщей любви в Средневековье до первого животного чувства и подсознательности (З.Фрейд) в завершении Нового времени. Освоение чувств происходит совместно с освоением пространства, как это показано в историческом развитии первобытных пространственных искусств. (Статья «Проявление оснований сознания в дохристианской истории человечества»).Завершение непосредственности Средневековья представлено готической архитектурой, а также городскими и цеховыми коммунами.В этом завершении добро и зло от опосредствования в средней части Средневековья возвращается к единству так, что зло оказывается качественно снятым в добре и далее осваивается бесконечно – количественно. Результатом такой реализации добра явилось «то готическое понятие счастья, глубину которого мы сегодня не в состоянии представить себе».(1.С.375). С готикой связано определение «народ» (1.С.229) – такова значимость того социального состояния, которое готика отражает и сохраняет в себе. Общее понятие – народ связано с социальной формой практически реализуемого христианского качества. Форма эта конкретно проявляется в городских и цеховых коммунах, если их рассматривать не как локальное историческое явление, а как такое состояние, которое реализует христианское качество практически.Тогда понятие «народ» обретает значимость движителя истории, как это уже было в исламе. Так, «Ислам является первой школой социальной мысли, которая считает массы – как основу, фундаментальный и сознательный фактор, определяющий историю и общество – не избранные, …а массы».(4.С.304).То же состояние синтезированного нродного сознания проявляется и в готике. «В европейском средневековье около 13 столетия начинается все более заметное crescendo демоса».(3.С.100). «Этим также объясняется – как и в египетских пирамидах – количественный характер средневекового стиля, напряженность, требующая не только определенного качества, но также и известной физической величины произведения. Кафедральный собор это произведение fabricate ecclesiae, а не одного отдельного мастера». Это «эстетический коммунизм».(3.С.95).Средневековье в целом западнохристианском процессе играет роль идеала, который еще должен определиться в идее Нового времени и в практике восточного христианства. Зло снято в добре, представленном экзальтированно архитектурой готического собора, в котором побеждена тяжесть (материальность) – зло. Но зло количественно присутствует здесь же в скульптуре (химеры). Так зло бесконечно осваивается в единстве с добром. Изображение фигур в готике «вытекает непосредственно из архитектонически выраженного чувства взаимной зависимости между людьми, из общей воли готического коллектива. И так как для этого общества коллективное бытие есть данный, не подвергающийся сомнению род жизни, и так как поэтому и пространство, в котором оно переживает свои высшие подъемы - кафедральный собор – есть первичное эстетическое образование данной средневековой жизненной динамики – то пластика и живопись, понятно, становятся служебными искусствами. Материализованная общая воля господствует в виде архитектуры».(3.С.97). «Шлейермахер определяет религию как чувство простой зависимости. Для этого чувства нужно определенное процветание определенной среды: оно развивается наиболее заметно там, где строение общества представляет наиболее благоприятные условия. Это наблюдается в ранней готике. Нигде средневековое благочестие не имело такого освобожденного от крайностей выражения, как в эпоху ранней готики: ни раньше, ни потом. Раньше, в романскую эпоху, чувство зависимости отличалось сильно угнетающим характером.…Но позднее, к концу готической эпохи, люди доходят до противоположного явления. Человек начинает рассматривать религию критически. Он ею овладевает».(3.С.102,103). Композиционная завершенность присуща непосредственной и всеобщей частям христианского процесса. Так для ислама и восточного христианства характерна купольная композиция, а для западного христианства – базилика.(1.С.297).Особенность западного христианства проявляется в композиционной незавершенности. В отличие от исламской и восточнохристианской композиции, представленной точечной симметрией архитектуры культовых зданий, здесь утверждается продольная ось движения в соборе и акцентируется вхождение в него.В этой интерпретации вечного движения нет завершенности, а есть необходимость бесконечного освоения количества и бесконечное приближение к христианскому идеалу через его познание.Особенность западного христианства заключается, поэтому в том, что здесь вера переходит в знание и подтверждается разумом, как это утверждал и Фома Аквинский, считая, что к богу можно прийти и путем разума.Таким образом, уже в Средневековье особенность западного христианства проявляется как знание и идея, как объективность, противопоставленная естественной реальности – материальности.По Ф. Аквинскому человека нужно изучать всего целиком, т.е. в единстве души и тела. (4.С.54). Такова разумная необходимость, соединяющая - снимающая в себе и нематериальность души, и материальность тела. «Вся фаустовская история, на наш взгляд, - это единственное великое желание осознанной логики, которую нации представляли и реализовывали под предводительством своих правителей. Это чисто расовая черта, которая не поддается обоснованию».(1.С.228). Но уже само положение средней части западного христианства в целом христианском процессе определяет его как особенность – внешнюю определенность. Уровень идеи – формы обретает самостоятельность благодаря разуму. Разум оказывается той реальностью, которая обеспечивает особенному христианскому качеству самостоятельное существование, снимая в нем его количественное (материальное) основание – иудаизм.Западнохристианское «великое желание осознанной логики» осуществляется взаимоснятостью качества христианства и количества – иудаизма. Этот возврат качества в основание отмечен переходом от времени к пространству, к утверждению основания как носителя качества и содержания вообще, к утрате качества. В особенности западного христианства уже есть признак всеобщности, поскольку в нем качество соединилось со своим количеством, но только во внешней определенности. Случайность качества создает его внутреннюю определенность, которая есть количество, еще не освоенное качеством и представленное дискретностью множества сознаний.Качество – божественная воля отождествляет себя с субстанциальной реальностью и в этом отождествлении противопоставляет себя своей дискретной пространственной реальности. Так, «для Пелагия…воля – это деятельность, не имеющая моральных качеств».(1.С.310). У Спинозы «Бог – это чистая субстанция».(1.С.310).Тенденция к утрате качественного смысла в западном христианстве усиливается и доходит до утраты моральных ориентиров в угоду свободе воли, как это произошло сейчас с отстаиванием права на карикатуры Мухаммеда в Дании. У Гегеля абсолют также оказывается разумом и субстанцией, движущей весь мировой процесс, который и есть ни что иное, как самодвижение абсолюта, предопределяющее поглощение субъективности объективностью.Качество проявляется в своей непосредственности, как это представлено в номинализме, и снимается в количестве переходом к единичным вещам и к разуму. Так качественная содержательность (цель-смысл) исчезает в реальности качества и, таким образом, постигается не качество, а только количество. Это восприятие и освоение качества иудейским основанием ведет к утрате качества, к его поглощению реальностью – разумом, который обоснованно претендует не только на форму, но и на содержание – определение цели и смысла. Качество божественной воли в завершении Средневековья бесконечно осваивает в себе свое внутреннее количество и соединяется с ним как движение с материальностью вообще в закономерностях формообразования.Так формируется знаковая однозначная искусственная реальность – форма необходимого социума, в котором естественная реальность, представленная иудейским основанием, должна быть снята.Необходимо подчеркнуть, что особенность всегда остается особенностью и не в состоянии сама по себе - количественно перейти во всеобщность, а может лишь бесконечно приближаться к ней. Это значит, что противоречие между внешней и внутренней определенностями стремится к предельному. Форма – социум крайне противостоит каждому индивидуальному сознанию. Количественная реализация качества приближает его к необходимости точного познания и определяет переход от идеала к идее. «Шлейермахер определяет религию как чувство простой зависимости…оно развивается наиболее заметно там, где строение общества представляет наиболее благоприятные условия. Это наблюдается в ранней готике. Нигде средневековое благочестие не имело такого освобожденного от крайностей выражения, как в эпоху ранней готики: ни раньше, ни потом. (3.С.102). Но позднее, к концу готической эпохи, люди доходят до противоположного явления. Человек начинает рассматривать религию критически. Он ею овладевает…Первый шаг в этом изменении – это субъективизм буржуазной мистики».(3.С.103).Добро и зло – эмоциональные, субъективные определения. Качественная снятость зла добром в завершении средневекового христианского процесса и дальнейшее бесконечное количественное освоение зла в единстве с ним реализуется качественно переходом к Новому времени и, в частности, к Возрождению. Новое время – это средняя, особенная часть западнохристианского процесса, в которой особенность качества утверждается на уровне идеи.Эмоциональные определения добра и зла взаимоисчезли в разумной необходимости гуманизма. Качество христианства получило свою реальность – форму в социальной утопии. Так осуществлен переход от христианского идеала - интуитивного познания к христианской идее – точному познанию.Христианская необходимость, бесконечно реализуемая в форме городских и цеховых коммун, качественно определяется в социальной утопии. Социальная утопия полагает научное (на уровне идеи) освоение христианского социума, обеспечивающего реализацию заповедей Христа.Конкретизация социальной утопии от Т. Мора и Кампанеллы, через утопии Сен-Симона, Фурье, Оуэна до К.Маркса делает возможным практическую реализацию социальной утопии в качественном переходе к восточному христианству.Евреев обвиняют в организации революции в России. «Еврейские большевики» осуществили коммунистический переворот. (5). Очевидно, не без влияния евреев осуществлен и переход от Средневековья к Новому времени. Но разве не естественно то, что качество христианства, однажды возникшее в иудаизме, теперь в нем же реализует себя количественно? Разве не живет необходимость коммунизма в самом христианском основании? Достаточно вспомнить сельские объединения евреев – кибуцы, чтобы понять, что часть основания таким образом устремлена вперед, а не назад - к собственной консервации. О. Шпенглер пытается представить будущее восточного христианства: «Любая книга по истории религии утверждает, что в христианстве было две эпохи, сопровождавшихся подъемом мысли: с 0 до 500 года на Востоке и с 1000 до 1500 года на Западе…Третья, «одновременная» им, начнется в первой половине следующего века в русском мире».(1.С.338).Но О. Шпенглер не видит, что качество восточного христианства и есть коммунизм, в котором сняты все религии, и именно так – в идее только и может быть реализована всеобщность христианства.Коммунизм обеспечивает реализацию заповедей Христа. Жесткое, бескомпромиссное отношение социума в СССР к животным чувствам: к первому (эгоизм), ко второму как отсутствию сексуальности и к третьему как любви к Родине, преодолевающей родовую любовь, устремлено к утверждению единственного человеческого послечувства объективной всеобщей любви. Никто, однако, не желает узнавать в качестве коммунизма необходимый социум Христа, как это было в свое время и с самим Христом. Коммунисты не узнают, поскольку отрицают религию вообще, отбрасывая это бесконечно реализующееся основание точного познания, а западное христианство, - поскольку подспудно исповедует иудаизм и уже давно следует заповедям Моисея, а не Христа. Для Запада бог давно умер, как заметил Ф. Ницше, поэтому «В материализме отсутствует глубина, но есть честность, а в игре в религию нет ни глубины, ни честности».(1.С.402). Нельзя забывать, что всякое качество уже своего основания вследствие своей единичности (случайности) так, что основание с возникновением нового качества не исчерпывается и всегда сохраняет свою актуальность. Для практики христианства в коммунизме таким основанием оказывается христианство в своей качественной непосредственности. Это, прежде всего, неисчерпаемость жизни и заповедей Христа, к полному исполнению которых можно лишь бесконечно приближаться. Восточное христианство является третьей – завершающей частью западного христианства, поскольку именно в нем идея получает свою практическую реализацию, соединяясь с материальным количеством. Эта соединенность внешней – качественной и внутренней – количественной определенностей ведет к всеобщей завершенности, к снятию материальной определенности в качестве вообще. Но восточное христианство и самостоятельно по отношению к западному христианству, поскольку в целом христианском процессе соответствует его непосредственности, реализованной на уровне всеобщности. Западное христианство оказывается средней особенной частью целого процесса, опосредствующей качество и количество. В нем возникает внешняя определенность христианского качества и в нем она бесконечно приближается к своей всеобщности, осваивая и снимая в себе множество ничто сознаний. Восточное христианство симметрично непосредственному христианству относительно западного христианства.В переходе к Новому времени иудейское основание христианства проявляет себя как самостоятельная часть христианского процесса, претендующая на первенство и на снятость в себе христианского качества, превращение его в количественную определенность иудаизма.
