Первое заседание Верховной Рады VIII созыва состоялось. Спектакль удался. Главные герои справились со своими ролями весьма неплохо: президент Порошенко светился счастьем и оптимизмом на похоронах собственной мечты об абсолютной власти; премьер Яценюк, согласно образу вечного камикадзе, хмурил брови под грузом тяжелейших задач, стоящих перед экономикой, и ликовал в душе по поводу сохранения за собой должности главы исполнительной власти; а Владимир Гройсман, ни дня не работавший народным депутатом, прикидывался спикером.
Петр Алексеевич особо подчеркнул, что новый парламент начинает работу с самой короткой коалициады, самой короткой спикериады и самой короткой премьериады. Неопытному зрителю может показаться, что в новой Раде все короткое, кроме Довгого. На самом деле это не совсем так. Ни война, ни многочисленные жертвы и искалеченные судьбы, ни дистрофия системы госуправления, ни мышь, повесившаяся в закромах отечественных банков (включая НБУ), не заставили лидеров избранных партий выполнить президентское обещание о создании коалиции за два дня после выборов. А ведь у вышеупомянутого спектакля могло быть много сценариев.
Весь нижеследующий текст людям, уверовавшим, что Майдан изменил качество власти раз и навсегда, лучше не читать. Там не будет ничего о реформах — о них в высшем "терочном" кругу не говорили; не будет рассказа о попытках сторон пристыдить друг друга именем павших; не будет и следов от проб унять пышноцветущую коррупцию — только переделить. Это закономерно, когда избиратели приписывают актерам качества играемых ими героев, полагая, что Вячеслав Тихонов имел нордический характер, что Хью Лори, в отличие от участкового, вас точно бы вылечил, а Бенедикт Камбербэтч наверняка бы уже давно нашел бабки Януковича. Не просыпайтесь.
Для Петра Порошенко шоком оказались результаты народного волеизъявления 26 октября. Петр Алексеевич, с первого дня оглашения итогов президентских выборов рассчитывавший на собственное большинство в новой Раде и сформированное им же новое правительство, долго не мог переоосознать себя в новых реалиях. Поставленной цели он принес в жертву качество обороны страны, постмайданный запал миллионов граждан, надежду общества на неотвратимость наказания для преступных "папередников" и укрощение олигархов.
Президент был настолько уверен в своей победе на парламентских выборах, что как отказался брать Яценюка в список, так и распорядился не поднимать в электронных медиа тему коррупционных схем, работавших в постмайданном правительстве. Зачем почем зря злить западных пионервожатых, считающих премьера лучшим командиром звездочки? Но медленно спуститься с горы, назначить Гройсмана премьером и так же искренне обнять Арсения Петровича, как во время возложения к нему цветов в сессионном зале, президент не смог. Однако, это не значит, что не пытался: 26 октября стартовали почти четырехнедельные кулуарные терзания, предшествовавшие самой короткой коалициаде, самой короткой спикериаде и самой короткой премьериаде.
Порошенко не хотел видеть на посту премьера Арсения Яценюка. Завертелось колесо встреч с потенциальными членами коалиции, олигархами и советниками, которые в общении с ZN.UA настаивали, что в случае с президентом, говорящим о премьерстве лидера "Народного фронта", зубовный скрежет — не метафора.
Петр Порошенко осознавал, что через 6 месяцев после президентских выборов его тренд является нисходящим, яценюковский — восходящим, и поэтому видел в нем не просто главу ресурсной исполнительной власти, а политика с президентскими амбициями.
Часть консультантов президента подталкивала главу государства к тому, чтобы тот отдал Яценюку ответственность за всю экономику. Всю ответственность за экономику, которая, обрушившись, неизбежно станет надгробием восходящему тренду. Президенту предлагалось оставить за собой силовиков, правоохранителей, а, по большому счету — антикоррупционную функцию. В принципе, отвлекшись от игрищ, можно сказать, что эта схема была не так уж глупа. Экономика, включая Нацбанк, — в одних руках, силовая и антикоррупционная часть, включая МВД, — в других. Правительство, выделяющее средства, — смотрит за балансом в силовых органах, правоохранители следят за чистотой работы исполнительной власти. Это если говорить о государственных интересах.
Если же говорить об интересах негосударственных и на принятом в украинских властных кругах языке, то, да, поезда с деньгами оказались бы в распоряжении Арсения Яценюка, но касса, где выдавались бы билеты, — у Порошенко. Но ведь тоже теория. А практика, при нынешней Конституции, выглядит следующим образом: у премьера — деньги, рядом с деньгами — олигархи, рядом с олигархами — центральные телеканалы, а рядом с центральными телеканалами — власть. Что может противопоставить такой комбинации президент? Борьбу с коррупцией? Чем? Яремой? Прогнившей правоохранительной системой?
Несмотря на лучезарные улыбки президента премьеру, Генеральная прокуратура на каком-то этапе целевым образом начала интересоваться правительственными гешефтами. В частности, в одну из крупных государственных структур повадились с выемками следователи ГПУ. Тыкались-мыкались, работать мешали, а все — "в молоко". Утомленное руководство спросило: "Главным интересуетесь? Ищите здесь", — и ткнуло пальцем. Через две недели следователи вернулись и, облизываясь, с масляными глазками спросили: "А есть еще шо-то?"... Имеющий деньги, да перекупит... Конечно, ситуация может измениться, если президент у руля Антикоррупционного комитета или еще какого-то дамоклова органа поставит иностранца с репутацией. Правда, может оказаться так, что пока иностранец будет разбираться — все уже разберут.
Потерявший 60% рейтинга президент достаточно долго пребывал в алгоритме ранее поставленной цели и еще на прошлой неделе проводил консультации и взвешивал плюсы и минусы избежания премьерства Яценюка. Критическое состояние экономики, ответственность за которую глава государства должен был взять на себя, президента не очень смущало. Во-первых, потому что, как показали парламентские выборы, ответственность за все неприятности в стране народ, не вникая в конституционные тонкости, и так валит на президента, что, конечно же, несправедливо, но факт. А, во-вторых, как мы помним, Петр Алексеевич верит в свой гений и не сомневается в том, что с дополнительной нагрузкой в виде премьерства он бы отлично справился, как отлично справляется с Министерством иностранных дел, Министерством обороны, прокуратурой, Нацбанком, "Укроборонпромом" и даже директорством на предприятии "Зоря" — "Машпроект".
И голоса для броска Яценюка через бедро у Петра Алексеевича были. И кандидатура, способная прикинуться премьером, тоже была. И даже с олигархами, для которых в это голодное для экономики время ключевым стал вопрос: "Кто из них будет Крысоловом?", а это во многом зависело от того, кто будет премьер-министром, — глава государства тоже почти договорился. Не было только четкого понимания того, что делать с Яценюком на свободе: как наверняка не допустить развития перспектив конкурента. И пока Петр Алексеевич укладывал пазл с ответом на последний вопрос, приехал хмурый после празднования именин Байден, и Байден их рассудил: "Сейчас мне было видение… Галатею будут звать Лоренцией".
Сказать, что Арсений Петрович в своем стремлении к премьерству не рассчитывал на поддержку Запада и, в первую очередь, США, будет неправдой. Яценюк неглупый человек. У него быстрый, изворотливый ум. Просто он не государственный. Вы можете вспомнить реформы, проведенные Яценюком на посту министра экономики? А иностранных дел? А во главе Верховной Рады? Отсутствие реформ за восемь месяцев его правления экономикой страны, состояние которой вопиет о радикальных изменениях, — не моя придумка. Это констатация, озвученная нашими западными партнерами, а что еще важнее — донорами. Но в политике есть вещи важнее способности к государственным преобразованиям. Есть талант нравиться. И не только избирателям. Главное — старшим. По возрасту или по званию. Есть дети, которых родители одевают в белую рубашечку и черные шортики и ставят на стул рассказывать гостям отрывок из "Мцыри" или Жванецкого. "Ух, какая умница! Это же надо — такой маленький, а как взрослый!". А потом тебя замечают не только умиленные гости, а, например, Плужников, а потом — премьер Крыма Горбатов, а потом — Катерина Михайловна, а потом Виктория Нуланд. Малыш знает, как понравиться взрослым, как выказать уважение, как внимать советам, как казаться эхом. И вот они уже так к нему привыкли, что не замечают шалостей: он плохой премьер, но он — наш премьер.
Откровенно говоря, Арсения Яценюка некоторые конфиденты тоже отговаривали от поста премьера, напоминая об ошибке Юлии Тимошенко 2008 г., когда у нее была возможность в самом начале кризиса уйти в отставку и, не взяв на себя ответственность за экономическую пропасть, победить на президентских выборах. Арсения Петровича пытались убедить: Порошенко хочет себе все — отдай ему все, пусть выпустит конфеты "Золотая антилопа"... Но Яценюк отбросил эти предложения. Он — в тренде. У него — гон. У него — фарт. Это его время. Казалось бы, на Майдане освистали. Над "кулей в лоб" потешались. Тимошенко вышла из тюрьмы и из руководства "Батьківщиною" вытеснила. Резкое ухудшение качества жизни должно было вызвать, мягко говоря, недоверие избирателей. Реформы, которые нужно и можно было начинать с первого дня, провалены. Коррупция не просто цветет, а плодоносит. Порошенко выталкивает на холод чистополья из своего блока. И что в итоге? Первое место на выборах и результат, превысивший ожидания штаба с колес созданного "Народного фронта" в два раза! И к этому, еще два бонуса: Кремль считает Яценюка нежелательным для себя антироссийским премьером; Вашингтон, по той же причине, — своим.
Я забыла назвать причину всего этого? Слова. Если бы в Кремле была политика, а не психиатрия, то за громкой риторикой они смогли бы рассмотреть: кто вместе с партнером без единого выстрела отдал Крым; кто не отважился купировать онкологию Востока на ранней стадии; кто упустил пик общественных ожиданий для преобразований; а кроме того, кто выпустил пару десятков новоиспеченных граждан Российской Федерации с большим количеством украинских денег; кто завалил конституционную обязанность — материальное обеспечение армии? Но слова затмили дела, а точнее, преступную бездеятельность. Антироссийская риторика понравилась и взрослым-американцам. А история о Стене, которая консервирует проблемы, закрывает кровь и боль, маскирует свидетельства государственной несостоятельности, очень понравилась избирателям. Арсений Яценюк представляет вид, обладающий двумя политическими преимуществами — гибким умом и гибким позвоночником. Поэтому он не только премьер Кабмина, но и премьер театра.
За руль исполнительной власти находящийся на пике уверенности в себе лидер "Народного фронта" решил бороться с первого дня и победил. Думаю, Арсений Петрович отдавал себе отчет в сложной политико-экономической ситуации страны. Однако. Во-первых, за все время украинской независимости из обезьяньей ловушки смог вырваться лишь один премьер-министр: в 1993 г. лапку с добычей смог разжать только Леонид Кучма. Во-вторых, у премьера есть основания полагать, что Запад таки даст денег, как минимум, достаточных для того, чтобы удержать ситуацию в экономике, а как максимум — не пожалеть, что он остался на посту основного распорядителя ими. В-третьих, премьер-министр убежден, что сложный состав Верховной Рады, масштабные желания основных игроков и скудные возможности их удовлетворить в любой момент предоставят ему публичный повод встать со стула за минуту до включения рубильника.
В результате тридцатидневной коалициады, спикериады и премьериады мы получили смешанную модель управления потоками, а заодно и государством: Петр Порошенко не решился получить все, а также не смог пойти на четкое сепарирование зон ответственности. Яценюк не рискнул сделать шаг в сторону, но и не захотел принять на себя всю ответственность за экономику, отдав президенту в руки войну и борьбу с коррупцией. По итогам раздела они сплетутся в правительстве, как "мальчики-осьминоги", — у каждого по восемь рук и все из... партийных квот. И дело не в наличии партбилетов у будущих министров, не в фамилиях, а в разделе функций между их собственниками.
Объяснюсь только на одном примере. Дмитрия Шимкива, курирующего в президентском офисе реформы, прочат на пост министра экономики. Многим непонятно, почему это министерство до сих пор либо не упразднили, либо не объединили с Минфином и не сделали главным в правительстве. Но речь не об этом. Дмитрий Шимкив, когда не нервничает, очень милый собеседник. У него хорошее образование и приятная внешность. Он — продажник. Он продавал программное обеспечение. Он не создал софт. Он не создал "Майкрософт". Он даже не создал его представительство в Украине. Он всего лишь его возглавил. Кто сказал, что этот человек может заниматься генерацией системных реформ в стране? Пока мы видим лишь плоды компиляторства, разнокачественные отрывки ранее кем-то сгенерированных мыслей. Как он сможет управиться с махиной Минэкономики? Но квоты, лицензии, тендеры, дерегуляция — мощнейший инструментарий. Его тоже не хочет выпускать из рук президент? В хозяйстве все пригодится для хороших и разных дел. Но главное даже не это. Без подписей министра финансов, министра юстиции и министра экономики ни один документ не может быть вынесен на рассмотрение правительства. Заполнение клеточки министра экономики своим человеком дает президенту в руки стоп-кран от правительственного паровоза, своеобразное право вето. Им можно остановить глупость, преступление или неправильное распределение ресурсов.
Ни любви, ни доверия, ни единой цели у президента и премьера нет. Но есть необходимость делать вид, что они имеются. А это в условиях возрастающего аутсорсинга в управлении страной все же значимый дисциплинирующий момент. Кроме того, присутствует и фактор поддавливания снизу. Многие относятся к Коалиционному соглашению, по крайней мере, его смысловой части, как к потемкинскому домику, за которым спрятано истинное желание тяжеловесов: править, контролировать и конвертировать. На самом деле при всей эклектичности 70-страничного документа его существование обнадеживает. Не потому что кто-то будет его педантично выполнять, а потому что некоторые из депутатов, приложившихся к его написанию, искренне верят — так будет. И надеюсь, будут тормошить коллег по фракции, коллег по коалиции, коллег по правительству. Сейчас таких возмутителей спокойствия много. Не знаю, сколько их останется через пару месяцев. Кого-то выведут из игры соблазны. Ведь взятки не берут те, кому их не дают. А те, кому дают, — не всегда не берут. Кого-то используют втемную, как при подготовке закона о люстрации, которым одна олигархическая группа пыталась закрыть кадровый путь во власть другой олигархической группе, заключившей в Вене сейфовое соглашение с будущим президентом. Обязательно используют чью-то некомпетентность, ведь когда состоятельным кротам нужно провести закон через зал, никто не говорит: "А давайте примем закон, который поможет нам украсть миллиарды, и в результате где-то из-за отсутствия оборудования не откачают недоношенных детей, кто-то сгорит заживо из-за формы, на 80% состоящей из синтетики, а пенсионеры будут продолжать раз в месяц покупать полкило мяса". Говорят по-другому: "Давайте примем закон о поддержке отечественного топливно-энергетического комплекса в условиях военной агрессии".
К этому нужно привыкнуть, в этом нужно разобраться, научиться читать законы, видеть ловушки и форточки, вычислять коррупционные риски и механизмы их обеспечения. Нужно понять, что законом о снятии депутатской неприкосновенности или о государственном финансировании партий всех проблем не решить. Главные коррупционеры уже давно не сидят в парламенте. А партии, за исключением одной — "Батьківщини", вообще в парламент не проходят. Нужно научиться быть самокритичными, попробовать допустить мысль, что ты знаешь еще не все, что ты разбираешься еще не во всем, что не каждая кухарка, не каждый эксперт или гражданский активист могут быть эффективными министрами, руководителями центральных органов исполнительной власти или хорошими законодателями. На это уйдет время. А его нет.
Рефинанс выдается под залог... крымской собственности. В энергетической сфере откат при закупке оборудования — до 40%. "Повышенные" рентные платежи дают в результате их плательщикам два миллиарда гривен экономии. Курс убивает средний класс, пополняющий ряды и без того многочисленного люмпена. А автомат в Харькове можно купить уже менее чем за 100 долларов.
Перед страной стоят архиважные и архитяжелые задачи. Угроза исчезновения государства — не миф и не бред. И, как всегда, главная опасность — внутри. Пусть кто-то бьется о бетон в страусиной попытке не знать и не видеть закулисье: "Все, кто критикует власть в такое тяжелое время, — агенты Путина. Дайте им возможность поработать, показать себя".
Поработали. Мы увидели. И четко понимаем, что давать им возможность работать так, как они делали это на протяжении девяти месяцев — преступление. Закрывать глаза — предательство. Верить в то, что во всем виноват только Путин, — гражданское слабоумие. Надеяться на то, что Запад заставит провести все необходимые реформы, — инфантилизм.
Знать, вычищать, предлагать, требовать, добиваться — вот задача младооппозиции, которая неизбежно сформируется в недрах конъюнктурного трехсотенного большинства, в состав которого входят несколько десятков людей, лояльных к Фирташу и Коломойскому; полторы сотни бизнесменов от схем и бюджета. Соберитесь, ребята. Вы и остатки журналистики и третьего сектора, ослабленных вашим же походом во власть, — пока единственная плотина между нынешней угрожающей ситуацией и хаосом... нет, не третьего Майдана, а кровавого бунта, не разбирающего ни флагов, ни биографий, а только стремящегося к реализации социальной справедливости в виде мести и резкого сокращения разрыва между богатыми и бедными. Зрелища — это хорошо, но когда выключен телевизор — нужен хлеб.
А еще нужна надежда. Разумеется, меня кто-то упрекнет: мол, откуда ей взяться после всего вышеописанного закулисья. Но у меня она есть. Нерациональная, смешная. Иллюстрация к этому материалу — работа нашей 10-летней дочери. Аня вылепила ее из пластилина для школьной ярмарки, проводимой в поддержку воинов АТО.
Знаете, как она называется? "Завтра Украины".
