….Спи, детка…конечно, когда ты станешь больше, ты поймешь, что сказочные герои придуманы для того, чтобы в нашей с тобой мрачной жизни была хоть какая-то капелька надежды на то, что есть красивые страны, добрые люди, смелые принцы, прекрасные принцессы…. просто есть Любовь…. ты сейчас веришь всем моим рассказам и я рада этому….я так хочу оттянуть это время «прозрения» для тебя… но оно настанет, к сожалению…. и мне жаль, что я тебе рассказала так много сказок и учила тебя только доброте….А надо бы научить твердости, жесткости……только тебя этому не научишь…к сожалению…пока не научишься сам……

…….Спи, детка……..

Окончание истории. Начало - здесь[ Читать дальше ]

ЯНВАРЬ

© Copyright: Марина Степанская, 2011
Свидетельство о публикации №11112269905

На днях мне дали почитать эту книгу. Комментарий был такой: "ой..это не хуже Дэна Брауна "Код да Винчи"." Ок. Решила прочитать и составить свое мнение. 

О чем книга? "Томас Дрискил в поисках виновников страшной и необъяснимой гибели своей сестры-монахини сталкивается с тем, что в борьбе за власть церковные иерархи не гнушаются никакими средствами. В ход идут интриги, ложь, сокрытие информации и физическое устранение неугодных. Больше того, Дрискилу удается раздобыть документ, подтверждающий существование вот уже четыре века внутри Церкви тайного братства наемных убийц..."

На самом деле книга не совсем о ассасинах. Да, происходит убийство (и не одно) и оно по своей сути, страшное, так как приказ о его исполнении был дан...не Ватиканом. Да, борьба за власть присутствует и довольно цинично описано как выбирают Папу Римского. Но полное ощущение фантастики происходящего.

Автор очень своеобразно и вольно обращается с историческими фактами в угоду сюжету. В результате получилась фантастическая детективно историческая книга.

Единственное, что в ней правильно изложено, так это то, что любые нынешние события основаны на решениях принятых много лет назад. Все что мы сделали когда то, аукается сегодня. 

Мне было интересно почитать с точки зрения зрителя, как развиваются события, как главный герой думает, переживает...

Книга из категории надо почитать, так все о ней говорят. 

Книга имеет продолжение  "Гоморра", ее пока не читала

.

Однажды вечером (в ту пору, когда одиночество становится таким реальным, что его можно потрогать рукой), я вышла на балкон покурить. Курить не очень хотелось, но мне казалось, что нужно создать видимость движения и действия. Я сидела и ни о чём не думала, вернее, мыслей были мириады и неслись они с молниеносной скоростью, и каждая имела свой характер, цвет, настроение, энергетику. И уцепиться хотя бы за одну из них не было ни сил, ни желания.
На улице была зима. И, как обычно зимней ночью, вокруг не было слышно ни звука — снег поглощал любое колебание воздуха.
Я повернулась влево в поисках пепельницы, и тут что-то мягко и нежно дотронулось до моего плеча. Не успев испугаться, я оглянулась и увидела сидевшего на балконной раме и болтавшего ногами... Ангела.
Он не был ни светящимся, ни золотым. Он был обычным (!?) Ангелом с двумя роскошными крыльями за спиной. От него исходила такая умиротворённость, что его присутствие ничуть не показалось мне странным.
— Привет, — сказал Ангел.
— Привет, — выдавила из себя я.
— Как жизнь?
— Ничего, — ответила я, пытаясь побороть желание потрогать его крылья.
— Можешь дотронуться до них, они не отвалятся, — предложил он, лучезарно улыбаясь, — мне будет очень приятно.
У меня округлились глаза:
— Зачем ты ждёшь моих ответов, если ты умеешь читать мысли?! — спросила я, протягивая руки к крыльям. На ощупь они были необычайно пушистыми и мягкими, но в то же время очень упругими и мускулистыми.
— Независимо от твоего желания или усилия, мысли окрашиваются в эмоционально «правильный» цвет, соответствующий природе их возникновения. Мне же интересно было бы услышать, как ты себя чувствуешь, исходя из высказанных тобою слов, и тогда мне будет понятно, как ты субъективно оцениваешь своё душевное состояние...
— Да ничего, нормально.
— Ну, хорошо, а как здоровье?
— Да ничего, периодически.
— А личная жизнь? А любовь? — не унимался мой удивительный гость.
— Да так, ничего, — ответила я и почувствовала себя дегенераткой, неспособной связать несколько слов.
— А тебе не кажется, что слишком уж много в твоей жизни «ничего»? — спросил меня Ангел и посмотрел на меня так, будто собирался сделать мой рентгеновский снимок.
— А с какой стати тебя это интересует? И почему ты разговариваешь со мной, будто экзаменатор?! — не выдержала я. Действительно, только подумать, Оно прилетело на МОЙ балкон без приглашения и с первой минуты пытается учить меня жизни! Я судорожно затушила окурок в пепельнице и тут же достала новую сигарету, закурила её и с шумом выпустила мощную струю дыма в потолок.
— Я имею право задавать тебе вопросы и вести себя, как ты выразилась, «как экзаменатор», потому что я — твой Ангел-Хранитель, — сообщил он таким спокойным голосом, как если бы я его спросила: «Который час?»
Я была в шоке! Да, я согласна, что появление существа с крыльями на моём балконе вещь, мягко скажем, необычная, но я никогда не могла бы и предположить, что ко мне явится МОЙ Ангел-Хранитель! Если честно, иногда я была почти уверенна, что он слёг, как храбрый воин, где-то на полях сражений, защищая мою сумасшедшую душу несколько лет назад. А тут Он сидит возле меня, задаёт дурацкие вопросы и болтает ножками!!!
Вдруг мне стало страшно, и мерзкий комок подкатил к горлу.
— Скажи, — прохрипела я, пытаясь придать своему голосу уверенность, — если ты явился ко мне, значит должно со мной произойти что-точрезвычайное? Раз ты прилетел, ты хочешь меня о чём-то предупредить?!
— И да, и нет.
— Ну хорошо, хорошо, к этому вопросу мы вернёмся позже, а сейчас ответь мне: почему в последнее время я перестала чувствовать твоё присутствие, почему мне приходилось одной выпутываться из жизненных передряг, одной — без твоей помощи?!
— Ага! — заорал он, — значит, прав я был, когда до хрипа доказывал «своим», что Люди знают о Нас и верят в нашу силу!
— Ну конечно знают, только не все помнят об этом, — грустно заметила я.
— То есть, как это «не помнят»? — удивлённо, изогнув бровь, спросил пришелец.
— Видишь ли, в жизни каждого человека случаются истории, весьма неоднозначные, я бы сказала, «волшебные» истории... в повседневной жизни, которые заканчиваются трагически, но бывает, вмешивается Нечто, вырывающее человека из лап небытия и делающее ему неоценимый подарок — возможность снова ЖИТЬ. В первые минуты, дни, а может, и недели, люди осознают, что с ними произошло Чудо и что, возможно, это шанс начать новую, лучшую жизнь. И называют они это Божественным Вмешательством или, если хочешь, Божественным Провидением.
— Можно, конечно, и так, — потупив глаза Ангел, — но я существо скромное и не страдаю тщеславием. Поэтому можно называть меня простоАнгел-Хранитель.
— Не перебивай меня, я очень долго думала об этом и теперь мне необходимо поделиться с тобой своими умозаключениями.
— Извини, продолжай, пожалуйста, мне очень интересна твоя интерпретация.
— Так вот. Они начинают видеть окружающий их мир совершенно по-новому, так, если бы на солнце смотрел человек с рождения слепой и вдруг прозревший. Эти люди перестают замечать вещи, когда-то их злившие и раздражающие, они во всём видят только светлое и хорошее и от этого сердца их переполняет безграничная Любовь... Но проходит какое-то время и люди возвращаются к своей обыденности: работа, дом, проблемы насущные. И забывают они о том, что совсем недавно, благодаря своему Ангелу-Хранителю, они пережили своё второе рождение.
— Это неправильно и очень грустно, — заметил Ангел и смахнул слезу.
— Да, это очень печально, что люди, получив такую фантастическую возможность что-то изменить в своей жизни, так бездарно и пошло расходует сие сокровище. Но всё-таки, есть среди нас такие, которые никогда об этом Чуде не забывают и каждый свой новый день они встречают с такой радостью и любовью, как если бы это был бы их последний день.
Какое-то время мы сидели молча, да и если честно, слова были ни к чему.
Мы прекрасно знали, ЧТО каждый из нас хотел сказать друг другу. Оказалось, что я совсем неплохо умею разговаривать, не издав ни звука(когда-то я настолько преуспела в этом искусстве, что не открывала рта несколько дней, но окружающие отлично понимали меня).
Ангел первым нарушил наш безмолвный диалог:
— Так ты по-прежнему хочешь узнать, зачем я прилетел?
— Ну конечно, хочу, — уверенно сказала я, хотя в душе я и не знала, нужно мне это или лучше остаться в неведении.
— Твои сомнения понятны, — ласково произнёс он, читая мои мысли, — но я здесь не для того, чтобы открыть тебе Тайну твоего последнего дня.
— А для чего же тогда?
— О, Всевышний, — театрально пропел он, поднимая руки к потолку, — какие же вы, люди, сложные и в то же время простые существа! Девочка моя, ты сама ответила на свой вопрос, по крайней мере, раз пятьдесят! Но если эта цифра не внушает тебе доверия, я сделаю это ещё раз.
— Да уж, пожалуйста! Может я и похожа на амёбу простейшую, но иногда истину, рождённую в муках, полезно услышать из уст постороннего, дабы отшлифовать её до идеального содержания. Итак, вещай, о Чудо с крыльями, я вся внимание, — воскликнула я и в первый раз за последние месяцы расхохоталась так громко, что мой гость едва не рухнул с рамы, но вовремя привёл в движение свои потрясающие крылья.
— Тише, тише, хохотунья, всё-таки ночь на улице. Ну, вот видишь, ты уже смеёшься, чем и подтверждаешь верность моего решения навестить тебя.
Итак, в последнее время я очень беспокоюсь о тебе. Если раньше моя тревога обусловливалась твоим бурным темпераментом, то сейчас я нервничаю из-за твоей длительной остановки на жизненном отрезке. Да, я принимаю во внимание все случившиеся с тобой перемены, не забывай, я знаю абсолютно всё о тебе, но мне всё равно не понятна твоя позиция.
Я попыталась что-то возразить, но он остановил меня взмахом руки.
— Так вот, я хочу у тебя спросить: что это — наступление Великой депрессии или ты просто накапливаешь силы перед очередным прыжком?
— О-го-го! Я потрясена, мой благородный защитник! Никогда бы не подумала, что Ангелы профессиональные психологи. На самом деле это не депрессия, скорее всего, я действительно восстанавливаю силы. Возможно, судьба дала мне шанс вспомнить о душе и покопаться в себе, не забивая голову глобальными проблемами.
— Слава Богу! Ты меня успокоила, я уже подумывал обратиться в вышестоящие инстанции, чтобы вернуть тебя в прежнее состояние. Поверь, мне намного легче следить за тем, чтобы ты не упала с лестницы, чем разбираться в твоих душевных проблемах, хотя и то, и другое я должен делать одинаково хорошо. Просто мы с тобой связаны такими крепкими нитями, что когда смеёшься ты — я начинаю излучать серебристое сияние; когда ты страдаешь и истязаешь свою душу — мне так плохо, что крылья не слушаются меня, и я даже не могу оторваться от земли. Но это не значит, что когда тебе будет тяжело и одиноко, меня рядом не будет.
— Даже не знаю, как тебя благодарить, — тихо сказала я, и слёзы заволокли мои глаза.
— Ну-ну, не стоит, право, — смутившись, произнёс Мой Ангел.
— Если, вправду хочешь меня поблагодарить — погладь, пожалуйста, мои крылья.
Он повернулся ко мне спиной, и я с наслаждением прижалась щекой к этим пушистым штукам. Вдруг меня пронзило тёплой волной света. И сразу стало так легко, так хорошо и спокойно, что мне захотелось улететь с Ним.
— Ты же знаешь, что это невозможно, по крайней мере, ещё лет 40-50, таковы правила, — сказал он почти шёпотом.
— А потом. Потом, когда моё время закончится здесь, на земле, ты заберёшь меня с собой?
— Конечно, заберу, и мы всегда будем вместе. А теперь мне пора. И напоследок запомни мои слова: никогда не забывай о Чуде, всегда смотри на мир глазами ребёнка и помни — я постоянно буду рядом с тобой, даже когда ты не будешь меня чувствовать.
Я сидела и плакала, а он поцеловал меня в лоб и плавно взмыл в ночное небо, растворяясь в звёздах...

Вирішили ми з чуваком державу розбудовувати.

Рюмка. Еще. И еще. Одну задругой, не спеша, смакуя. Он чувствовал, как сначала крепкий недешевый алкогольнебрежно разливается по его деснам, затем обжигает его больное, охрипшее горло.А потом, так хорошо, так тепло становится где-то в груди. Это тепло разноситсяпо всему телу, вплоть до кончиков пальцев, все еще готовых повиноваться своемухозяину, а на лице образуется легкий румянец, на доли мгновения прикрывающийстарое, морщинистое лицо от взглядов посетителей. 

На самом же деле на старика никтоне обращал внимания. Каждый был занят своим горем или своей радостью. Морякинещадно душили в объятьях разукрашенных проституток, время от времени напеваясвои корабельные неровные песни. Строители, грузчики и портные держались всторонке, также как и старик: каждый сам по себе, наедине со своими проблемами,с глазу на глаз со своей серой, а то и погрязшей в нечистотах жизнью. Займиськто тут диким бесстыдством или подохни от остановки сердца – никто бы этого ине заметил. С одной стороны – подобное встречалось тут и без того часто, а сдругой – никого и нисколько не волновало. 
Не волновало все происходящеевокруг и старика, плавно подходящего к состоянию близкому к беспамятству. Отпоследней, наверняка лишней рюмки, его спасла лишь удача, когда медленно закрывглаза, он погрузился в глубокий сон. 

Вы все, конечно, помните, 

Как я стоял, 

Приблизившись к стене, 

Взволнованно ходили вы по комнате 

И что-то резкое 

В лицо бросали мне.

Стук в дверь. Кто-то стоит заней. За деревянной, свежепокрашенной дверью. Стоит и называет его имя. М… М…Мэт-тью… Мэтью. Да, так звали его когда-то. Когда людям давали имена, когдалюди ценили близких и с трепетом относились к поэзии. 

Он любил русские стихотворения,хоть понимал и не все слова. За ее чувственность. За эмоции. Мэтью… Если бы онзахотел, то тоже писал бы стихи, но не ко времени увлекся точными науками. 
Стук в дверь. Кто-то по-прежнемуего ждет за ней. И называет его по имени. Давно забытому, спрятанному им самимв глубинах сознания. 
«Мэтью не должен открывать дверьнезнакомцам» - прошептал он, вспоминая наставления матери. 
Но те, кто стучались, знали егоимя, знали. Наверняка и он их знал. Может, это дядюшка Томас из Филадельфии?Или старая тетушка Фелиция, которую любовь еще до последнего Карибского кризисазабросила на Ближний Восток. Как можно не открывать дверь тем, кого ты знаешь?!Может, человек за дверью пришел поздравить с Днем рождения? Мэтью попыталсявспомнить, когда у него был день рождения - не смог. 
Но дверь, на всякий случайоткрыл. Ручка поддалась легко, прохладный осенний ветер тут же окутал Мэтьюсвоими невидимыми лапами. 
За ней никого не было. Лишьпожелтевший листок бумаги с номером. 
28045. 
Мэтью все понял сразу. Зрачкилишь немного расширились и заблестели. Он сел у двери и, поджав под собойколенки, тихо заплакал. «Слезами горю не поможешь» - поговаривала мама. Отец жешел на более радикальные меры и брал в руки ремень, ускоряя наступлениекатарсиса у своего отпрыска. Но он все равно плакал. Как сейчас, провожая своипять букв. Букв, принадлежавших только ему, которые были его лучшими друзьями.28045… 28045… 2 – номер дома, 8 – код улицы, 04 – код города, 5 – последнеенапоминание о том, какое имя он носил. 
За спиной мальчика, сидящего удвери собственного дома и тихо всхлипывающего, захлопнулась дверь. Дверь несвоего, но уже чужого дома под номером 2. Он на это не обратил внимания, лишьвытер рукавом проступившие из носа липкие сопли. 

Гляжув окно: уж гаснет небосклон, 
Прощальный луч на вышине колонн, 
На куполах, на трубах и крестах 
Блестит, горит в обманутых очах; 

Горизонт, алый горизонт вспыхивалсотней звезд, замирал и содрогался. Заставлял то прищуриться, то упасть наколени и прикрыть голову руками. Холодными, грязными, стертыми в кровь руками. 
Солдат бежал между павшимипехотинцами. Безликими и бесстрашными. Безоружными. Пахло выпечкой. Наверняка горькойна вкус. От нее тошнило и чудовищно хотелось пить. Солдат бежал без оглядки,держа в руках тонкую длинную ореховую ветку, к которой был крепко привязаносинее знамя с гордой, но одинокой звездой в верхнем правом углу. Ветка то идело намеревалась предательски хлестнуть по телу солдата, а когда ей этоудавалось, она была готова расхохотаться, дай ей Создатель такое право. Ручьямитекла терпкая кровь, то тут, то там создавая миниатюрные реки, озера и, даже,водохранилища. 
Вдалеке, в унисон сотнямвыстрелов, подпевали двигатели бронетехники. Иногда было слышно чьи-то нечеловеческиекрики. 
Солдат бежал все быстрее ибыстрее. Впереди возвышался холм, рыхлый от выпущенных по нему снарядов и людскихбашмаков, так старательно пытавшихся проделать путь на самый верх. Солдатулыбнулся, а по телу пробежал легкий озноб счастья. Когда он добрался до самойверхушки холма и водрузил на него свой флаг, в районе паха неожиданно сталотепло и влажно. Он снова улыбнулся своей полудетской улыбкой и, приспустивштаны, присел, за несколько секунд увеличив высоту холма на несколькосантиметров. 
А потом стало темно. 

Яркий свет заставил солдатазажмуриться. Со стороны его нелепо состроенная гримаса одновременно казалась иглупой, и страшной. 
-Как вас зовут? – сквозь дикуюголовную боль услышал он сладкий женский голос. 
-28045. 
-Нет, мне нужно ваше имя. 
-28045, – повторил он. 
Послышались удаляющиеся шаги.Тихо скрипнула дверь. Потом наступила жуткая тишина. Одиноко жужжаланадоедливая муха, наровясь примоститься на ногу солдату, как на аэродром. 
А потом снова стало темно. 

«Тебе не стоило открывать дверь,сладенький» - знакомый голос был немного грустным, словно его владелец ещенедавно плакал навзрыд. Он принадлежал кому-то… Кому-то, кого он знал совсемдавно, но забыл. Как забыл и все остальное, включая те пять букв, которые когда-тобыли ему близки. Первая была согласной. Вторая? Наверное, гласной, хотя он и небыл в этом уверен. 
28045-ый открыл глаза и, неподнимаясь с постели, посмотрел в зеркало. «Кто ты?» - спросил он у отражения.Отражение усмехнулось и отвернулось. Отражение издевалось, ведь знало правду. Отом, что никакой войны не было. Что означал его номер, чьи пули летели в тех, скем он сражался плечом к плечу. Отражение, вспоминая глупый покачивающийся натонкой тросточке флаг на холме среди мертвой земли и кучу дерьма, отбрасывалоедкие шуточки, в результате распадаясь на сотни острых осколков. 
«Ты солдат, 28045-ый. Ты боролсяза холм посреди пустыни. Ты убивал, чтобы насрать на холме. Ты убил 45 человек,чтобы нас-рать-на-гре-ба-ном-хол-ме, дорогуша. Ты герой!» - издевалосьотражение то в ложках, то в уличных витринах, то в стакане со сладкойгазировкой. 

Смехзатихал лишь к вечеру, когда солдат без имени, брал в руки рюмку и пыталсявспомнить. Но ясность мысли приходила лишь под утро, когда он, вдовольнабравшись и покраснев то ли от избытка алкоголя, то ли от собственного стыда,тонул в собственном тесном мирке. 
«Меня зовут Мэтью, мама. Мэээ-тьюууу.Я обещаю больше не открывать дверь незнакомцам! Честно!» - клятвенно, но уже практическинеразборчиво обещал полуребенок-полустарик. 
«Мэтью, Мэтью! В честь дедушки,сражавшегося в составе полка Нормандия Неман с фашистскими агрессорами» -задыхаясь, добавлял он. 
Окружающим же (как морякам спроститутками, так и строителям, грузчикам и портным) в тускло освещенномкабаке, пропитанным едким дымом, на чужие клятвы, даже самые искренние, былоглубочайшим образом наплевать. 
И тогда снова становилось темно.

Последнее летнее солнышко лениво пробивается через кроны уже начавших желтеть деревьев.На дорожках бегают солнечные зайчики.

Пахнет скошенной травой - она маленькими холмиками-скирдочками лежит посреди парка и ждет своей участи, когда вечером дым костров оповестит всех о конце лета.

На клумбах вокруг чуть привявших цветов кружит несколько бабочек и огромный шмель ищет остатки нектара.

Так и хочется раскинуть руки и броситься на землю и любоваться облаками, неспешно плывущими по своим делам, наслаждаясь последним теплом последнего дня лета.

Приятно идти утром через парк - 10 минут отдыха перед суетой трудового дня, давкой в метро, безразличием бегущих по делам людей.

31 августа. Завтра осень.

ПРИЯТНОГО РАБОЧЕГО ДНЯ!!!!!!!!!

Окончание. Предыдущая часть  - здесь

Слёзы текли у меня по лицу, высыхая на холодном ветру.

- Я не понимаю, зачем ты мне всё это рассказал... - слова снова изменили мне...

Как и ты Реджи Файнс...как же ты мог?!

- Это так прекрасно, но...Если это было давно, то...Реджи, ты продожаешь любить...тебе по-прежнему дорог этот мальчик? Это твоя тайна? Ты можешь даже нас познакомить. Я никому не скажу. Клянусь. Он по-прежнему играет? Его музыка...я знаю, я понял, это она решила всё за тебя. Неземная красота, она...

- Стенсон...

Опять это дурацкое полное имя...и я опять заикаюсь.

- Перестань молоть ерунду и выслушай меня до конца.

[ Читать дальше ]