9 травня. Міфи історії
- 02.05.12, 22:55
- ВАРТА
04.01.2012 11:38 Олександр Палій, пудбікації УНІАН
Невдовзі після війни, у 1947 році радянський радіоефір раптом завмер. Люди пам‘ятали, що таке могло статися хіба на початку війни. Усе виявилося простіше: на середині передачі хтось із ЦК партії зупинив трансляцію українських різдвяних колядок у виконанні Івана Козловського. Тоді ж з магазинів по всьому СРСР були вилучені й знищені його платівки. Але рукописи не горять:
Після такої історії в СРСР вижив би мало хто. Однак, стратити всесвітньовідомого співака означало додати аргумент щодо кровожерливості радянського режиму під час Холодної війни, що якраз починалася. Тим більше, що Козловський незадовго перед тим виступав перед лідерами СРСР, США і Великої Британії на конференції у Потсдамі й удостоївся численних компліментів. У 1973 році «фокус» з платівками повторився. Козловський ще раз спробував видати свої колядки окремою платівкою, але невдовзі їх теж було вилучено з магазинів і знищено. І для сталінського, і для лібералізованого «совка» українські колядки виявилися немалою загрозою.
Адже колядки, як мало що інше, підкреслювали естетичну неповноцінність «совка». Почувши їх (на тлі радянських «Огоньков» і «піонерських зорьок») людина могла відчути, де правда, а де ні. Протиставити цьому радянська влада просто не мала чого. «У меня для вас других писателей нет», як казав один радянський диктатор.
З однією українською щедрівкою стався неймовірний випадок. Ця мелодія раз пролунала на радіо, щоб завоювати світ. Це трапилося через 15 років після того, як у січні 1921 року її автора, видатного українського композитора Миколу Леонтовича, уві сні убив агент ЧК, що попросився в хату переночувати.
Ось уже понад півстоліття, на час різдвяних свят, «Щедрик» є найпопулярнішою мелодією у світі, відомою як «Carols of the Bells» або «Ukrainian Carols».
Перед выстрелом он обычно сидел в засаде, в сугробе снега, а белый камуфляж надежно скрывал его — худенького парня, Симо Хяюхя – от глаз неприятеля, т.е. советских солдат. Когда они продвигались вглубь Финляндии, он в нужный момент открывал убийственный огонь…
В течении 1939–1940-х, во времена Финской Кампании, когда температура окружающей среды падала ниже 40°C, финский снайпер без посторонней помощи, почти играючи, убил более 700 советских солдат менее чем за 100 дней. Первых своих 500 он убил из стандартной армейской винтовки, которая вообще не имела никакого оптического прицела. Так почему же он честно заработал свое почетное прозвище “Белая Смерть” от самих русских? Давайте поближе познакомимся с тем настоящим солдатом, по сравнению с которым, Рэмбо является просто тупоголовым солдафоном…
Этот снайпер, у которого все еще остается самое большое число доказанных побед, был родом из маленького деревенского захолустья. Он родился неподалеку от современной Финско-Российской границы; впоследствии Хяюхя стал и фермером, и охотником. Но его мирная жизнь внезапно нарушилась нашествием Красных, которые затеяли эту войну всего лишь спустя три месяца после начала Второй Мировой Войны, которая, как известно, началась вторжением немцев в Польшу. Зов крови неумолимо требовал лишь одно: взять винтовку в руки и пойти воевать против Советов… Слово маленький подходило к нему со всех сторон; рост Хяюхя составлял всего 1,6 метров; это не могло не отразиться в выборе винтовки: M/28 или M28/30 советская винтовка Мосин-Наган, как раз подходила для его тощей комплекции. Он отказался от оптики в пользу штатного армейского прицела только из-за следующих причин: если не будет оптического прицела, то он будет целиться в врага ниже и поэтому, он сам будет представлять куда меньшую мишень для врага; он не признавал оптику также потому, что она вполне могла раскрыть его диспозицию из-за бликов на солнце; стекла также могут запотеть или разбиться в тех суровых условиях той беспощадной войны. Hyh был профессионалом.
Конечно, с железным прицелом ему было труднее как следует прицелиться, но 505 подтвержденных попаданий говорят сами за себя. Других 200 он “снял”, используя финский пистолет-пулемет. Это уже по-настоящему говорит о его феноменальном глазомере. Обычной тактикой этого великого стрелка было закапывание в сугроб по самую макушку; именно такой способ наиболее надежно скрывал его позицию от русских. Перед операцией, он обычно слегка утаптывал снег, чтобы после выстрела он (снег) не разлетался в стороны. Когда приходилось подолгу сидеть в засаде в сугробе, он подолгу жевал снег, дабы его горячее дыхание не выдало позицию. По настоящий момент, многие коммандос мира используют этот надежный и эффективный прием….
Но, несмотря на такие меры по маскировке, мрачная репутация Симо Хяюхя бежала впереди него. Советское командование было вынуждено пойти на беспрецедентные меры: целые команды снайперов были развернуты в тех районах Карелии, где ожидалось деятельность Белой Смерти, а советская артиллерия неустанно обрабатывала огромные лесные массивы в отчаянной надежде хоть ненароком зацепить его…. Вся боевая мощь Красной Армии была нацелена всего на одного человека! Но снежные холодные поля и леса Финляндии надежно скрывали своего защитника: ведь именно здесь он охотился на зверей до войны, а не те русские снайперы…
Но рано или поздно, удача отворачивается даже от таких. 6 марта 1940 года какому-то русскому солдату несказанно повезло: он подстрелил его. Разрывная пуля прошла через челюсть Симо Хяюхя , а вышла через его левую щеку. А когда солдаты схватили его и привезли на русскую базу, то его физическое описание в документах было предельно лаконичным, “пол-лица отсутствует.” Хяюхя – следует сказать, что он был тихим и приветливым человеком – все-таки смог выжить придя в себя после долгой комы 13-го марта, в день, когда был объявлен мир….
Героическое сопротивление Симо Хяюхя и его финских товарищей против Советов закончились с счетом 100:1 и, на сегодняшний день, они считаются в Финляндии настоящими “The Miracle of Kollaa”. А когда война закончилась, то Хяюхя представили к званию Лейтенанта. До этого он был Капралом. Пришлось снова приспосабливаться к мирной жизни. Впоследствии, он стал знаменит как удачливый охотник на лосей и прожил счастливую жизнь до 96 лет. А когда его спрашивали о военной службе, то он неизменно отвечал, “Я должен был делать то, что должен и я делал свою работу так, как мог.” Но когда его спрашивали в чем была причина той успешной охоты на русских, то его ответ был кратким, “Практика … и хорошая погода.”
Карл Фабрициус
И вообще путинская Россия похожа на Плюшкина, который собирает разное ненужно барахло. Кому бы еще понадобилось отрезать от Молдовы злополучное Приднестровье, населенное троглодитами, которые так боялись попасть в Румынию и Европу, что остались в СССР. И какая польза от того, что у Грузии отобрали столь же троглодитские Абхазию и Южную Осетию и теперь мы кормим еще и эту кучу бездельников и бандитов, распиливающих наш бюджет и на самом деле имеющих только одну национальную принадлежность: иждивенцы и паразиты.
Такую же картину я обнаружила в Латвии. К сожалению, количество тех, кто говорит на одном с нами языке (хотелось бы им это запретить) в странах Балтии прямо пропорционально количеству неприятностей в тамошних краях. В Литве - ноль неприятностей, потому что там было 9%, а теперь даже 6%. В Эстонии было когда-то 40%, а сейчас 26-27%. Хуже всего в Латвии, где было 50 на 50, а сейчас 40%. Вот от этого и возник инициированный ФСБ пополам с тамошними нацболами Абеля (то есть Линдермана) референдум о втором государственном языке. Этого Абеля когда-то поймали там с взрывчаткой, которую он бережно хранил у себя дома, но ничего не смогли доказать (может, он ее коллекционировал) и, как подобает в правовом государстве, освободили из тюрьмы; у нас бы он сидел лет 10.
Интересно, сколько по этим стандартам понадобилось бы государственных языков в США? Но там все сидят смирно и учат английский - и русско-, и итальянско-, и испано-, и китайскоязычные. Но там, где чувствуется мертвящее зловоние разлагающегося трупа СССР, там советские (не русские, нет!) общины стараются закуклиться, изолировать себя от внешнего мира и сохранить статус совков и оккупантов, как сильно простудившиеся на холодной войне.
Референдум совки проиграли, и многие достойные и свободные русские, настоящие европейцы, проголосовали вместе с латышами: "против". А вот кто такие 273 тысячи проголосовавших "за", которые шакалят у российского посольства и обожают душку Путина?
Латыши не могут этого понять. Русские, кстати, нигде и никогда так себя не вели. Они вместе с графом Резановым строили форты в Калифорнии; они вместе с Борисом Вильде создавали в 1940 году французское Сопротивление, придумав само это слово; они отлично чувствуют себя в Англии, в США, в Австралии, в Аргентине, и ни испанский, ни английский, ни французский не были для них препятствием. Но невозможно понять совков, над которыми сияют еврозвезды, которые имеют европаспорта, но за 20 лет так и не выучили латышский язык, не став гражданами ни Латвии, ни России, сидят в добровольном гетто и заунывно ноют на тему, как им было хорошо до перестройки, когда Латвия была колонией СССР. Именно те, у кого есть "краснокожая паспортина", будут голосовать за Путина. То же самое будет и в Приднестровье, и в Абхазии с Южной Осетией. Они похожи на навеки застывших в янтаре доисторических насекомых или на вмерзших в арктические льды мамонтов. И этот лед, и этот янтарь называются СССР. И если можно остаться совком в уютной европейской стране, то чего же ждать от России, где советские артефакты попадаются на каждом шагу, от Мавзолея и памятников Ленину до раскулачивания бизнеса и сгоняемых на митинги бюджетников?
Мы живем на постсоветском кладбище, где покойников из СССР больше, чем живых современников. И эти злобные покойники-зомби, то есть электорат Путина, Зюганова, Жириновского и Миронова, вполне едины в своей воле никуда из СССР не вылезать, а западные жизненные блага их главари готовы потреблять единолично. Они всегда друг друга поймут, они соседи по вечной советской зоне. Посчитайте, сколько суммарно наберется процентов у этой "большой четверки" выходцев с того света, и вы будете знать, кто замерз в СССР.
4 марта состоится референдум об идейном и духовном сохранении СССР. На этих "выборах" будет только один полуживой - Михаил Прохоров, да и тот заложник покойников, играющий по их правилам. Число живых определится числом не проголосовавших - за вычетом тех, кто тупо просидит дома, потому что им все это до фонаря, как скотине в хлеву, и они не хотят даже выбрать себе мясника, который их будет резать или стричь. Это, между прочим, Пушкин сказал, тщетно пытаясь "в свой жестокий век восславить свободу". Нам, западникам, европейцам и гражданам XXI века, пора решать, что мы будем делать с этим советским мясокомбинатом: с колбасником Путиным, с его подмастерьями-сокандидатами и с их колбасой, процентное содержание которой в стране мы узнаем в начале марта. А то как бы они первые не стали решать, что делать с нами.