Печальный Демон, дух изгнанья,

Старый дом грустно смотрел во двор пустыми окнами. В одном из них сидел человек. Странно, но у человека были крылья. Большие, белые, красивые… Они не вписывались в обстановку пустоты и одиночества. Но человек был один. Как этот дом, как этот город, как тысячи душ за пределами любви. А этот человек был здесь, был один среди одиночества…

Сумерки опускались на голую землю. Непривычно алый закат искрился за гранью горизонта и улыбался приходу тьмы. Белые крылья обретали черные тени, а мир все больше и больше погружался в мягкий бархат ночи, холодной январской ночи.

Темно-синее небо, усыпанное золотой пылью звезд, устало подчинялось зову сна и преклонялось перед величием великого светила мира. В воздухе начали кружиться белые хлопья. Они падали медленно, кружась, цепляясь за холодный воздух. Некоторые достигали человека и мягким пухом ложились на такие же белые крылья. Человек с крыльями и снег… Великолепно… Только это ведь не человек…

Ангел поднял голову и стряхнул снежную шапку. Грудка снега полетела вниз и рассыпалась на сотни маленьких кристаллов неба. Ангел молча поставил на подоконник свечу. На ней тихо загорелось синее пламя. Тусклый свет достигал земли и вдруг отбросил тень. К дому подошел еще один человек.

Тень была чернее ночи, а у человека тоже были крылья. Только не белые, а черные. И украшением были не перья, а кожа… Ангел грустно посмотрел на своего соперника и своего врага. Внизу на грешной земле молча стоял демон. Он махнул рукой, и в воздухе повисла еще одна свеча. Яркий, красный огонь озарял его лицо и светился, освещая двор.

Из темноты арки появился силуэт. Это был человек, девушка. Она была в светлом. Белый снег блестел на светло-кофейном пальто и подсвечивал лицо. Глаза искрились грустью и испугом. В воздухе застыло волнение, а у земли стелился страх, лаская ноги прохладой января. Девушка сделала несколько шагов и остановилась. Из арки напротив появился еще один человек.

Парень шел спокойной, уверенной походкой. Черный силуэт отражался в карих глазах и пробуждал в них радость, нежность, детский восторг и… что-то еще… Это что-то застыло между страхом и волнением, между небом и землей, между ангелом и демоном и между теми, кому оно принадлежало.

Девушка пошла навстречу парню и, оказавшись рядом с ним, ухватилась за руку. Было страшно. Сердце выстукивало предельные 180. А рядом еще одно такое же горячее сердце билось со скоростью 140.

- Вы сумасшедшие… - Демон ошалело смотрела на пару. – Ангел, посмотри, они боятся не за себя, они боятся друг за друга.

- Тебя это удивляет? – Ангел спрыгнул с подоконника и порхнул вниз. – Между ними есть то, что не знакомо ни тебе, ни мне.

- Не знаю, что это… - Демон презрительно окинул взглядом парня с девушкой и Ангела за ними. – Но, что бы это ни было, оно не может быть сильнее меня.

Он подошел вплотную и заглянул в глаза. Холод пробирался в душу и сжимал сердце. Мысли стояли на месте и отказывались бежать дальше, извиваясь скользкой лентой воспоминаний.

Демон долго всматривался в глаза девушки, потом взглянул в глаза парня и отвернулся.

- Ты знаешь, что мне нужно, Ангел. – Голос Демона сквозил холодом.

- Знаю. – Ангел посмотрел в спину своему заклятому врагу и твердо добавил. – И ты этого не получишь.

- Ха! – Демон обернулся и одарил Ангел злобной ухмылкой. – Это не тебе решать. И не корчь из себя храбреца, она все равно боится.

- Зря насмехаешься. Они оба многого стоят.

- Возможно. Но кто-то один станет только моим. Чье-то сердце навеки станет черным и будет принадлежать только мне. Я не дам ему испытать любви или радости. Оно будет холодным и пустым, как мое.

- Тебе нужно сердце? - Девушка подняла глаза на Демона.

- Да. – Демон снова ухмыльнулся. – А что?

- Бери мое. Мое уже любит, а его… наверное, полюбит еще.

- Не полюбит. – Парень сжал ее руку. – Не сможет. Станет без тебя.

- Так, что? Мне достанется два сердца? – Демон ликовал.

- Нет, так ведь нельзя. – Ангел уныло опустил голову. – Кто-то навсегда останется со мной…

- И что же делать? – Парень посмотрела на девушку, и в его глаза появилось отчаяние.

Ангел молча отошел в сторону. Демон, ухмыляясь, смотрела на них. Было холодно. Шел снег. На небе светил месяц. Приближалось Рождество. Звезды весело кружились на головой. А сердце кричало, рвалось из груди, просилось наружу… «Лишь бы он был счастлив»… «Лишь бы она никогда не грустила»…

- Ну! – Демон нетерпеливо смотрел на них, и свеча за его спиной начала плавится, догорая до конца.

- Я знаю… - Девушка посмотрела в глаза парню. – Тебе нужно одно сердце?

Демон утвердительно кивнул.

- Тогда… - Девушка осеклась и еще раз глянула в глаза парня. – Тогда возьми по половинке.

- Как это? – Демон удивленно вскинул брови. – Никто не может жить с половиной сердца.

- Может… - Ангел вышел на свет догорающей свечи. – Если в сердце есть любовь. Если она настоящая, живая, она может заменить недостающую половинку.

- Тогда бери и мою половинку. – Парень обнял девушку и прижал к себе. – Ведь я люблю.

Демон смотрел на них и не мог понять, что происходит. Вдруг за его спиной послышался треск сгоревшей свечи, и огонь начал падать на землю.

- Ладно! Договорились! – Демон быстро коснулся руками сердец. – Только никому ни слова!

И он исчез в тени. А ангел подошел и закрыл крыльями парня с девушкой. От этого прикосновения стало тепло. Страх прошел. Волнение улеглось. Всего лишь 60 и 90, норма… Мысли перестали биться на месте и начали скользить одна за одной…

Девушка широко открыла глаза. Звезды… Как их много. В окне виден месяц. Тепло. Рядом слышно дыхание. Парень тихо спит, ласково прижимая к себе. Это был сон, просто сон и только… Вдруг на груди, там, где бьется сердце, почувствовалось жжение. Красный след от ладони, печет… Глянула на парня, у него такой же… Значит, это был не сон? Хотя… Да какая к черту разница…! Ведь главное, что любит… и я люблю… больше всего на свете… больше жизни… И доказательств больше не нужно, ведь одно сердце на двоих не может лгать. А небо улыбалось… Девушка улыбнулась… ему, себе и небу, которое улыбалось… одной улыбкой на двоих…)

Михаил Александрович Врубель родился 5 марта (17 марта по новому стилю) 1856 года в Западной Сибири, в Омске. Его художественные способности проявились очень рано. Уже в пятилетнем возрасте он увлеченно рисовал, во время петербургского житья отец водил его на занятия в школу Общества поощрения художеств, в Одессе подросток посещал рисовальную школу Общества изящных искусств. Девяти лет от роду он по памяти копировал Микеланджело. А. М. Врубель считал, что это полезно для общего развития, но на будущность сына смотрел с точки зрения царивших тогда "положительных взглядов" - непременным условием выбора профессии тут была "польза для общества". В результате М. Врубель в 1874 году оказался на юридическом факультете Петербургского университета. Учась на юриста, он не оставил мечты стать художником - много читал, посещал выставки, спорил в студенческих компаниях о "целях и назначении искусства", занимался в вечерних классах Академии художеств. В Киев Врубель приехал в 1884 году – по приглашению профессора Адриана Прахова для участия в реставрации росписей Кирилловской церкви и работ во Владимирском соборе. И... влюбился в жену профессора, 32-летнюю Эмилию Прахову. Михаил Александрович считал Эмилию своей музой, а она была к нему равнодушна. Именно Эмилия отчасти стала виновницей того, что в нашем городе художник пробыл недолго, оставив киевлянам так мало своих работ. Навязчивые проявления нежных чувств к Эмилии очень быстро начали раздражать ее мужа, и Прахов предложил Врубелю отправиться в Италию – познакомиться с творчеством старых мастеров. Впрочем, именно там Михаил Александрович и написал четыре иконы для иконостаса Кирилловской церкви в Киеве – «Иисус Христос», «Святой Афанасий», «Святой Кирилл» и «Богоматерь с младенцем», черты лица которой отчетливо напоминают черты Эмилии Праховой.

Я резал себя ножом. Поймете ли вы? Я любил женщину - она меня не любила. Даже любила, но много чего мешало ей понять меня. Я страдал, а, когда резал себя, страдания уменшались", - из писем Врубеля. В конце-концов измученный мастер решает отомстить жестокой женщине. Когда-то он смеялся над людьми, которые верили в мистическую власть картины над прототипом. А теперь он решает использовать свой дар, как оружие, и нарисовать Демона с лицом Эмилии Праховой.

Когда у Врубеля родился сын, художник пережил шок.  Лицо его ребенка было обезображено: верхняя губа была разделена надвое, так называемая 'заячья губа'. Врубель впервые увидел своего ребенка и окаменел. Он знал, что будет наказание, но не ожидал, что такое. Врубель молча поцеловал мальчика и тихо вышел из комнаты. Затем он закрывается в своем кабинете и не выходит оттуда несколько дней. Никто даже не догадывается - Врубель намерен отомстить своему Демону единственно возможным для него оружием - кистью и красками.  Через несколько дней перед родственниками стоял уже совсем другой Врубель: непричесанный, с диким взглядом, он бормотал что-то невнятное. На нем была разорванная одежда, а под ней - следы от порезов. На мольберте стояла новая, ужасная картина - 'Демон поверженный'.

Это был последний Демон Врубеля. Картина уже висела на выставке, а художник каждое утро, пока еще не пришли посетители, дорисовывал ее. Современники вспоминают, что ежедневно лицо Демона становилось еще более страшным. Посетители с ужасом и отвращением выходили из зала, где висела картина.  В конце-концов организаторы выставки силой удаляют Врубеля из зала. После этого родные должны были вынуждены завезти художника в психиатрическую больницу.

А. Блок над могилой Врубеля сказал: "Он оставил нам своих Демонов, как заклинателей против лилового зла, против ночи. Перед тем, что Врубель и ему подобные приоткрывают человечеству раз в столетие, я умею лишь трепетать. Тех миров, которые видели они, мы не видим".

Не вижжу ЗЗЗЗЗЗЗЗЗла! Не жжжелаю его никаму! Не стану на путь злого! Отслежу и скажу - не нах. с сайта! Не пошел! А обратна! Откудда взялось и пошшло и пошло вприпрыжку!

Здоровья всем! Счастья! Любви!

Я в то время еще учился в школе. Постоянная безмятежность школьника и быстро идущее время, и ухаживание родителей…

В то время на улице жила пожилая бабушка, которая очень сильно болела. И через время её не стало.

Хоронила и провожала её вся улица…

Когда прошло некоторое время с похорон, в то время я простудился и остался дома.

Все родители ушли домой, я остался сам. Я был ребенком и боялся самому оставаться дома. Мне пришлось притвориться, что я сплю и не издавал ни единого вздоха, ни шороха.

И я не мог поверить, что я увидел…

Сквозь стену со стороны дома, где жила покойная соседка, в мою квартиру просочились три сущности, даже не сущности, а их головы, которые были похожи на ужасные маски индейцев Южной и Центральной Америк (не только у индейцев, но и у многих культурах на всех континентах, и такое изображение демонов в мире скорее всего не зря). Но в отличие от индейских масок, головы данных сущностей были рогатыми, и выражение их лиц было ужасным и довольно страшным. По центру был главный демон. По их внешности можно было догадаться, что они демоны.

Немного повисев в воздухе, данные сущности поняли, что я притворяюсь, повернули свои взгляды на меня и стали ко мне приближаться. Но не тут-то было, кто-то из родителей вернулся домой, сущности услышали это, оставили меня в покое и пролетевши надо мной, пролетели сквозь стену, подобно приведениям.