...Чонкин закрыл лицо ладонями и опустился на табуретку. Господи, и что ж это такое происходит, и куда он попал. В жизни не поминал бога ни разу, а вот пришлось.
Очнулся он от тишины. Отвел от лица ладони. Свиньи со всех сторон молча смотрели ему в лицо. Они словно ждали от него какого-то действия. Ему стало нехорошо. Его съежило под этими взглядами. Потом взорвало.
– Ну, чего смотрите? Чего смотрите? – закричал он отчаянно, скользя глазами по этим рылам.
Но слова его не нашли никакого ответа и словно провалились в глубокий колодец.
Чонкин перекинул взгляд на соседа. Толстый пятнистый боров в вышитой украинской рубашке, не мигая, смотрел на него заплывшими жиром тупыми глазками.
– Ты, старый кабан, – закричал Чонкин, хватая соседа за плечи и встряхивая, – ты чего на меня уставился? Что?
Сосед ничего не ответил. Он только усмехнулся и сильными передними лапами молча оторвал руки Чонкина от своих плеч. Чонкин понял, что силой тут никого не возьмешь, и опустил голову.
И тут раздался громкий, среди тишины, голос кабана Плечевого:
– Чонкин, а ты почему же не хрюкал?
Чонкин вскинул голову на Плечевого, о чем это он?
– Ты не хрюкал, Чонкин, – стоял на своем Плечевой.
– Да, он не хрюкал, – солидно, словно желая только установить истину, подтвердил сосед Чонкина.
– Не хрюкал! Не хрюкал! – на весь зал пропищала молоденькая свинка, соседка с бантиком возле ушей.
Чонкин, ища спасения, глянул в сторону Нюры, которая одна среди всех сохранила в себе что-то человеческое.
Нюра смущенно опустила глаза и тихо сказала:
– Да, Ваня, по-моему, ты не хрюкал.
– Интересно, – весело поблескивая глазами, сказал жених Борька. – Все хрюкают, а он нет. Может тебе не нравится хрюкать?
У Чонкина пересохло во рту.
– Да я это…
– Что это?
– Не знаю, – промямлил, потупившись, Чонкин.
– Он не знает, – весело пискнула молоденькая свинка.
– Да, он не знает, – с горечью подтвердил боров в украинской рубашке.
– Не понимаю, – развел лапами Борька. – Хрюкать – это же так приятно. Это такое для каждого удовольствие. Хрюкни, пожалуйста.
– Хрюкни, хрюкни, – зашептала молоденькая свинка, подталкивая Чонкина локтем.
– Ваня, – сказала ласково Нюра. – Хрюкни, ну что тебе стоит? Я раньше тоже не умела, а теперь научилась, и ничего. Скажи хрю-хрю, и все.
– На что вам всем это нужно? – застонал Чонкин. – Ну на что? Я же вам ничего не говорю, хрюкайте, если нравится, только я-то при чем? Я же все-таки не свинья, а человек.
– Он человек, – пропищала молоденькая свинка.
– Говорит человек, – удивленно подтвердил боров в рубашке.
– Человек? – преспросил Борька.
Это утверждение Чонкина показалось настолько смешным, что все свиньи, дружно ударив копытами в стол, захрюкали от удовольствия, а сосед в вышитой рубашке ткнулся мокрым рылом в ухо Ивана. Тот схватился за ухо, но его уже не было: сосед, отвернувшись, спокойно его пережевывал, словно это было не ухо, а, скажем, какой-нибудь капустный лист.
Молоденькая свинка, высунувшись из-за Чонкина, с любопытством спросила:
– Вкусно?
– Дрянь, – поморщился тот, проглатывая пережеванное.
– Почему ж это дрянь? – обиделся Чонкин. – У тебя разве лучше?
– У меня свиное, – с превосходством ответил сосед. – Для холодца незаменимая вещь. Ты, чем болтать, хрюкай давай.
– Хрюкай, хрюкай, – зашептала соседка.
– Хрюкай, тебе говорят, – сказал Плечевой.
Чонкин рассердился.
– Хрю-хрю-хрю, – сказал он, передразнивая свиней. – Довольны?
– Нет, – поморщился Плечевой, – не довольны. Ты хрюкаешь так, как будто тебя заставляют. А ты должен хрюкать весело и от всей души, чтоб тебе самому это нравилось.
Ну, давай хрюкай еще.
– Давай, – подтолкнула локтем свинка.
– Хрю-хрю! – закричал Чонкин, изображая на лице своем чрезвычайный восторг.
– Погоди, – оборвал Плечевой. – Ты только делаешь вид, что тебе нравится, а на самом деле ты не доволен. Но мы не хотим, чтобы ты делал это против воли, мы хотим, чтоб тебе это нравилось по-настоящему. Ну-ка, давай-ка вместе.
Хрю – хрю!
Он хрюкал сперва неохотно, но потом постепенно заразился восторгом Плечевого и сам уже хрюкал с тем же восторгом, от всей души, и на глазах его появились слезы радости и умиления. И все свиньи, которым передавалась его радость, захрюкали тоже и застучали копытами, и краснорожая свинья в крепдешиновом сарафане лезла к нему через стол целоваться.
А кабан Борька вдруг выскочил из своей вельветовой куртки и, став уже совершенной свиньей, рванул по столу галопом, пронесся из конца в конец, вернулся обратно и снова прыгнул в свою одежду. И тут с дальнего конца стола появились золотые подносы, свиньи подхватывали их и передавали дальше с копыт на копыта. «Неужто свинина?» – содрогнулся Чонкин, но тут же пришел в еще больший ужас увидев, что это совсем не свинина, а даже наоборот - человечина.
(с) Владимир Войнович. "Жизнь и необычаные приключения солдата Ивана Чонкина".
Извините, что-то заглючило на сайте...
Людям книгу скачать можно здесь: http://vse-knigi.su/sequ/1627
