Этот рассказ является продолжением и частичным повторением или «второй расширенной редакцией» сказанного в блоговской заметке «Мария и Вера или Трансильванская саксонка на Криворожье».

Все время удивляюсь этой необычной истории. Со мной произошло несколько удивительнейших историй. Об одной из них пора рассказать.

В качестве вступления скажу (в этом есть некоторая предпосылка происшедшего), что я увлечен народной архитектурой, немного рисую и фотографирую, коллекционирую старинную черепицу, в меньшей мере – старинный кирпич (таскать без транспорта тяжеловато). Мне нравятся старые вещи, особенно предметы быта, люблю на них смотреть и держать в руках, изображать на рисунках и фотографиях. Обожаю народную керамику и особенно наши «глечики». Периодически путешествую пешком и на велосипеде по Криворожью (примерно в радиусе 100 км от Кривого Рога). Оказавшись в маршруте, мой взгляд всегда что-то ищет. Отчасти эта привычка осталась от геологических и палеонтологических устремлений в молодости. Находясь среди целых и разрушенных построек, взгляд уже по привычке, нащупав любую рыжецветность в виде кирпича и черепицы, всегда ищет на них буквы, слова и символы, оценивает форму и размеры объектов (прямо как в фильме «Хищник»). За этими нехитрыми предметами, по которым мы зачастую топчемся в прямом и переносном смысле, скрыта история и… истории… необыкновенно интереснейшие истории…

 

Как-то бродя по окраинам Рахмановки (Александрова Дара), входящей сейчас в состав Кривого Рога, неожиданно наткнулся взглядом на две надписи…

 

За полем со своеобразным видом на церковь Николая Чудотворца и за ней – на отвалы пустых горных пород с грохочущими экскаваторами и железнодорожными составами показались заросшие старые разработки железной руды и известняковые копи, возле них – опустелые постройки. Бегая глазами по не совсем старой (очевидно, послевоенной) стене, вдруг увидел слова на кирпиче латинскими буквами. Надпись была перевернута, сразу не сообразишь, что написано. Буквы не выцарапаны, а именно красиво  спокойными свободными движениями написаны, очевидно, проволочкой или палочкой по еще мягкой поверхности только что отштампованного кирпича-сырца до его обжига, непосредственно на кирпичном заводе. Это легко было заметить по фактуре бороздок и плавности очертаний линий.  Первое, что мелькнуло в голове – немецкий язык: об этом говорили обилие характерных согласных и две точки над буквой «о».

 

Frоhlich Maria – первая строка читалась легко, вторую с трудом расшифровал дома, перевернув изображение и подобрав предпоследнюю букву, пользуясь гугловским поисковиком. Через несколько кирпичей была другая надпись на русском – Вера.   Мария и Вера, немка и наша…

 

Немцы у нас обычно связываются с двумя войнами – Первой и Второй мировыми, а также с немецкими колониями, ранее существовавшими во множестве на юге Украины, в том числе и на Криворожье и вблизи него… По характеру постройки и виду кирпича, можно было думать, скорее всего, о послевоенном времени. Очевидно, что женщины работали на кирпичном заводе, производили формовку или обжиг кирпича. Имена оставлены на боковой длинной стороне (название этой стороны – ложок), возможно, чтобы надпись была видима после укладки кирпича. Кто эти женщины? Почему немка и наша (советская, русская, украинка, белоруска) работали вместе? Пришла на ум картина о заводе в местах лишения свободы, где женщины могли оказаться вместе в послевоенное время. Или немка оказалась в наших краях по каким-то другим военным, политическим или семейным обстоятельствам? Мысли о том, что надпись на немецком оставила наша женщина, не было.

Откуда Вы, Мария?  Наверняка, об этом что-то говорила нижняя строка...

Предпоследняя буква не совсем была понятна. Набрал в поисковике сначала Leschkirаh… молчание, потом – Leschkiroh…  молчание… Leschkirch…  Вот и он. Но почему вдруг селение в Румынии?  Я был уверен, что она немка! Немка в Румынии, все может быть. В Западной Европе народы мешались не меньше, чем у нас. Мы о себе мало знаем, а о Европе – подавно. Смотрю дальше. Leschkirch – город называется по-немецки («по-трансильвански-саксонски»), по-румынски – Nocrich, по-венгерски – jegyhz, находится в области (жудеце) Сибиу в Трансильвании, Румыния, около 26 км к северо-востоку от города Сибиу.

Что значит «по-трансильвански-саксонски», где здесь немцы?… Смотрим дальше…

Сибиу (рум. Sibiu, нем. Hermannstadt, венг. Nagyszeben) – город в Румынии, в регионе Трансильвания, административный центр жудеца Сибиу. Сибиу – один из важнейших культурных и религиозных центров Румынии, являлся центром трансильванских саксонцев вплоть до Второй мировой войны. Трансильванские саксонцы (саксы) – этнические немцы, составлявшие основное население исторической области Бурценланд в Трансильвании. За всеми немецкими колонистами в Румынии закрепилось название «саксы», хотя большинство выехало не из Саксонии, а из долины Мозеля.

Немецкая колонизация Трансильвании развернулась в середине XII века с соизволения венгерского короля Гезы II, который рассчитывал за счёт привлечения немецких рудокопов развить местную горную промышленность. Кроме того, немецкие поселения вокруг Германштадта (Сибиу) должны были послужить буфером в случае нападения на Венгерское королевство кочевых орд с востока. После Второй мировой войны значительная часть румынских немцев эмигрировала в ФРГ.

Подробней – http://www.siebenbuerger.de/ortschaften/leschkirch/  http://ru.wikipedia.org/wiki/Сибиу,

 http://ru.wikipedia.org/wiki/Трансильванские_саксонцы. 

... В Женский международный день (8 Марта) в спешке набрал свою первую заметку в блоге с указанной выше информацией. В ключевые слова поместил главное – Frohlich Maria. И что? Надеялся ли я, что кто-то наберет эти слова. Раз поместил – значит надеялся.

Через месяц с небольшим кто-то набрал эти слова.

Да, да, да!  

Мир полон случайностей, выстраивающихся в закономерности.

Случайная краеведческая поездка в окрестности Кривого Рога. Собирался я немного в другое место. Но благодаря Эдуарду и Дмитрию, путешествие прошло по-иному.

Случайная траектория маршрута вокруг заброшенного объекта N. Спокойно можно было бы пройти мимо него.

Возле объекта не было собак. Да, как ни удивительно, уважаемые мною собаки, верно охраняя свои (и соседские) владения, часто излишне поднимают шум и отпугивают отважных краеведов-исследователей, лишая мир ценных исторических артефактов, ломающих порой наше устоявшееся представление о прошлом. Откуда собакам знать, какие у кого намерения.

Случайный ищущий взгляд на стене пустующего здания. Все-таки, несмотря на привычки, невозможно планомерно и дотошно осматривать все попадающиеся на пути стены и ходить вокруг всех зданий. Это было бы уже слишком. К тому же, с точки зрения поиска клеймений на кирпичах, обычно клейма ставятся на постели (широкой стороне) кирпичей, хотя попадаются случаи клеймения на ложке (боковой стороне). Так, например, на ложке клеймил свои кирпичи Эраст Константинович Бродский.

Случайная укладка кирпича строителем в стену таким образом, что  обнаруженную надпись «Frоhlich Maria, Leschkirch» на кирпиче можно увидеть (и достать руками). Кирпич  мог случайно оказаться где-то в темном подвале или где-то на недоступной высоте, быть покрытым штукатуркой, плитами и досками, завален слоем земли, досок, бутылок или другого мусора. Мог бы быть где-то совсем близко перед самым носом, но, увы, повернутым к «зрителю» стороной без надписи… плюс масса других причин не увидеть надпись.

В конце концов, надпись могла быть сделана, кирпич обожжен, но внимательные товарищи из отдела технического контроля (ОТК) или подобного ему могли «задержать и арестовать» подозрительный кирпич и впоследствии инициировать наказание виновникам росписей.

…Сообщение было кратким (дословно):

- Уважаемый Валерий, меня зовут Елена. Моя коллега Эмма переслала мне Вашу страницу в Интернет-блоге, и я ей ее перевела. Я хочу Вам сообщить, что речь идет о ее бабушке. Если Вы заинтерсованы в инфо, напишите мне. Может вы говорите по-англ.? 

К своему стыду, общаясь с внучкой Марии – Эммой и ее подругой Еленой, почему-то на ум сначала не пришло, что сама Maria Frоhlich жива, здравствует и спокойно проживает себе в Германии… 

Через некоторое время получил долгожданные слова от самой Maria Frоhlich (редакцию текста и перевода максимально сохраняю):

- Здравствуйте, я – Фролих Мария из Лешкирх, которую Вы искали. Я уже, кстати, очень пожилая 84-летняя женщина (авт. – в сентябре 2013 исполнилось уже 85), но это событие меня очень обрадовало и всполошило давно забытое прошлое. Я была в мою молодость с января 1945 по декабрь 1949 на 5 лет депортирована в Россию, для того чтобы там работать и помочь при восстановлении  того, что было разрушено во время войны. Все люди немецкой национальности, которые жили в Румынии, находились под преследованием, так как они были немцы. Сперва должны были зарегистрироваться все мужчины в возрасте 17-45 лет и женщины в возрасте 18-35 лет, и они были отправлены на принудительные работы, и никто не знал даже куда. Позже уже не спрашивали и призывали не по возрасту, а всех, кто был немецкой национальности. Моей сестре было тогда 14, а мне 16, и нас отправили на основании этого в Россию, Украину, Кировоград. Эти 5 лет мы работали в различных местах, а также на кирпичном заводе. Это было в 1947 году или в 1948 году, точно я не помню. Здесь мы работали с различными русскими женщинами. Свое имя на кирпиче я выцарапала не из-за какого-то особенного смысла, я хотела только моей коллеге показать, как выглядят немецкие буквы. Бумаги у нас тогда не было. Тем больше меня радует, что по прошествии 65 лет этот кирпич еще существует, и кто-то этим заинтересован. В настоящее время я живу в Германии во Франкфурте-на-Майне, мы здесь – румынские немцы, и все практически куда-то переселились. В Лешкирхе не живет никто из немцев больше. Еще раз Вам большое спасибо. 

Она нашлась! С большой радостью прочитал письмо от Марии Фролих. Очень здорово! Кирпич повернулся ко мне правильной стороной. Находка обычного-необычного кирпича олицетворилась в конкретного человека. Это маленькое по человеческим меркам открытие сильно меня затронуло. Ниточки времени и событий протянулись на много лет назад. Цепочки, казалось бы, случайных моментов поиска неожиданно выстроились в известную формулу: "кто ищет, тот всегда найдет".

Хотелось увидеть фотографии Марии в молодости и сейчас… 

На мое предложение съездить в Рахмановку и постараться извлечь из кладки кирпич с надписью, а потом его переслать в Германию, первоначально бабушка Мария ответила, что ей достаточно фотографий на память, которые я выслал.

Немного позже получил фото «как раз с того периода России» …  Пишет внучка: «Фото, которое я высылаю Вам, было разрезано, так как было запрещено фотографировать более чем 3 человека. У нас есть знакомая, которая работает в музее во Франкфурте, и ее заинтересовала  эта история, и она бы хотела выставить этот кирпич в этом музее. Моя бабушка согласна с этим. Сперва она не хотела, чтобы камень вынимали из стены, так как она очень радовалась, что он так долго пролежал в ней, и не хочет, чтобы она развалилась. Она также боится, что кирпич у нее потеряется или затеряется семьей, и никто не сможет радоваться и не удивляться. А музею он будет служить добрую славу. Может Вам все-таки удастся его вынуть и переслать. Бабушка на фото вторая слева в нижнем ряду….»

Поехал опять в Рахмановку, но уже целенаправленно. Кирпич, к моей радости, оставался на своем месте и не попал под разборку любителей порушить сотворенное и добыть очередную порцию дешевого и прочного стройматериала и металлолома. Для «хирургической» операции прихватил молоток и набор старых стамесок, отверток, зубил и ножей. Молоток и большая часть инструмента не пригодились. Известковый раствор, к счастью, оказался «экономным» и поддавался  достаточно легко сапожному ножу и тонкой стамеске. Через полчаса работы кирпич очень аккуратно был извлечен из стены. Стена осталась стоять неповрежденной и такой же одинокой в зарослях дикого абрикоса. Но, меня ждал неожиданный сюрприз… 

Меня ждало новое открытие и удивление! Вынимаю кирпич из стены и… О! Непередаваемые чувства (такие чувства, видимо, испытывают при находке богатого золотого клада)!  На верхней  стороне извлеченного кирпича под слоем  пыли и остатков раствора просматривалась новая надпись… 

Вспомнил о сестре Марии. Чтобы сохранить интригу, написал  письмо с вопросом, какое имя у сестры. Скоро пришел ответ: «…сестру моей бабушки зовут Sofia Frohlich и она живет в настоящее время в Мюнхене. Она не была замужем, поэтому она сохранила это имя. Моя бабушка после возвращения с Украины вышла замуж и ее зовут Maria Edling». 

Да, именно так: на одном кирпиче были две надписи: Frоhlich Maria Leschkirch и Frоhlich Sofia Leschkirch. Судя по почерку, обе надписи были сделаны одной рукой. Кто из сестер сделал надпись, останется неизвестным, да и это не так уж важно.

Находка кирпича стала приятной неожиданностью и для бабушки Софии. «Сначала сестры не могли поверить и были счастливы, увидев оба имени на камне. У Марии было 5 сестер, но София ближе всего ей, потому что разница в возрасте только 2 года и обе вместе были в Советском Союзе. София живет в Мюнхене, но две сестры общаются по телефону почти каждый день». Позже выяснилось, что на послевоенном фото София стоит первой слева в верхнем ряду.

 Осталось отправить кирпич в Германию. Честно скажу – переживал, чтобы бдительные таможенники не придрались к «золотому» кирпичу, объявив его объектом материальной, исторической и культурной ценности Украины. Не спорю, для нас он тоже ценен. Но хотелось все же вернуть его создателям, оставившим в подтверждение авторства свои нехитрые автографы… 

…Кирпич успешно долетел до Германии и оказался в руках своих авторов через 65 лет (на фото – Frоhlich Maria, 2013).

 

Кто такая Вера, думаю, не разгадать. Но, как мы уже увидели, всякое бывает. А вдруг…  Пусть Вера будет с нами.

 

© Текст и фото – Аблец Валерий Викторович. Использование текста и фото заметки без согласия автора запрещено. 

Еще оставалось три дня отпуска. Очень хотелось куда-то рвануть. Давно собирался на велике проехать петлю к югу от Ингульца (Ингулец сейчас относится к Ингулецкому району Кривого Рога), дотронувшись южным краем петли до бывшего массива немецких колоний Заградовка (район Каменки-Штейнфельда). Привел в порядок велосипед, пригнал на ночь его с гаража домой, чтобы утром не терять драгоценное время сна...

Дни стояли прекрасные, теплые, дул только сильный ветер, окрасив к вечеру небо в зеленовато-голубые тона с яркими холодно-розовыми облаками... То ли из-за цвета неба, то ли из-за страха перед неизвестностью к вечеру желание путешествовать пропало. А напрасно. На следующий день была расчудесная погожая погода, пришлось ее прелести поглощать на даче, что тоже, впрочем, было хорошо. Но мысль, что вот, я, такой-сякой, упустил прекрасный для поездки день, не покидала. А желание двинуться в путь все росло. Решено: завтра еду.

Лужи ночного дождя, утренняя темнота и сырость плотного тумана  не могли меня уже остановить. Уж слишком решительно и твердо был настроен.Электричкой до Ингульца, несмотря на некоторую тесноту бывших плацкартных вагонов, добираться с двухколесным багажом относительно терпимо. В восемь утра я был на старте маршрута.

Монумент на братской могиле в Карповке. Говорят, сюда перенесли и братскую могилу из Николаевки, попашей под снос из-за наступления отвала № 2 ИнГОКа.

Встречает Александрия.

В Тихом Ставе совсем тихо и очень туманно.

По такому туману я еще не ездил. Велосипед становится мокрым. Дисковые тормоза при высокой влажности ни черта не держат. Грязеотбойники-крылья я не поцепил, учитывая, что большого дождя не обещали. Вся влажная дресва, мирно шелестя, прилипала к велосипеду, придавая ему боевой вид. Прелесть движения и приятная тревога новых маленьких открытий влекли. Постоянно выплывающие из тумана объекты вносили некоторую интригу в мое маленькое осеннее путешествие. Отсутствие надежного торможения тормозами заменялось ненадежным торможением ногой.

Что я ждал от этого маршрута? Уже годика два моя коллекция старинной черепицы не пополнилась ни одним образцом. Возможно, неизведанный край подарит мне штуку-две новых черепичек. В южной части маршрута находится лесной массив Владимирская дача, уж больно хотелось взглянуть на него. В этом районе сходятся границы трех областей: Днепропетровской, Херсонской и Николаевской. Как это выглядит не на карте, хотелось увидеть своими глазами, хотя особых обозначений не ожидал. Влекло также желание увидеть остатки строений бывших немецких колоний. Но притягивала больше всего просто дорога, мягкая, гладкая, бесшумная, извивающаяся грунтовка, дарящая чувство полета в  сфере под названием "Степь".

Братская могила в Тихом Ставе.

Уютный шинок в Тихом Ставе, напоминающий о немецком качестве.

Прилегающие к Ингульцу села Карповка, Вишневое, Зеленый Гай – очень аккуратные села, с выкрашенными и выбеленными дворами. Чувствуется достаток, определенный близостью города и промышленных предприятий как источника дохода. Очевидно, что и люди, глядя друг на друга, стараются навести во дворах чистоту, образуется общий стиль порядка на целых улицах и в селениях. Все, что южнее этих сел – наполовину, если не больше, - покинуто, заброшено (пусть простят мне Николаевская и Херсонская области)... Многие дома оставлены совсем недавно… Главной визитной карточкой таких сел постепенно становятся не сами села и их жители, даже не их дворы и хаты, клубы, сельсоветы...а ... кладбища и братские могилы. К братским могилам относятся бережно, на фоне запустелых и заросших дворов, они смотрятся как-то по-особенному. 

 

За балкой Пидунова (название по карте 100-тысячке, старое название - Волчий Яр), немного восточнее Новоблакитного пересекаются границы трех областей - Днепропетровской, Николаевской, Херсонской.

Новоблакитное тоже тихое...

В этих районах весьма распространена цементно-песчаная черепица. В дореволюционное время здесь было несколько заводиков, выпускавших "бетонные" кровельные материалы.

Кроме цементно-песчаной черепицы встречается черепица ручной формовки, а также штампованная без обозначений и с клеймом "ГС" (Григорий Сидоркин, земли его располагались южнее снесенной Николаевки).

Село Заря - последнее село перед урочищем Владимировская дача.

В Заре в одном из брошенных дворов наткнулся на огромный колодец глубиной метров 10 и в диаметре метра 2,5 (!!!). Таких широких колодцев я еще не видел.

Владимировская дача меня не очень впечатлила, да и по окраине, которую я увидел, очевидно, трудно судить о ней в целом. Видимо, у нее есть разные участки: новые и старые, под акацией и другими древесными культурами. Владимировский лесной (лесничий?) лагерь создан в 1882 как альтернативное место несения воинской слкужбы немцев-меннонитов близлежащих немецких колоний. В лагере можно было поместить 131 человека. Площадь лагеря составляла 3000 десятин земли, из которых 1900 десятин были засажены деревьями. Лагерь имел большое хозяйство, здесь разводили скот, 120 десятин были отведены под огород. В свободное время рекруты играли в оркестре. Лагерь перестал существовать в 1919 (Фризен Руди).

Братская могила в Заре.

От былого величия бывших немецких колоний осталось очень мало… Хотя не совсем так... В Красновке (Шенау) в движении взгляд поймал две массивные симметричные полуразрушенные узорчатые конструкции из кирпичей вдоль ограждения усадьбы. Что-то подсказывало, что это остатки огромных  ворот, менее вероятно – остатки стен дома. Женщина, убиравшая листья на окраине двора, к общению была не совсем готова и на предложение позволить сфотографировать архитектурную красоту ее двора резко отказала. «Там далі є красота» - ответила она.

Не обманула: далі действительно была красота… Сохранилось несколько дворов с уцелевшими воротами. Поражала массивность их конструкции, которая не соотносилась с размерами и содержанием того, что было во дворах… Входные ворота, видимо, много значили для немцев (в данном случае – немцев-меннонитов). Устройство грандиозных ворот, очевидно, было данью традициям, а также желанием прочно и надолго утвердиться на заселяемых землях. Это была достаточно дорогая заявка о своем статусе (больше ворота – больше статус). Такие ворота ставились также при въезде в селения, возле кладбищ, костелов, школ. Но на старых фотографиях заметно, что не все могли себе позволить такую роскошную постройку, из кирпича которой можно было бы спокойно возвести одну из фронтальных стен дома.

Остатки дореволюционной школы в Красновке (Шенау).

Молотильный камень возле дороги или забора - частое явление в наших краях.

А вот и "золотые" (роскошные и очень дорогие) ворота в одном их дворов Шенау.

Обратите внимание на забор слева. Его конструкция характерна для немецких колоний (на старом фото ниже тоже есть). Дугобразные керамические "черепицы" (напоминают коньковую черепицу ручной формовки или черепицу-"татарку"), очевидно, специально изготовлялись для возведения забора. Такие заборы нами в свое время были встречены в снесенной Николавке.

Вот так ворота выглядели  в дореволюционные времена. Богатый дом в колонии Рюкенау.

. 

Въездные ворота. Колония Александеркроне.

Для сравнения - фото двора в снесенной уже Николаевке. Забор (справа) идентичен по строению таковому в меннонитских колониях.

 

А этот забор из известняка с оторочкой из кирпича (как это я не подошел глянуть клеймо на кирпиче?).

Еще один двор с сохранившейся правой частью ворот.

Братская могила в Свободном.

В Каменке (Штейнфельде) согласились попозировать..

От Свободного, свободно пересекая слияние балок Висуньской и Гордоватка, не менее свободно движемся на Ингулец вдоль балки Гордоватка.

Дорога, по которой окрыляешься и осчастливливаешься. Эх грунтовочка, как я тебя люблю! 

Балка Гордоватка. Вид с севера на юг.

Курган севернее железнодорожной станции Ингулец. На кургане видны могилы (?воинов, ?погибших водителей).

Дорога Зеленый Гай - Вишневое дарит долгожданные солнышко и тепло, а также желание вновь тронуться в путь.

© Текст и фото – Аблец Валерий Викторович.  В заметке использованы сведения и фотографии (две черно-белых) из первоисточника -Фрізен Руді. Менонітська архітектура. Від минулого до прийдешнього. Пер. з англ. - Мелітополь: TOB "Видавничий будинок Мелітопольської міської друкарні", 2010. 660 с.

Особенно со второй минуты. Это отрывок из анализа про немецкий фильм 1993 года "Сталинград" Фильм кто не видел - рекомендую .  Так вот сегодня киевляне мне напоминают не товарищей и даже не господ , а холуев, которое сдались и сдали свой город неофашистам. И только те 50 человек что вышли на расчистку баррикад и получили от толпы зверья с палками могут считаться людьми другого уровня и достоинства.

Мне попалась книга-дневник Вилли Кубека "В авангарде танковых ударов. Фронтовой дневник стрелка разведывательной машины" 

Аннотация к книге выглядит следующим образом:

Редчайший документ Второй Мировой. Откровения ветерана Панцерваффе. Уникальный фронтовой дневник стрелка бронеавтомобиля Sd.Kfz 222, которые применялись для разведки и боевого охранения в составе передовых отрядов и разведывательных батальонов танковых дивизий. Автор прошел всю войну на Восточном фронте, что называется, "от звонка до звонка" - с 22 июня 1941 года до падения Третьего Рейха. В эту книгу включены его фронтовые записи, относящиеся к первому году Великой Отечественной.

Ее можно скачать в интернете или приобрести по почте например здесь

На мой взгляд, основная ценность книги в том, что автор ее абсолютно деполитизирован, нет ни нацистской пропаганды, ни ненависти к противнку. Для интересующихся историей, представляет более менее информационную ценность.

Приведу интересный, отрывок, касающийся пребывания немцев на Украине:

5 августа 1941 г По прошествии полутора месяцев русской кампании, после того, как я составил представление о мирных жителях Украины, мне приходит в голову сохранить свои воспоминания для послевоенных лет. Первое, что меня поразило, — это дружелюбный настрой мирного населения. Мне не было известно ни одного случая нападения на наших солдат, во всяком случае, на южном участке фронта. Мы тогда не боялись никаких агрессивных актов со стороны мирного населения, даже оказываясь в тылу врага, когда отправлялись на разведку. Отправляясь в деревню раздобыть съестного, мы тоже не боялись, что кто-нибудь из местных всадит нам нож или топор в спину. Не знаю ни одного подобного инцидента, в противном случае командование строго-настрого запретило бы подобные рейды. По моему личному впечатлению, мирное население от всей души ненавидело своего великого вождя Сталина. Мы постоянно слышали: «Ленин — гут, Сталин…» — и при этих словах люди делали многозначительный жест, везде означавший одно и то же и поэтому понятный — петля на шею. Больше всего Сталина ненавидели за коллективизацию сельского хозяйства. После нее все конфискованные у зажиточных крестьян земли, сельхозинвентарь, скот, птица были объявлены собственностью государства, иначе говоря, переданы в коллективную собственность. Но главное слово оставалось за ненавистными партократами. Все жители той или иной деревни работали сообща, за это они получали хлеб и деньги — совсем немного — около половины рейхсмарки в день в пересчете на наши деньги. Главную прибыль присваивало государство, жителям деревни оставляли лишь столько, чтобы они смогли кое-как перебиваться. От нас жители Украины ожидали, что мы положим конец коллективизации. Может, наше руководство все же поймет, что именно это и открывало возможность сделать Украину союзником. Я твердо убежден, что многие крестьяне были на нашей стороне в борьбе против сталинского режима. Не было подразделения, чтобы в нем активно не сотрудничали с нами добровольцы из местных жителей. Дома в селах Украины Каждая семья имеет дом, но что это за дом? Всего одна комната, служащая и кухней, и спальней, и всем остальным, тут же впритык к ней кладовая и стойло для скотины. Все без исключения украинские дома или хаты крыты соломой. Нигде или почти нигде в селах нет электричества. Ни газовых, ни электроплит нет и в помине. Зато в каждой хате огромная, сложенная из кирпича печь. При помощи ухвата горшки, а их в хозяйстве обычно насчитывается не более 2–3, ставятся на открытый огонь. Для топки печей уголь не используется. Ни о каком водопроводе тоже речи нет, только открытые колодцы. Около печи у стены располагаются дощатые нары, на которых обычно спят по двое — муж и жена, остальные члены семьи располагаются на земляном или глиняном полу. В качестве спальных принадлежностей на семью приходится несколько подушек и пара одеял. Лишь изредка мне приходилось видеть в крестьянских хатах кровати. Детей обычно кладут спать в кухне, если таковая имеется, а молодые супруги могут ночевать и на сеновале. Предметов одежды также немного, в основном они на каждый день, и, как правило, один выходной костюм у мужчин или наряд у женщин. Для большинства обувь остается роскошью, расхаживать босиком здесь в порядке вещей. Питаются в основном хлебом, сливочным маслом, салом, молоком, еще овощами и фруктами с приусадебных участков. Власти разрешают приусадебные участки в личном владении, как и домашнюю птицу. В деревне чаще всего один магазин прод-и промтоваров, полки которого почти всегда пусты. Ни о радио, ни о таких вещах, как диваны, смывные уборные, электроприборы, говорить не приходится. Есть люди, которые даже не слышали ни о чем подобном. Все церкви на замке, но практически в каждой хате есть икона — попадаются великолепные изображения Христа, вывешенные в левом, «красном» углу хат. Несмотря на ужасающую бедность, даже нищету, хаты всегда чисто прибраны. Маленькие дети бегают повсюду почти раздетыми, иногда и вовсе голышом, зачастую независимо от погоды. Как украинцы отапливают жилища? Летом печи не топят или изредка, потому что погода в этой местности обычно жаркая в это время года. Поэтому здесь принято сооружать и наружную печь — так называемую летнюю кухню, где и приготовляют пищу. Только зимой печи регулярно протапливают. Железнодорожная сеть в южной части России редка, поэтому доставка топлива почти всегда сопряжена с немалыми сложностями. Чем же отапливают жилища сельские жители Украины?  Высушенным коровьим навозом. На протяжении лета люди собирают навоз, высушивают его на солнце в виде  четырехугольных брикетов. После просушки складывают это топливо во дворе. Зимой на морозе навозные брикеты затвердевают и вполне пригодны для протопки хат. Правда, топливо это низкокалорийное — дает мало тепла да и горит  неважно. Еще в качестве топлива используют и сухие стебли подсолнечника. Они сгорают быстро, поэтому приходится все время сидеть у печи и подкпадывать их. Та же история и с сеном — кое-кто из жителей располагает только им. Топливо это ненадежное — слишком быстро сгорает и также дает мало тепла. Дрова: дрова имеются, но в небольшом количестве. Нам приходилось пускать на протопку все деревянное — заборы, рамы и двери брошенных хат, короче говоря, любые доски. Засохшие сучья деревьев также используются в качестве топлива. Уголь этот вид топлива доступен лишь в селах, расположенных вблизи железнодорожных станций. Наше пребывание вызвало повышенный расход топлива местными жителями. От нашего переводчика, бывшего школьного учителя, мы узнали, что обычно хату протапливали только перед обедом и ужином, причем даже в семьях с относительно высоким достатком. Обычно люди жмутся к печке. Печь есть печь, но вот плит мне видеть почти не приходилось, только печи. Они могут быть больше или меньше, чуть хуже или лучше, но они непременный атрибут хаты и служат для отопления всех помещений, которых редко насчитывается более трех. Некоторые другие наблюдения. Освещение примитивное, это наполненная маслом плошка с фитилем. Посуда — как правило, пара чугунных горшков, несколько чашек и тарелок, ложки, чаще деревянные, и все. Мебель: 1–2 старых комода, 1 стол, несколько стульев или табуреток, древние часы, 1–2 зеркала. На стенах обычно иконы. Стены белены известкой, стоит прислониться, и вся спина белая. Похоже, масляную краску здесь не очень жалуют. Окна не открываются и очень малы. Ни в одной деревне не видел, чтобы окна открывались. Может, все дело в том, что на открывающиеся окна существует какой-нибудь налог, во всяком случае, приходилось слышать подобное. Радио видеть не приходилось.

Я извиняюсь, что выкладываю старый и бородатый анек доинтернетовской  эпохи:

     Учитывая то, что в предыдущих двух заметках "Владимировская дача (дополнение к заметке "Золотые ворота")" -http://blog.i.ua/user/2728055/1611636/ и "Золотые ворота" - http://blog.i.ua/user/2728055/1546407/ я уже рассказывал, что представляет из себя Владимировская дача, на истории ее происхождения не буду останавливаться.

Как всегда, в субботу поехать в "поход" не смогли, а погода была прекрасная. В воскресенье погода была похуже. Но чудно, что не было дождя, который обещали по прогнозу. На лицо за весь день упала одна капля. Кроме того, как выяснилось позже, в субботу и не стоило ехать: в тех краях, куда мы направлялись, в этот день произошли нехорошие события…

К Кривому Рогу примыкают с востока и юга несколько массивов немецких колоний: Заградовка, Кронау, Шляхтин-Баратов, Юденплан (немецко-еврейские поселения) и т. д. (можно перечень продолжить, постепенно продвигаясь дальше от Кривого Рога). Некоторые бывшие немецкие поселения стоят несколько в стороне от основного места их концентрации. К ним можно отнести и две немецкие колонии, находившиеся немного южнее от современного Кривого Рога, а точнее – от современного Южного промышленного узла. Образно говоря, эти две колонии «оторвались» от своего «церковного» очага, находившегося в свое время в массиве колоний Кронау (приход был в Ней-Мангейме – колонии № 11, затерявшейся в настоящее время в составе Высокополья).

Для справки (согласно справочнику DIE DEUTSCHEN RUSSLANDS: SIEDLUNGEN UND SIEDLUNGSGEBIETE, “ERD“,Moskau, 2006 и Перечню населенных иест Херсонской губернии):

КЛЕЙНФЕЛЬД/KLEINFELD (Михайловка; также Малая Свистунова), до 1917 – Херсонская губ., Херсонский у., Широковская вол. Кат.-лют. хутор. В 15 км к юго-зап. от Кривого Рога. Кат. приход Ней-Мангейм. .

НЕЙ-КРОНЕНТАЛЬ/NEU-KRONENTAL (Большое Свистуново; также Свистуново), до 1917 – Херсонская губ., Херсонский у., Широковская вол.; в совр. период – Днепропетровская обл., Криворожский/Широковский р-н (в наст. время – Широковский р-н). Кат. село, осн. в 1869. В 15 км к юго-вост. от Кривого Рога. Кат. приход Ней-Мангейм. Церковь. Земли 5650 дес. Нач. школа. В 1918 сожжено бандами. В Ней-Кронентале также были: церковно-приходская школа, паровая мельница, черепичный и кирпичный заводы. Жизнь бурлила и развивалась.

От небольшой бывшей колонии Клейнфельд,  по всей видимости, ничего не осталась. А вот Ней-Кроненталь существует и даже, можно сказать, радует глаз…

Станция Радушна встречает спокойно и радушно (дореволюционное вокзальное здание обложено плиткой, скрывающей кирпичный стиль).

Проезжая по лесопосадке в  районе Трудолюбовки, тут и там мы слышали шелест встрепенувшихся в траве маленьких животных… Это были мыши, да – мыши! В этом году их несметные полчища. Все изрыто норами. Наступающий холод, очевидно, заставляет их еще продолжать заниматься поиском и запасанием еды. Интересной особенностью посадки является то, что дорога проходит не с ее боковой стороны, а по центру.

Калиновка выглядит полузаброшенной и бедной.

Колонка приготовлена на зиму.

Множество дворов поражает не то чтобы бедностью, а больше беспорядком. Село с революционным именем - Розы Люксембург.

Южное Криворожье хорошо для езды на велосипеде тем, что нет больших перепадов высот. Степь ровная и бескрайняя. Пастбища за селом Розы Люксембург.

"Лошадки" отдыхают, а всадники обедают.

Своеобразный ландшафт степи-пастбища с лохом обыкновенным (маслиной дикой). В других подобных природных образованиях место лоха занимает боярышник, шиповник или дикая груша.

Свистуново со стороны Розы Люксембург встречает вот так. Но не все село такое.

По такому сельскому проспекту приятно ехать в любую погоду.

Красавец-дом - настоящий свидетель дореволюционного немецкого расцвета и качества. Очень жаль, что в нем никто сейчас не живет и, похоже, жить не будет. 

Никогда еще не встречал такого изящного кирпичного стиля на наших сельских домах (хатах). Побелка несколько скрывает красоту кладки и цвета кирпича. Похожая кладка обнаружилась и на другом разрушенном здании (фото ниже), но гораздо больших размеров и высоты. Возможно, это была школа или церковь.

Кроме этих зданий встретилось еще несколько "подозрительных" построек, но более "завуалированных" разным хламом.

Кататься по "проспекту" Ней-Кроненталя - одно удовольствие, но пора домой :).

Пастушок на остановке в Свистуново  мирно играет на дудочке и несколько отвлеченно глядит в сторону "бульвара".

Творческий беспорядок особенно характерен для задней части дворов не только Свистуново, но и всего нашего края.

Эта водонапорная (силосная?) башня стоит одиноко в чистом поле между Свистуново и Миролюбовкой.

Возле башни - солидных размеров колодец (бассейн). Когда мы остановились напротив башни, к нам подкатила целая делегация местных, интересуясь "а шо мы фотографируем и для чого". Нас уже второй раз предупредили, что вчера в Свистуново были беспорядки, было полно милиции, и следует быть осторожными...

Вот такие милые дамы в Миролюбовке.

Братская могила в Миролюбовке.

Кладбище в Миролюбовке расположено на кургане.

Продвигаясь от Миролюбовки к поселку им. Ильича, все больше чувствуешь влияние промышленности.

Пруд в балке Малая Кроква (балка упирается в хвостохранилище "Миролюбовское")

УИН-80 смотрит в свет окнами, запечатанными металлическими листами. На нескольких окнах действительно нарисованы глаза (заметен один такой за деревьями справа).

Шлаковые отвалы "АрселорМиттал Кривой Рог".

Эту бабушку мы встретили первой, когда заехали в Свистуново. Когда выезжали, она все так же шла по "сельскому бульвару", задумчиво всматриваясь в прошлое Ней-Кроненталя...

© Текст и фото – Аблец Валерий Викторович. 

Немецкое издание der Freitag впервые знакомит своих читателей с анекдотами на тему российско-украинских отношений.

Русский и украинский юмор всегда подогревался политическими событиями, пишет автор der Freitag Вит Яш. Он убежден, что население России и Украины ежедневно придумывает множество шуток и что в этих странах рассказывают по меньшей мере один анекдот в неделю. Автор потрудился сделать подборку специально для читателей издания. Вот некоторые из собранных им анекдотов.

Исключительно для истории. Сегодня, 12 августа 2016 года, начали заготовку томатного сока. Первый раз был пробный - чтобы руки вспомнили, новое сито проверить и вообще как-то почин заделать, освежить в памяти сам процесс, который должен быть в идеале доведен до автоматизма. Ну вот.. как если почти год не бегал ежедневно километров пятнадцать, то для начала хотя бы вспомнить как вообще эти чертовы кроссовки надеваются. А когда надел, то попробовать пробежаться для начала вокруг дома. Иначе не бывает - навыки надо обновлять и тренировать.

Так что, с почином - первая банка (1.8 литра) томатного сока нового урожая забацана, новое сито опробовано, а тонкие нюансы техники вспомнятся и отшлифуются уже в процессе. Здравствуй сезон томатного сока 2016 и прощай говно (надеюсь, навсегда).

Про немца Рудольфа помню, но накапливаются новые случаи, а тут еще и сезон томатного сока начался. Могу не оправдать надежд, ибо томатный сок куда важнее социальных сетей и записей в дневник.

Кстати, новое сито для томатного сока стоило 150 гривен. Так что надо очень стараться, чтобы его окупить.

В туалете уже почти не пахнет, обработал там всё хлоркой. Просто залил весь пол прямо до состояния глубокой лужи и оставил высыхать на сутки. А когда просохло и выветрилось, то говном уже и не пахнет. А хлорка - летучая, тоже выветрилась за пару дней. Других вариантов просто не было.

И вот еще. Мне кажется, что шеф хотя бы ради приличия должен признаться, что это не он наколдовал и напроклинал в ответ на безобидный стишок про говно, которое я не хотел дарить. Вот на его месте я бы точно зашел, попереминался с ноги на ногу и поклялся могилами предков, что ничего такого не желал, ибо происки всевышнего. Но... Ладно, проехали.