Жизнь, так или иначе, продолжалась. Она текла своим чередом. Что-то происходило, что-то случалось. Но всё это уже было серо, монотонно, обыденно, я бы сказал. Без всплесков эмоций. Работа, дом. Потом обратно и снова по тому же кругу. По ночам залазил через экран монитора в Internet и бороздил там просторы всемирной мировой паутины, пытаясь там забыться и отвлечься от реальной жизни. Утром с большим трудом удавалось проснуться. Потом, весь день, старался никому не показывать своих красных от бессонницы глаз. На работе старался куда-нибудь упрятаться от любопытных раздражающих взглядов и бестолковых, по-детски глупых, расспросов. Даже странно было слышать такие глупые фразы и слова от достаточно взрослых людей, которые пытались произнесённое ими связать воедино в предложения и даже были горды от того, что у них (на их взгляд) это получалось довольно «типа круто».
Пришла пятница. Даже не знаю теперь, пришёл ли тогда ещё один день недели, именуемый «пятница», или действительно, как к Робинзону явилась Пятница, так и ко мне пришла женщина. Точнее не пришла, а вернулась. Точнее, не вернулась... Даже не знаю, как это можно назвать. Да и вообще, называется ли это как-нибудь?!
Прошло всего лишь две ночи и полтора дня после того, как мы расстались с Глорией. За это время я сумел себя вымотать так, что мои нервные окончания, предназначенные Всевышним для восприятия окружающего мира, были обволочены, и тем самым притуплены, желанием поспать; и от того я ходил как на заторможенном автопилоте.
Сплю. Звонит телефон. Снимаю трубку, как обычно не давая возможности телефону долго звонить.
— Алё,– голос, вроде не сонный, как будто я уже давно проснулся.
— Привет,– мужской голос, очень знакомый. По-моему я его уже узнал.
— Привет.
— Я тебя не разбудил?
— Да нет, я уже встал.
— Ты не удивлён, что я позвонил?
— Удивлён, но…,– Аванес перебил и сам продолжил:
— Я знаю. Но, знаешь, она без тебя не может. Она всё время думает о тебе.
— У вас был разговор?
— Нет. Я это и так вижу. Она ходит последние пару дней сама не своя. А сейчас она лежит, дремает. Сказала, что плохо себя чувствует, и не пошла на работу. Осталась дома поболеть. Но, я-то понимаю, что это за болезнь. Я сей час положу возле неё телефон и уйду на работу, а ты позвони ей через пять минут. Меня уже не будет дома. Она будет рада тебя слышать. Ей ты этим поможешь.
— ???
— Удивлён?
— Более, чем…
— Ну, ладно. Давай, звони. Она хочет этого, хотя, может, и не ожидает.
Аванес положил трубку, а я, сидя на полу, не сразу смог прийти в себя. Какое-то время я ещё сидел, согнув ногу в колене, упёршись в него подбородком и уставившись на маленькую зелёную лампочку на трубке своего телефона. Опомнившись, я поднёс трубку к уху, услышал короткие гудки, и нажал кнопку «отбоя». Поразмыслив отсутствующими в данный момент мыслями, и поняв, что мыслей никаких нет, думать нечем, я набрал её номер телефона.
Она не удивилась моему звонку. Чувствовалось, что она была рада меня слышать. Я ей сразу всё рассказал про звонок Аванеса. Мне показалось, что она там, на другом конце телефонного провода, улыбалась той своей горделивой улыбкой, от которой она казалась светящейся изнутри от исходящего неизвестно откуда и пронизывающего её стан небесного зарева.
— Давай встретимся,– сказала она.
— Когда?– спросил я, незамедлительно спросил я, отметив для себя, что окончательно потерял голову.
— Во вторник.
— Во сколько и где?
— В пять, в кафе напротив «цветочников».
— Хорошо.
— Пока.
— Пока,– сказал я, еле сдерживая крик переполнявшей меня радости от услышанного.
— Почему ты трубку не кладёшь?– спросила она, и я снова почувствовал, что она горделиво и самодовольно улыбается.
— Жду, пока ты первая положишь,– честно сказал я.
Я услышал как она снова, на этот раз уже вслух, улыбнулась.
— Пока,– сказала, думаю, что – улыбаясь, Глория.
— Пока,– сказал я.
Она положила трубку, я – следом.
Вскочил на ноги и вприпрыжку побежал в ванную улыбаться. Самодовольный и умывшийся я посмотрел на часы. Так и есть. Я опаздывал. Но как-то это меня нисколечко не смутило. Взял телефон, позвонил на работу и, с трудом сдерживая смех, сказал, что проспал, опоздаю и что я уже выхожу.
На улицу вышел, как обычно – серьёзный, сдержанный. Не могу же я всем показать, прыгая, как мне хотелось, переполнявшую меня радость!
Человек, который остановился мне и согласившийся меня подвезти, оказался вовсе не таксистом, а мебельщиком. Я для себя отметил, что этому человеку надо было найти «свободные уши» и рассказать про ремонт рулевой рейки, про то куда и к кому надо, а куда и к кому не надо ездить ремонтироваться, и что-то ещё подобное он говорил и говорил не умолкая.
Я же с серьёзным видом ему поддакивал и кивал головой, не понимая до конца, о чём он говорит.
