часть 5-ая
Можно ли заставить себя быть счастливой?
Конечно, можно. И один из рецептов, который, увы, мы вынуждены признать, подходит не всем – это ничего не делать для этого.
Вы скажете – как же так? Разве счастье не приходит к человеку в тот самый миг, когда он понимает, что достиг цели?
Он мог идти к заветной мечте долгие годы, продираясь сквозь массу препятствий, и иногда идя на сделку со своей совестью. Да-да, это не редкость, чего уж греха таить.
Путь к счастью связан с трудом, с борьбой за него. Недаром же есть выражение – трудное счастье.
Путь связан с карабканьем вверх по карьерной лестнице. С устранением многочисленных конкурентов. Да, мы забыли, это еще и долгие годы учебы в каком-то, желательно престижном учебном заведении.
Так вот. Ничего подобного наша героиня, которая ушла от мамы, не делала. Она выбрала более легкий и очень простой путь.
Мать стыдится ее? Это ее право.
А я… я буду просто жить. Как смогу.
Я не буду все время думать, что мне делать в эту минуту, через день или через месяц. Не стану строить планы вообще!
Не буду заниматься фантазиями. Вроде того, что любят воображать девицы. Фото на обложке Vogue? Это ведь ужасно глупо, туда попадают единицы из миллионов жаждущих и разве это гарантия счастья? Ну и что с того, что после моего триумфа мать начнет мною гордиться и даже простит нечаянный изъян – не слишком миниатюрные ноги.
Я не буду стремиться к призрачной мечте.
Ведь сегодня мне хочется одного, а завтра – совсем другого. И этому не будет конца.
Именно сейчас я буду бездельничать. Да-да, лежать на диване. Столько, сколько мне захочется. Что тут такого?
И я не буду вести сама с собой монолог, то оправдывая свои неблагоразумные поступки, то нещадно ругая за ошибки. Не буду вести и диалоги. С теми, кто меня обидел накануне или месяц назад. Не буду ничего доказывать воображаемому собеседнику, приводя массу веских аргументов, пытаясь найти доводы в пользу того, что на тот момент это было единственно верное решение. Я не буду никому даже мысленно навязывать свою точку зрения и принимать чужую, если она мне не близка…
Тут мы вынуждены сделать отступление.
Признайтесь – вы часто ведете такие разговоры с собой на грани сна и бодрствования?
С того момента, когда ваша голова коснулась подушки и практически до самого рассвета? Потом вы встаете с чугунной головой и, чертыхаясь, думаете: как работать, когда…
А работать-то надо!
Ворочаете языком во рту, и вам кажется, что там песок. Вы силитесь проглотить вязкую слюну, которая отдает концентрированной горечью, слепленной из ваших ночных воспоминаний, бесплотных сожалений, не высказанных когда-то в реальности таких правильных и нужных слов, которых сказать уже просто некому, ведь поезд давно ушел…
Эх, а ведь все это банально. Слишком обыденно.
То есть ничего нового не прозвучало. Однако мы честно с самых первых глав нашего повествования предупреждали об этом. Мы будем писать о вещах не оригинальных.
Но вернемся к нашей молодой девушке. Она просто решила – не буду страдать, потому, что я этого не хочу. Потому что мне так не комфортно.
Не буду жить тревогами и страхами. Не буду жить обидой на ту, которая дала мне жизнь и не стану вынашивать планы, как доказать ей, что я чего-то стою.
Есть такое состояние души и тела – ничегонеделание. По-моему, прекрасное слово.
Читатель скажет – это ужасно. Надо трудиться, трудиться и трудиться и… идти вперед, чтобы…
Чтобы? А действительно, как продолжить эту фразу? Трудиться, чтобы… ну, что дальше? Кто знает?
Нельзя жить бесцельно. – Так скажет благоразумный читатель.
Мы возразим, цель ведь поставлена – избавиться от страданий. Так в чем же дело?
Ну ладно, оставим высокие цели. Но ведь просто жить тоже надо на что-то? – въедливо спросит дотошный читатель.
Не надо все воспринимать слишком директивно, –  ответим мы. Конечно, нашей, заурядной героине без особых талантов, которая не мечтает попасть в Vogue, нужно и есть, и пить, и платить за квартиру. Давайте вместе посмотрим, что из этого выйдет…
---------------
© Copyright: Ирина Лазур, 2017
Свидетельство о публикации №217010401747
-----------------------
http://www.proza.ru/2017/01/11/1883
------------------------------------------------------------
© Copyright: Ирина Лазур, 2017
Свидетельство о публикации №217011101883

ПРОДОЛЖЕНИЕ ИСТОРИИ
часть 4-ая сборник "Парижская лазурь"
Любая мать, где бы она ни жила и кем бы ни была, желает гордиться своей дочерью. Не исключение и мать нашей героини.
Но вот какая штука на самом деле. Гордиться в полной мере никак не получалось. Не слишком удачная вышла девочка. Есть изъян.
И речь вовсе не об особых талантах. Их полное отсутствие у ребенка совсем не напрягало мать. Обычный, нормальный ребенок, как тысячи других детей.
Мать испытывала разочарование, когда смотрела на ступни девочки. Да-да, именно на ноги. Не нравился ей их размер. Да и форма явно подкачала.
«Не то, что у меня», – думала новоиспеченная мамаша, глядя на новорожденную.
Уже в этом нежном возрасте, когда практически все дети похожи друг на друга, было заметно – эдак, так к годам двадцати у барышни будет, как минимум 39 размер обуви. Для женщины это явно pas comme il faut.
Ребенок имел красноватую, как у всех младенцев кожу, потешно вытягивал губы, приоткрывая беззубый рот, кричал и просил есть. Потом начались резаться зубы, затем ребенок сел. Прошло еще немного времени, и он пополз…
Простудился и выздоровел. Выздоровел и снова заболел.
Был сделан первый шаг. Появились разбитые коленки. Затем шаги стали увереннее.
Дворовые друзья, смех, игры, слезы радости и рев от обиды.
Первый поцелуй. И он, конечно, особенный и другого такого больше никогда не будет. Мы обязательно поженимся,когда станем взрослыми, ну а как же может быть иначе? Потом прошло пару месяцев и оказалось, что ничего особенного в нем нет.
Увы, все люди на земле проходят определенные стадии развития.
Мать делала то же, что и все мамы. Ее невозможно было обвинить в том, что она плохая мать. Иногда она прислушивалась к своим ощущениям, пытаясь понять – может ли материнская любовь жить одновременно с разочарованием. Да, мы о том же – о больших ступнях, некрасивой форме пальцах, не изящной лодыжке и слишком уж высоком подъеме.
«Это же надо, а девочка ведь на самом деле очень симпатична и обещает стать очень даже привлекательной женщиной, – думала мать. – Слегка заостренные черты лица, она и в старости будет похожа на подростка. Такие женщины вызывают желание у мужчин. Но с ними хочется не просто заниматься любовью, их жаждут уберечь от жизненных невзгод. Вот и у дочери…  у нее какое-то трогательно-беззащитное выражение лица. А ноги… эти безобразные ноги все портят… Да, не аристократичные ступни явно от него – того самого, который… Потеряла тогда бдительность. С любой может случиться такое. Да и ребенка все равно родить нужно рано или поздно. Но не слишком удачный кандидат для… простоват уж слишком. И, теперь у девочки досадный изъян, как будто нарочно лезет в глаза именно этот дефект, и постоянно напоминает о той ночи».
Мать смотрела на свои ступни, любуясь ими. Любоваться было чем.
Маленькая и узкая, ее нога действительно была очень красива. Она знала это, и умело пользовалась при случае…
Дверь спальни была слегка приоткрыта. Оттуда доносился тихий смех.
Юная барышня, которая вернулась немного раньше, чем обычно, сразу поняла – у мамы друг. Сher ami сменяли друг друга и в этом не было ничего особенного.
Она, стараясь не шуметь, двинулась в сторону своей комнаты, и тут услышала:
– Какие у тебя пальчики, их хочется держать во рту, как сладкую конфетку.
Он, мамин друг, и в самом деле облизывал пальцы. Он держал ногу ее мамы, как истый гурман какой-то особый деликатес, слегка манерно, двумя пальцами за щиколотку, рассматривая эту часть тела с таким восторженным видом, как будто у остальных людей не такие же точно ноги, а тюленьи ласты. А потом по очереди засовывал каждый палец в рот. По-видимому, матери это очень нравилось, если сам процесс сопровождался смехом и театральными стонами.
А наша юная героиня? Она стояла и смотрела на свои ноги. Только сейчас она вдруг многое поняла. Раs comme il faut, то есть не комильфо.
А на следующий день она собрала свои вещи и ушла на квартиру.
----------
  http://www.proza.ru/2017/01/03/1865
© Copyright: Ирина Лазур, 2017
Свидетельство о публикации №217010301865
----------------
часть 5-ая
Можно ли заставить себя быть счастливой?
Конечно, можно. И один из рецептов, который, увы, мы вынуждены признать, подходит не всем – это ничего не делать для этого.
Вы скажете – как же так? Разве счастье не приходит к человеку в тот самый миг, когда он понимает, что достиг цели?
Он мог идти к заветной мечте долгие годы, продираясь сквозь массу препятствий, и иногда идя на сделку со своей совестью. Да-да, это не редкость, чего уж греха таить.
Путь к счастью связан с трудом, с борьбой за него. Недаром же есть выражение – трудное счастье.
Путь связан с карабканьем вверх по карьерной лестнице. С устранением многочисленных конкурентов. Да, мы забыли, это еще и долгие годы учебы в каком-то, желательно престижном учебном заведении.
Так вот. Ничего подобного наша героиня, которая ушла от мамы, не делала. Она выбрала более легкий и очень простой путь.
Мать стыдится ее? Это ее право.
А я… я буду просто жить. Как смогу.
Я не буду все время думать, что мне делать в эту минуту, через день или через месяц. Не стану строить планы вообще!
Не буду заниматься фантазиями. Вроде того, что любят воображать девицы. Фото на обложке Vogue? Это ведь ужасно глупо, туда попадают единицы из миллионов жаждущих и разве это гарантия счастья? Ну и что с того, что после моего триумфа мать начнет мною гордиться и даже простит нечаянный изъян – не слишком миниатюрные ноги.
Я не буду стремиться к призрачной мечте.
Ведь сегодня мне хочется одного, а завтра – совсем другого. И этому не будет конца.
Именно сейчас я буду бездельничать. Да-да, лежать на диване. Столько, сколько мне захочется. Что тут такого?
И я не буду вести сама с собой монолог, то оправдывая свои неблагоразумные поступки, то нещадно ругая за ошибки. Не буду вести и диалоги. С теми, кто меня обидел накануне или месяц назад. Не буду ничего доказывать воображаемому собеседнику, приводя массу веских аргументов, пытаясь найти доводы в пользу того, что на тот момент это было единственно верное решение. Я не буду никому даже мысленно навязывать свою точку зрения и принимать чужую, если она мне не близка…
Тут мы вынуждены сделать отступление.
Признайтесь – вы часто ведете такие разговоры с собой на грани сна и бодрствования?
С того момента, когда ваша голова коснулась подушки и практически до самого рассвета? Потом вы встаете с чугунной головой и, чертыхаясь, думаете: как работать, когда…
А работать-то надо!
Ворочаете языком во рту, и вам кажется, что там песок. Вы силитесь проглотить вязкую слюну, которая отдает концентрированной горечью, слепленной из ваших ночных воспоминаний, бесплотных сожалений, не высказанных когда-то в реальности таких правильных и нужных слов, которых сказать уже просто некому, ведь поезд давно ушел…
Эх, а ведь все это банально. Слишком обыденно.
То есть ничего нового не прозвучало. Однако мы честно с самых первых глав нашего повествования предупреждали об этом. Мы будем писать о вещах не оригинальных.
Но вернемся к нашей молодой девушке. Она просто решила – не буду страдать, потому, что я этого не хочу. Потому что мне так не комфортно.
Не буду жить тревогами и страхами. Не буду жить обидой на ту, которая дала мне жизнь и не стану вынашивать планы, как доказать ей, что я чего-то стою.
Есть такое состояние души и тела – ничегонеделание. По-моему, прекрасное слово.
Читатель скажет – это ужасно. Надо трудиться, трудиться и трудиться и… идти вперед, чтобы…
Чтобы? А действительно, как продолжить эту фразу? Трудиться, чтобы… ну, что дальше? Кто знает?
Нельзя жить бесцельно. – Так скажет благоразумный читатель.
Мы возразим, цель ведь поставлена – избавиться от страданий. Так в чем же дело?
Ну ладно, оставим высокие цели. Но ведь просто жить тоже надо на что-то? – въедливо спросит дотошный читатель.
Не надо все воспринимать слишком директивно, –  ответим мы. Конечно, нашей, заурядной героине без особых талантов, которая не мечтает попасть в Vogue, нужно и есть, и пить, и платить за квартиру. Давайте вместе посмотрим, что из этого выйдет…
---------------
фото - Анри Картье Брессон
----------------------------------
© Copyright: Ирина Лазур, 2017
Свидетельство о публикации №217010401747

часть 3- тья сборник "Парижская лазурь"
-----------
Завтрак молодой француженки состоял  из свежей выпечки, джема, клубничного или абрикосового и двух чашек крепчайшего черного кофе.
Выпечка, круассаны или багеты, поглощались ею в умопомрачительных с нашей точки зрения количествах. Перед завтраком она выпивала апельсиновый сок. Черный кофе завершал утреннюю трапезу. И никаких сливок, они только испортят чудесное ощущение, которое дарит терпкая жидкость. Банальный и типичный завтрак. Так питаются миллионы французов.
Она не заботилась о своей фигуре. Потому с аппетитом ела свежие булки. Одного круассана или даже длинного багета с поджаристой коркой обычно было мало.  Свежая выпечка – это сказочная еда, которая не может надоесть. Какая это все ерунда – специальные низкоуглеводные диеты. Вы видели хотя бы одну женщину, которая была бы счастлива после такой экзекуции?
Прекрасный обмен веществ и отсутствие глупой привычки думать о том, о чем думать просто неприятно. Вот секрет ее хорошей фигуры.
Денег, которых дал первый клиент, хватит еще на пару дней. А там будет видно.
Но если мы начали наш рассказ о еде, стоит немного развить тему. Готовить наша девушка не умела. Да и зачем ей это? Есть ведь функция «подогрев», можно быстро разогреть еду из магазина прямо в упаковке. А свежая выпечка, которая одуряюще пахнет на всю улицу, всегда в доступе. Стоит только спуститься по лестнице и заглянуть в магазинчик на первом этаже дома. Там же можно купить баночку джема. Любого, на выбор.
Джем, варенье, повидло…
Эту универсальную еду, которую можно вытаскивать ложкой просто так, прямо из банки, пока не видит мама или бабушка, или мазать на черный хлеб или батон из белой муки, ел бесчисленное количество раз каждый из нас, где бы ни была его родина.
Например, в деревне у бабушки.
Особенно вкусно, если на ломоть свежего хлеба положить кусочек сливочного масла, а потом все это великолепие намазать сверху вареньем. О!
Некоторые особо впечатлительные читатели уже ощущают вкус ТОГО самого варенья из большого медного таза. Они представляют ТО САМОЕ блюдечко с пенкой, то самое, из своего детства…
Признайтесь, вы уже хотите заплакать?
Сейчас все по-другому. Настало комфортное время.
Исчезла потребность часами варить повидло, варенье, джем и мармелад.
Какая времязатратная процедура на самом деле! Сначала долго перебирать ягоды, потом засыпать их сахаром, потом варить, снимая пенку, то и дело, глядя на часы – не переварить бы! Оставлять на сутки и опять варить. И так – несколько раз! А затем долго мыть банки, стерилизовать их, разливать бурлящую приторную массу, рискуя обжечься, закатывать каждую баночку металлической крышкой, переворачивать вверх дном и нести в угол комнаты. Там уже стоит несколько таких баночек, их надо тщательно укутать одеялом, чтобы несколько часов еще шел процесс, который называют пастеризацией.
Ой… и тут француз.
Наверное, Луи Пастер, который родился в небольшом городке под Парижем, и которому было суждено стать известным на весь мир, очень любил бабушкино варенье. Но несколько раз отравившись, он понял, что тут что-то не так. Наверняка эту сладкую массу из ягод любят не только люди – подумал Луи и начал нещадно бороться с невидимыми глазом врагами человечества – болезнетворными микробами. Для того чтобы пища могла храниться, ее нужно хорошо прогреть. Так решил Луи. И тогда все будут счастливы и довольны. И он прогрел.
А сейчас человечество ушло еще дальше в своем неудержимом прогрессе. Появились верные помощники на кухне, которые экономят время и делают сам процесс жизни оптимальным. Не хочешь готовить, так и не надо! Тебя всегда ждет функция «подогрев».
Но мы, пожалуй, чересчур увлеклись описанием процесса приготовления варенья. Да и Пастер со своей жизнеутверждающей пастеризацией в нашем рассказе явно выбивается из сюжетной линии.
Главная героиня – молодая француженка. Мы исследуем ее привычки, препарируем ее характер и попробуем заглянуть в глубины ее подсознания.
Молодая женщина мало что знала о своем великом соотечественнике Луи. И микробы ей тоже были не интересны. У нее был прекрасный иммунитет, такой же, как и аппетит. Она уже доедала великолепный джем из отборной клубники, облизывала плотоядно свои губы, и, о, ужас, даже пальцы. Ей было хорошо. День начался отлично.
 Она уже почти забыла, как выглядел тот человек, который стал ее первым клиентом. Она никогда не думала о неприятных вещах, вы помните?
------------
http://www.proza.ru/2016/12/25/2042
© Copyright: Ирина Лазур, 2016
Свидетельство о публикации №216122502042
---------------------------------------------------------------------------------
ПРДОЛЖЕНИЕ ИСТОРИИ
часть 4-ая сборник "Парижская лазурь"
Любая мать, где бы она ни жила и кем бы ни была, желает гордиться своей дочерью. Не исключение и мать нашей героини.
Но вот какая штука на самом деле. Гордиться в полной мере никак не получалось. Не слишком удачная вышла девочка. Есть изъян.
И речь вовсе не об особых талантах. Их полное отсутствие у ребенка совсем не напрягало мать. Обычный, нормальный ребенок, как тысячи других детей.
Мать испытывала разочарование, когда смотрела на ступни девочки. Да-да, именно на ноги. Не нравился ей их размер. Да и форма явно подкачала.
«Не то, что у меня», – думала новоиспеченная мамаша, глядя на новорожденную.
Уже в этом нежном возрасте, когда практически все дети похожи друг на друга, было заметно – эдак, так к годам двадцати у барышни будет, как минимум 39 размер обуви. Для женщины это явно pas comme il faut.
Ребенок имел красноватую, как у всех младенцев кожу, потешно вытягивал губы, приоткрывая беззубый рот, кричал и просил есть. Потом начались резаться зубы, затем ребенок сел. Прошло еще немного времени, и он пополз…
Простудился и выздоровел. Выздоровел и снова заболел.
Был сделан первый шаг. Появились разбитые коленки. Затем шаги стали увереннее.
Дворовые друзья, смех, игры, слезы радости и рев от обиды.
Первый поцелуй. И он, конечно, особенный и другого такого больше никогда не будет. Мы обязательно поженимся,когда станем взрослыми, ну а как же может быть иначе? Потом прошло пару месяцев и оказалось, что ничего особенного в нем нет.
Увы, все люди на земле проходят определенные стадии развития.
Мать делала то же, что и все мамы. Ее невозможно было обвинить в том, что она плохая мать. Иногда она прислушивалась к своим ощущениям, пытаясь понять – может ли материнская любовь жить одновременно с разочарованием. Да, мы о том же – о больших ступнях, некрасивой форме пальцах, не изящной лодыжке и слишком уж высоком подъеме.
«Это же надо, а девочка ведь на самом деле очень симпатична и обещает стать очень даже привлекательной женщиной, – думала мать. – Слегка заостренные черты лица, она и в старости будет похожа на подростка. Такие женщины вызывают желание у мужчин. Но с ними хочется не просто заниматься любовью, их жаждут уберечь от жизненных невзгод. Вот и у дочери…  у нее какое-то трогательно-беззащитное выражение лица. А ноги… эти безобразные ноги все портят… Да, не аристократичные ступни явно от него – того самого, который… Потеряла тогда бдительность. С любой может случиться такое. Да и ребенка все равно родить нужно рано или поздно. Но не слишком удачный кандидат для… простоват уж слишком. И, теперь у девочки досадный изъян, как будто нарочно лезет в глаза именно этот дефект, и постоянно напоминает о той ночи».
Мать смотрела на свои ступни, любуясь ими. Любоваться было чем.
Маленькая и узкая, ее нога действительно была очень красива. Она знала это, и умело пользовалась при случае…
Дверь спальни была слегка приоткрыта. Оттуда доносился тихий смех.
Юная барышня, которая вернулась немного раньше, чем обычно, сразу поняла – у мамы друг. Сher ami сменяли друг друга и в этом не было ничего особенного.
Она, стараясь не шуметь, двинулась в сторону своей комнаты, и тут услышала:
– Какие у тебя пальчики, их хочется держать во рту, как сладкую конфетку.
Он, мамин друг, и в самом деле облизывал пальцы. Он держал ногу ее мамы, как истый гурман какой-то особый деликатес, слегка манерно, двумя пальцами за щиколотку, рассматривая эту часть тела с таким восторженным видом, как будто у остальных людей не такие же точно ноги, а тюленьи ласты. А потом по очереди засовывал каждый палец в рот. По-видимому, матери это очень нравилось, если сам процесс сопровождался смехом и театральными стонами.
А наша юная героиня? Она стояла и смотрела на свои ноги. Только сейчас она вдруг многое поняла. Раs comme il faut, то есть не комильфо.
А на следующий день она собрала свои вещи и ушла на квартиру.
----------
  http://www.proza.ru/2017/01/03/1865
© Copyright: Ирина Лазур, 2017
Свидетельство о публикации №217010301865

http://www.proza.ru/2016/12/17/1253
--------------------------
© Copyright: Ирина Лазур, 2016
Свидетельство о публикации №216121701253
------------------
часть 3- тья сборник "Парижская лазурь"
-----------
Завтрак молодой француженки состоял  из свежей выпечки, джема, клубничного или абрикосового и двух чашек крепчайшего черного кофе.
Выпечка, круассаны или багеты, поглощались ею в умопомрачительных с нашей точки зрения количествах. Перед завтраком она выпивала апельсиновый сок. Черный кофе завершал утреннюю трапезу. И никаких сливок, они только испортят чудесное ощущение, которое дарит терпкая жидкость. Банальный и типичный завтрак. Так питаются миллионы французов.
Она не заботилась о своей фигуре. Потому с аппетитом ела свежие булки. Одного круассана или даже длинного багета с поджаристой коркой обычно было мало.  Свежая выпечка – это сказочная еда, которая не может надоесть. Какая это все ерунда – специальные низкоуглеводные диеты. Вы видели хотя бы одну женщину, которая была бы счастлива после такой экзекуции?
Прекрасный обмен веществ и отсутствие глупой привычки думать о том, о чем думать просто неприятно. Вот секрет ее хорошей фигуры.
Денег, которых дал первый клиент, хватит еще на пару дней. А там будет видно.
Но если мы начали наш рассказ о еде, стоит немного развить тему. Готовить наша девушка не умела. Да и зачем ей это? Есть ведь функция «подогрев», можно быстро разогреть еду из магазина прямо в упаковке. А свежая выпечка, которая одуряюще пахнет на всю улицу, всегда в доступе. Стоит только спуститься по лестнице и заглянуть в магазинчик на первом этаже дома. Там же можно купить баночку джема. Любого, на выбор.
Джем, варенье, повидло…
Эту универсальную еду, которую можно вытаскивать ложкой просто так, прямо из банки, пока не видит мама или бабушка, или мазать на черный хлеб или батон из белой муки, ел бесчисленное количество раз каждый из нас, где бы ни была его родина.
Например, в деревне у бабушки.
Особенно вкусно, если на ломоть свежего хлеба положить кусочек сливочного масла, а потом все это великолепие намазать сверху вареньем. О!
Некоторые особо впечатлительные читатели уже ощущают вкус ТОГО самого варенья из большого медного таза. Они представляют ТО САМОЕ блюдечко с пенкой, то самое, из своего детства…
Признайтесь, вы уже хотите заплакать?
Сейчас все по-другому. Настало комфортное время.
Исчезла потребность часами варить повидло, варенье, джем и мармелад.
Какая времязатратная процедура на самом деле! Сначала долго перебирать ягоды, потом засыпать их сахаром, потом варить, снимая пенку, то и дело, глядя на часы – не переварить бы! Оставлять на сутки и опять варить. И так – несколько раз! А затем долго мыть банки, стерилизовать их, разливать бурлящую приторную массу, рискуя обжечься, закатывать каждую баночку металлической крышкой, переворачивать вверх дном и нести в угол комнаты. Там уже стоит несколько таких баночек, их надо тщательно укутать одеялом, чтобы несколько часов еще шел процесс, который называют пастеризацией.
Ой… и тут француз.
Наверное, Луи Пастер, который родился в небольшом городке под Парижем, и которому было суждено стать известным на весь мир, очень любил бабушкино варенье. Но несколько раз отравившись, он понял, что тут что-то не так. Наверняка эту сладкую массу из ягод любят не только люди – подумал Луи и начал нещадно бороться с невидимыми глазом врагами человечества – болезнетворными микробами. Для того чтобы пища могла храниться, ее нужно хорошо прогреть. Так решил Луи. И тогда все будут счастливы и довольны. И он прогрел.
А сейчас человечество ушло еще дальше в своем неудержимом прогрессе. Появились верные помощники на кухне, которые экономят время и делают сам процесс жизни оптимальным. Не хочешь готовить, так и не надо! Тебя всегда ждет функция «подогрев».
Но мы, пожалуй, чересчур увлеклись описанием процесса приготовления варенья. Да и Пастер со своей жизнеутверждающей пастеризацией в нашем рассказе явно выбивается из сюжетной линии.
Главная героиня – молодая француженка. Мы исследуем ее привычки, препарируем ее характер и попробуем заглянуть в глубины ее подсознания.
Молодая женщина мало что знала о своем великом соотечественнике Луи. И микробы ей тоже были не интересны. У нее был прекрасный иммунитет, такой же, как и аппетит. Она уже доедала великолепный джем из отборной клубники, облизывала плотоядно свои губы, и, о, ужас, даже пальцы. Ей было хорошо. День начался отлично.
 Она уже почти забыла, как выглядел тот человек, который стал ее первым клиентом. Она никогда не думала о неприятных вещах, вы помните?
------------
фото - Audrey Tautou
http://www.proza.ru/2016/12/25/2042
© Copyright: Ирина Лазур, 2016
Свидетельство о публикации №216122502042

--------------
http://www.proza.ru/2016/12/17/1253
--------------------------
© Copyright: Ирина Лазур, 2016
Свидетельство о публикации №216121701253

-------------------
http://www.proza.ru/2016/12/09/1641
------------------------------------------------------
© Copyright: Ирина Лазур, 2016
Свидетельство о публикации №216120901641

http://www.proza.ru/2015/10/23/1268
© Copyright: Ирина Лазур, 2015
Свидетельство о публикации №215102301268

http://www.proza.ru/2015/07/26/604
© Copyright: Ирина Лазур, 2015
Свидетельство о публикации №215072600604

«…Когда думаешь о прошлом, о том, что довелось пережить, понимаешь, что все было не зря. Жаль себя. Ведь не все было гладко. Но, наверное, так было надо. Иначе не сложились бы пазлы жизни сегодняшней. И картинка не получилась бы.

Я сижу и смотрю на живопись, висящую передо мной на стене. Всматриваюсь, скользя взглядом. Не спеша, обстоятельно, сравнивая линии и цвета. Представляю, как Художник задумчиво стоял перед чистым холстом и размышлял, теребил в руках кисть. Потом резко и смело нанес первый мазок. И работа пошла…»
- Смотри, картину можно создавать акварелью, фломастерами, простым карандашом для черчения или маслом. И она всегда будет разная. 
- Да, карандаш  – это простые и четкие линии. Все понятно и прагматично. Ошибка легко исправима – есть ластик, который сотрет неудачную прямую, кривую, загогулину. И следа не останется. Или почти не останется. Можно рисовать мелкими и тонкими штрихами, можно наносить грубые дерзкие линии.
- А фломастеры? Помнишь, какой был у нас восторг, когда они только появились? Яркие, режущие глаз, агрессивные и категоричные. Рисунок не сотрешь просто так. Разве что разорвать лист на мелкие кусочки и взять новый. И так до бесконечности, пока не устанешь.
-  Акварель… она совершенно непредсказуема, волшебна, капризна, как избалованная женщина, которую трудно покорить, так же, как краску в маленьких емкостях, пахнущую медом. Тебе тоже хотелось лизнуть ее в детстве? Ты набирала целый стакан воды, а старенький учитель по рисованию сердился и говорил: зачем носить воду ведрами? Для получения нужного оттенка достаточно нескольких капель… Рисунок акварелью  – это отображение всего мира на одном листке, который только недавно был пустым. Но всего только одно неверное движение или слишком громкий стук сердца  –  и работа испорчена. Взбалмошная краска подвижна, ее тончайшая душа живет какой-то своей жизнью, в своем измерении.  Кажется, что ей тесно в двухмерном пространстве листа. Но если ты сумел проникнуть в ее глубины, смог понять, чем она дышит  – ты почти Бог. Слезы небесные, прозрачный туман, рассвет за окном и даже ветер оживает, и листок уже не кажется плоским…
----------------------------------------------
«Наша жизнь  – такая же картина. У кого-то она яркая и праздничная. Весело и жизнеутверждающе сияют краски. Хотя, может, за яркостью красок теряется глубина. Кто знает...

Вот еще один холст. Он не бросок, но что-то трогает до глубины души, когда смотришь на него. Отчего-то становится тревожно, и ты никак не можешь обрести покой.

Какие выбрать краски, чтобы описать картину своей неповторимой жизни, не похожей ни на одну из тысяч других? Или эти краски уже успел выбрать кто-то другой?

Быть может та краска, которая когда-то казалось совсем уж серой и невзрачной, со временем заиграет новыми оттенками и украсит канву моей жизни?»
- Холст… Он вызывает трепет, ведь он  – почти вечен.
Масло наносят уверенными мазками, каждый из них приближает создателя к бесконечности. Здесь невозможно заигрывать, быть с краской на «ты». Только «вы»  – Ее Величество краска. Холст нужно готовить, для того, чтобы он согласился принять в себя замысел. Умащивать составами, грунтовать. Это сродни колдовству. Неудачный мазок можно аккуратно снять, положить новый, а можно нанести на поверхность уже готовой картины что-то совершенно новое. Тот, кто будет рассматривать полотно, даже не догадается, что под слоем краски другая картина.   
- Тебе не кажется, что это очень напоминает жизнь и нас в ней?
-Да, конечно. Но у кого в руках кисть и палитра? Кто решает, какая краска нужна, и какой холст? Мы сами или…?
«…По-прежнему  – все больше вопросов, чем ответов. И чем больше их задаешь, тем меньше кажется, что понял истину...

Когда-то приходилось сидеть по ночам на холодной лавочке в спящем равнодушном городе. Чужом, не ставшим родным. Потому что город может стать близким только тогда, когда в нем есть родные тебе люди. Тогда краски на картине жизни были совсем тусклые. Но когда долго сидишь в одиночестве, начинаешь думать, задавать вопросы небу и звездам: отчего так, почему мне так плохо?

С этим вопросом приходит осознание того, что все закономерно. Это неизбежно. Так и должно быть. Только так и никак по-другому!
Но это приходит не сразу.
Жалость к себе, несчастной, поначалу сильнее. Потом, со временем ты понимаешь, а ведь краска  – та, и мазок на картине именно тот, какой должен быть. Иначе...

Жизненный опыт. Ценный, выстраданный. Картина жизни.
В ней множество полутонов, причудливых узоров и знаков, понятных только мне... и Богу...»
------------------------------------------------
А что же наш Художник?
Он слушал и размышлял.
Перед ним  – тысячи и тысячи белоснежных листов и листиков, маленьких изящных холстов и помпезных величественных полотен.
Множество вариантов красок. Бесконечное множество.
Их оттенки так многообразны, что заставят растеряться пред возможностью осознанного выбора. Только не его, Художника…
Затем был нанесен мазок, точно и уверенно.
Океанская волна, огромная, сокрушающая все на своем пути, заиграла, ожила, разлетелась в пространстве миллиардами соленых брызг…
----------------------------------------------------------
- Мне снился сегодня необычный сон. Я видела волну. Она была такая огромная. Мне было немного не по себе, искала руку мужа, ну еще бы  – стихия, я хотела защиты. Но ощущение восторга было намного сильнее. Мой сон так легко переплетался с реальностью, что я чувствовала соленые капли на губах…
- Как думаешь, что это означает?
- Я не знаю. Да и какая разница... может, мы рисуем картину вместе с Ним? Например, во сне...
… Художник улыбнулся. Все получилось. Это уже понятно. Хотя большая часть холста еще не заполнена.
------------------------------------------------------
«...Картина не закончена.
Еще осталась краска на Его палитре. И на ее  – тоже. И даже, возможно, не одна».
-------------
картина  6-летней аутистки-британки Айрис Грейс
http://www.proza.ru/2016/08/06/733
© Copyright: Ирина Лазур, 2016
Свидетельство о публикации №216080600733

© Copyright: Ирина Лазур, 2015
Свидетельство о публикации №215071001232