Вот тебе равнодушие. Вот тебе бессилие. Вот тебе тостер новой модели. Вот тебе телефон толщиной менее листа бумаги. Вот тебе кредит в банке, очередное дебильное шоу, бесконечная работа, жалкая бессмысленная карьера. Вот тебе все больше вымирающая культура, вот тебе кольцо с фальшивым бриллиантом и сильные снотворные для легкого проваливания в чернильную, лишенную сновидений темноту. Вот тебе модные глупые книги, дорогие клубы, вот тебе поток лживой информации, которая забивает мозги и лишает возможности анализировать, думать и делать адекватные выводы. Вот тебе твой сорт пива, вот тебе тонкие сигареты со вкусом роз. Вот тебе курорты раз в год. Вот тебе покорность, вот тебе депрессия, которая с каждым разом с тобой все дольше. Вот тебе почти новый костюм, почти верная половинка, почти чистые дети. Вот тебе подделки Ван Гога на стену, вот тебе бездарные спектакли и искусственные зубы. Вот тебе куча счетов, долговых ям, вот тебе правильные новости на правильных государственных каналах. Вот тебе загнивание, вот тебе запоздалое прозрение в мокрой старческой постели. Бери. Протяни руку и сожми в кулаке свой выбор. Выбирай свою жизнь.
Многие выбрали. Я не стал.
Вместо этого я выбрал кое-что другое. Я выбрал любовь и ненависть, я выбрал смелость и страх. Я бесконечно люблю всех тех, кто был рядом со мной возле суда, на проспекте Перемоги, от хилых прыщавых пацанов и хрупких девушек до крепких мускулистых мужиков и седых стариков. Я люблю их чистой, ничем не замутненной любовью человека к человеку, друга к другу, мы единое целое, которое тебе, мусор, как бы ты не махал дубинками и ногами, не разрушить.
А вот тебя, мусор, я ненавижу и ты сам в этом виноват. Я видел вчера твою работу, я видел, как ты выполняешь присягу, я видел, как ты сзади бил ногой девушек так, что те отлетали кубарем на три метра от тебя. Я слышал твое первобытное рычание из-под маски, я видел, как твоя дубинка одним махом превратила лицо молодого парня в корзину раздавленной клубники. Я вступил с тобой в бой и проиграл, потому что у меня не было брони, шлема, наколенников и резинового оружия. У меня были только мои руки и ты уложил меня на землю, рванувшись дальше, к следующей частичке народа, который ты, мусор, должен защищать.
Люди падали, как шелковица. Бесформенными черными кучами с бледными пятнами лиц и прожилками красного в месте соприкосновения с орудиями закона или асфальтом. Кричали все – от пацанов до стариков. Ты не представляешь себе, мусор, каково это – слышать такую музыку из плача девушек и матов мужиков, воя сирен и гудков автомобилей. Если ты эстет и слушаешь изысканного Вагнера, советую на час сменить мелодию и послушать в записи уличную симфонию ужаса, шока и боли.
Я видел того мальчишку, которому ты, мусор, повредил позвоночник, я видел, как скрутила судорога ему запястья рук и поблескивающую полоску света, отражающуюся в белках. Я видел, как ты прошел по нему, как по мешку, прошел, не замечая, кто под ногами.
Газ не имеет запаха и вкуса, только очень жжет в глазах, носу, горле и под языком. Но это не смертельно, это можно пережить, это уже не пугает. Пугает другое – твоя ледяная бездушность, мусор. Пока ты силен - ты храбр, пока ты нападаешь - ты херишь все принципы доброты и уважения, которые тебе передала со своим молоком твоя мать. Это не было бы странным, будь ты обычным бандитом и убийцей, но ты не обычный бандит и убийца, ты же носишь погоны. Я старомоден и невнимателен, и упустил тот момент, когда понятия «офицерская честь» и «совесть» прекратили свое существование в твоей, засунутой в шлем, голове.
Слышишь, мусор, я жесток к тебе, но я видел, как ты боишься. Это удивительное, фантастическое, незабываемое зрелище – наблюдать страх на грани ужаса в твоих, обычно бесстрастных глазах. Я видел, как испуганно ты, беззащитный без своей вязаной тряпки на лице, отшатывался от людей, вспышек камер и протянутых к тебе рук. Я видел, как твои старшие по званию или большие по комплекции сослуживцы толкали тебя перед собой, пригнув голову за твоей спиной в моем коридоре Позора. Эти мгновения врезались в память, несмотря на то, что ты, мусор, наделал до этого.
Слышишь, мусор, тебе вчера дали отпор и даже перешли на тебя в атаку. Тебя вчера уничтожили морально и ты, привыкший трусливо прятать свое лицо, был вынужден показать себя миллионам. Нравится тебе такой расклад? Теперь миллионы ненавидят тебя и пусть пока ты все равно остаешься в безопасности, под крылышком своего подразделения, тебя на улице могут узнать и плюнуть в морду. А то и более того, если попадется мать того несчастного парня.
Мои синяки и царапины заживут, твой позор – никогда. Ты служишь системе, которая заботится только о себе самой, безжалостно отсекая от себя любые угрозы для существования. И это проявляется в любых социальных слоях – от бегства депутатишек после избиения детей до внутренней вражды и боя на зубах, где проигравших часто находят на дне болот или не находят вообще. Даже сегодняшняя ночь, когда твои же тобой же и прикрывались, говорит обо всем. Ты потерял равновесие и перед тобой навсегда захлопнулась одна из дверей, которую ничто и никогда уже не откроет. Ты стал узнаваем. Это закон твоей жизни, мусор, закон твоей среды обитания и мне с ним не по дороге. Это у вас в крови, в вашей грязной, зараженной раком циничной аморальности, крови. Своих и чужих, судорожно и беспорядочно, с одним только животным инстинктом. Лишь бы выплыть самому.
Своих и чужих.
