В этой части избранных мною цитат "Майн кампф" речь пойдет о причинах и этапах зарождения антисемитизма. С некоторыми моментами что тут описаны мне самому приходилось сталкиваться (с изворотливостью, ложью и примыканию евреев к тому кто на данный момент сильнее, чтоб впоследствии предать и его)

Внешность проживающих там евреев в течение веков совершенно европеизировалась, и они стали похожи на людей; я считал их даже немцами.

Нелепость такого представления мне была совершенно неясна именно потому, что единственным признаком я считал разницу в религии. Я думал тогда, что евреи подвергаются гонениям именно из-за религии, это не только отталкивала меня от тех, кто плохо относился к евреям, но даже внушало мне иногда почти отвращение к таким отзывам.

Тон, в котором венская антисемитская пресса обличала евреев, казался мне недостойным культурных традиций великого народа

Далее, мне действовало на нервы то, что большая венская пресса в ту пору самым противным образом создавала культ Франции. Эти сладкие гимны в честь "великой культурной нации" порой заставляли прямо стыдиться того, что ты являешься немцем.

Постановка вопроса казалась мне такой ужасной, обвинения, предъявляемые к еврейству, такими острыми, что мучимый боязнью сделать несправедливость, я опять испугался выводов и заколебался.

Куда бы я ни пошел, я встречал евреев. И чем больше я приглядывался к ним, тем рельефнее отделялись они в моих глазах от всех остальных людей.

Что касается нравственной чистоты, да и чистоты вообще, то в применении к евреям об этом можно говорить лишь с большим трудом. Что люди эти не особенно любят мыться, это можно было видеть уже по их внешности и ощущать к сожалению часто даже с закрытыми глазами. Меня по крайней мере часто начинало тошнить от одного запаха этих господ в длинных кафтанах. Прибавьте к этому неопрятность костюма и малогероическую внешность.

(как аккуратно тут Гитлер высказывается о предках хасидов)

Но окончательно оттолкнуло меня от евреев, когда я познакомился не только с физической неопрятностью, но и с моральной грязью этого избранного народа.

Ничто не заставило меня в скором времени так резко изменить мнение о них, как мое знакомство с родом деятельности евреев в известных областях.

Разве есть на свете хоть одно нечистое дело, хоть одно бесстыдство какого бы то ни было сорта и прежде всего в области культурной жизни народов, в которой не был бы замешан по крайней мере один еврей? Как в любом гнойнике найдешь червя или личинку его, так в любой грязной истории непременно натолкнешься на еврейчика.

Когда я познакомился с деятельностью еврейства в прессе, в искусстве, в литературе, в театре, это неизбежно должно было усилить мое отрицательное отношение к евреям. Никакие добродетельные заверения тут не могли помочь. Достаточно было подойти к любому киоску, познакомиться с именами духовных отцов всех этих отвратительных пьес для кино и театра, чтобы ожесточиться против этих господ.

Это чума, чума, настоящая духовная чума, хуже той черной смерти, которой когда-то пугали народ. А в каких несметных количествах производился и распространялся этот яд! Конечно чем ниже умственный и моральный уровень такого фабриканта низостей, тем безграничнее его плодовитость. Этакий субъект плодит такие гадости без конца и забрасывает ими весь город. Подумайте при этом еще о том, как велико количество таких субъектов. Не забудьте, что на одного Гете природа всегда дарит нам 10 тысяч таких пачкунов, а каждый из этих пачкунов разносит худшего вида бациллы на весь мир.

Ужасно было убедиться, что именно евреям природа предопределила эту позорную роль.

Уж не в этом ли следует искать "избранность" этого народа! Я начал тогда самым старательным образом собирать имена авторов всех этих грязных сочинений. И чем больше увеличивалась моя коллекция, тем хуже было для евреев. Сколько бы мое чувство ни продолжало сопротивляться, разум вынужден был сделать непреклонные выводы. Факт остается фактом, что хотя евреи составляли максимум сотую часть населения этой страны, - среди авторов указанных грязнейших произведений девять десятых евреи.

я не раз внезапно наталкивался на еврея и там, где менее всего ожидал его встретить.

Когда я увидел, что евреи являются и вождями социал-демократии, с глаз моих упала пелена. Тогда пришел конец полосе длительной внутренней борьбы.

Уже в повседневном общении с моими товарищами по постройке меня часто поражало то хамелеонство, с которым они по одному и тому же вопросу высказывали совершенно разные мнения иногда на протяжении нескольких дней и даже нескольких часов. Мне трудно было понять, каким образом люди, которые с глазу на глаз высказывают довольно рассудительные взгляды, внезапно теряют свои убеждения как только они оказываются в кругу массы.

Начиная с издателя, все до одного были евреи.

Все это имело ту хорошую сторону, что по мере того, как мне выяснились подлинные носители или распространители идей социал-демократии, моя любовь к собственному народу стала возрастать. Видя такую дьявольскую ловкость обманщиков, мог ли я продолжать проклинать тех простых немецких людей, которые становились жертвой обмана. Ведь сам я лишь с трудом избавился от тех пут, которые расставляла мне лживая диалектика этой расы. И сам же я убедился, как трудно иметь дело с этими людьми, которым ничего не стоит лгать на каждом шагу, начисто отрицать только что сказанное, через одну минуту переменить свое мнение и т.д.

Сначала они считают каждого своего противника дураком. Когда же они убеждаются, что это не так, они начинают сами прикидываться дураками. Если все это не помогает, они делают вид, что не понимают в чем дело, или перескакивают совсем в другую область. Или они с жаром начинают настаивать на том, что само собою разумеется, и как только вы соглашаетесь с ними в этом, они немедленно применяют это совсем к другому вопросу. Как только вы их поймали на этом, они опять ускользают от сути спора и не желают даже слушать, о чем же в действительности идет речь. Как вы ни пытаетесь ухватить такого апостола, рука ваша как будто уходит в жидкую грязь. Грязь эта уходит сквозь пальцы и тотчас же каким то образом опять облегает ваши руки. Но вот вам, хотя и с трудом, удалось побить одного из этаких людей настолько уничтожающе, что ему ничего не остается больше делать, как согласиться с вами. Вы думаете, что вам удалось сделать по крайней мере один шаг вперед. Но каково же ваше удивление на следующий день! На завтра же этот еврей совершенно забывает все что произошло вчера, он продолжает рассказывать свои сказки и дальше, как ни в чем не бывало. Если вы, возмущенный этим бесстыдством, указываете ему на это обстоятельство, он делает вид искренне изумленного человека; он совершенно не может ничего вспомнить из вчерашних споров, кроме того, что он вчера как дважды два четыре доказал вам свою правоту.

Иногда это меня совершенно обезоруживало. Я просто не знал, чему удивляться: хорошо привешенному языку или искусству лжи.

Постепенно я начал их ненавидеть.

Еврей говорит для того, чтобы скрывать свои мысли или, по меньшей мере, для того, чтобы их завуалировать. Его подлинную цепь надо искать не в том, что у него сказано или написано, а в том, что тщательно запрятано между строк.

Для меня наступила пора наибольшего внутреннего переворота, какой мне когда-либо пришлось пережить. Из расслабленного "гражданина мира" я стал фанатиком антисемитизма.

Для раскрытия мудрости и актуальности Гитлера приведу избранные мной цитаты из его книги "Майн кампф" :

Наше буржуазное общество спокойно смотрит на то, как в театре и в кино, в грязной литературе и в сенсационных газетах изо дня в день отравляют народ. И после этого оно еще удивляется, почему массы нашего народа недостаточно нравственны, почему проявляют они "национальное безразличие". Как будто в самом деле грязная литература, грубые сенсации, киноэкран могут заложить здоровые основы патриотического воспитания народной массы. 

Вопрос о здоровом национальном сознании народа есть в первую очередь вопрос о создании здоровых социальных отношений как фундамента для правильного воспитания индивидуума. Ибо только тот, кто через воспитание в школе познакомился с культурным, хозяйственным и прежде всего политическим величием собственного отечества, сможет проникнуться внутренней гордостью по поводу того, что он принадлежит к данному народу. Бороться я могу лишь за то, что я люблю. Любить могу лишь то, что я уважаю, а уважать лишь то, что я по крайней мере знаю.

Чем больше национальная грызня и борьба различных языков разгоралась и разъедала австрийский парламент, тем ближе был час будущего распада этого вавилонского государства, а тем самым приближался и час освобождения моего австро-немецкого народа. в практической жизни гуманитарные науки имеют очень мало значения

Я начинал зевать, мне становилось противно при одной мысли о том, что я превращусь в несвободного человека, вечно сидящего в канцелярии, не располагающего своим собственным временем и занимающегося только заполнением формуляров.

я также хотел стать "чем-нибудь", но конечно ни в коем случае не чиновником.

во мне росло отвращение к миллионному городу, который сначала так жадно притягивает к себе людей, чтобы их потом так жестоко оттолкнуть и уничтожить.

Жилищная нужда венского чернорабочего была просто ужасна. Еще и сейчас дрожь проходит по моей спине, когда я вспоминаю о тех казармах, где массами жили эти несчастные, о тех тяжелых картинах нечистоты, грязи и еще много худшего, какие мне приходилось наблюдать.

Что хорошего можно ждать от того момента, когда из этих казарм в один прекрасный день устремится безудержный поток обозленных рабов, о которых беззаботный город даже не подумает?

Да, беззаботен этот мир богатых. Теснота помещения создает крайне неблагоприятную обстановку. Споры и ссоры возникают уже из-за одной этой тесноты. Эти люди не просто живут вместе, а они давят друг друга. Малейший спор, который в более свободной квартире разрешился бы просто тем, что люди разошлись бы в разные концы, при этой обстановке зачастую приводит к бесконечной грызне.

Они отвергали и проклинали все: нацию как изобретение капиталистических "классов" - как часто приходилось мне слышать это слово; отечество как орудие буржуазии для эксплуатации рабочих; авторитет законов как средство угнетения пролетариата; школу как учреждение, воспитывающее рабов, а также и рабовладельцев; религию как средство обмана обреченного на эксплуатацию народа; мораль как символ глупого, овечьего терпения и т. д. Словом в их устах не оставалось ничего чистого и святого; все, буквально все они вываливали в ужасной грязи.

Психика широких масс совершенно невосприимчива к слабому и половинчатому. Душевное восприятие женщины менее доступно аргументам абстрактного разума, чем не поддающимся определению инстинктивным стремлениям к дополняющей ее силе. Женщина гораздо охотнее покорится сильному, чем сама станет покорять себе слабого. Да и масса больше любит властелина, чем того, кто у нее чего-либо просит Большею частью масса не знает, что ей делать с либеральными свободами, и даже чувствует себя при этом покинутой. но и среди молодых рабочих я нередко встречал многих, у которых здоровое нутро брало верх над низостями и убожеством жизни. миллионы рабочих сначала были внутренне враждебны социал-демократической партии, но их сопротивление было побеждено тем, порой совершенно безумным поведением буржуазных партий, которое выражалось в полном и безусловном отказе пойти навстречу какому бы то ни было социальному требованию. В конце концов, этот отказ пойти на какое бы то ни было улучшение условий труда, принять меры против травматизма на производстве, ограничить детский труд, создать условия защиты женщины в те месяцы, когда она носит под сердцем будущего "сына отечества", - все это только помогало социал-демократии, которая с благодарностью регистрировала каждый такой отказ и пользовалась этими настроениями имущих классов, чтобы загонять массы в социал-демократический капкан.

Отдельный рабочий никогда не в состоянии защитить свои интересы против власти крупных предпринимателей

Политическая мудрость в конце концов подсказала вожакам ту мысль, что улучшать экономическое положение рабочих вообще не стоит: если сильно поднять социальный и культурный уровень широких масс, то ведь, пожалуй, возникнет опасность, что, получив удовлетворение своих требований, эти массы не дадут больше использовать себя как безвольное орудие.

продолжение следует...

В Украине назревает время прихода нового радикального лидера типа Гитлера.
Кто же эта личность пока неизвестно, как не было известно и о Гитлере в свое время.

Рассмотрим Гитлера не как агрессора, напавшего на Советский Союз, а как лидера нации сумевшего сплотить народ, восстановить страну после разрухи и поражения в 1-ю мировую и нарастить за короткий период такую мощь чтоб не только захватить всю Европпу, но и тягаться со всем миром, включая таких динозавров, как штаты и Советский Союз.

Гитлер был простым солдатом в 1-ю мировую и по многочисленным свидетельствам, он был осмотрительным, очень смелым и отличным солдатом, заслужил несколько наград.
Всего за какой -то десяток лет он самостоятельно без всякого (как нынче у нас) бабла, пиартехнологий, блатов и протекций смог полностью взять власть в стране в свои руки, сплотив народ (84,6% электората его поддержали в 1934 году)
Под руководством Гитлера была резко сокращена, а затем ликвидирована
безработица. Развернулись широкомасштабные акции по гуманитарной помощи
нуждающемуся населению. Поощрялись массовые культурные и спортивные
празднества, реконструировалась промышленность, развернулось большое строительство,
создавались стратегические резервы.
и уже в марте 1938 (спустя всего 15 лет от начала кризиса в результате  поражения в 1-й мировой и оккупации францией !!!) была аннексирована Австрия, затем Чехословакия и т.д. А потом без боя пала к его ногам и Франция

Сравним с нашей Украиной, которая без всяких войн 20 лет толчет воду в ступе и жует сопли от кризиса к кризису. Никакой борьбы с пьянством и наркоманией ни какой пропаганды здорового образа жизни и национальной культуры (ау где вы нацики??? ),никакой четкой национальной идеи кроме "метания проститутки" между Россией и западом, народ нищает на фоне богатства небольшой кучки жиреющих миллионеров и деградирует все больше. А кого это волнует???

Гитлер же заботился о "чистоте" своей нации: была развернута борьба с курением, развивался спорт, молодежи в игровой форме прививали физическую культуру. Как было сказано очевидцами - немецкие солдаты отличались хорошим спортивным телосложением по сравнению с дохлыми и худыми англичанами (прям как наши дрыщи патлатые в трениках с матней до колен молодежь блин украинская обкуреная и спившаяся).

Теперь щодо рассовой нетерпимости. Скажите, если спросить жителей Умани, которых ежегодно "окупирует" нашествие поломников - хасидов : а прав был Гитлер насчет евреев их чистоплотности, наглости и т.д.? А так же жителей закарпатского села в котором цигане их натурально выживают (вчера по новостям показывали). Наверное должен быть предел какой-то терпимости и толерастости Кто то должен защитить свой народ от наглости пришельцев. Ах да , мыж просимся в Эвропу с голой опой , где одни толерасты, и где немцы в своей стране страдают от понаехавших турок, французы от негров и т.д.


И вот теперь вопрос: разве нам не нужен теперь такой лидер, который смог бы сплотить страну, подняв ее с прирвы убогости, нищеты, унижения, попрошайства, алкоголизма  и  деградации?

п.с. продолжение следует
        и не следует тупо считать данную статью пропагандой расизма и фашизма, просто включим критичность мышления, как говаривал один препад

Историк: Если бы Гитлер победил СССР, современная Европа считала бы его великим спасителем
Российский историк и политолог Олег Неменский. Иллюстрация: bykhov.by

ИА REGNUM продолжает опрос российских и зарубежных историков, темой которого является официальное отмечание в текущем году в Европе дня памяти жертв тоталитаризма, под которым понимаются лишь два политических режима - германский нацизм и советский коммунизм. На вопросы ИА REGNUM 3 августа ответил сотрудник Института славяноведения РАН Олег Неменский.

ИА REGNUM: Почему ЕС поминает жертвы только тоталитаризма, не поминая жертв демократии и авторитаризма, фашизма и милитаризма?

Основная причина - в современной европейской идентичности. Одно дело - свои грехи, которые мыслятся либо как преодолённые, либо как неизбежно-необходимые. Другое дело - то, благодаря преодолению чего рождена современная Европа. А послевоенная Европа построена на отрицании нацизма и коммунизма как того зла, в борьбе с которым являет себя добро, свет западной цивилизации. И хотя многим европейцам мир видится несколько сложнее, всё же не они задают погоду, не они формируют рамки европейской идентичности.

ИА REGNUM: Каков был характер политических режимов Центральной и Восточной Европы в 1930-1940-е гг., с которыми на своих западных границах сталкивался СССР?

Политические режимы в межвоенной Центральной и Восточной Европе были идейно и организационно гораздо ближе Германии, чем СССР. Большую часть из них можно рассматривать скорее как часть фашистской Европы того времени, чем либеральной.

И нам важно сейчас понимать, что для многих из этих народов (за исключением разве что Чехии и, с некоторыми оговорками, Словакии) победа нашей страны во Второй Мировой войне означала собственное поражение, национальную катастрофу. Даже поляки воспринимают результат той войны именно так, ведь они потеряли треть страны на востоке (свои "Восточные Кресы"), о чём до сих пор скорбят. А рассчитывать, что эти народы будут нам благодарны за то, что они были спасены от печальной участи, уготованной им нацистскими политиками, вряд ли разумно. Тем более неприятно настойчиво требовать от них благодарности. Им это чувство в своё время прививалось, но оно так их тяготило, что теперь они вряд ли добровольно к нему вернутся. Впрочем, будем честными - освобождение этих стран от нацистской Германии, дефашизация их политики - всё это было в наших же интересах. Для них же это событие никогда не станет светлым праздником. Где есть победа одной стороны, там есть поражение другой. И они были той другой стороной. Теперь им нужен реванш.

Эти народы больны ностальгией по своим межвоенным государственностям, по тем геополитическим проектам, которые они тогда строили. И, да, все эти проекты имели стыковки с Германией, по крайней мере с тем, как она представляла свои планы в довоенной пропаганде. Мечта о реванше неизбежно ведёт их к частичной реабилитации в своём сознании Третьего Рейха. Но проблема этих стран в том, что нацизм признан "однозначным злом" не только в России (СССР), но и на Западе. И вот здесь у центральноевропейских народов появляются проблемы. Впрочем, пока что их удаётся неплохо затушёвывать.

ИА REGNUM: Какие цели преследовали эти режимы в отношении СССР?

Если говорить о тех государствах, которые образовались в результате поражения России в Первой Мировой войне, или же поживившихся её территориями (как Румыния), то для них залогом успеха их межвоенных геополитических проектов виделось военное поражение СССР. Только факт снова побеждённой России мог гарантировать им их независимость от Москвы и их суверенитет над большими территориями, прежде входившими в состав Российской империи. И Германия виделась естественным союзником в этом деле, что она тогда неплохо использовала в своей политике и пропаганде.

ИА REGNUM: Какое политическое устройство планировали реализовать национальные движения, в 1940-е гг. боровшиеся за независимость от СССР?

Политические движения предвоенных лет и начала войны сейчас надо оценивать исходя из понимания того, что они крайне неадекватно представляли себе, что такое нацизм и с чем идёт на их земли Германия. Впрочем, многие их деятели, благодаря довольно быстрым военным действиям, так и не поверили в неадекватность своих представлений. Или же не захотели поверить.

Кстати, некоторые движения действительно могли бы иметь шанс на жизнь именно при новой системе. Нацистские планы расчленения Русской земли шли ещё гораздо дальше большевистских, и у многих нынешних активистов, например, Казакии или Идель-Урала, есть трудно скрываемая ностальгия по несостоявшимся тогда проектам.

А политическое устройство - в любом случае это были бы разные формы фашизма. Впрочем, совсем необязательно нацистские.

ИА REGNUM: Кто начал раздел Европы с Гитлером накануне Второй мировой войны: СССР или западные демократии?

Задача и Гитлера, и "западных демократий" была во многом общая - борьба с коммунизмом и уничтожение Советской России. Беда той же Франции в том, что её лидеры надеялись, что Германия это сделает сама, без её участия. Гитлер сделал всё для того, чтобы объединить Запад для совместного похода на Россию. Если бы он победил на восточном фронте, современная Европа наверняка вспоминала бы его как великого спасителя и отца-основателя, а любой школьник мог бы объяснить, какую смертельную опасность для прогрессивного человечества представляли евреи, цыгане и русские. Причём так было бы не только в Третьем Рейхе, но и в странах англоязычной культуры.

Эта общая цель была основой для максимальной уступчивости по отношению к Гитлеру. Вообще, до нападения на Польшу действия Берлина вполне укладывались в логику "объединения исторической Германии". И Богемия, и Австрия, и требование коридора к Данцигу - всё было оправдано целью создания единого национального государства на территориях старых немецких земель. Такая политика - создания единого национального государства - не могла вызвать слишком жёсткой критики, так как по понятиям того времени считалась вполне оправданной и даже благородной.

Раздел Чехословакии, произведённый Германией, Польшей и Венгрией, виделся незначительным изменением политической карты по сравнению с гораздо большей задачей "на Востоке". Тут надо понимать, что в жизнеспособность Чехословакии как политического и национального проекта тогда ещё мало кто верил, так что большого значения факту её уничтожения не придавали. По сей день даже в нашей историографии не принято считать это событие частью Второй мировой - а лишь её предысторией. Это вряд ли бесспорно, если только не отрицать прямую связь этого раздела и дальнейших военных действий. Но очень важно помнить, что именно наша страна была тогда противником этого решения - ведь на самом деле уже тогда Берлин подчинил этнически ненемецкие земли.

Кстати, в логике объединения национальных территорий действовал и СССР в сентябре 1939 г. В отличие от Германии, Москва возвращала тогда то, что было оккупировано поляками двадцатью годами ранее и не было территориями с преимущественно польским населением. И сейчас, когда Польша пытается уравнять "акты агрессии" Германии и СССР 1 и 17 сентября того года, очень важно подчёркивать это принципиальное различие. Как, конечно, и то, что 17 сентября Польши как государства уже не было.

ИА REGNUM: Почему ЕС не осудил Мюнхенский сговор 1938 года?

А зачем им это? Им ведь надо осудить именно Россию, а не "дать беспристрастную оценку событиям прошлого".

Кажется, у нас часто недооценивают потребность Запада в осуждении действий СССР во Второй Мировой войне. Без осуждения России Запад не может быть уверен в положительной самооценке, то есть в позитивном восприятии своего исторического опыта и своих ценностей. А ведь западные ценности мыслятся универсальными (общечеловеческими) именно благодаря уверенности в том, что они суть Абсолютное Добро. Либеральные ценности заменили Западу христианство, он религиозно верен им, он через них себя осознаёт - и этому ничто не должно мешать. Особенно - историческая память.

Массовое восприятие крупных исторических событий всегда строится по простой "детской" модели борьбы добра со злом. Вторая мировая война - важнейшее событие в истории Запада, конституирующее его нынешнее политическое и идеологическое состояние, и память о ней также должна быть структурирована по интуитивно понятной схеме победы Добра над Злом. Ведь Добро - оно потому добро, что Зло является злом. И как раз в этом у Запада есть большая проблема: то, что сейчас там принято считать Великим Злом, было побеждено Россией, которая также рассматривается как Зло. Но по логике побеждать Зло должно всегда Добро, а не другое Зло. Признать Россию чем-то иным, кроме Зла, Запад не может по глубоким культурным причинам. А главное - она не Запад. И даже при всем перекручивании событий той войны полностью уйти от факта советской победы над нацистской Германией тоже не получается. Значит, надо представить дело так, что сама война была результатом сговора этих двух Зол, и таким образом - их совместным мероприятием.

Пакт Риббентропа-Молотова здесь центральное событие, так как именно он, независимо от его реального содержания, становится символом этого сговора, символом единства Мирового Зла. Никакие другие договорённости с Берлином других стран такого символического значения не имеют, а значит и не значимы для европейской истории. Более того, любые различия между коммунистическим и нацистским режимами в такой схеме должны быть стёрты, и это делается с помощью теории тоталитаризма. Так, Третий Рейх и Советский Союз превращаются во что-то одно, и конфликты внутри этого "одного" уже не имеют принципиального значения. Само то, что эти две державы потом стали воевать друг с другом, и одна победила другую - ну, это их же неудача, неудача Зла. Во всех сказках злые персонажи конфликтуют не только с добрыми, но и друг с другом - это же не повод радоваться за них?

Сама победа мая 1945 г. не видится на Западе такой абсолютной Победой, как в России. Для них окончательно "силы добра" одолели "Зло" только в результате окончания Холодной войны. Это то, что идеологически обосновывает лидерство США в современном мире. Ведь это то дело "защиты свободы и демократии", которое взяли на себя Соединённые Штаты и их союзники во время Второй мировой и сумели довести до конца. Впрочем, не совсем до конца. Развал СССР ведь тоже произошёл "как-то неправильно", без американских танков в Кремле - так что Зло там ещё живёт, просто стало слабым, но оттого не менее опасным.

Кстати, Третий Рейх - он хоть и зло, но для европейцев своё, понятное. Так что совсем уж с Россией не уравнивается - она-то чужая. Это зло извне. С ним надо бороться, и идея "нового Нюрнберга", только уже над СССР и его "государством-продолжателем", здесь оказывается очень кстати. Для политической элиты Польши и стран Прибалтики она превратилась в идею-фикс, в важнейшую политическую мечту. И, думаю, актуальность этой темы будет только нарастать, и никакие исторические или логические доводы не смогут остановить Запад от её раскрутки. Повторюсь, у Запада есть психологическая потребность осуждения СССР/России, это очень серьёзный культурный комплекс, который мы только сумели растормошить у западных по культуре народов Центральной Европы и Прибалтики. И главная причина нападок на СССР именно в том, что он победил во Второй Мировой войне.

Единственное оружие, которое Россия может противопоставить - это западные же материальные интересы. По мере того, как "иметь дела" с Россией будет выгоднее, чем конфликтовать с нею, зуд русофобии будет становиться тише. Но в этом мы сейчас, к сожалению, не преуспеваем.

Есть ещё одна область, в которой нам стоило бы бороться, да как-то всё не получается - возможно, потому что общественные науки в России находятся в полуживом состоянии. Эта область - сама теория тоталитаризма. За ней стоит большая традиция осмысления общих черт (и, соответственно, общей природы) гитлеровской Германии и сталинского СССР. Теория очень стройная и красивая, она многих увлекает и является абсолютно господствующей в любых попытках осмысления истории этих двух государств на Западе. Но так как сама постановка вопроса не предполагает поиска различий, а только общих черт, то любые работы в рамках этой теории имеют общий ответ - они утверждают, что эти два режима были похожи друг на друга почти как две капли воды. И так как политического заказа на поиск различий между ними на Западе нет (да и не будет), то и теория тоталитаризма господствует почти безраздельно. Между тем, нам стоило бы обратить внимание на то, сколь различны были эти системы и сколь малую часть их качеств актуализирует теория тоталитаризма. Ведь большинство сторон общественно-политической жизни и идеологии в Третьем Рейхе и в СССР в этой теории просто упускается из виду как лишние для заранее принятой схемы. А, как мне представляется, если обратить на них внимание, то различий между этими государствами выявится гораздо больше, чем общих черт. И эти различия крайне важны для понимания того, чем был Третий Рейх, а чем СССР.

У нас в науке, к сожалению, очень слабая традиция критики классической теории тоталитаризма. Мы тоже были увлечены ею в 1980-90-е гг., в большинстве своём не отдавая себе отчёта, что политическая подоплёка этой теории закрывает возможности адекватного восприятия нашего прошлого. При этом единственным взглядом, оппонирующем этой теории, по сей день остаётся только "старосоветский" подход, в столь же простой манере противопоставляющий сталинский СССР Третьему Рейху как абсолютное добро абсолютному злу. Подход, надо сказать, крайне удобный для "исследователей тоталитарных режимов", так как представляет им "идеального оппонента", самим своим существованием лишь обосновывающего всю их теорию, а главное - столь же идеологически мотивированного, как и они.

Нам нельзя втянуть себя в игру "какой режим лучше". Ведь от нас того и ждут, что мы будем яростно защищать все действия коммунистической власти, играя роль общеевропейского пугала. Нет, эти режимы просто слишком различны, в целом они трудно сопоставимы. Наше отношение к прошлому сложно, оно не укладывается в рамки чёрно-белого подхода, которого от нас требуют, но это наше внутреннее дело и не предмет для обсуждения на политическом уровне. А на научном - да, думаю, обоснование принципиальных различий между этими системами и их идеологиями никак не должно быть увязано с романтической апологетикой одной из них. Здесь как раз нужен довольно отвлечённый, максимально деидеологизированный анализ, не пытающийся сознательно проигнорировать или попросту оправдать тёмные события прошлого, тяжелейшие преступления властей - но раскрывающий совершенно иные мотивации этих действий.

Кстати, не менее важным был бы анализ различий между основными ценностями, которые прививались официальной культурой в Третьем Рейхе и СССР, между их понятиями о добре и зле: о том, как учили детей, "что такое хорошо, и что такое плохо", какие цели в жизни человека считались достойными и т.д. И в этой области (возможно, самой значимой для общих оценок) различия окажутся вообще огромными...

Впрочем, есть один аспект, который постоянно поднимается именно на политическом уровне - это вопрос о национальной ответственности за действия тех режимов. Он здесь центральный - и особенно в свете перспективы "нового Нюрнберга". Нам крайне важно показать и заявить, что нельзя ставить на одну доску ответственность немцев за нацистский режим и ответственность русских за коммунистический. Режим нацистский, основанный на утверждении власти конкретной нации - немецкого народа, и режим интернационалистский, принципиально наднациональный, более того, основанный на сильнейшем ущемлении именно русского народа. Это принципиально разные политические системы, и системы ответственности, если уж встаёт о них вопрос, здесь тоже принципиально различны.
РИА Новости
Тайна долголетия непопулярных министров в России. Мнение
Кудрявые знаменитости. Фото
Машина, рядом с которой Валуев почувствовал себя "маленьким"…

А тоталитаризм - понятие небесполезное, но требующее постоянного творческого осмысления. Если мы посмотрим на современные западные общества, то увидим, что там контроль над сознанием общества несравнимо более высокий, чем в СССР и Германии 30-х гг. И государственная пропаганда, и сплочённость вокруг общей идеологии, единственно верных принципов, представленных ныне действующей политической системой. Даже сама идея осуждения "коммунистической идеологии и преступного режима СССР" - это лишь попытка утвердить другую тоталитарную систему. Которая, конечно, опять же является и "истинно демократичной", и "подлинно народной".

Поэтому моя оценка Сталина была однозначной: для меня этот человек был предателем дела коммунизма, нарушившим ход продвижения страны к социализму по пути, ясно и четко указанному Лениным в его статье «О кооперации», преступником, ради абсолютной власти уничтожившим сотни тысяч большевиков и миллионы других ни в чем не повинных граждан страны.

В пользу этих выводов говорили множество «железных», неопровержимых фактов.

Но уже тогда, в ходе работы над главой и личностных качествах и характеристиках Гитлера, Сталина и Мао Цзедуна проявилось различие между Сталиным и двумя другими тиранами.

Тогда я не придал этому обстоятельству значения, объяснив его для себя недостатком информации о Сталине.

Отличие Сталина от других «великих вождей» состояло в том, что в нем не было той карикатурности, гротескности, которые столь явно были присущи Гитлеру и Мао.

В этом смысле Сталин никак не «укладывался» под те параметры, которые совершенно четко обнаруживались у Гитлера и Мао.

Например, когда речь шла о манерах поведения, свидетельства очевидцев, а также киноматериалы бесспорно подтверждали неадекватность этих людей, которые как раз в их стремлении казаться «великими» и становились смешными и нелепыми.

Применительно к Сталину признаков такого рода не обнаружилось, и мне пришлось ограничиться не очень-то убедительной фразой:

Сталин во фрак не наряжался и даже форму генералиссимуса не любил, что же касается важности и величавости, то этих качеств у него тоже было явно в избытке — это отчетливо видно даже по кинодокументальным источникам.

Должен признать: именно по кинодокументальным источникам видно, что в Сталине не было никакой «важности и величавости», надутости и тому подобного.

Что касается грубости Сталина, о которой писал еще Ленин в своем «политическом завещании», то, бесспорно, грубоватость поведения была Сталину свойственна, а порой, видимо, и грубость.

Но в доступной тогда литературе при обилии примеров жесткого поведения Сталина свидетельств грубости как черты характера все же не нашлось.

Фраза «Есть множество свидетельств того, что Сталин в общении с людьми был груб, что являлось для него, в сущности, «нормой поведения», не совсем объективна: на самом деле эти свидетельства показывали жесткость манеры поведения, от которой до грубости все же есть определенная дистанция.

Поэтому как примером пришлось ограничиться эпизодом с певицей Давыдовой, которой Сталин сделал не очень тактичное, но по сути верное замечание.

Аналогично выглядит применительно к Сталину и такое свойство тиранов, как садизм. В литературе свидетельств такого рода «против Сталина» не нашлось. Поэтому в материале фрагмент на этот счет получился соответствующим:

Гитлер, например, приказал засиять на пленку сцену мучительной казни участников заговора 20 июля 1944 г. и, сидя в кинозале, наслаждался зрелищем жуткой смерти своих врагов — они были повешены на фортепианных струнах, чтобы подольше мучились.

Сталину писали о пытках, которым подвергаются арестованные в НКВД, но он, надо полагать, не пылал жалостью к тем, кого убивали по его приказам, предварительно подвергнув пыткам.

Мао еще в тридцатые годы практиковал жуткие пытки своих противников.

В общем, явное «сопротивление материала», когда речь шла о Сталине, уже тогда показывало, что эта фигура не так проста, как может показаться на первый взгляд — при всем обилии бесспорных признаков того, что сталинизм был даже более жестоким тираническим режимом, чем гитлеризм и маоизм.

Вот этот парадокс до сих пор является неразрешимым: сталинский режим был самым жестоким из всех тиранических режимов, включая нацистский и маоистский, но Сталин по некоторым личностным характеристикам тем не менее «не укладывается» в один ряд с Гитлером, Мао и другими тиранами.

Причем это характеристики из тех, которые у тирана должны быть «по определению», тем у более у такого — как Сталин.

Объяснение этой загадки, безусловно, кроется в богоизбранности русского народа и России, в том, что Сталин по Божьему Промыслу должен был послужить не только орудием возмездия за «февральскую революцию», за убийство царской семьи, но и орудием превращения России в сверхдержаву.

Но в чем это объяснение состоит конкретно применительно к личности Сталина, неясно.

Ведь и Гитлер обеспечил Германии небывалый научно-технологический и экономический рывок — и, тем не менее, будучи страшным, кровавым и одновременно «талантливым» диктатором, одновременно был смешон и нелеп.

Сталин был тираном не менее кровавым и страшным, но при этом ему как исторической личности свойственно величие без всяких кавычек.

Со временем это обстоятельство проявляется все отчетливее.

И самое главное: в величественности Сталина угадывается нечто не от «величия тирана», а от чего-то другого.

От чего именно — загадка до сих пор.

Приходится признать, что «загадка Сталина» пока еще не разгадана.

Может быть, если не к разгадке, то хотя бы к правильной постановке вопросов применительно к ней поможет приблизиться небольшой обмен мнениями, который произошел между одним из читателей и мной при обсуждении на моём сайте www.apostol17.ru статьи «Сталин как повод для «либеральной истерики» и как ложный «патриотический» выбор».

Фрагменты этой полемики размещены в конце 2-й части этой публикации.

ЧАСТЬ 1

ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ ПСИХОПАТИЧЕСКИЙ СДВИГ И АТРОФИЯ СПОСОБНОСТЕЙ К НОРМАЛЬНОМУ МЕЖЛИЧНОСТНОМУ ОБЩЕНИЮ

Расстройство эмоциональной сферы психики Гитлера было настолько явным и бросающимся в глаза, что вопрос, в сущности, может заключаться лишь в том, когда началось и какого рода было это расстройство.

Гитлер рано потерял отца и мать, а также перенес в юности тяжелую болезнь легких. Позже, во время службы в армии, в годы первой мировой войны, Гитлер попал под газовую атаку, едва не ослеп, и его легкие вновь подверглись тяжелому испытанию.

Астеничных, но честолюбивых натур такого рода трудности могут превратить в озлобленных, ненавидящих весь мир, одержимых одновременно и манией величия и комплексом неполноценности, весьма опасных в социальном отношении типов. Как отмечает Гейден, именно после испытаний в годы войны у Гитлера «появились черты истерии» (27, с.12).

Вероятно, психическая травма, нанесенная Гитлеру в детстве пренебрежительным отношением к нему отца, а затем усиленная потерей обоих родителей и перенесенной болезнью, серьезно ослабила эмоциональную сферу его психики. В период блужданий но Вене Гитлер, начитавшись популярных националистических брошюр, наслушавшись расистских бредней, испытал тем самым дестабилизирующее воздействие идей явно патологического характера, что не могло не усилить, на этот раз через понятийный уровень, течение патологических процессов в его психике.

Как бы то ни было, в годы службы в армии Гитлер выглядел уже гораздо более некоммуникабельным, чем в Вене. Гейден пишет но этому поводу следующее:

«Он много читал и думал, но ему... чужды нормальные чувства прочих людей. Как сообщают его товарищи, в роте Гитлера считали ненормальным, и он не имел друзей» (27, с. 12).

Отсутствие друзей говорит о продолжающемся эмоциональном сдвиге, но одно это редко заставляет окружающих человека людей высказываться о нем, как о ненормальном. Скорее всего, Гитлер отталкивал окружающих не только эмоциональной неадекватностью в общении, но и высказываниями определенно нелепого характера. Видимо, это была националистическая и расистская болтовня.

В сущности, друзей у Гитлера не было никогда. Отношения с наиболее близкими ему «соратниками» по партии основывались на общем для них стремлении к наибольшему объему власти. Гитлеру адресовывалась лояльность и «преданность», он платил деньгами, постами, привилегиями — и, конечно, частью власти. Изменись соотношение сил — и свора сообщников немедленно устранила бы его от власти и выдвинула бы нового «вождя».

Так и произошло в последние месяцы «третьего рейха».

«Гитлер и Геринг вели борьбу за власть, которой они уже не располагали, — пишет А. Полторак. — Много лет назад они заглянули в лицо этого самого загадочного сфинкса — и с тех пор никто из них не в состоянии был отвести от него глаз». (74, с. 169,170).

Гиммлер в апреле пытался связаться с американским командованием и обсуждал с Шелленбергом возможность устранения Гитлера.

Борман мог претендовать на роль друга Гитлера, если бы не был его «тенью».

У Сталина были друзья до того, как он приблизился к своей цели — полной власти. Орджоникидзе был близок Сталину — и застрелился (или был убит). Еще один близкий «вождю» человек — А. Сванидзе, был арестован. Когда Сталину сообщили об этом, он сказал: пусть извинится за свои ошибки, больше от него ничего не требуется. Сванидзе ответил, что ему не за что извиняться — и был расстрелян (110, с. 256).

Наиболее близкие Сталину члены его банды — Молотов, Ворошилов, Каганович, Микоян — не были его друзьями. Это были сообщники, с которыми его связывали отношения, подобные тем, которые связывают главаря уголовной банды с его дружками; такие отношения предполагают, что главарь в любой момент может прирезать любого из дружков, и уж как минимум держит их в страхе.

Почти у всех сообщников Сталина были репрессированы родственники.

Например, у Калинина и Молотова были арестованы и осуждены жены, у Ворошилова — дочь.

Незадолго перед смертью Сталин приказал арестовать Микояна.

О характере родственных привязанностей Сталина можно судить но воспоминаниям его дочери.

«Вокруг отца был в те годы круг близких людей... Это был круг, служивший источником неподкупной... информации. Он создался около мамы и исчез вскоре после ее смерти — сперва постепенно, а после 1937 года окончательно и безвозвратно» (2, с. 33).

К своему сыну от первой жены Якову Сталин относился «незаслуженно холодно и несправедливо» (2, с. 33).

«Доведенный до отчаяния отношением отца, совсем не помогавшего ему, Яша выстрелил в себя у нас на кухне, па квартире в Кремле... Он, к счастью, только ранил себя, пуля прошла навылет. Но отец нашел в этом повод для насмешек: «Ха, не попал!» — любил он издеваться» (2, с. 97).

«Странно, мой отец из своих восьми внуков знал и видел только троих... Мой сын, наполовину еврей, сын моего первого мужа... вызывал его нежную любовь» (2, с. 65).

Признаки этой «нежной любви» С. Аллилуева усматривает в следующем:

«Отец поиграл с ним полчасика, побродил вокруг дома и уехал... При его лаконичности и, слова: «сынок у тебя ~ хорош! Глаза хорошие у него», — равнялись длинной хвалебной оде в устах другого человека. Отец видел Оську еще два раза — последний раз за четыре года до смерти, когда малышу было семь лет. «Какие вдумчивые глаза! — сказал отец. — Умный мальчик!» — и опять я была счастлива» (2, с. 64, 65).

Свою жену, Надежду Аллилуеву, Сталин довел до самоубийства.

Что касается Мао Цзедуна, то как политик фашистского толка он сформировался уже во второй половине 20-х годов, практически одновременно с Гитлером и Сталиным: это видно из хладнокровных, продуманных действий Мао, направленных на физическое уничтожение ею противников внутри партии.

Самые ранние и достаточно подробные описания психики Мао Цзедуна содержатся в дневнике П. П. Владимирова. Эти записи свидетельствуют, что в первой половине 40-х годов, то сеть в период первого успешного захвата власти над КПК Мао Цчедуном, в его психике налицо были симптомы паранойяльно-истеричной психопатии.

Запись от 15 сентября 1944 г:

«У председателя КПК нет друзей. Есть нужные люди, но друзей нет. Для него имеет ценность лишь тот, кто ему сейчас необходим. Все, что не «полезно» для нею — безразлично или вредно... Мао обижается со многими людьми. Но он удивительно нелюдим. По сути он одинок. Окончательно одинок. Опасно одинок». (20, с. 342).

25 декабря: «У Мао нет и не может быть привязанностей. Привычка есть, но всепоглощающая страсть — только власть. Она уродует Мао Цзедуна, превращая его в опасную агрессивную личность, лишенную естественных человеческих эмоций» (20, с. 412)

В этой записи П. П. Владимиров фактически диагностировал у Мао психопатию, очень точно обозначив ее как «всепоглощающую страсть» и «отсутствие естественных человеческих эмоций» (20,с. 130).

Буквально теми же словами К. Гейден писал о Гитлере, когда отмечал, что «ему чужды нормальные чувства прочих людей» (27, с. 12).

Свои наблюдения П. П. Владимиров зафиксировал в следующих записях:

29 сентября: «Мао Цзедун равнодушен к сыновьям, которые учатся и Советском Союзе. Никто из нас не помнит, чтобы он упомянул имя хотя бы одного из них, или поинтересовался здоровьем. Впрочем, и маленькая дочь его мало трогает» (20, с. 208).

30 июня 1944 г:

«У Мао Цзедуна и Цзян Цин дочка пяти лет. Я видел ее всего несколько раз. Берут они ее из детского сада редко — не каждое воскресенье» (20, с. 298).

Атрофия родственных чувств — характерный признак нарастающих психопатических изменений.

ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ СРЫВ КАК СИМПТОМ ПСИХОПАТИИ

По мере сосредоточения власти в руках фашистского «вождя» нарастает ее дезорганизующее, разлагающее воздействие на психику. Один из симптомов ее изменения — неспособность нормально реагировать на мнение, противоречащее взглядам «вождя», который с определенного времени начинает реагировать на несогласие, как правило, взрывом бурных эмоций.

Гейден отмечает, что у Гитлера «даже в частной беседе» истерические взрывы сменяются внезапно жалким лепетом, как только собеседник переходит в наступление, что «Гитлер при малейшем поводе теряет самообладание и орет» (27, с. 51).

После захвата власти эмоциональный срыв, как реакция на несогласие, стал типичен для Гитлера. Его биографы описывают множество примеров истерической реакции Гитлера на малейшие признаки нелояльности или несогласия. Гейден, например, пишет, что Гитлер,

«как одержимый, беснуется по самым ничтожным поводам... Из-за запропастившейся стенограммы своей последней речи — а его последняя речь всегда самое крупное событие — он способен надавать пощечин своим старейшим сотрудникам» (27, с. 51).

В качестве примера можно напомнить о визите Браухича и Гитлера 5 ноября 1939 г, когда Браухич пытался убедить фюрера не предпринимать нападения на Францию. Гитлер, уразумев, о чем идет речь, впал в ярость, закричал на генерала и убежал из кабинета.

Даже на дипломатических переговорах Гитлер норой срывался и орал на дипломатов других государств, как на своих генералов. Например, 14 ноября 1940 г. Гитлер беседовал с Молотовым, находящимся в Германии с официальный визитом. На вопрос Молотова, что сказала бы Германия, если бы СССР заключил, например, с Болгарией направленный против Германии договоров, подобный договору, заключенному между Германией и Румынией, Гитлер, но свидетельству В. Бережкова, сорвался на крик и «визгливо прокричал», что болгарский царь не просил Москву о гарантиях, что ему об этом ничего неизвестно и т. п.

В психике Сталина аналогичные симптомы окончательно сформировались в середине тридцатых годов, когда его власть подходила к абсолютной.

Есть множество свидетельств того, что Сталин в общении с людьми был груб, что являлось для него, в сущности, «нормой поведения». Грубость сама по себе есть фактически эмоциональный срыв. Среди примеров такого рода, характеризующих Сталина, весьма показателен следующий.

«На приемах в Большом Кремлевском дворце Сталин часто подходил к актерам и актрисам и разговаривал с ними... В начале 1941 года в кругах людей искусства Москвы большое впечатление произвел разговор Сталина с меццо-сопрано Большого театра Давыдовой...

Уже было позже 12 часов, и вечер был в полном разгаре, когда Сталин не спеша, своей немножко развалистой походкой подошел к Давыдовой — высокой, эффектной женщине, в сильно открытом серебряном платье, с драгоценностями на шее и на руках, с дорогим палантином из черно-бурых лисиц, наброшенном на плечи. Великий вождь, одетый в свой неизменный скромный френч защитного цвета и сапоги, некоторое время молча смотрел на молодую женщину, покуривая свою трубочку. Потом он вынул трубку изо рта.

— Зачем вы так пышно одеваетесь? К чему все это? — спросил он, указывая трубкой на жемчужное ожерелье и на браслеты Давыдовой. — Неужели вам не кажется безвкусным ваше платье? Вам надо быть скромнее. Надо меньше думать о платьях и больше работать над собой, над вашим голосом. Берите пример вот с нее... — Он показал на проходившую мимо свою любимицу — сопрано Большого театра Наталью Шпиллер... При всем аристократизме ее манер, одевалась она с нарочитой скромностью, носила всегда закрытые платья темных цветов, не надевала драгоценности...

— Вот она не думает о своих туалетах так много, как вы, а думает о своем искусстве.., — продолжал Сталин. — И какие она сделала большие успехи. Как хорошо стала петь.

Обе дамы стояли молча и слушали вождя. Что они могли сказать в ответ? Рассказывали, что Давыдова едва сдержалась, чтобы не разрыдаться» (111, с. 23).

Эта выходка Сталина по-своему более «эффектна», чем тот эпизод, когда Гитлер разорался на генерала Браухича.

Несомненно, Сталин из трех рассматриваемых фашистских «вождей» был наиболее волевым, хитрым и скрытным. Но можно не сомневаться, что в его психике периодически накапливались и находили выход психопатические напряжения, разрешавшиеся в приступах гнева, ярости, за которыми нередко следовали очередные убийства. Эмоциональный срыв не обязательно должен выражаться и грубостях, в крике и судорожных движениях: он может быть выражен в виде репрессий, в виде организационных перемещении и т. п.

В психике Мао Цзедупа аналогичные симптомы психопатии появились наверняка раньше 40-х годов, но именно в эти годы они приобрели, так сказать, клиническую ясность, так как именно в этот период Мао установил абсолютную власть над КПК.

П. П. Владимиров отмечал, что Мао Цзедун не терпел ни малейших возражений и решительно пресекал все попытки такого рода. С П. П. Владимировым он был вынужден держаться более сдержано, но тем не менее порой срывался.

В январе П. П. Владимиров обратился к Мао с просьбой оказать содействие в изучении периода истории КПК 1928-1938 гг. Мао взял на себя «освещение основных вопросов» и поставил условие, что информацию о партии, ее развитии, внутрипартийных столкновениях П. П. Владимиров будет получать только от него. Как пишет П. П. Владимиров,

«...тут Мао в категорической форме заявил, что я не должен требовать прояснять данные вопросы у кого-либо другого.

Когда мы уже прощались, Mao Цзедун сказал мне, что о наших беседах никто не должен знать. Но этим он не ограничился. Он стал льстить мне и в то же время намекать, что не доверяет моим товарищам... Я выразил удивление. Мао возразил в столь грубой форме, что я даже поначалу опешил. Мао почти кричал, убеждая меня в том, что здесь, в Яньани, доверять никому нельзя» (20, с. 184, 18.5).

Это типичный для паранойяльных психопатов эмоциональный срыв в ответ на несогласие, которое они, в силу центрального положения в их психике влечения к власти, воспринимают именно через призму этого влечения, — то есть как посягательство на их власть.

ПАРАНОЙЯЛЬНАЯ БОЛТЛИВОСТЬ

Для фашистских «вождей» как для паранойяльных психопатов типична и другая особенность: патологическая говорливость и неумение слушать собеседника. Биографы Гитлера отмечают, что он мог часами самозабвенно витийствовать, и это наблюдалось за ним уже в молодые годы. Позже, придя к власти, Гитлер, естественно, пользовался этим, чтобы лишний раз излить переполнявшие его чувства и «идеи».

Вероятно, в такие моменты у фашистского «вождя» происходит своеобразная эмоциональная разрядка — высвобождение эмоций, связанных с патологическим стремлением к власти, испытывается ощущение превосходства над слушателями, которые, естественно, проявляют максимум внимания и лояльности.

В сущности, многочасовая болтовня паранойяльного психопата — это тот же эмоциональный срыв, только растянутый во времени и соответственно приглушенный.

Гитлер, например, мог часами развивать перед Риббентропом грандиозные планы внешней экспансии, и тот все это время молча слушал (6, с. 88). Даже на важных государственных совещаниях Гитлер со временем стал порой вести себя точно так же. Например, встречи Гитлера с генералами в рейхсканцелярии «обычно сводились к заслушиванию длинных речей Гитлера и к выражению присутствующими своего полного одобрения» (25, с. 60). В случае признаков неодобрения или несогласия с «гениальными идеями» фюрера последовал бы, разумеется, очередной истерический припадок.

Сталин в этом отношении, видимо, был более сдержан, чем Гитлер и Мао.

П. П. Владимирова немало удивляла способность Мао Цзедуна разглагольствовать перед собеседниками буквально часами.

Запись от 29 февраля 1944 г:

«Мао Цзедун в беседах нередко оставляет тему разговора и перескакивает на другую, потом на третью. Порой он неожиданно спрашивает мнение, но ответ предпочитает короткий. Если собеседник начинает развивать свою мысль, он поначалу внимательно слушает, но вскоре разговор непременно обрывается. Мне он не раз жаловался, что после «говорливых собеседников» утомлен и плохо себя чувствует». (20, с. 265).

Неумение слушать — довольно распространенная черта, которая чаще всего является следствием недостаточной воспитанности. Но для больных психопатией очень типично именно чувство утомления, раздражения, а то и глухой ярости, когда собеседник не соглашается с больным или даже просто говорит больше, чем больной.

Фашистский «вождь», видимо, во время беседы подсознательно расценивает развитие мысли собеседником, его доводы и рассуждения как проявление нелояльности, как неуважение к его власти, поскольку «вождь» воспринимает процесс общения с людьми почти исключительно по схеме «лоялен-нелоялен». Отсюда и раздражение Мао против спорящих с ним, и утомление после «говорливых собеседников».

Себя, надо полагать, Мао Цзедун к «говорливым собеседникам» не относил.

Запись от 15 июля 1944 г:

«Странные эти наши беседы. Говорит преимущественно Мао. Иногда говорит час или два, случается и больше. Мне отводится роль слушателя. Он очень недоволен, если я не соглашаюсь. Если мне случается возразить, он круто меняет тему (с другими в таких случаях он поступает просто оскорбительно) или весь уходит в нервное сосредоточенное курение. И тогда я чувствую, какой ценой ему обходится общение со мной» (20, с. 303).

15 марта 1945 г: «В своем кресле он или слушает, окуривая собеседника дымом, или рассуждает. Может говорить два, три, четыре часа! И это один на один!» (20, с. 472).

ТРЕБОВАНИЯ ПОКЛОНЕНИЯ КАК СИМПТОМЫ ПАРАНОЙЯЛЬНОЙ САМООЦЕНКИ

Насколько в фашистских «вождях» раздуто стремление к власти, настолько, соответственно, велико в них желание видеть и воспринимать направленные в их адрес атрибуты лояльности — всевозможные знаки почтения и восхищения. Это явно патологическое отношение к окружающим, вытекающее из патологического стремления к власти и формирующейся постепенно в «вожде» преувеличенной, в конечном счете, просто паранойяльной самооценки.

Психиатры давно выработали определенные правила обращения с психически больными людьми. Что касается больных паранойяльно-истеричной психопатией с манией величия, то в общении с такими больными необходима осторожная лояльность но отношению к их бредовым высказываниям; нельзя выражать открытого несогласия с их идеями и тем более настаивать на том, что эти идеи неверны. Допускается лишь минимум дискуссионности, в противном случае у больного может быть спровоцирован эмоциональный срыв: приступ истерического гнева, или наоборот, тоски и депрессии.

По мере того, как фашистский «вождь» распространяет свою власть на все большее количество людей, все они вынуждены себя вести по отношению к вождю так же, как ведет себя по отношению к больному паранойяльно-истеричной психопатией врач-психиатр: мягко, с демонстрацией полного согласия с его взглядами и т. п. Разница лишь в том, что больной, находящийся в сумасшедшем доме, навязывает врачу такой стиль поведения по той причине, что любой другой стиль не улучшает состояния больного, и врач должен вести себя так в силу врачебного долга. Люди же, порабощенные фашистским «вождем» — паранойяльным психопатом, вынуждены обращаться с ним подобным образом по той причине, что у этого психопата в руках сосредоточена власть.

С точки же зрения психиатрии в обоих случаях психопат, независимо от того, находится ли он у власти в государстве, или же в психиатрической больнице на излечении, в силу непреодолимых патологических особенностей своей психики фактически навязывает, в первом случае — врачу, во втором — множеству подчиненных психопату людей, ту форму общения, которая представляется ему единственно нормальной и которая на самом деле является бесспорным симптомом паранойяльно-истерической психопатии.

После захвата власти фашистским «вождем» в масштабах государства все государство в конце-концов превращается в настоящий сумасшедший дом, где даже психически нормальные люди вынуждены вести себя, как психопаты, регулярно и интенсивно выражая доведенную до истерии «любовь» к «вождю», который, таким образом, заражает своей манией величия, вывернутой наизнанку и предстающей в виде рабского поклонения, миллионы людей.

Если взять психопата с манией величия и в порядке эксперимента вручить ему власть над определенным количеством людей, то он немедленно начнет вести себя так, как действовал Гитлер, Сталин или Мао Цзедун в масштабах государства: начнет укреплять свою власть — создавать «культ», пресекать несогласие и т. п.

Известно, что культ Гитлера в Германии был доведен до совершенно абсурдных форм, то есть фюрер навязал всему немецкому народу ту форму отношения к себе, которую требовал и получил от своих сотрудников и подчиненных: безоговорочное согласие, послушание, восхищение и т. II.— именно ту форму отношения, которую ждет и даже требует от окружающих любой паранойяльно-истеричный психопат в любом сумасшедшем доме.

Б. Винцер вспоминает в своей книге:

«Каждая газета ежедневно публиковала по меньшей мере одну фотографию Гитлера и вбивала читателям в голову: Гитлер все знает, Гитлер все видит, Гитлер вездесущ. Его портрет висел во всех помещениях, его бюсты стояли во всех углах, и в каждом городе были площадь и улица, носившие его имя» (18, с. 122).

Корреспондент ТАСС И. Филиппов, работавший в Германии в 1939-1941 гг., пишет в этой связи:

«Культ фюрера в дни его пребывания в Берлине принял неописуемые масштабы... Печать заполнялась статьями о Гитлере, его фотографиями. Издательства, почтовые ведомства, соревнуясь в угодливости, распространяли портреты, открытки, на которых был изображен Гитлер то в виде Иисуса Христа на фоне солнечных лучей, то в виде нежного отца, ласкающего ребенка. В магазинах продавались игральные карты, на которых вместо юнкеров-валетов красовался Гитлер...

В религиозных рождественских песнях имя Христа заменялось Гитлером...

Руководитель «Гитлерюгенда», позже гаулейтер Австрии Ширах, создавал свои стихи, в которых сравнивал Гитлера с Богом» (96, с. 346).

Фашистская пропаганда вдалбливала в головы немцев:

«Никто не имеет права задаваться вопросом: прав ли фюрер и верно ли то, что он говорит? Ибо то, что говорит фюрер, всегда верно» (96, с. 346),

При регистрации брака в нацистской Германии жениху и невесте в осязательном порядке вручался экземпляр книги Гитлера «Майн Кампф».

Перед появлением Гитлера всегда звучала определенная музыка — «Баденвайльский марш».

Описание одного из сборищ с участием Гитлера — митинг в цирке:

«Хайль! Хайль! Десять тысяч правых рук подняты кверху. Слезы на глазах женщин, хриплые голоса мужчин... Царит наряженность. Возбужденность политического собрания, но напряженность людей, ожидающих свадьбы или похорон. Хайль! Хайль!

Появляется Гитлер. Мимо помоста, на котором он стоит, в течение часа проходят тысячи молодых людей, с поднятой вверх правой рукой.

Глаза каждого... устремлены на Гитлера. Глаза, полные решимости умереть за идеал» (32, с. 146).

Того же самого добивались — и в конце концов добились Сталин и Мао Цзедун.

В СССР Сталин поставил себя в положение живого бога. Повсюду висели его портреты, в каждом мало-мальски крупном поселке, не говоря уже о городах и городках, возвышались его статуи. Пресса была переполнена в течение двух десятилетий ежедневно подобострастными, до предела угодливыми восклицаниями и высказываниями в адрес Сталина.

• «Правда», 8 января: «Да здравствует тот, чей гений привел нас к невиданным успехам, — великий организатор побед советской власти, великий вождь, друг и учитель — наш Сталин!»
• «Правда», 30 декабря: «Да здравствует наш гениальный вождь, творец Конституции, первый и лучший друг науки — товарищ Сталин!»
• «Правда», 17 октября: «Да здравствует вождь и учитель, наш отец и друг, наша радость и надежда — родной, любимый, великий Сталин!»
• «Правда», 8 марта 1939 г: «Пусть живет отец, да здравствует наш отец родной — Сталин-солнышко!»
• «Правда», 21 декабря: «Ленина нет, Сталин стал для нас учителеv и другом. ...Высоко парит орел, видя с высоты то, что не видят в долине, и смело ведет человечество к коммунизму».

В начале пятидесятых годов обычные определения Сталина — «великий вождь и учитель всех народов» порой писались с большой буквы, то есть следующим образом: «Великий Вождь и Учитель». Результаты этой обработки массового сознания прослеживаются даже сегодня — до сих пор еще немало представителей старшего поколения, а также людей определенного типа, страдающих бабской тоской раба по господину, не избавились от чувства преклонения перед «вождем».

Такого же положения живого бога достиг в Китае Мае Цзедун.

М. Яковлев, работавший в Китае 17 лет, вспоминает:

«Непомерное прославление и наделение личности Мао и его «идей» сверхъестественной силой привели к прямому его обожествлению. Императоры всегда обожествлялись в Китае. Но обожествление личности Мао Цзедуна превзошло все, что известно в истории Китая о пышных царствованиях «наместников Бога на земле». Оно приняло уродливые формы идолопоклонства.

Каждое его публичное появление преподносилось как исключительное событие. Он сравнивался с небесным светилом или выдавался за второе светило.

Почти во всех общественных местах в вестибюле стояло гипсовое или мраморное изваяние «кормчего». Хунвэйбины носили по улицам китайских городов портреты Мао Цзедуна как иконы. Жених и невеста во время бракосочетания трижды кланялись портрету «кормчего» (104, с. 245).

Пропаганда внушала китайцам:

«Мы должны решительно выполнять все указания Мао Цзедуна, как те, которые мы понимаем, так и те, которые мы в данный момент не понимаем...

Необходимо выполнять не только те указания председателя Мао, которые хорошо осмыслены, но и те, которые пока не осмыслены». (88, с. 247).

Появлению Мао предшествовала также определенная музыка — марш «Алеет Восток».

Описание одного из митингов с участием Мао:

«Площадь Тяньаньмэнь забита хунвэйбинами, цзао-фанями и военными. Над площадью загремели звуки песни «Алеет Восток» («Дунфан хун»), песни, которая исполнялась только при появлении Мао Цзедуна. По широкому коридору, образованному солдатами, на зеленом военном вездеходе в сопровождении приближенных и охраны ехал «великий кормчий». Он был облачен в военную форму. Площадь забурлила. «Десять тысяч лет жизни председателю Мао! Миллион лет жизни председателю Мао!» — вопили в исступлении сотни тысяч человек. И рвались к месту, где только что проехал современный «сын неба», чтобы прикоснуться к «освященной земле» (104, с. 243, 244).

Обычно после таких сборищ на земле оставались лежать десятки трупов людей, задавленных в столпотворении.

Если печатная и устная пропаганда воздействовала преимущественно на сознание человека, то огромным количеством портретов и статуй «вождя», а также массовыми митингами, гигантскими театрализованными зрелищами фашисты через образный уровень психического восприятия давили на подсознание человека, формировали в нем чувство покорности «вождю» и чувство преклонения перед ним. Вездесущность «вождя» подтверждалась вездесущностью его портретов и статуй. Размах массовых мероприятий, толпы восторженных, стремящихся к «вождю» людей создавали иллюзию его величия: эта картина запечатлевалась в представлении людей и вызывала в них чувство психопатического преклонения перед «вождем». Миллионы людей превращались в тех же самых паранойяльно-истеричных психопатов, одержимых сверхценной идеей — идеей

всемогущества, непогрешимости и гениальности «вождя».

Это была, если так можно выразиться, искусственная, наведенная психопатия.

Но эти театрализованные представления являлись не только акциями, с помощью которых оболванивались миллионы людей, а фашистские «вожди» получали возможность лишний раз ощутить остроту своей власти, ощутить ее необъятность и беспредельность.

Элемент театральности в поведении фашистских «вождей» обусловливался и некоторыми другими факторами.

Продолжение здесь http://www.apn.ru/special/article22331.htm

Логово «оборотня»

  Координаты GPS ставка Wehrwolf в селе Коло-Михайливка под Винницей 49°1824N 28°2943E (wikimapia)

  В восьми километрах от украинского областного центра Винница есть место, которое вот уже более полувека будоражит умы исследователей и журналистов. Местные жители его называют дурным. А покойная болгарская ясновидица Ванга предостерегала, что тут "смертельная опасность подстерегает каждого". В годы Великой Отечественной войны здесь был построен подземный командный пункт Гитлера "Вервольф" (нем. wehrwolf производная от слов werewolf – оборотень и wehr – оборона, оружие; переводится как “вооруженный волк- оборотень”). С тех пор об этом районе и ходят самые мрачные поверья. Сразу объект назывался Eichenhain («дубовая роща»), но название сменили на Wehrwolf - термин из книги с аналогичным названием автора Hermann Lns о немецких крестьянах во времена Тридцатилетней Войны.

О многочисленных экспериментах, которые проводились фашистской Германией в период Второй Мировой войны, написано многое. В частности, немало известно о технических экспериментах и о попытках создания нового оружия. Однако то, что инженеры Третьего Рейха попытались «обскакать» даже инопланетян - история удивительная.

14 февраля 1945 года в небо над оккупированной Чехословакией со скоростью 2000 км/ч взнесся летающий аппарат в форме диска, который в течение трех минут достигнул высоты 12400 метров. На первый взгляд такая информация кажется абсурдной, тем не менее, именно она появилась в 1958 году в книге «Немецкое секретное оружие Второй Мировой войны», написанной таинственной фигурой по имени Рудольф Лусар. «Эта информация впервые вышла в Германии, а затем в Англии и в Западной Европе. В книге Лусара содержалось всего несколько абзацев, посвященных летающим тарелкам, но на их основе возникла целая легенда об их существовании, о том, как они выглядели и так далее. Однако, эта информация цитируется и по сей день, потому что именно тогда эта легенда родилась. До этого в журналах появлялось несколько статей на ту же тему, но интерес к ней возник лишь после выхода книги», - рассказывает писатель и публицист Ян А. Новак.

Собственно в Чехословакию эта легенда проникла в те же 50-е годы посредством журнала «Наука и техника», где информация подавалась, скорее, в критическом ключе. Тем не менее, тема вызвала живой интерес, поскольку касалась непосредственно Чехословакии, где, собственно, в соответствии с информацией, летающие тарелки и были сконструированы на авиапредприятиях, которых в то время здесь функционировало уже несколько. «Испытания тарелок должны были проводиться в Праге, и в книге Лусара утверждается, что первый пробный полет летающей тарелки должен был состояться, по странному стечению обстоятельств, в день первого американского налета на Прагу. Так что многих в Чехословакии эта информация чрезвычайно заинтересовала, и их исследования не прекращаются и по сей день». И все же, если такая информация появилась, должны были существовать какие-либо свидетельства очевидцев. Как рассказал нам господин Новак, свидетельства очевидцев действительно были. Они появились даже на весьма авторитетном телеканале Discovery, где некий немецкий конструктор Андреас Эпп утверждал, что во время Второй Мировой войны он сам участвовал в проектировании подобных объектов, и впоследствии приехал в Прагу, где видел их собственными глазами.

«Следующие свидетельства прозвучали также в передаче по телевидению, где выступали и чешские редакторы, которые утверждали, что видели летающие тарелки в небе над тогдашним аэропортом Кбели. Вопросом остается то, насколько эти свидетельства серьезны, и насколько ответственно люди были способны оценить, то, что они видели. В описаниях говорится, что они видели дискообразный летающий объект, с прозрачной кабиной сверху, в которой сидели люди». Несмотря на то, что никаких документальных свидетельств или чертежей, которые бы говорили о реальном существовании летающих тарелок, пока не удалось обнаружить, тем не менее, существует несколько фактов, которые могли обусловить возникновение данной легенды. Еще до начала Второй Мировой войны, в 30-е годы в Германии действительно разрабатывалась модель самолета AS6 с круглыми крыльями, который в шутку называли «летающая подставка под пивную кружку». Однако, это был обычный самолет, не обладавший никакими сверхъестественными свойствами. «В Германии в период Второй Мировой возникла идея создания особой машины, которая выглядела подобно вертолету, где пропеллер приводился в движение реактивными двигателями. Если говорить упрощенным языком, это был вертолет с кабиной посредине, где лопасти над кабиной приводились в движение реактивными двигателями», - продолжает Ян А. Новак. Еще одним обстоятельством, которое могло спровоцировать появление подобной информации, было то, что после Второй Мировой войны началась волна увлечения НЛО. Стали появляться первые «свидетельства» того, что люди наблюдали неопознанные летающие объекты, прибывшие из космоса и тому подобные вещи. Однако, интересно то, что люди, упоминавшиеся в связи с конструированием немецких летающих тарелок, были в действительности историческими фигурами, некоторые из них впоследствии эмигрировали на Запад и попытались создать там подобные объекты. Команду разработчиков возглавляли четыре конструктора - Рихард Митхе, Клаус Хабермол, Рудольф Шривер и Джузеппе Беллуццо. Клаус Хабермол после войны попал в плен к советской армии и работал на Советский Союз. Рудольф Шривер эмигрировал в Америку, затем вернулся в Германию. Зато Клаус Хабермол после войны продолжил разработку летающего объекта в Канаде.

«В Канаде он разрабатывал модель летающей тарелки для канадской компании A.V. Roe (Avro), которая называлась VZ-9 Avrocar. Однако, о ней говорится, что она не достигла желаемых результатов, и программу остановили. Но альтернативные источники говорят, что программа была переведена в США. Говорят также, что трюк с историями об испытании тарелок заключался в том, чтобы отвести внимание от испытаний настоящих летающих тарелок». Как правило, самыми убедительными свидетельствами существования таких вещей являются чертежи или планы по их созданию. Однако, по словам Яна А. Новака, ничего подобного обнаружено не было, а то, что появлялось в различных энциклопедиях по уфологии, выглядит настолько сумасшедшим, что даже ребенок в это не поверит. По мнению публициста, возникновение данных мистификаций с большой вероятностью было связано с тем, чтобы отвлечь внимание от испытаний действительно серьезного оружия. Настораживает и тот факт, что первые испытания, если и были проведены, то датируются февралем 1945 года, когда дело уже шло к развязке войны, разумеется, не в пользу фашистской Германии. Имела ли тогда немецкая армия возможность проводить какие-либо испытания оружия? «По всей вероятности, такая возможность имелась. Протекторат Чехия и Моравия не был затронут военными действиями, и здесь царило относительное спокойствие. Кроме того, авиапромышленность в Чехословакии функционировала достаточно интенсивно. Только в Праге было, как минимум, три авиапредприятия. Еще одна лаборатория, занимавшаяся ракетными разработками, находилась в Пршибрами. Около Седлчан находилось пространство, оборудованное для деятельности СС, которое было продано протекторатом Рейху. Там находились только немцы, и что там происходило, является тайной до сих пор. На границе этой территории находится местечко Штеховице, где по некоторым догадкам может находиться так называемый «Штеховицкий клад». Некоторые полагают, что где-то там под землей могут находиться планы или даже части этих летающих тарелок». Неподалеку от Штеховиц проходит железнодорожная магистраль, так называемый Посазавский пацифик. Она проходит через несколько тоннелей, и во время войны там действительно производилось оружие. Возможно, именно эти места скрывают тайну летающих тарелок, создававшихся для Третьего Рейха, которые могли изменить исход Второй Мировой Войны.

СЕКРЕТНОЕ ПИСЬМО ГИТЛЕРА.

Фюрер предлагал Сталину атаковать Англию за месяц до начала войны

 

 

О подлинности послания историки спорят до сих пор

Великая Отечественная война началась 70 лет назад, но чем больше проходит времени, тем меньше мы понимаем: почему она началась для нашей страны со столь масштабной катастрофы. Полвека назад все было предельно ясно – враг был сильнее, а его нападение оказалось коварным и неожиданным. Пока советский народ занимался мирным трудом, на мирно спящие города и села... Лет 30 назад в этих постулатах появились сомнения, которые лет 15 назад переросли в большое недоверие.

Почему, например, едва ли не все советские военачальники, вспоминая последние предвоенные деньки, в один голос утверждали: «Мы знали и чувствовали, что Гитлер вот-вот на нас нападет, но Сталин приказал не поддаваться на провокации». А была ли хоть одна провокация со стороны немцев?

Недавно один знакомый генерал показал мне страничку из малотиражного ведомственного издания – «Вестник Академии военных наук» за 2005 г.. Возможно, ответ на ряд вопросов по 22 июня находится если не в строках, то между строк письма Гитлера к Сталину.

Я связался с одним из ведущих историков Второй мировой войны Мирославом Морозовым. Он ответил, что документ этот ему знаком, но предупредил: впервые он был опубликован в историческом  романе И. Бунича. Оригинал ищут и пока не могут найти.  Удалось разыскать и полный текст документа. Предлагаю его для обсуждения.

                           Сергей Осипов, обозреватель еженедельника «Аргументы и факты»

 

СЕКРЕТНОЕ ПИСЬМО ГИТЛЕРА. 

«Уважаемый господин Сталин,

Я пишу Вам это письмо в тот момент, когда я окончательно пришел к выводу, что невозможно добиться прочного мира в Европе ни для нас, ни для будущих поколений без окончательного сокрушения Англии и уничтожения ее как государства. Как Вам хорошо известно, я давно принял решение на проведение серии военных мероприятий для достижения этой цели.

Но чем ближе час приближающейся окончательной битвы, тем с большим количеством проблем я сталкиваюсь. В немецкой народной массе непопулярна любая война, а война против Англии особенно, ибо немецкий народ считает англичан братским народом, а войну между нами - трагическим событием.

Не скрою, что я думаю так же и уже неоднократно предлагал Англии мир на условиях весьма гуманных, учитывая нынешнее военное положение англичан. Однако оскорбительные ответы на мои мирные предложения и постоянное расширение англичанами географии военных действий с явным стремлением втянуть в эту войну весь мир, убедили меня, что нет другого выхода, кроме вторжения на (Английские) острова и окончательного сокрушения этой страны.
Английская разведка стала ловко использовать в своих целях положение о «народах-братьях», применяя не без успеха этот тезис в своей пропаганде.

Поэтому оппозиция моему решению осуществить вторжение на острова охватила многие слои немецкого общества, включая и отдельных представителей высших уровней государственного и военного руководства. Вам уже, наверное, известно, что один из моих заместителей, господин Гесс, я полагаю - в припадке умопомрачения из-за переутомления, улетел в Лондон, чтобы, насколько мне известно, еще раз побудить англичан к здравому смыслу, хотя бы самим своим невероятным поступком. Судя по имеющейся в моем распоряжении информации, подобные настроения охватили и некоторых генералов моей армии, особенно тех, у кого в Англии имеются знатные родственники, происходящие из одного древнего дворянского корня.

В ЭТОЙ СВЯЗИ ОСОБУЮ ТРЕВОГУ У МЕНЯ ВЫЗЫВАЕТ СЛЕДУЮЩЕЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВО.
При формировании войск вторжения вдали от глаз и авиации противника, а также в связи с недавними операциями, на Балканах вдоль границы с Советским Союзом скопилось большое количество моих войск, около 80 дивизий, что, возможно, и породило циркулирующие ныне слухи о вероятном военном конфликте между нами.
Уверяю Вас честью главы государства, что это не так.

Со своей стороны, я также с пониманием отношусь к тому, что вы не можете полностью игнорировать эти слухи и также сосредоточили на границе достаточное количество своих войск.

В подобной обстановке я совсем не исключаю возможность случайного возникновения вооруженного конфликта, который в условиях такой концентрации войск может принять очень крупные размеры, когда трудно или просто невозможно будет определить, что явилось его первопричиной. Не менее сложно будет этот конфликт и остановить.
Я хочу быть с Вами предельно откровенным.

Я опасаюсь, что кто-нибудь из моих генералов сознательно пойдет на подобный конфликт, чтобы спасти Англию от ее судьбы и сорвать мои планы. Речь идет всего об одном месяце.

ПРИМЕРНО 15-20 ИЮНЯ Я ПЛАНИРУЮ НАЧАТЬ МАССИРОВАННУЮ ПЕРЕБРОСКУ ВОЙСК НА ЗАПАД С ВАШЕЙ ГРАНИЦЫ.

При этом убедительнейшим образом прошу Вас не поддаваться ни на какие провокации, которые могут иметь место со стороны моих забывших долг генералов. И само собой разумеется, постараться не давать им никакого повода. Если же провокации со стороны какого-нибудь из моих генералов не удастся избежать, прошу Вас, проявите выдержку, не предпринимайте ответных действии и немедленно сообщите о случившемся мне по известному Вам каналу связи. Только таким образом мы сможем достичь наших общих целей, который, как мне кажется, мы с Вами четко согласовали.

Я благодарю Вас за то, что Вы пошли мне навстречу в известном Вам вопросе, и прошу извинить меня за тот способ, который я выбрал для скорейшей доставки этого письма Вам.

Я продолжаю надеяться на нашу встречу в июле.
Искренне Ваш, Адольф Гитлер.
14 мая 1941 года».

 --------------

Сергей Осипов "АиФ"  http://www.aif.ru/society/article/43896