На спомин.
- 19.02.14, 12:35
І біль піде і співчуття.
Чуття не йдуть назовні,
у небуття піде життя,
лише назовні.
"Народ Майдана! - обратился к собравшимся Леви. - Сейчас на этой площади собрались все народы Украины. Западные украинцы и восточные украинцы. Горожане и жители деревень. Татары и поляки. Казаки и евреи. Здесь есть внуки тех, кто пережил Голодомор - устроенное Сталиным убийство голодом - и Бабий Яр - ужасающий символ расстрельного Холокоста".
"У нас в Париже есть площадь Бастилии, на которой сформировался французский народ. У вас есть Майдан, где сейчас формируется украинский народ. Для гражданина родины прав человека очень трогательно быть свидетелем этого исключительного исторического момента, какие бывают лишь у великих народов", - признался писатель.
"У вас, у народа Майдана, есть мечта, которая вас объединяет, и эта мечта - Европа. Не Европа счетоводов, а Европа ценностей. Не Европа бюрократов, а Европа духа. Не уставшая сама от себя Европа, сомневающаяся в своем предназначении и смысле, а страстная, пылкая, героическая Европа", - подчеркнул оратор.
"Я - французский гражданин, я - европейский федералист, но сегодня, на Майдане, который напомнил Европе о ее первостепенном призвании, я также украинец", - сказал Леви.
"Вы даете плоть европейскому проекту. Вы возвращаете ему содержание и программу. Вы придаете идее Европы не только "более чистый" (как сказал один французский поэт), но и более точный и более богатый смысл, - заявил со сцены писатель. - Вот почему я думаю, что настоящая Европа здесь. Вот почему настоящие европейцы собрались на Майдане. Вот почему Украина - не вассал российской империи, вымаливающий право воссоединиться с Европой, а - по крайней мере, в этот момент - бьющееся сердце континента, и Киев - его столица".
"В заключение, народ Майдана, хочу сказать вам, что покидаю вас с тяжелым сердцем, поскольку знаю, что в ближайшие дни может произойти все, даже самое худшее, - продолжил философ. - В долгой истории борьбы народов за суверенитет на площадях городов на ум приходят площадь Бастилии, или Вацлавская площадь в Праге, или афинская Агора, но как забыть о другом, противоположном варианте - о площади Тяньаньмэнь и восстании, утопленном в крови?"
"Но знайте также, что я покидаю вас полный восхищения вашим мужеством, хладнокровием, мудростью и умеренностью, пример которых вы являете миру, - отметил писатель. - Ваше оружие - хладнокровие. Ваша сила - спокойная решимость без пафоса, благодаря которой все вы, от простой буфетчицы Лизы до бывшего боксера Виталия Кличко, который, быть может, однажды станет президентом новой Украины, в один голос заверили меня, что ничто уже не остановит дух Майдана".
"Ваша сила также в стоящей за вашей спиной высокой цивилизации, хотя вас, как и все европейские народы, и преследует трагический и преступный период истории. Когда России еще и в помине не было, Украина и Киев уже блистали. В каждом гражданине Майдана больше истории и культуры, чем в сочинском хвастуне - в Тарзане, который на деле всего лишь Попай-морячок, мнимый силач и истинный враг святой Софии и ее мудрости", - не преминул уколоть Владимира Путина выступающий.
"Именно поэтому вы победите. Именно поэтому возьмете верх над господином Владимиром Путиным и его лакеем Виктором Януковичем. Я говорю вам: добро пожаловать в Европу", - завершил свое выступление Бернар-Анри Леви.
Не надо боятся инертности. Машина власти не
выдерживает такого преса от собственных граждан, (тем более радикально
настроенных, готовых действовать и творящих новые законы жизни в рамках ими
установленного порядка). Жаль, но опозиция не берет под знамено эти
порядки, законы. Боясь расправы от власти, то есть от самих же себя. Нет
веры, мечты охлаждены (властью), кризис... который легче одному (личности)
преодолеть чем массе.
Но это революция духа и сознания, в том числе (я еетак понимаю, у вас тоже
свои ожидания и они резонны и логичны). Просто преодолела кризис веры (в
себя, благодаря Майдану, - и в людей).
А власть, посудить,"гниет" во всем свете.
Слишком инертно! реагировала демократичная А. Меркель. и отнюдь не из-за
России. (Просто социальные институции Запада довольно старые и
прикрывают огрехи властей).