Сестры милосердия рассказали сайту «Православие и мир» об опыте помощи после катастрофы.

Руководитель направления по реагированию Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению в ЧС Полина Юферева:

Информацию о произошедшем теракте мы получили около 5 часов вечера, ближе к 7-ми сестры милосердия и священнослужители уже прибыли на место происшествия. Были направлены сестры милосердия, которые прошли обучение на курсах МЧС. Они изначально были подготовлены встретиться с трагической ситуацией. Но были и те, кто пока не был внутренне к этому готов, они честно сказали об этом, мы к их помощи не прибегали.

По пути мы в оперативном режиме получали последнюю  информацию  от дежурного диспетчера, и знали, в какие больницы доставлены пострадавшие. Сначала, чтобы оценить обстановку, мы приехали в аэропорт. Здание было оцеплено. К 12-ти ночи наши священники навестили пострадавших в больницах. На следующее утро по списку Минздрава поступила информация о других больницах, где размещались раненые. Священники и сестры были направлены туда.

Сначала мы направились в Центральную Домодедовскую больницу. Узнали, кого транспортировали в Москву. Нам предоставляли полную информацию по каждому больному: об их состоянии и месте госпитализации. Основная группа священников побывала в больницах у больных, некоторых причастили. Причастия проводились и на следующий день, но чаще требовалось просто поговорить, в том числе и с родственниками. Мы оставляли свои контакты, чтобы люди в дальнейшем могли с нами связаться. Священники проводили таинства елеосвящения, оставляли крестики, иконочки, просфоры, люди с радостью принимали подарки.

Сестры милосердия также были направили в больницы и на следующий день. Их помощь очень пригодилась, потому что не везде пускают в реанимацию священников. Больше боятся за эмоциональное состояние пострадавших, врачи думают, что больные будут пугаться: у некоторых причастие и само присутствие батюшки, к сожалению, ассоциируется со смертью. Они предполагали, что больные посчитают свое состояние совсем тяжелым: «Зачем звать священника, я умираю?». А вот просто поговорить, утешиться они были рады.

Мне кажется, что люди в таком состоянии начинают задумываться о серьезных вещах и о своем отношении к вере, о своих взаимоотношениях с Богом. Именно в таких ситуациях они больше вспоминают об этом. Состояние людей, конечно, тяжелое, стрессовое, но в духовном плане, может, более здоровое, потому что все духовное они острее сейчас воспринимают. Многие говорят, что произошло чудо, потому что они выжили. Звучали примерно такие фразы: «Я был буквально в пяти метрах от взрыва и остался жив, благодарю Господа». Некоторые откровенно говорят, что молились, и, слава Богу, ранения не сильные. Такая ситуация – с одной стороны страшная, а с другой – духовно укрепляющая. Даже если люди неверующие, не церковные, они все равно ощущают тепло, внимание, небезразличие со стороны Церкви. Они понимают, что любовь все равно сильнее зла. И здесь, может быть, не нужны какие-то особенные богословские познания и большой опыт. Просто сестра милосердия пришла и подержала за руку страждущего, и он этого не забудет. А я не забуду пострадавшую девушку из Словении, которая плохо понимала и говорила по-русски, но она просто крепко держала меня за руку и долго плакала. Ей становилось легче. Она оказалась одна, ее мама скоро должна приехать. Здесь не нужны были слова, это была поддержка, которая ей была необходима, она оказалась в чужой стране, в чужом городе и пострадала в теракте.

Некоторых сестер пропускали к самым тяжелым. А иногда говорили: «Не надо, людей постоянно терзают сотрудники ФСБ и пресса». Мы не навязывались, просто спрашивали, хотят ли видеть священника? Если хотят, мы проходили. Чаще всего удавалось повидаться. Много разговаривали с родственниками. Те, кто воцерковлены, кто имеет желание и понятие, исповедовались и причащались. А в большей степени люди искали просто поддержки в беседе, утешения.

Было организовано дежурство в гостинице «Орехово», где размещаются родственники пострадавших. Люди возвращаются после опознания своих родственников в тяжелом состоянии, им необходима психологическая и духовная помощь. Священники говорят, что даже в те часы, когда родственники уезжали в больницы и никого из них не было в гостинице, у многих из сотрудников бригады МЧС и даже психологов тоже было много вопросов к священнослужителям. Им очень нужна консультация по духовным темам.

Это наш первый опыт на местах ЧС. Нам надо было оценить обстановку, к тому же есть такое понятие как помощь во времени. То есть люди, которые не пострадали, но находились в эпицентре, потом могут ощутить, что им необходима помощь. Сначала они разбегаются, а потом подходят к информационному столу с просьбой о психологической помощи и духовной поддержке. Стресс, шок, дают о себе знать иногда далеко не сразу. Стресс проходит – начинается реакция. Мы поняли, что кто-то обязательно должен быть на месте происшествия.

Панихида, молитва – особенная помощь. Во время панихиды я особенно ощущала, что нахожусь в месте, где совершается наиболее важное для этих людей.

Сестра милосердия, окончившая курсы МЧС, Ирина Сечина:

Такая ситуация, конечно, трагична, но она стала показательной для сестер милосердия и священников, окончивших курсы МЧС. Для нас это была первая не учебная, а боевая тревога. Сначала было не ясно, как мы можем там пригодиться. Но не ехать туда было совершенно невозможно. Лично для меня, например, совершенно невозможно просто сидеть и смотреть телевизор в этот момент. Либо быть там – либо молиться. Я человек деятельный, поэтому для меня было важно поехать.

Нужно понимать каким образом Церковь может себя являть в моменты, когда всем плохо, когда кругом страдание: и психологическое, и физическое. Церковь же должна не просто участвовать, а быть рядом. Мы должны быть опорой в форме деятельного участия, на уровне живой любви, которая выражается в каждой, казалось бы, мелочи. Нужно позвонить? Вот тебе телефон. А кому-то просто принести тапочки, и …беседа, улыбка, успокаивающие слова. Я здесь, я рядом.

Сегодня была встреча со священниками и сестрами – выявились проблемные моменты, которые надо решать, прозвучала мысль, что даже когда все как бы благополучно, священник и сестра милосердия необходимы на месте происшествия.

Люди в шоке, но с радостью отзываются на любую поддержку. Они не могут осознать что-то серьезное, но многое чувствуют с особой остротой. И эти чувства и можно сейчас затронуть особенно глубоко. В такие моменты необходимо проявлять любовь, она сейчас нужна, как бальзам, для этих людей. Такое отношение способствует облегчению их состояния.

Православие и мир

   Ваше сердце бешено бьется, а дыхание захватывает?
   Это не Любовь, это - Влечение.
   
   Вам трудно даже физически оторваться друг от друга?
   Это не любовь, это - Вожделение.
   
   Вы гордитесь своим партнером?
   Это не любовь, это - Хвастовство.
   
   Вы хотите всегда быть с партнером?
   Это не любовь, это - Одиночество.
   
   Вы с ним/ней потому, что так надо?
   Это не любовь, это - Преданность.
   
   Вы поддерживаете партнера только, чтобы не обидеть?
   Это не любовь, это - Жалость.
   
   Вы с партнером ради единственного поцелуя?
   Это не любовь, это - Неуверенность.
   
   Вы принадлежите ему/ей, потому что не можете ничего с этим поделать?
   Это не любовь, это - Сильное Увлечение.
   
   Вы прощаете своему партнеру все ошибки?
   Это не любовь, это - Дружба.
   
   Вы каждый день твердите, что он/она единственный/ая о ком вы

   всегда думаете?
   Это не любовь, это - Ложь.
   
   Вы готовы отдать все ради него/нее?
   Это не любовь, это - Милосердие...
   
   Вы на большинство вопросов ответили Да?
   Ах, кажется, это всё-таки Любовь...
   

Невозможно было спокойно смотреть на пушистого симпатягу и все старались погладить или как-то по другому выразить своё восхищение.  Блестящая шерстка и потешная улыбающаяся мордочка. Пушок – так его назвали, носился с детворой, смешно нападал, а потом с шумом удирал под стол и все кругом заливались смехом и старались быстрее подхватить его на руки.

Пушок очень любил сидеть на балконе и наблюдать за жизнью двора. Это было его любимое место. Часто он важно прохаживался по перилам и благосклонно принимал в свой адрес восхищенные возгласы. И всё было очень хорошо, умный котик знал своё место, хорошо кушал, много играл и был очень ласковым.

Но однажды он заболел. Судя по всему - лишай. Добрые хозяева не стали его лечить, посчитали, что проще завести другую игрушку. Пушка отвезли подальше в лес и забыли. Но вскоре во дворе появился грязно – белый комок спутанной шерсти. Никто и не узнал бы в этом тощем, облезлом, с одним заплывшим глазом чудовище, того белоснежного, породистого красавца, если бы он не пришел к двери своего дома…  От былой красоты остались только шкурка и кости. Остатки роскошной шерстки кишели паразитами, и бедняга раздирал серую больную кожу до крови от невыносимой чесотки. Он много дней ничего не ел, прошел длинный путь и ослабел настолько, что плохо держался на ногах.

Дверь квартиры открылась и Пушок захлебнулся от мяуканья, от радостной надежды…  Даже боль на мгновение отступила...  Хозяйка от удивления прикрыла рот рукой и крикнула мужа. - Что с ним делать теперь? Ведь пришел.. дорогу как - то отыскал… - Что с ним делать…  Выбросить из подъезда немедленно. Видишь он больной, заразу принесёт в дом…Нечего… И Пушка брезгливо вышвырнули за порог, кинув вслед кусок хлеба... Страдающий, голодный, он сутками мяукал во дворе и приставал к людям, не понимая, почему его, раньше такого обласканного, сейчас все отшвыривают. Ведь он остался таким же, каким был – ласковым, добрым, преданным… Прошло время…  Болезнь и голод ослабили несчастного кота настолько, что он не мог мяукать и лишь беззвучно открывал рот. Он уже не смотрел вслед людям, потому что понял, что никто не придёт и не поможет. Он часами сидел на крышке канализационного люка и даже не притрагивался к еде, которой иногда подкармливали бездомных кошек не совсем очерствевшие люди. Пушок слипшимися, слезящимися глазами, неотрывно наблюдал за балконом, где уже красовался такой же, как он сам когда – то, белый и пушистый перс. Он чувствовал,… что он чувствовал?…

Только он знал, что ему пришлось перенести – ему домашнему коту, не знавшему улицы. Он убегал от бродячих собак, сутками ничего не ел, чуть не угодил под колёса машины… доверчиво подошел к подозвавшим мальчишкам и получил камнем в бок, теперь тот постоянно ныл… Но Пушок пробирался к родному дому, к любимым людям с надеждой и уже слышал радостные крики: «Пушок, Пушок! Ты нашелся!»…   Теперь надежда ушла, он знал, что скоро конец. Жар сжигал его изнутри уже много дней. Ноги не слушались и он не мог уйти подальше от людей, как обычно поступают кошки... Что он чувствовал? Еще недавно приносящий людям столько радости, а теперь жестоко брошенный умирать из – за болезни, которую можно было вылечить… Однажды рано утром, когда наступили первые морозы, он перестал чувствовать… Пушок перестал поднимать голову и смотреть на родные окна, перестал ощущать боль и уже не почувствовал, как дворник грубо швырнул его невесомое тельце на помойку, со словами: «Вот падаль»… А у молодой соседки живет «новый» персидский кот. О, что это за кот! Его немедленно хочется взять на руки…