Он меня раздражал так же как и кувалда и тиски и лом тоже и велосипед и ульи - вещи абсолютно не для девочек .  Все повыкидывала , кроме ножа  этого , как раз  сад постарел и надо было  с деревьев кору счищать , и он пригодился , перекочевав из гаража в погреб - сетки с картошкой и морковкой раздирать зимой . 

  И так обидно, что он исчез с неделю или больше даже , совсем исчез и кору придется смывать теперь .  А , если нож найдется , но в крови невинно убиенного кого-то и меня арестуют добрые люди . Или меня им заколют тоже добрые люди . 

 Или вообще неизвестно что - нож все-таки похожий на кинжал . Папина память . 

 

То есть я хотела только сказать, что они тикают очень душевно , и дом от них живой и даже теплее , чем когда я зевну их подзавести , а вот вспомнилась эта надпись . У папы было штук 3 дат дней рождения .  Все зимой .  

 Потом они сломались и долго стояли просто так , даже валялись , родители не любили чинить - они любили покупать новое , и эти часы не их детство , а мое . 

 Первый раз починили так , что их нельзя было наклонять, когда заводишь , и я их довезла не наклоняя и заводила , а  все-таки через год все-таки перевернула слегка , и они замолчали . А потом на Мира начал работать другой часовщик , и теперь часы наклонять можно.  

 Всего в доме часов раз два три четыре ( еще мамин будильник , который  не завожу - ненавижу будильники )+ 3 мобилки и комп . И на всех разное время .  И тикает моё детство .  На час вперед . 

Сысой  Фридрихович шел на заседание комиссии привычным размеренным шагом. Другой  бы на его месте,  возможно, нервничал. Или передумал. Быть может, отступил бы и жил себе тихо, спокойно. Но он не представлял себе жизнь без того, на что ему могли  дать или не дать  разрешение. В прошлый раз ему задавали вопросы и все пытались разгадать, гей он или нет:
- Вы в детстве, какими игрушками играли? - пожилая дама высморкалась и долго вытирала платком свои огромные ноздри.
-у меня не было игрушек. Мы жили бедно, я все время работал в поле.
Дама окинула взглядом остальных членов комиссии и победно подчеркнула в записях что-то.
- а какие наряды вы любили на себя одевать? – спросил средних лет мужчина и зачем- то поправил лацкан своего пиджака.
-я носил все, что давала мама, - откровенно, не задумываясь, отвечал Сысой Фридрихович.
Дама с насморком, еще раз протерла ноздри и снова окинула взглядом победителя членов комиссии.
В  прошлый раз Сысоя Фридриховича спасла молодая девушка. Она недавно влилась в коллектив исполкома, но  к ее мнению прислушивались, так как юрист исполкома  ставил подпись под решениями всех комиссий и к ее помощи обращались почти все работники учреждения. Она тогда просто попросила рассказать историю его личной жизни.
-я с детства был некрасивый, - начал Сысой Фридрихович, - волосы начали выпадать уже в 20-летнем возрасте.  У нас все в роду рыжие и не худые.  Я пытался заводить отношения с женщинами, но они бросали меня на первой неделе совместного проживания. Не нравилось им со мной в постели.  Одна перед  уходом обозвала кабаном и забрала все, что имело ценность. Я понял, что жить мне придется одному. Вы не представляете, каково это знать, что никто не обнимет, не скажет доброе утро. Жить и не видеть в этом никакого смысла. Я много умею. Хочу воспитать сына. Только кто же мне его родит?
В первое время к Сысою и трехлетнему Василию приходили проверяющие почти каждую неделю. Подолгу запирались в комнате с мальчуганом и все спрашивали, спрашивали. Василий учился хорошо, в десять лет умел самостоятельно работать дрелью, мастерить табуретки. В летнем лагере отремонтировал всю старую рухлядь, за что получил диплом « Золотые руки». В  15 лет победил в городском турнире  по боксу и получил приз – путевку на море. В двадцать лет Василий влюбился и женился.  Сысой Фридрихович, конечно, был всегда желанным гостем в их доме, но затосковал Сысой. Годы пролетели, сын вырос, а что теперь?
Снова комиссия. Снова вопросы:
- а зачем вам еще мальчик? Вы же имели возможность воспитать сына. Вот и живите спокойно, ждите внука, - новая председатель комиссии пыталась разгадать маневр странного мужчины.
-не могу я ждать. Я хочу воспитывать. Генка – копия я. Такой же рыженький и толстенький. Люблю я его. Я из него пловца воспитаю. Он уж со мной и на море ездил, - Сысой Фридрихович  достал из внутреннего кармана пиджака фотографию, где они с Генкой на банане катались.
-а почему вы выбрали именно банан? – дама с кудрями поджала губы и пристально уцепилась взглядом в фотографию.
-Генка попросил, - наивно ответил Сысой.
- а что это у вас за имя такое! Вам не кажется оно странным? – член комиссии, отставной военный листал материалы дела и никак не мог понять, зачем этому мужчине лишние хлопоты? Собственные дети  отставного военного воспитывались двумя бывшими женами. То на компьютер денег дай, то репетитора оплати.  Измучился он с ними. А этот Сысой свободный, бездетный и второго сына просит отдать на усыновление.
-бабка моя влюблена была в некоего Сысоя. Его никто не видел, а я теперь всю жизнь мучаюсь, - Сысой  Фридрихович  терпеливо отвечал, а в висках стучало  «господи, помоги! Ведь я обещал Генке, что научу его выжигать картины и покажу удочку. Тоскливо мне вечером без него. Я уж и мяч купил, чтобы в футбол играть. Генка будет моим сыном».
 
По улице шли два веселых человека. Они ели мороженое и напевали песенку из мультфильма.
-папа, а ты, когда в командировке на  Антарктиде работал, ты меня вспоминал? – Генка, круглолицый шестилетний мальчишка, прижался к свисающему животу Сысоя Фридриховича, и крепче сжал его руку. Сегодня он впервые в своей жизни будет  вместе с папой на кухне пить чай дома.
 

© Copyright: Татьяна Тет Дубовая, 2014
Свидетельство о публикации №214011901307