Государство, дорогой, это единственная на свете вещь, из-за которой ты ложишься спать живым, сытым и неотпижженым. Ложишься, заметь, в чистую сухую койку, к живой и не свихнувшейся от страха жене.
Заметь - не в канаву при дороге ложишься, с хорошей глубокой дыркой заместо правого глазика, а на сухую простыню под целой крышей, и дом твой при этом не горит, а во дворе не месятся на ножах какие-то мутные пассажЫры.
И никто не стреляет, даже вдалеке...

Поэтому, дорогой пионэр, НИКОГДА НЕ ХОДИ ЛОМАТЬ ПРЕСТУПНЫЕ ГОСУДАРСТВА.
Особенно если это Преступное Государство - то самое, в котором живёшь именно ты...

«Майдан» уверен, что борется с Януковичем, но на самом деле он уничтожает государственную власть как таковую. «Беркут» вчера защищал не Януковича (как это кому-то показалось), а остатки государственности как таковой. Ему противостояла ошалелая толпа, готовая снести всё на своём пути, толпа, почувствовавшая кровь и безнаказанность.
Правоохранителям не позволили ликвидировать толпу. Оппозиция сказала, что толпа это наше всё! И ТЕПЕРЬ ТОЛПА ГЛАВНАЯ, а не президент, парламент, суд и уж тем более политики (независимо от их политического окраса).

А реальная власть в ближайшее время окажется в руках тех персонажей, которые в силу присущей им психопатии, смогут возглавить толпу. Ждать этого осталось недолго.

http://www.e-news.in.ua/in-ukraine/2039-neuinovatye.html

Люди с Грушевского" уже сейчас психологически не особо отличаются от "людей с Майдана", разве что сюжетами ночных кошмаров. Те же ранения, те же ампутации. Мы все теперь — Майдан. Вся страна находится в состоянии политравмы и ожидает окончания слабенького наркоза политической победы.

Об этом в статье для "Зеркала Недели" пишет Олег Покальчук, сообщает Цензор.НЕТ.

- Вот, все, - буднично сказал проводник, перейдя маленькую горную речушку по хлипкому деревянному мостику. - С этого мьеста уже сматри харашо, да?

Автомат сразу потяжелел килограмм на десять. Стал чертовски неудобным. Чем больше его мостил так и этак, пытаясь выглядеть бывалым, тем больше преследовало ощущение, что я несу большое бревно. Прямо как Ленин на субботнике. Я нервно хихикнул, проводник подозрительно покосился. Намедни я уже неловко передернул затвор так, что патрон перекосило в патроннике, и получил укоризненное цоканье языком. Что в переводе означало - строгий выговор.

Так в мою жизнь лет двадцать назад вошла война. Ощущение оружия в армии и оружия на войне - совершенно разное. В первом случае - это скучная противная железяка. Во втором - некий "чужой", предмет-киборг, который не просто живет своей жизнью. Он скажет тебе, когда отнять ее у другого.

Умение стрелять и умение убивать отличаются друг от друга, как умение целоваться от умения любить. И я даже не знаю, можно ли на практике умение убивать действительно назвать таковым. Потому что задача профессионала - дегуманизация.

Нужно превратить объект огневого контакта в не-человека, в просто-такую-цель. Потому что если ты живешь ощущением врага, постоянно помнишь о его присутствии, то начинаешь очень быстро выгорать изнутри. А если не живешь им, то через какое-то время задаешься вопросом: что, собственно, ты здесь делаешь? Сомневаешься, задумываешься, мечтаешь?

И тогда тебя убивают. Пули вообще любят романтиков. Это такой адский замкнутый круг. Чтобы выжить, нужно не думать. Точнее, думать приходится не головным мозгом, а спинным. Он четче, резче, яснее, но он превращает тебя в хитрую рептилию.

А когда долго не думаешь, твоя "внутренняя Монголия" довольно быстро превращается во внутреннее пепелище. И через много лет ты поймаешь себя на том, что по-прежнему старательно обходишь все жухлые кочки на любой лужайке, потому что это - первый признак мины. И сын неожиданно спросит тебя: "Папа, а почему ты все время оглядываешься?". И
со сном проблемы, и все то, что знает любой психотерапевт. Посттравматический синдром.

Война уже вошла в нашу жизнь, как бы политкорректно мы ее ни называли, боясь нечаянным заклинанием привлечь еще большую беду. Десятки, возможно, сотни убитых. В бою, умерших от ран, сожженных заживо… Полное осознание этих смертей еще придет к нам, оно будет очень болезненным. То, что мы переживаем сейчас, еще не боль, а шок. Он защищает психику, позволяя инстинктам и провидению оберегать наши глупые бренные тела. Все еще придет, и к этому нужно подготовиться.

Не имеет значения, сколько времени длилась эта наша война. Неделю, два месяца, три? Израильская была шестидневной, грузинская - четырехдневной. У нас, как и в каждой из этих стран, все еще может продолжиться, даже в минуту, когда вы читаете эти строки. Нужно принять тот жестокий факт, что для всех участников нашей войны психологически она не закончится никогда. Будет просто долгое перемирие. Если повезет, то длиной в жизнь.

Нужно понять, что люди, посмотревшие в глаза смерти, изменились навсегда, и это будет не лучшая их сторона. Это будет не Ремарк и не Хемингуэй. Советские фронтовики, бесстрашные орденоносцы, неприкаянные после войны, иногда становились столь же бесстрашными бандитами. Потому что все, чему они научились и за что их поощряли, - это умение убивать.

На войне я видел юного сапера, "ботана", приехавшего заработать на квартиру для своей престарелой мамы, ставшего еще более стеснительным и улыбчивым от знания своего дела. Видел бригаду бандитов, приехавшую из большого зарубежного города "проверить себя", и уехавших сильно задумчивыми. Видел командира партизан, который в затянувшееся перемирие решил съездить на помощь землякам - в его стране шла "большая война", с танками и артиллерией, уже давно срубившая в корень "зеленку", - растительность, к которой он привык. Вернулся в отряд, но слегка покачивая поседевшей головой.

У снайперов - вечно налитые кровью глаза. Все они пахли дымом, немытым телом, своим и чужим страхом, оружейным маслом, запекшейся кровью и горячим железом. Убитая лошадь почему-то вызывает меньше жалости, чем пасека, разбитая случайным снарядом. Медовые соты на траве с запахом гексогена или тротила, забрызганные чьей-то кровью, не позволят больше на рынке взять "на пробу". Ужас бывает физически плотным и осязаемым, как туман. Я видел его в доме, недавно оставленном беженцами, где пол усыпан битым стеклом и старыми письмами, а на приветливо застеленной кровати усталого бойца ждет под одеялом противотанковая мина.

Война ставит живых в один строй с мертвыми, с которыми приходится идти в ногу.

"Люди с Грушевского" уже сейчас психологически не особо отличаются от "людей с Майдана", разве что сюжетами ночных кошмаров. Те же ранения, те же ампутации. Мы все теперь - Майдан. Вся страна находится в состоянии политравмы и ожидает окончания слабенького наркоза политической победы.

Вы катили и таскали шины, передавали по цепочке булыжники, двигали лавки и сгребали в мешки снег, строгали палки, щербили о мостовую кухонные ножи - не имеет никакого значения, что было у вас в руках и как долго. Важно - что было у вас в голове. Решимость стоять до конца, близость смерти, естественный страх и адреналин его преодоления. Мы все были одним инструментом этой войны.

И как только у нас у всех появилась внутренняя готовность убивать (не важно - тем, что сейчас в руках или просто голыми руками) - ситуация дрогнула и изменилась. Это довольно мистические вещи, о которых психологу говорить вроде бы и негоже. И это довольно неприятные вещи, которые любым способом захочется вытеснить из сознания. Но, тем не менее, эту готовность в каком-то там тонком слое ощутили и мы, и противник, и мир. И поверили. Это вам не фольклором повстанческим пугать, это всерьез.

Мы так же вскоре поймем, что распевание военных песен в мирный период всегда имело совершенно иную цель, нежели повышение боевого духа. Это для снятия военного синдрома делалось. Такая народная психотерапия воинов, культура, метадоновый заменитель наркотика войны. Попоешь героическое, повспоминаешь, попереживаешь - и вроде уже получше становится. Дети, опять же, зачарованно глядя, подпевают.

Вот все это время мы и были как дети. Подпевали, не зная настоящей цены этим словам, но очень быстро выросли. Вряд ли в обозримом будущем возникнут литературные дискуссии о целесообразности смены национального гимна среди тех, кто видел, как люди умирали за него.

Мы все, так или иначе, взяли в руки оружие. Задача в том, чтобы понять - это не постылое бремя, от которого нужно как можно быстрее отделаться, и тогда будет нам евросчастье. С такими мыслями, кстати, мы уже отделывались от ядерного оружия, грезя при этом о безоблачном халявно-безопасном будущем так, что теперь вспомнить стыдно.

В итоге чуть от страны не отделались.

Приняв 16.07.1990 года Декларацию о государственном суверенитете Украины, мы потом как-то по-шулерски подменили в массовом сознании слово "суверенитет" словом "независимость". Площадь переименовали. И независимость Украины, которой мы совершенно незаслуженным образом стали гордиться и чваниться, потребовала за это законной платы. В виде войны за независимость.

Историческая справедливость совершенно хладнокровно проигнорировала шулерские попытки выдать войны за независимость прошлых веков за свои собственные. Дескать, это все было положено в некий астральный банк, за века набежала приличная рента, - в любой учебник посмотрите. Мы с нее и живем - все честно. Примерно так наши олигархи, согласно собственным представлениям о законности, объясняли на Западе законность происхождения своих денег.

Терпение украинской истории, над которой уже издевались все, кому не лень, тоже лопнуло, и она попросила народ ответить за свои гордые слова довольно простым действием - взять в руки оружие и перейти от славословий казачеству - в состояние казачества. От иконообразного поклонения портретам повстанцев - к восстанию против угнетателей. От слов о независимости - к ее осознанию, оплате кровью, и вооруженной защите.

Так вот, если вас терзают мысли о добре и гуманизме, о справедливости и миролюбии, о человечности и прощении, и вы считаете, что кто дурное помянет - тому глаз вон, посмотрите в пустые глазницы полуослепших майдановцев, прочитайте в этих глазах правильный ответ.

В романе Шарля де Костера "Тиль Уленшпигель" о борьбе Нидерландов за независимость, есть примечательный фрагмент. После гибели Клааса его вдова и сын поднимаются на выгоревший костер и берут немного пепла с места казни. И всякий раз перед ответственным шагом Тиль повторяет: "Пепел Клааса стучит в мое сердце".

Если у вас есть сомнения, пойдите к киевскому Дому профсоюзов. Там на этажах еще лежат сожженные заживо. Те, кто был ранен и не мог двигаться, ожидая медицинской помощи. Они погибли в адском огне, который отличался от гитлеровского крематория. В худшую сторону. Хотя бы потому, что пожарные, находившиеся в пяти минутах ходьбы, ехали туда два часа.

Трупы обычно сначала съеживаются, как от холода, а потом выгорают до неузнаваемости. Пепел отшелушивается слоями, крошится и смешивается с пожарищем…

Не бойтесь. Даже если вы снова услышите приторный запах горящей человеческой плоти и увидите черные человеческие тени, в последний раз мелькающие за стеной огня. Отдайте им солдатские почести тем оружием, которое у вас есть и должно быть всегда, - острой, точной, безжалостной памятью.

А если этот пепел не стучит вам в сердце, то у вас его просто нет.

Олег ПОКАЛЬЧУК, "Зеркало Недели. Украина" Источник: http://censor.net.ua/r272129 

К СУДУ ЭТИХ СВОЛОЧЕЙ! (Простите!)
Плачу... от ужаса. Среди них мог оказаться мой сын.
Мой несовершеннолетний сын порывался участвовать на передовой.  18 февраля с утра рано сбежал из дома так тихо, что я даже не услышала. Был там с ребятами.

Я по телевизору вижу и с ужасом звоню, чтобы немедленно возвращался домой и чтобы ребятам наказал, иначе, мол, позвоню мамам. Еле выбрались они из заварушки. Бежали к холму и по крутому мерзлому со льдом холму скатывались и съезжали вниз, а после бежали без остановки до м."Днепро", где он и еще друг перезвонили мне и успокоили. Добрался домой грязный, с огромными глазами от ужаса и волосами дыбом.
После того, как он разделся и кинул в стирку запачканную одежду, я ему говорю: "Пригладь волосы!"
Он пригладил, а волосы все равно стоят дыбом. Я снова повторила, и снова такая же картина. И потом у меня по коже побежали мурашки: волосы стоят дыбом!

Спустя полчаса отошел и стал рассказывать...
Когда увидел, как началась стрельба и взрывы, и рядом попадали несколько людей, а кто-то из лежащих затрясся как эпилептик, то он сильно испугался. Такого ужаса он не мог представить, несмотря на просмотр всевозможных видео и фильмов. То, что он видел в первый день на ул.Грушевского, было еще не так ужасно, как в этот день (я уже писала об этом: http://blog.i.ua/user/2631402/1348242/).
Ближе к вечеру мы увидели последствия зачистки (второе в этой заметке видео). Оказалось, что очень много без чувств, без сознания остались за кордоном Беркута, и что с ними сделали, до конца неизвестно. В этой зачистке Беркутом пострадал еще один мой знакомый, сейчас находится дома с огнестрельным ранением. И до сих пор не нашли бывшего одноклассника моего сына.

До вчерашнего вечера сын не выходил из квартиры. Вчера вышел с многочисленной группой ребят самообороны, которую после моего обращения к населению по интернет-сетям, по телефонам собрали мои знакомые ребята. Таким образом активно заработала "Громадська Варта" массива.
Глядя на них к ним активно присоединились и другие жители массива. На улицах стало многолюдно (до сих пор многолюдно, даже люди днем спокойно гуляли с детьми). Многочисленной группой все кричали "СЛАВА УКРАИНЕ! ГЕРОЯМ СЛАВА!" и пели хором под гармонь "Ще не вмерла Україно!".
Вооружившись кто чем может, они до сих пор патрулируют, чтобы разбежавшиеся как крысы мрази не вылезли и не натворили бед. Установили радиосвязь и передают сообщения, разбились на группы и автомайдан, и усиленно патрулируют  улицы и объекты. 
Вчера был случай, когда жители массива приняли членов Громадской варты за "титушек" и обеспокоенные сообщили об этом Евромайдану. Вскоре приехали около 150 человек и пока они были в районе "Блиц-Информа", "Громадська Варта" массива стремительно направилась к ним навстречу, где и встретились стеной на стену, и приготовились к драке. Но потом оказалось, что все свои, посмеялись и разошлись, оставив в том районе на охрану территории активистов майдана и своих людей...
 
Возвращаясь к началу, хочу сказать, что надо выставить всех убийц и причастных к убийствам на майдане перед матерями и отцами погибших, а потом забросать камнями как делают исламисты. Пусть постепенно они испытают боль от каждого камня за каждого погибшего по обе стороны барикад. Завтра посмотрим, как развернутся события. Майдан еще не все сказал...




Фашисты, русолюбы, крикуши, знайте!
Нет бандеровцев! Есть украинцы, любящие свою нацию, традиции, землю.
Разрешаю себя показать! Отвечать на комментарии не буду, предпочитаю видеть и знать в лицо, кто твой друг и кто враг!

Скорблю со всеми...

Перепост ОРД

Пока они там радостно гимны в раде поют по поводу возврата к К-2004, полюбуемся этим фото.
Снайперы возвращаются на базу. В Администрацию президента. Путинские снайперы?
http://rosnarody.org/?p=7426




Круглоуніверситетська. Водомет Беркута влупився у відділення російського ВТБ-банку. Символічно.



Покидали все. Навіть водомети.




Внутрішні війська виїхали від ВР. Залишили йще радянські каски. На пам'ять? Чи вони "косили" під "екстремістів"?

[ Читать дальше ]