Вот такой я был парень. А она, Эстер значит, была сироткой, — девушка из порядочного дома, дочь меламеда, — но была она не одна, восемь штук, не сглазить бы, их было, и матери — бедной вдове — очень хотелось выдать ее замуж. Стали ей сватать самых красивых парней, прекрасные партии. Один недостаток — денег у нее не было. А мы с ними под одной крышей жили, вот и подхожу я однажды к ней, к Эстер значит, — было это в праздник, все были в синагоге: «Эстер, говорю, пойдешь за меня?» Она молчит. Тогда я опять говорю: «Эстер, говорю, не гляди, говорю, что я возница, работаю у хозяина; сколотил я, говорю, своих собственных, не сглазить бы, тридцать с лишним рубликов; как только женюсь, говорю, так сразу и покупаю конягу и становлюсь, с божьей помощью, сам себе хозяином; а мальчик я, не сглазить бы, работящий, трудиться я умею, тебе у меня будет, не сглазить бы, как нельзя лучше, ни в чем не будешь знать отказу!» Она молчит.
     Короче, мы поженились. Когда мы поженились, она сразу же начала рожать, не сглазить бы, что ни год — ребенок; а как начала рожать, так и начала хворать, а как начала хворать, то уж хворала и хворала, долгое время прохворала! Говорю я ей: «Эстер, какой толк, говорю, в том, что ты хвораешь?» Она смеется. «Эстер, говорю, ты смеешься, а я на тебя смотрю и у меня сердце кровью обливается; может, говорю, пойдем с тобой к доктору? Может, говорю, он найдет какое-нибудь средство?..» И стали мы собираться к доктору. Собирались мы долго, да и где у меня, по правде говоря, свободное время, если я всю неделю, не сглазить бы, работаю? Разве только в субботу?
     Короче, однажды в субботу мы собрались к доктору. Пришли к доктору, спрашиваю у доктора: «Что делать, говорю, господин хороший, если она хворает?» Принимается он за дело, осматривает, выслушивает ее и обращается ко мне: «Твоя жена нездорова». Говорю я ему: «Господин добрейший, спасибо, что сказали, иначе я разве узнал бы об этом!» Тогда он мне и говорит: «Не то я хотел тебе сказать, я хотел тебе сказать, что ты должен ее жалеть, беречь как зеницу ока; ей нельзя больше, — говорит он, — рожать детей, потому что, если она родит еще двух детей, она пропадет». — «Пропадет, — говорю я, — типун вам на язык, пан! Она у меня, говорю, одна, она мне дороже самого себя, даже обеих моих коняшек.

Шолом Алейхем "Не сглазить бы!"

Господин Верховный Волхв, Я так давно знаком с ней, что я научился контролировать злость на перемену настроения и научился дышать, когда не могу вставить слова

- Путь к просветлению идет через тьму, ответил Волхв  не прекращая курить трубку
Господин Верховный Волхв, теперь я научился управлять своей ревностью, я так давно знаком с ней, что и без того обесцененное чувство перестало сопутствовать любви и не стоит ничего в вечерней беседе из кофейных обязательств.
- что значат твои чувства в гибельной вечности?
Господин Верховный Волхв, лучше бешенный ритм взволнованного сердца в ритме танцевального Бита, чем размеренная ночь в теплых носках, и закрытой форточке
- Самурай по пути знания идет один
Пока ты рассуждал наступила зима в которой ты должен научиться одиночеству
Да иди ты в жопу, Верховный злопыхатель, я просто хочу быть как хрустящий жареный картофель, от которого невозможно оторваться пока он есть
Волхв улыбнулся и протянул мне трубку вырезанную в виде голой дамской ножки. Я выпустил кольцо и закрыл глаза.
Сказка закончилась как песок в моих сиреневых часах. Мозг уже готовит сигнал к пробуждению и пора выпускать огонь из легких. 

Сексуальные перверсии перерастают в пошлые сказки, а нужны ли они кому-то?

Вокзал видел больше искренних поцелуев, чем ЗАГС. А стены больницы, возможно, слышали больше искренних молитв, чем церковь. 

Приятно читать добрые слова, 

напечатанные пальцами, 

прикрепленными к рукам,

которые держатся на плечах,

на которых сидит умная голова!

с уважением,

ЫЫЧЪ

Это была не влюбленность, не слепое обожание. Просто, однажды увидев тебя, услышав произнесенные тобой незначительные слова, я почувствовал, что ты необходима мне для того, чтобы я мог продолжаться. Не было любовной горячки - в одну секунду я понял, что существую только тогда, когда ты на меня смотришь, что, как только ты уходишь, я превращаюсь в бессмысленный туман. Теперь я знал, что моя жизнь не непрерывна, как мне казалось вначале, а состоит из коротких отрезков времени, разделенных провалами серой пустоты. Ты отдавала мне сначала час своего времени, на следующий день мне удавалось вырвать три. Словно наркоман я ежедневно пытался увеличить дозу твоего присутствия в моей жизни. Я дрожал от злости, глядя, как бездумно ты разбрасываешься своим временем, которое было для тебя обесцененным, а для меня - бесценным. С патологической завистью я считал каждую минуту, подаренную тобою твоим родителям, сестре, кошке - это было счастье, бездумно отобранное у меня.
Тебе, конечно, казалось, что ты по собственной воле уделяешь мне внимание, но я знал, что на самом деле я тебе нравлюсь. Нравиться тебе стало моим основным занятием, и это было очень непростое действие, требовавшее от меня умения ежесекундно чувствовать, чего ты хочешь, чтобы тут же выполнить твое желание, или действовать наперекор тебе, если это служило моей цели, помогало протянуть еще одну нить, связывающую нас. С самого начала я строго запретил себе повторять в разговорах с тобой что-либо из сказанного мною другим женщинам. Это была суеверная боязнь, что ты почувствуешь в моем голосе нотку нечестности, и искусно сотканные и протянутые между нами нити в один момент лопнут. Тогда моя цель снова станет иллюзией, я опять буду твердить: "Ты будешь принадлежать мне", не надеясь произнести: "Ты принадлежишь мне".
Со временем ты привыкла ко мне, потом привязалась. Чтобы убедиться в этом, я пожертвовал целым днем общения с тобой (безумная жертва, за которую я проклинал себя тогда сотни раз) и заметил, что тебе меня не хватало. Затем ты полюбила меня или решила, что полюбила. Именно тогда впервые появилось жуткое ощущение, затем уже не покидавшее меня: то же чувствуешь, входя в темную комнату, и, хотя ничего не можешь разглядеть, знаешь, что там кто-то есть. Я начал его поиски. К тому времени я ориентировался в распорядке твоего дня лучше, чем ты. Ему негде было спрятаться, его не было, но он был. Это пугало, раздражало меня, но главное - заставляло понимать, что раз есть он, полностью мне принадлежать ты не можешь. Наплевав на честность, я продолжил поиск среди твоих старых писем, фотографий, в обмолвках твоих подруг. Я нашел его. Я узнал, что он давно живет в другом городе, и на секунду это принесло мне облегчение. Но все-таки он есть, и его нельзя ни очернить, ни уничтожить, потому что для тебя это уже не реальный человек, а любимый образ. И единственным выходом для меня являлось стать тем, кому ты принадлежишь, стать им, забыв собственное достоинство, индивидуальность и имя.
Я принялся создавать льва по когтю. Писем и фотографий для меня было мало. Переборов боль, я сделал его одной из постоянных тем наших разговоров, заставив тебя первой заговорить о нем. Каждое твое слово служило штрихом моего нового лица. До безумия медлительно, чтобы не испугать тебя неожиданным узнаванием его во мне, я перенимал его жесты, повадки, манеры, характер, мысли, темперамент. Постепенно я перестал быть собой, но еще не стал им. Я уже мог стать им, но медлил с превращением, словно боясь новой души.
Я стал им. Я понял это по твоему прикосновению к моему плечу, по поцелую. Так ты никогда не целовала меня, только его. И еще я понял, что теперь все закончилось, потому что тому, кем я стал, ты не нужна.

Важно! Если у вас хрупкая психика, тонкая душевная организация или же вы
чопорная английская старушка-аристократка, то бегите отсюда!» (С)
А если нет - читайте и заходите:

Ситуация



Несколько годов назад проезжал транзитом Новочеркаск. То исть застрял там конкретно у родственника.

В один прекрасный день поехали мы на Дон купаться. День был выходной и
народу как водится там плавало как.... Ну в общем много там народу было.
Половина купалась, половина загорала.. Кстати, загорающая половина
занимала весь пляж и как купающаяся половина народу умещалась на пляже
по выходу из воды для меня до сих пор загадка. Но дело не в тем.

Купаюсь значит. Тут друг вынимает меня их под воды и показывая на
середину Дона грит, смотри чо делается! Катер с голыми девушками плывет!

Я щурюсь вдаль, но близорукость позволяет разглядеть только то,  что там
действительно что то плывет. И все. Я в тоске обвожу взглядом пляж, а
там все как один стоят как суслики и зачарованно пялятся на катер.

Несправедливо то как! Ору друзьям - Вам то хорошо, а у меня очки на
берегу остались!!! Я честно хотел только им пожаловаться но не рассчитал
силу вопля. Короче ко всему пляжу обратился.

Пляж рухнул и грыз песок от гогота. Самые сердобольные предлагали бинокли. Кто то протягивал свои очки.

А я стоял в воде и краснел.......


Проголосуйте пожалуйста на сайте за Ирину и Сергея, сделайте мне подарок!

Новую визуальную интерпретацию знаменитого романа " Мастер и Маргарита " в современной Москве создали известный фотохудожник Жан Даниэль Лорье и пригласивший его в Москву продюсер Евгений Яковлев. Места съёмки: Новодевичиё монастырь, Переделкино,крыша дома Пашкова, старинный особняк,ставший Домом железнодорожников, высотка на Котельнической,Патриаршие пруды. На роль Маргариты согласилась Изабель Аджани. " Мастер" данного проекта - фотограф и художник Жан Даниэль Лорье один из самых известных фотографов моды, кавалер ордена Почётного легиона. Его имя стоит в одном ряду с именами Хельмута Ньютона и Ги Бурдена.

В роли Маргариты – Изабель Аджани, в роли Воланда - автор проекта Евгений Яковлев, в роли Мастера – Владимир Кошевой. В роли Азазелло известный российский манекенщик Данила Поляков. Коровьев – Антон Куценко, Понтий Пилат – Виктор Косенко, Иешуа – Фёдор Фоминцев,Берлиоз – Александр Басоев, Бездомный – Николай Рытенко, Бегемот – Фёдор Горбунов

[ Читать дальше ]