Против мейнстрим или "Колея эта - только моя!"
- 07.09.15, 14:01
- Алина, ребенку 5 лет, почему он не ходит в нормальный государственный детский сад? Ты сделаешь из него асоциальное существо, он не сможет адаптироваться!
У православных сейчас – четвертая неделя Великого Поста. Крестопоклонная. Три недели поста уже позади. Те, кто постились за компанию, уже отсеялись и вернулись к своим сосискам. У оставшихся «на посту» есть повод поставить себе хорошую оценку: «несмь яко же прочии человецы». И тут перед нашим чувством глубокого удовлетворения от нашей же собственной праведности вдруг ставится — Крест. Перед памятью о крестной боли аннигилируется память о тех неудобствах, которые несем мы на своем постной пути.
"Про Распятие".
Крест – это стоп-сигнал, препятствие. Прежде всего это знак того, что твой собственный путь в избранном направлении (спасение, самосовершенствование, очищение) безнадежен. Ведь на Кресте – Тот, Кого в Средиземье называют Илуватаром, в Нарнии – Асланом, в греческом тексте Символа веры – Поэтом. То есть — Творец. Если такая помощь посылается из такого источника, значит, мое восхождение было иллюзорно, а вокруг меня не без моих усилий конструировался мир катастрофы.
Христианство – жесткая религия. Крест – это главный поступок того Бога, в которого верят христиане. И в этом Его поступке одновременно и немыслимая помощь нам и немыслимо жестокий диагноз нам же. Если помощь оказывается в таком ошеломительном объеме, то она называется уже не помощью, а спасением. Спасают же там, где угроза умножилась на бессилие.
Христианство, возвеличив человека («ты не пыль, «нас ради человек и нашего ради спасения» Бог сам стал таким как ты») одновременно его и унижает («забудь о самосовершенствовании и самоспасении, ты, сотериологический неумёха). Успехи йогов, жрецов и толкователей отодвинуты в сторону. Никакой ритуально-социальный «закон никого не довел до совершенства», говорит первым христианам некогда очень продвинутый «толкователь» («книжник»). Засмотревшись на Крест, этот Павел все свои былые заслуги, успехи и преимущества теперь расценивает как «дерьмо» (Флп. 3,8).
У подножия Креста лежит большая куча, составленная из олимпийских медалей, генеральских погон, докторских дипломов и черных поясов. Человеческие знаки отличия и преимущества вдруг переживаются как слишком маленькие. Они подарили несколько дней радости и триумфа, но так и не смогли заполнить собою боль и бездну души. Так Крест разрушает мирки.
Но он же хранит Вселенную. Крест – форма устойчивости. Если Бог так, крестно заботится о человеке, значит, на такого Бога и на Его Крест можно положиться. Человек не потерян и не растворен в эфирных безднах. Крест охраняет его от «древнего Зла». И потому под сенью Креста можно жить.
Олимпионик может идти на тренировку, банкир – в банк, генерал – в штаб, студент – в аудиторию. Если ты помнишь о той цене, которой ограждено твое бытие, ты имеешь право на быт. Ты можешь жить на земле и идти земными путями. Просто найди свои слова для памяти о том, что по своему сказал рокер Сергей Трофимов:
Все-таки весна это чудо от Бога,
Тайна мирозданья в улыбке Творца
А земная жизнь – это просто дорога
Только долгий путь от креста до венца
И в конце пути – ощущенье свободы
Оттого, что там, где рождается новь,
За меня, дурного, над всем небосводом
Тело держат гвозди, а душу – любовь.
«По причине болезней, весьма часто бывавших в августе, издревле утвердился в Константинополе обычай износить Честное Древо Креста на дороги и улицы для освящения мест и в отвращение болезней. Накануне (31 июля), износя его из царской сокровищницы, полагали на святой трапезе Великой церкви (в честь Святой Софии – Премудрости Божией). С настоящего дня и далее до Успения Пресвятой Богородицы, творя литии по всему городу, предлагали его потом народу для поклонения. Это и есть предъисхождение Честного Креста».
В Русской Церкви это празднество соединилось с воспоминанием Крещения Руси 1 августа 988 года. В «Сказании действенных чинов святыя соборныя и апостольския великия церкви Успения», составленном в 1627 году по повелению Патриарха Московского и всея Руси Филарета, дается такое объяснение праздника 1 августа: «А на происхождение в день Честного Креста бывает ход освящения ради водного и просвещения ради людского, по всем градам и весем».
Известие о дне Крещения Руси сохранилось в хронографах ХVI века: «Крестися князь великий Владимир Киевский и вся Русь августа 1».
По принятому ныне в Русской Церкви чину малое освящение воды 1 августа совершается до или после литургии. Вместе с освящением воды совершается освящение меда (т. н. первый медовый Спас: «Спас на воде», «Мокрый Спас»). С этого дня благословляется вкушение его нового сбора.
Кроме того, в этот день у православных начинается Успенский пост.
Давно это было… И я уже не тогдашний студент-стройотрядовец, и мир уже не такой бегГМОшно-безИнтернетный, да и Великая Империя, омываемая тремя океанами распалась на более удобные для манипулирования и переваривания куски.
А тогда наш студенческий строительный отряд прилетел в Ташкент и заселился в гостиницу до следующего дня, до самолёта в туркменский город Мары, стоящий на краю пустыни Кара-кум. В той пустыне нам предстояло строить Дорогу, по которой пройдёт техника для строительства в глубине пустыни чего-то запланированного.
У нас было время на знакомство с двухтысячелетним городом.
Я считаю, чтобы понять город надо увидеть его старые кварталы и рынок. Здесь это значит: махалли (квартальные общины) и базар.
Махалли – разговор отдельный, а вот ташкентский базар – это зрелище и сейчас колоритное, а в глубоком «совке», для молодых людей из европейской части страны…
Просто-таки, декорации для сказок «1001 ночь», рубаи Омара Хайяма и баек о Ходже Насреддине!.. Такие себе ожившие декорации, наполненные колоритным «муравейником». Мужчины в халатах и тюбетейках, бело-чёрных войлочных шляпах и чалмах. Женщины в невероятно пёстрых балахонах платьев и шальварами под ними. Дети, поражающие невероятной пронырливостью и «одеждой». «Русские» выделялись в этом «кишмише» как белые фасолины.
И ещё - потрясающее Разнообразие и Обилие. Пирамиды арбузов, холмы дынь, груды, кучи, завалы, и развалы всяко-разных овощей и фруктов, связки, гирлянды, пучки перцев, лука, чеснока, трав, десятков сортов винограда…
И каких арбузов! Трескающихся от одного вида ножа на два огромных полушария с сахарно-посеребрённой алой мякотью и глянцево-чёрными семечками. Прежде, чем первый раз укусить такой арбуз нужно либо раздеться, либо проститься с чистотой одежды. Со временем нужно проститься в любом случае! Ибо, начавши есть, следить за одеждой и временем совершенно невозможно и даже глупо. Какой-такой одежда-мадежда? Очень вку-усно!...
Дыни… Бухарские, чарджуйские, текинские… Сладкие как поцелуй восточной красавицы, ароматные как ночь любви, сочно-мягкие как та же красавица в эту же ночь…
Специи… Не в баночках-кулёчках – в ящиках! В десятках ящиков у каждого продавца.
Сладости… Пахлава, рахат-лукум, нуга, ойлат, шербет, мютаки, курабье, шакеры, халва (тахинная, подсолнечная, арахисовая, ореховая и –апофеоз – кос-халва!), козинаки и грильяжи рзных видов… Только хватило бы чая, чтобы всё это запивать!
И среди всего этого буйства красок, запахов и звуков увидал я в стороне от главных рядов аксакала в чалме хаджи (совершившего хадж в Мекку), что было редкостью в те времена. Сидел Усто (Мастер) возле небольшого прилавка, на котором были разложены ножи и ножички разного вида и назначения. Там не было боевых кинжалов или бандитских «финок» и не было там мощных охотничьих ножей (ну кто бы разрешил?!). А были там ножи кухонные и ножи столовые, скинеры для снятия шкуры и топорики для разделки туши, для работы с лозой и для работы с копытами лошадей и ишаков.
Спокойно и тихо сидел аксакал, не зазывал покупателей и не расхваливал свой товар. Местные люди сами подходили к нему, вежливо здоровались и неспешно покупали нужный им нож. Подошёл и я, поскольку интересны мне люди, что выделяются из обычной массы. И к холодному оружию неравнодушен я с детства. Подошёл и залюбовался…
Прекрасная кузнечная работа, идеальные кривые клинков, гармонично сочетающиеся с изящными рукоятями, чернение, травление, чеканка и филигрань на клинках и кожаные ножны и футляры, украшенные тиснением, шитьём и аппликациями…
На какое-то время я «выпал из мира», с уважением рассматривая «галерею народного мастерства».
- Садись, сынок, бери, пробуй – сказал Мастер, внимательно глядя на меня.
- Ассаляму аллейкум, Усто – спохватился я – Спасибо.
И, присев, начал вертеть ножи, проверяя баланс, щёлкать по клинку ногтем, проводить поперёк лезвия пальцем и рассматривать поверхность клинка в отражённом свете.
Наконец я выбрал небольшой удобный в повседневной жизни ножик с широким, но коротким изогнутым лезвием и спросил цену.
- Вряд ли ты сын кузнеца, - глядя на мои «студенческие» руки сказал Мастер. – А ножи понимаешь и любишь.
- Я сын Воина, почтеннейший, – сказал я.
- Зачем тогда такой обычный нож выбрал?
- Я не старший сын, Усто – ответил я – и мне Отец определил путь учёного.
- Ты жалеешь об этом? – спросил аксакал.
- Мой Отец мудр, а я только начал познавать жизнь - сказал я - Как я могу судить о правильности его решения? А значит, и сожалеть нет оснований.
- Дай мне монетку, сын своего отца, и возьми свой нож с моими словами, - нараспев сказал Мастер. – Ты можешь быть учёным или поваром, портным или лекарем, но всегда будешь Воином, который своею сталью делает своё дело на своём месте.
Прошло множество лет. Я был и тем и этим и много базаров видел в разных городах и странах. Истёрся и сточился тот ножик, порвались его ножны и потерялось это всё в водовороте времени и событий. Но тот ташкентский базар и седобородый Мастер остались в моей памяти, а его слова – в моём сердце.