Дмитрий Байда, 17 июля 2012

Николай Левашов оставил нам свои книги, в которых чётко и понятно изложил как раз то, что безуспешно ищут все, кто только начинает или уже занимается духовным развитием, т.е. развитием своей Души. Это настоящий подарок Судьбы... 



Чудеса продолжаются

Фрагмент 7-й главы из 1 тома книги Николая Левашова «Зеркало моей души»

Странным образом, но именно неожиданный поворот моей судьбы, когда я, вместо научно-исследовательского института, оказался в армии, позволил мне совершить огромный прорыв в своём понимании природы и самого себя, своих возможностей. Кто знает, что бы произошло со всем этим, не окажись я по воле случая, точнее, по воле декана нашего факультета, в офицерских погонах. «Наткнулся» ли бы я когда-нибудь на столь восприимчивого к моему воздействию человека, каким оказалась моя квартирная хозяйка?! Может быть да, а может быть, и нет. Благодаря тому, что я оказался в армии, мне удалось найти способы качественного изменения мозга человека, создать новые органы чувств, которых не создала природа и многое другое. И хотя я думал, что моё распределение в армию станет могилой моей научной карьеры, на самом деле, именно благодаря этому моя научная карьера только началась. В армии я нашёл путь к истинному познанию природы...

[ Читать дальше ]

Игорь Попов, 13 июля 2012

Нелегко писать о человеке, который делал по-настоящему великие дела. Нелегко потому что хочется написать очень много, написать так, чтобы всем было всё понятно. Я старался справиться с задачей и надеюсь, что у меня получилось... 



11 июня 2012 года ушёл из нашей жизни настоящий большой учёный, физик-теоретик, академик нескольких академий Николай Викторович Левашов. Необходимо осмыслить его собственный опыт развития личности и тех высот, которых он достиг в разных областях знаний: в астрофизике, в биологии, в медицине, в физиологии, в психологии и т.д.

Уход Николая Викторовича явился катастрофической неожиданностью для всех тех, кто знал его много лет, и тех, кто узнал его совсем недавно. Представить себе, что не будет больше его встреч с читателями, не будет больше ответов ясных и чётких на наши нескончаемые вопросы о жизни и смерти, о тонкостях процесса мышления, об истории нашей цивилизации, о возможностях разума и т.д., вызывает шок и внутренний протест. Потому что встают извечные вопросы: Что делать? и Кто виноват?

[ Читать дальше ]

Как мы познакомились с И.И.Павловым.

 Это было 4 марта 2007 года. Мы, человек 15 представителей одесской интеллигенции собрались по приглашению известной немецкой танцовщицы Каролы фон Хердер в ее пятикомнатной большой квартире, находившейся в старом доме, расположенном наискосок от Кирхи, чтобы помянуть Николая Васильевича Гоголя в годовщину его смерти. 

Самым старшим среди присутвовавщих был поэт Игорь Иванович Павлов. Познакомились с ним. На просьбу моей жены Нины почитать свои стихи Павлов ответил:«Сегодня не мой день». Он был не многословен, вел себя очень скромно, просто. О чем мы беседовали на вечере с Игорем Ивановичем Павловым я не помню. Но он на нас произвел впечатление необычного человека. Чувствовалось особое отношение к нему молодежи и самой хозяйки дома.

Как поминали Гоголя. На небольшом столике стояло душистое домашнее вино, на тарелках – бутерброды с салом, с брынзой, соленые огурцы. Был пирог с грибами, какой любил Гоголь. Из зубчиков чеснока на столике выложили слово «Гоголь».

Мы с Ниной принесли с собой том посмертного издания Гоголя с его Завещанием, открытки с репродукциями его портретов, копию моей работы с картины украинского художника Пимоненко «Святочное гадание», изображающую двух молоденьких девушек в украинских национальных одеждах, гадающих по тени на стене.

Пили вино, закусывали бутербродами, пирогом и варениками с творогом, картошкой. Каролла символически обошла  всех по кругу, обмакивая очередной вареник в сметану и бросая его в открытый рот очередному гостю. Это вызывало всеобщий смех. Все помнили          героя Гоголя - Пацюка, у которого вареники летели в рот сами.

При горящих свечах Игорь Иванович читал Завещание Гоголя, отрывок из Мертвых душ… Карола цитировала запомнившиеся ей отрывки из Гоголя по памяти! Под гитару пели украинские народные песни. Присутствовавший здесь автор прочел свой рассказ о посещении дома Гоголя  в Одессе. Три девочки – ученицы Каролы танцевали танец «Майская ночь», а зрители пытались угадать по танцу, кто из девочек изображает ведьму. Потом танцевала и сама Корола.

Мы с Ниной ушли в половине второго ночи. Шли до своего дома пешком.

Впоследствии, когда встречались с Павловым, он приветливо с нами раскланивался.

Раньше слышали что-то из стихов Игоря Ивановича в исполнении поэтессы Галины Маркеловой. Теперь, когда вышла его книжка, получили возможность познакомиться с ним как с поэтом. Вчера вечером с Ниной по очереди читали вслух его стихи.

Как магнитом меня притягивают необычные люди,  да и сам я, как говорят друзья, - "белая ворона". Но тогда у Каролы Игорь Иванович "не раскрылся", не захотел поговорить о своем творчестве, почитать свои стихи - "сегодня не мой день", а больше случая получше его узнать не представилось - ходили мы разными путями. 

Теперь его книжка стихов - это откровение для меня: настоящий поэт, уникальный, неповторимый человек.

Приведу его стихотверение.

КАРМЕН РИЭРЕ

                                      "Дорогая, сядем рядом,

                                       Поглядим в глаза друг другу"

                                                                      С.Есенин

Ты мне скажешь в этот вечер,

Что изюм не так коричнев,

Что мой дом не так беспечен,

Поцелуй - давно привычен,

Упрекнешь, что мало значишь,

Для ленивца и бродяги,

Отвернешься и заплачешь

В мои белые бумаги.

Ты мне скажешь, что сегодня

Нет того, что было прежде,

Что пора увять бесплодно,

Что пора уйти надежде,

Что ничто не учевидно

И ничто, увы, не ново,

Что о прошлом плакать стыдно,

Ибо жили бестолково.

Что же я тебе отвечу?

Обниму, прижму шутливо

И скажу чистосердечно: 

- Ты права. И ты красива.

Улетело наше лето,

Отшумели. Отшутили...

Не расстались! И об этом

Я скажу в высоком штиле:

- Дорогая! Ваши плечи

Пахнут утренним туманом.

А когда-то наши встречи

Пахли снегом и обманом.

Это значит - мы коснулись

Некой тайны... Нежной тайны...

Это значит - ветры с улиц

Преднамеренно случайны.

Это значит - мы любили,

Это значит - мы летели,

Это значит - нас забыли

Снегопады и метели.

Это значит - я опрпавдан.

Это значит - все по кругу...

"Дорогая сядем рядом,

Поглядим в глаза друг другу!".

Поминали Игоря Ивановича на 9-ый день со дня смерти во Всемирном клубе одесситов. Выпивали, закусывали. Галя Маркелова обвела весь зал взглядом и тихо говорит, как бы обращаясь к Павлову: "Игорь, мы поминаем тебя лучше, чем ты жил". Вот окончание одного из его стихотворений% "Что-то нынче не спится... Поесть бы...

Ниже привожу несколько фотографий с того вечера у Каролы фон Хердер. Это не все, что я снимал.  Надо напечатать и остальные.

Успенский В.Н.

                                                              

Весь мир ему да будет домом

"Вечерняя Одесса", №83 (9609) // 09 июня 2012 г.

 Игорь Павлов

 Ушел из жизни поэт с глазами врубелевского Пана, лицом схимника и осанкой поручика — Игорь Павлов: 7 июня мы проводили его в последний путь...

 Плакали оттого, что любили и расстались, и что его будет недоставать. Жизнь его оказалась долгой — 81 год. Как никогда, поняли: всему придет конец, даже хорошему человеку. Гражданскую панихиду устроили в знаменитой Кирхе — евангелически-лютеранском кафедральном соборе Святого Апостола Павла. Проповедь и заупокойную молитву произнес, под колокольный звон, епископ Уланд Шпалингер.

 Этому храму Игорь Павлов не чужой. В 1965 — 1968 годах творческая интеллигенция Одессы мужественно противостояла намерению властей стереть Кирху с лица земли, и Павлов был в первых рядах борцов, вместе с художником Олегом Соколовым, пианистом Юрием Диким, поэтом Хаимом Токманом и другими. Кирха стала символом сопротивления порядочных людей тоталитарному режиму. А буквально за несколько дней до кончины Игорь Иванович, по свидетельству поэта, физика Гали Маркеловой, твердо сказал: «Я — лютеранин». Хотя, говорят, был крещен в православной церкви...

 «Его выгнали со второго курса РГФ, — вспоминает Галя Маркелова, — потому что выяснилось, что он говорит по-немецки лучше преподавателей. И НКГБ сразу раскопал, что Павлов, по бабке с материнской стороны, — фон Лемке, из остзейских баронов. А я уже в 70-х выяснила, увлекшись составлением родословных, что был в Одессе статский советник Павлов — его дед. Вот этот испуг юности, репрессия в университете, навсегда рассорил Игоря с властями и официозом».

 Игорь Иванович был, что называется, из породы «городских сумасшедших»... но четко мыслящим, трезвым и слегка ироничным в характеристиках, внешне невозмутимым в реакциях. Во всяком случае, таким его помню я. Трудно вообразить себе человека более неофициального! «Человек без прописки». И без прочей документации, закрепляющей социальный статус гражданина. Как характеризовала его мироощущение писательница Ольга Ильницкая: «Весь мир мне — дом».

 «Он был очень веселый человек! Спроси у его крестницы Аси: она с ним дружила, считая духовным отцом, я-то — биологический, — улыбнулся на мои расспросы художник и поэт Игорь Божко, рассказывая о совместных с Павловым «приколах» в художественной мастерской. — А знаешь, он недавно высказывал мне намерение перейти в своих стихах на украинский язык: он его знал прекрасно!».

 «Он был именно одесский поэт, хотя и родился в селе Усатово, — рассказывает поэтесса Анна Стреминская (Божко). — По его же признанию, почти никогда из Одессы не выезжал. Трудно себе представить современного поэта, не бывшего в Киеве или Москве, не ездящего на фестивали, не гоняющегося за наградами, не стремящегося к членству в каких-либо союзах. Именно таким поэтом был Игорь Иванович.

 Он был поэтом в таком смысле этого слова, когда оно, скорее, воспринимается как диагноз. Почти ничего другого он не хотел, да и не умел, делать, всю жизнь писал стихи, иногда подрабатывая сторожем в библиотеке или выполняя заказы как художник-оформитель. Жил он, «как птица небесная», не особенно заботясь, «что есть, что пить и во что одеться». Все это ему предоставляли друзья. Пословица «не имей сто рублей, а имей сто друзей» прямо относилась к нему. Ему не давали пропасть, не оставили его и в последние дни, когда он попал в больницу с обширным инсультом.

 Было в нем что-то неистребимо детское. Был невероятно доверчив, вследствие чего и потерял свою маленькую квартирку напротив «Привоза», написав генеральную доверенность на имя аферистки. В спорах он всегда входил в какой-то подростковый азарт. Я, шутя, ему говорила: «Игорь Иванович, вам десять лет!». «Неправда, одиннадцать с половиной!», — запальчиво отвечал он.

 Когда у него еще была квартирка, то там могли жить девушка, сбежавшая от властной мамаши, странствующая монахиня, бомжи, которых он приютил. Я глубоко уверена, что Одесса без него будет совсем другим городом»...

 ..Из упомянутых друзей первейший, за последние, почитай, полтора десятка лет, — архитектор Константин Британов, взявший на себя полную заботу о поэте: существе, что уж таить, сложном, непредсказуемом и капризном. Взял на себя, потому что пленился стихами. Случай, скажу вам, прямо-таки из эпохи Ренессанса. А когда Павлова не стало, Константин немало хлопотал, преодолевая бюрократические рогатки: поднял все доступные государственные архивы, чтобы доказать, что родственники Игоря Ивановича покоятся на Втором христианском кладбище, и добиться подзахоронения. Там и похоронили, после отпевания в православном кладбищенском храме, Павлова: рядом с его мамой, на 26-м участке старого кладбища.

 Покуда Игорь Иванович был жив, участие в нем проявила также игуменья Серафима, дав согласие забрать его в монастырскую богадельню ради специального ухода... но не успели: Игорь Павлов скончался.

 О «квартирке» — «центре поэтической вселенной Одессы» вспоминала Галя Маркелова накануне прощания с Павловым, на заседании кружка «Зеленая лампа» во Всемирном клубе одесситов. Это была их, шестидесятников, романтическая юность. «Игорь Диваныч», восседающий на диване чуть ли не двадцатых годов, с полочкой для слоников и коммунальными клопами; дамские коктейли из «Ркацители» и «Биомицина» (для нынешнего поколения: марка «Бiле мiцне»), которые умел замутить «Сатирыч» и «Занудыч», как еще именовали Павлова... и стихи, и споры! Поэты Борис Нечерда, Ефим Ярошевский, Анатолий Гланц, Владимир Домрин, Морис Бенимович... Художники: будущие «мамаи» Маринюк, Басанец, Стрельников; Сычев и Хрущ; Серафим Чаркин, Михаил Черешня. Да хватит ли газетного листа — перечислить всех!..

 Ныне те из них, кто «далече», откликнулись, оказали помощь. Из США — инженер, филолог, поэт Гирш Резников; из Государства Израиль — раввин Гершон Берман...

 «У него было мифологическое сознание, он постоянно что-то придумывал и в этом жил», — сказала о Павлове Ольга Ильницкая и поведала удивительную историю, которая произошла в Москве. «Он и Она» прожили вместе сорок лет. Затем «Она» пожелала эмигрировать, «Он» же ни в какую не хотел, — пошли конфликты, кончилось разрывом. Полтора года они не виделись. И однажды Оля Ильницкая, по телефону, «Ему» в утешение, прочла стихотворение Игоря Павлова:

 Слушай, Галя, жизнь — плохая. 

Приходи на чашку чая.

Хоть в халате, в бигуди, —Приходи!

...Приходи сидеть, скучать,

Жесткий бублик в чай макать.

 Вскоре Ольге позвонил тот человек. Весть была поразительной. «Он» набрал «Ее» номер и, умоляя: «Только не клади трубку!» — прочел стихотворение Павлова. Короткие гудки. А через сорок минут «Она» стояла на «Его» пороге. В домашнем халате и тапочках (через всю-то Москву). Вошла... и осталась. Уже два с половиной года они снова вместе.

 «Его какие-то записи на случайных клочках... Коробка из-под телевизора, набитая рукописями, которые он постоянно теряет, нисколько ими не дорожа...» — это еще прижизненные одесские легенды о Павлове, нечто вроде «наволочки Хлебникова».

 Но... наконец-то из киевской типографии прибыл тираж: 500 экземпляров. Избранные стихотворения Игоря Павлова помещены в 132-страничный сборник «Акаций белое вино». Издатель — «Порты Украины» (главный редактор — Константин Ильницкий). Ах, не успел поэт увидеть эту книгу.

 Над книгой трудился журналист, поэт Марк Эпштейн. «Месяца полтора назад, — сказал он мне, — говорил Игорь Иванович о том, как жаль ему, что не случилось в его жизни хорошего литературного критика и серьезного, нелицеприятного разговора о стихах. Критиков настоящих сегодня днем с огнем поискать. А ведь стихи Павлова — продолжение русской поэтической традиции. Но корректным разбором стихотворчества никто теперь не занимается. Игорь Иванович ведь не боялся, что его будут ругать, — ему хотелось честного разговора!».

 «Это — русское слово, — вторит Галя Маркелова, которая настойчиво проталкивала в творческой среде Одессы идею издания сборника Игоря Павлова. — Нет, не тот русский суржик, за который все «борются». Это — прекрасный русский язык «последнего барона фон Лемке»!».

 Тина Арсеньева

Презентация книги Игоря Павлова

«Вечерняя Одесса», №85—86 (9611—9612) // 14 июня 2012 г.

 В среду, 13 июня, в помещении Всемирного клуба одесситов (ул. Маразлиевская, 7) состоялась презентация книги «Акаций белое вино» Игоря Павлова — одного из лучших поэтов Одессы, который совсем недавно ушел от нас. 

 Ему так и не довелось подержать свою книгу в руках. В день, когда верстку отослали в типографию, Игорь тяжело заболел. В день, когда поэта хоронили, типография отправила тираж в издательство. Опоздали всего на несколько дней... 

 Долгие годы он и не помышлял о книге, из чего отнюдь не следует, что он не думал о ней. Просто его не особенно заботила собственная литературная судьба: еще одно проявление «безбытности» Павлова, с чем согласятся все, близко знавшие его. Он был поэтом «par excellence», для которого ничто, кроме Слова, не имело особого значения. У таких поэтов вообще плохо с публикациями: им трудно поставить точку, перестать работать над текстом, даже если этому тексту десятки лет. 

 Он говорил, что хотел бы достойной профессиональной критики. Его никак не устраивал комплиментарный тон дружеских отзывов. Он обладал камертонным поэтическим слухом, не приемлющим ни фальши в стихах, ни лести в общении. И если поэт — это метафора, то Игорь Павлов — большой поэт. 

 Эта книга опоздала. Она уже не порадует автора. Но этому городу, думается, она очень нужна — пока живут в нем пишущие и читающие. Не станет их — зачем нам Одесса? 

 Книгу издало издательство «Порты Украины», к сожалению, небольшим тиражом. Ценителям поэзии стоит поспешить с ее приобретением.

 Марк Эпштейн

«Картинки памяти в сознаньи

Плывут как волны по рекее

И мысль томится в ожиданьи

Как в недописанной строке»

                    Успенский Н.М.

В детстве я учился игре на баяне. Летом обычно гостил у дедушки с бабушкой в Малой Долине. Дедушка (Успенский Михаил Николаевич, 1900-1970), если просил что-то сыграть, то всегда - "Полонез Огинского". Это была любимая его музыка.

Но как только начинала звучать мелодия, у дедушки на глаза наворачивались слезы, он плакал. Руками вытирал слезы с глаз. Жалко было его.

Бабушка резко высказывалась по этому поводу: "Ну, вже почав скігліти”. Я, конечно, не понимал в чем дело, мал был, да и не знал ничего…

Позже узнал, что дедушка в «ежовщину» как политический отбыл в лагерях 10 лет. Наверное, когда слушал Огинского, в памяти возникало пережитое в прошлом. 

Ничего никогда об этом не рассказывал. Да я и не расспрашивал. Просто о репрессиях ничего не знал.

Позже узнал, что когда-то дедушка в разговоре с кем-то высказал свое недовольство тем, что власти принуждали подписываться на заем, фактически отбирая часть или всю зарплату. Кто-то донес на него, и ему за это дали срок – 10 лет. Выжил только потому что был мастеровым человеком: механиком, кузнецом.

Сколько погибло людей от репрессий, сколько искалеченных судеб. Кто-то до сих пор расхваливает Сталина и его правление (мозги у них есть?). Мое мнение: проклят он должен быть во веки веков, как самый кровавый диктатор в истории: эверест трупов, реки крови..

Вот две фотографии. Разница во времени между ними всего 6 лет: 1941 г., Одесса и 1947 г., Омск. Обе фотографии сняты 1 мая. Наверное разрешение сфотографироваться – это был подарок от администрации заключенным в честь праздника.

 

Сегодня исполнилось 12 лет со дня смерти моей мамы Успенской (Корчагиной) Прасковьи Максимовны (3.05.1926 - 17.03.2000)

К Новому году - двухтысячному мы с Ниной сделали маме подарок - самиздатом напечатали небольшим тиражом книжечку ее стихов "Судьба" и принесли ей в подарок. Мама сильно засмущалась: "Ну какая я поэтэсса! Стыдно даже будет перед соседями!" Говорю: "У тебя хорошие стихи. Подари книжечку своим друзьям, соседям на память" (обложка книги приведена в моем фотоальбоме).

Это был последний Новый год в жизни мамы. 8 марта я пришел к ней в гости, поздравил. Посидели, выпили по рюмке вина, поговорили. Стемнело. "Ну иди сынок, в другой раз подольше поговорим". Проводила меня недалеко по своей улице.

А 17 марта она умерла в реанимации от инсульта. Бабушка ее прожила 104 года, ее мама -  86 лет, а она - всего 74.

Вот вся эта книжечка.

"СУДЬБА"

.ОБ АВТОРЕ "Родившийся в мае всю жизнь мается". Моя мама Успенская (Корчагина) Прасковья Максимовна родилась 3 мая 1926 года в с. Курья Алтайского края в крестьянской семье, в которой впоследствии родилось еще трое детей. Ее отец Максим Павлович (1900 г.р.) пропал без вести в Великую Отечественную. Семья сильно бедствовала, голодала. Тяжелая ноша - вырастить детей в военное и послевоенное время - легла на плечи моей бабушки - Анны Федоровны (1901 г.р., урожденной Пудовкиной). Паша после войны окончила курсы бухгалтеров и работала в МТК счетоводом. Потом было неудачное замужество... После смерти десятимесячной дочери Паша навсегда покинула родное село и переехала жить к тете в г. Чирчик в Среднюю Азию. Работая там в бухгалтерии воинской части, познакомилась с Успенским Николаем Михайловичем - участником войны, дослуживавшим после ее окончания еще несколько лет в армии. После демобилизации в 1950 г. поженились и уехали в Каховку к родным, а оттуда в Одессу. Жили на частных квартирах. Работая на Школьном аэродроме в воинской части, мама получила жилье - небольшую квартирку в подвале Красного дома (тогда на Школьном было два многоэтажных жилых дома: Красный и Белый). Подвал был завален мусором. Сами его убрали и сделали в квартире ремонт. В 1955 году получили участок земли под застройку, а в 1962 уже с двумя детьми переехали в свой строящийся дом.Строили его своими руками долго - лет двадцать. Отец был очень ревнив и деспотичен в сеиье. В течение долгих 18-ти лет он не разрешал маме съездить на родину, и только в 1968 году она посетила свое родное село, проведала родных. Об этом стихотворение "Село мое родное". Когда построили свой дом, подросли дети (мне - 18, сестре - 10), отец стал неплохо зарабатывать, работая телемастером (материально жить стало полегче), в его жизни, как в таких случаях говорят, появилась другая женщина. Мама в этот период сильно переживала развал семья. Оставшись одна, еще интересная, цветущая женщина (в книге фотографии того периода) могла устроить свою жизнь - выйти снова замуж, но пожалела детей и так и осталась одна. Жили тяжело, бедно. После переезда в собственный дом мама работала весовщиком на кондитерской фабрике, поваром, на пенсии - вахтером. Перенесла тяжелейшую болезнь с обреченностью и смирением. Но Бог миловал - осталась жива. Сейчас живет на нищенскую пенсию как и многие. Господи, за ее кротость, терпение и смирение дай ей здоровье, душевный покой и позволь подольше пожить. В этой маленькой книжечке 11 стихотворений 1968 - 1983 гг. Стихи простые, но искренние, наполненные подлинными чувствами, музыкальные (я заметил, что некоторые из них легко ложатся на музыку к известным песням на стихи Есенина). Можно сказать, что это песни, для которых еще не написана музыка. Сменяются поколения, но не меняется сам человек. У новых поколений те же нравственные проблемы, те же чувства и переживания. Думаю, эти простые стихи всегда будут находить отзвук в душах многих людей. Успенский В.Н.

ГОДЫ МОЛОДЫЕ

Где ж вы, мои годы молодые!

Бросили, покинули меня.

Милые, родные, дорогие,

Тяжко мне без вас, несчастна я.

Не жила, а сильно постарела,

Раньше срока старость подошла.

В молодсти счастья не имела,

До сих пор его я не нашла.

Знать такая злая моя доля:

Всюду слезы, муки и печаль.

Так сжимает грудь мою до боли:

Годы молодые, как вас жаль!

Прожила я жизнь, не зная ласки,

Не любимой, милою женой.

А любовь ведь, видно, только в сказке,

С кем угодно, только не со мной.

А со мной мой друг - моя подушка.

Плачу ли, страдаю ли, пою,

Только к ней, как к матери старушке

преклоню головушку свою.

24.06.1070 г.

МИЛОЙ МОЕЙ МАМЕ

Как хочу я видеть тебя, мама,

У твоей постельки посидеть!

Если в комнате твоей прохладно,

Твои плечи милые одеть.

Ты прости, что вижу тебя редко.

Жажда встречи душу мою рвет!

Я как птичка, загнанная в клетку,

Не способна сделать перелет.

В этой клетке о тебе тоскую,

Песню заунывную пою.

В песне обнимаю и целую

Маму драгоценную мою.

Кто способен так понять на свете,

Пожалеть, пригреть и приласкать?

Ни сестра, ни брат, ни муж, ни дети.

Уверяю вас: одна родная мать.

27.01.1983 г.

                 ***

Не жила я легко, привольно,

Не щадила ни в чем себя.

Неужели тебе не больно

Так жестоко терзать меня?

За какие провинности муки?

Я горькие слезы лью

В ожиданьи, в томящей скуке

У калитки одна стою.

Уходящему вслед трамваю

Я бросаю тоскливый взгляд.

И минуты, часы считаю

Много-много ночей подряд.

26.06.1971 г.

МИЛОЙ МОЕЙ МАМЕ

Представьте маме мой портрет,

Скажите: "Дочь твоя родная!.

Она вам скажет: "Дети, нет,

Ведь не была она такая.

Была она красивей всех,

(Как и для каждой мамы дети)

И до сих пор мне слышен смех

И ее песни на рассвете",

Да! Заливалась соловьем,

И без причины хохотала!

Не представлялось глупой то,

Что я когда-то буду старой,

Что я все песни пропою

И танцы все перетанцую,

Сменю я молодость свою

На старость ветхую такую.

11.06.1980 г.

                  ***

Льют ожди и хмурая погода,

А на сердце тучи, буря, град.

Счастлив тот, кто в это время года

Может быть чему-то в жизни рад.

А вот я в такие дни, дни лета

Все куда-то шла бы, шла бы, шла,

Может быть, на край белого света,

Если б там покой приобрела.

Ничего на свете мне не надо.

Вы спросите: что же я хочу?

Для чего живу? Чему я рада?

Отчего все плачу, все молчу?

Давит грудь мне горькая обида.

Я должна жестоко отомстить!

Обниму, ласкаю не для вида.

Так хочу, но не могу простить.

19.06.1971 г.

ВЕСНА

Весна! Какая красота!

Кругом цветы цветут, деревья зеденеют.

И в это время мучает тоска

Таких людей, которые стареют.

А было время и такой весной

Они ведь тоже были молодые!

Их жизнь прошла как будто стороной.

Лицо в морщинах, волосы седые.

...............................................

Война морщины наложила,

Жизнь отняла не у одной,

Не одному ее укоротила.

Вставайте все против войны,

Чтоб больше пушки не гремели,

Чтоб наши дочери, сыны

В расцвете лет не постарели.

30.06.1968 г.

РУКИ

Твои руки окрепли не в ласке - в труде.

Они с детства привыкли к работе.

Никогда не устанут ни в чем и нигде:

В доме, в поле или на заводе.

Эти руки таскали раствор и кирпич,

Били камень и гнули железо,

Все смогли, все имели желанье постичь,

Чудеса сотворяли из леса.

Твои руки родная дала тебе мать,

Сберегла их тебе, сохранила,

Не велела она тебе лодырем стать,

Труд ценить и любить научила.

Эти руки любую работу возьмут,

Никому уступить не посмеют,

Все везде и всегда они превзойдут,

Нет такого, чего не сумеют.

17.05.1968 г.

ГОРЖУСЬ, ЧТО Я ЖИВУ НА СВЕТЕ

Горжусь, что я живу на свете

В стране, где люди все равны.

Там, где летают на ракете

Советской Родины сыны.

Горжусь, что женщина свободна,

И ей дана такая жизнь

Там, где она со всем народом

Счастливый строит коммунизм.

Народ богат, живет счастливо.

Не то, что было в старину.

Слетала в космос Валентина.

Слетают люди на Луну.

Посадят сад, откроют школы,

Постороят город не один,

Чтоб жил свободно, был веселый

И там советский гражданин.

Живет народ при этой жизни -

Не надо жизни нам иной.

Мы за тобой, моя Отчизна,

Как за каменной стеной.

14.05.1968 г.

СЕЛО МОЕ РОДНОЕ

Село, село мое родное,

Моя родная сторона.

О многом в тяжкую минуту

Напоминает мне она.

За много лет к тебе вернулась.

Дождаться встречи не могла,

В дороге часа не уснула, 

Не отходила от окна.

Где родилась и повзрослела,

И там, где счастья не нашла,

Я не вдвоем, одна несмело

С конца в конец тебя прошла.

Где было первое свиданье,

Где был желанный уголок,

Теперь одно воспоминанье

О том, кто навеки умолк.

Те годы больше не вернутся,

Не возвратятся никогда.

Лишь ты о них, село родное,

Напоминаешь мне всегда.

31.03.1968 г.

ЖЕНА

Ты сегодня такая печальная!

Посмотрю на тебя - просто жаль!

Ты прости, моя радость бескрайняя,

Если в жизни тебя обижал.

Не ласкал я тебя моя милая,

Понапрасну к другим ревновал,

Был суров и печален, любимая,

А в душе я всю жизнь целовал.

Ты нежна и ни с кем несравнимая.

И тобою гордясь говорю:

"Ты на редкость во всем терпеливая

Сберегла, сохранила семью".

Пажалею тебя хоть на старости,

Хоть тогда, как в висках седина.

Подойди ж ты ко мне, моя милая,

Дорогая родная жена.

28.04.1968 г.

ПРОЙДУТ ГОДА

Пройдут года, настанет время,

Тюльпаны, розы расцветут,

Мое безжизненное тело

Не на руках, а на машине

Галопом к кладбищу всезут.

Сырой землей меня засыпят,

И не услышу больше я

Ни слез детей, ни брани мужа,

Не возвратится жизнь моя.

Одно мне жаль - детей несчастных.

Кому они потом нужны?

Муж приведет себе другую,

А ласки мачехи скудны.

И зарастет мая могила,

И быдто не было меня,

Лишь только дети, мать родная,

Порой тяжелой вспоминая,

Скорбя, слезами обливаясь,

Не позабудут никогда.

16.02.1968 г

Еще в начале 90-х мы с Ниной купили гороскопы для всех знаков зодиака, напечатанные в виде отдельных книжек.
как-то у нас повелось, что мы стали записывать прямо на обложкахдни рождения родных, знакомых и друзей. Периодически выкладывали наверх стопки очередную книжку, смотрели у кого дни рождения, звонили, поздравляли. Иногда за обедом - по стопочке за здоровье именинника.
Прошли годы. Кто-то ушел из жизни. Я стал на тех же обложкахзаписывать дни смерти. Теперь - по стопочке поминаем ушедших.
И все меньше дней рождения и все больше дней смерти. Реже за здравие - чаще за упокой души. Теперь у нас есть родные, близкие люди не только в этом мире, где мы сейчас живем, но и в том- где будем.

У Павла Александровича Флоренского в его произведении "Столп и утверждение истины" есть Письмо первое: два мира.

Как оно мне по душе! Прочтите.



Мой кроткий, мой ясный!

Холодом, грустью и одиночеством дохнула на меня наша
сводчатая комната, когда я первый раз после поездки открылъ дверь в нее.

Теперь,—увы—, я вошел в нее уже один, без тебя.

Это не было только первое впечатление. Вот, я примылся и
прибрался. По прежнему выстроились на полках ряды материализованных мыслей. По
прежнему постлана твоя постель, и твой стул стоит на своем месте неизменно
(пусть будетъ xoть иллюзия, что ты—со мною!). На дне глиняного горшечка по
прежнему горит елей, бросая сноп света вверх, на Нерукотворенный Лик
Спасителев. По прежнему поздними вечерами шумит в деревах за окномъ ветер. По
прежнему ободрительно стучат колотушки ночного сторожа, кричат грудными
голосами паровозы. По прежнему перекликаются под утро горластые петелы. По
прежнему около четырех часов утра благовестят на колокольне к заутрени. Дни и
ночи сливаются для меня. Я, как будто, не знаю, где я и что со мною, безмирное
и безвременное водворилось под сводами, между узких стен нашей комнаты. А за
стенами приходят люди, говорят, рассказывают новости, читают
газеты, потом уходят, снова
приходят,—вечно. Опять кричат глубоким контральто далекие паровозы. Вечный
покой—здесь, вечное движение— там. Все по прежнему... Но нет тебя со мною, и
весь мир кажется запустелым. Я одинок, абсолютно одинок в целом свете. Но мое
тоскливое одиночество сладко ноет в груди. Порою кажется, что я обратился в один
из тех листов, которые кружатся ветром на дорожках.

Всталъ сегодня ранним утром и как-то почуял нечто новое.
Действительно, за одну ночь лето надломилось. Въ ветряных вихрях кружились и
змеились по земле золотые листья. Стаями загуляла птица. Потянулись журавли,
заграяли вороны да грачи. Воздух напитался прохладным осенним духом, запахом
увядающих листьев, влекущую в даль тоскою.

Я вышел на опушку леса.

Один за другим, один за другим падали листья. Какъ умирающие
бабочки медленно кружились по воздуху слетая наземь. На свалявшейся траве
игралъ ветер «жидкими тенями» сучьев. Как хорошо, как радостно и тоскливо! О,
мой далекий, мой тихий брат! В тебе - весна, а во мне — осень, всегдашняя
осень. Кажется, вся душа исходит в сладкой истоме, при виде этих порхающих
листьев, обоняя «осиннико поблекших аромат».

Кажется, душа находит себя, видя эту смерть,—в трепет
предчувствуя воскресение. Видя смерть! Ведь она окружает меня. И сейчас я
говорю уже не о думах своих, не о смерти вообще, а о смерти дорогих мне.
Скольких, скольких я потерялъ за эти последние гoды. Один за другим, один за
другим, как пожелтевшие листья, отпадают дорогие люди. В нихъ осязал я душу, в них
сверкал мне порою отблеск Неба. Кроме добра я ничего не имел от них. Но моя
совесть мечется: «Что ты сделал для них?». Вот, нет их, и между ними и мною
легла бездна.

Один за другим, один за другим, как листья осени, кружатся
над мглистою пропастью те, с которыми навеки сжилось сердце. Падают, - и нет
возврата, и нет уже возможности обнять ноги каждого из них. Уже не дано более
облиться слезами и молить о прощении,—молить о прощении перед всемъ миром.
Снова и снова, с неизгладимою четкостью проступают в сознании все грехи, все
«мелкие» низости. Все глубже, как огненными письменами, вжигаются в душу те
«мелкие» невнимательности, эгоизм и безсердечие, по немногу калечившие душу.
Никогда ничего явно худого. Никогда ничего явно, осязательно грешного. Но всегда
(всегда, Господи!) по мелочам. Из мелочей—гpyды. И оглядываясь назад, ничего не
видишь, кроме скверны. Ничего хорошего... О, Господи!

Неизменно падают осение листья; один за другим описывают
круги над землею. Тихо теплится неугасимая лампада, и один за другим умирает
близкий. «Знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день». И все таки, с
какою-то умиротворенною мукой, повторяю предъ нашим крестом, который тобою
сделан из простой палки, который освящен нашим ласковым Старцем: «Господи! если
бы ты былъ здесь, не умер бы братъ мой».
Все кружится, все скользит в мертвенную бездну. Только Один пребывает,
только в Нем неизменность, жизнь и покой. «К Нему тяготеет все течение событий;
как периферия к центру, к Нему сходятся все радиусы круга времен»...


http://azbyka.ru/vera_i_neverie/o_boge2/stolp_i_utverzhdenie_istiny_02-all.shtml

Спал я крепко. Под утро снится мне сон. Я в каком-то довольно большом помещении, которое находится в конце корабля или поезда. Я куда-то еду. Знаю, Нина в другом помещении, далеко впереди… Значит, мы куда-то едем. Приехали. Я стою рядом с несколькими людьми. И вот подходит ко мне Асенька, ластится ко мне, повиливает хвостом. Я вне себя от радости, прижимаюсь к ней щекой, целую ее мягкие, покрытые шерстью лапки. А она смотрит на меня такими глазами! В них вижу: она меня любит, она все понимает, она меня прощает. Она прощает, а я сам себя не прощаю. И текут из моих глаз слезы ручьем. Проснулся весь в слезах. Ночью были сильный ветер и дождь. Ветер поломал и повалил множество деревьев по всему городу. Целый день не ходили троллейбусы. «Льют дожди и хмурая погода» - так писала в стихах моя мама о такой погоде, которая стояла в июне много лет назад. В такие сырые, дождливые ночи, часто приходят к нам во сне те, кого с нами уже нет, кто нас любил, и кого мы любим, обычно наши родные. И душа с душой встречаются во сне, и «душа с душою говорит».. И просыпаешься с мечтой-надеждой, что может быть, прошлое в какой-то форме еще вернется, и мы снова будем где-то вместе. Потом окончательно просветляется голова и понимаешь - время необратимо. И это страшно. Если подумать, нет ничего страшнее. Того, что было, больше не будет, оно никогда снова не вернется Приходят ли они к нам в дождь или они живут, продолжают жить в нас самих – те, кто нам дорог, кого мы любим? Возможно, что живут в нас, но мы начинаем это ощущать часто только почему-то в дождливую погоду. А к кому я во сне «приду» в этот мир? К Нине, если ее переживу, чтобы ее утешить, ведь ей так тяжело, плохо будет без меня. А больше, пожалуй, не к кому. Июнь 2011 г Я написал портрет моей любимой Аси при ее жизни.

Человек немного отличается от собаки, хотя тоже, конечно, животное. А души – то, души – одинаковы!

27 июня 2011 г.

Светлана, мы продолжим твоё дело!

Памяти Светланы Левашовой 



Суббота 13 ноября 2010 года стала для всех нас чёрным днём, страшным и трагическим днём. Днём скорби и печали. Днём, когда мы все осиротели. Днём, когда враги рода человеческого вырвали из наших рядов самого светлого Человека. Лучшего и достойнейшего из всех живущих.

В этот день враги подло и хладнокровно убили Светлану Левашову, любимую жену, верного друга и стойкого соратника академика Николая Левашова. Подлые и трусливые нелюди нанесли удар по самому дорогому!

Разум отказывается верить в произошедшее, но сердце застыло. Оно знает и ноет от невыносимой боли и тоски. Горе пришло нежданно. Светлана рассказывала нам в своём «Откровении», что ненавистники всего живого и светлого на Земле в первую очередь уничтожают самых лучших. И вот теперь её тоже нет с нами. Человека, который с любовью и состраданием нёс нам слова Истины, Мудрости и Понимания, чтобы мы прозрели и тоже увидели Свет, и стремились к нему, и боролись за него.

Скачать видео с Народ

Скачать видео с Документал

Скачать видео с letitbit

Скачать видео с vip-file

Смотреть видео Онлайн

---
Страничка, посвящённая Светлане, её жизни, её творчеству, её гибели...
---

Митинг в память о Светлане

Надежда Аншукова, 29 ноября 2010

В воскресенье, 28 ноября в Москве на Пушкинской площади прошёл митинг памяти о Светлане Левашовой, убитой во Франции две недели назад. Об этой удивительно талантливой, мужественной женщине было сказано много самых тёплых слов... 



28 ноября на Пушкинской площади в Москве состоялся митинг памяти, посвящённый трагической гибели Светланы Левашовой, нашего друга и соратника, человека великой души и чести, и множества добродетелей, которыми её одарила природа.

Светлана последние годы жила во Франции, но её деятельность была связана с возрождением России. Её книга «Откровение» стала фундаментом процесса восстановления правды прошлого русского народа. Движение «Возрождение. Золотой Век», лидером, которого стал Н.Левашов, уже заявило о себе деятельностью по разоблачению паразитической системы.

В связи с чем, просвещение, которое несут супруги Левашовы стало настолько актуальным, что распространение этих знаний приводит в смятение власть имущих, поэтому и гибель Светланы не случайна. Её гибель вызвала огромный интерес к чете и трудам Левашовых, и, испугавшись, они пошли на гнусное преступление.

Митинг памяти собрал около 150 человек. Место у памятника Пушкину было оцеплено милицией, так что ни одна мышь не могла проскочить, тем более, прохожие смотрели только издали, из-за ограждения на происходящее. Но всё равно, люди проходили на площадку через рамку безопасности.

Митинг начался ровно в 14-00. На площадке за памятником Пушкину А.С. возвышался постамент с огромным портретом Светланы, у подножья которого стояла корзина с её любимыми жёлтыми розами. Во время митинга участники подходили и возлагали цветы.

После вступительного слова прозвучала песня в исполнении самой Светланы, под названием «Колыбельная». В её честь читались стихи Н. Левашова и почитателей её талантов.

Прозвучала любимая песня Светланы «Гори, гори моя звезда» в исполнении Анны Герман. Участники движения, а это в основном молодые люди, говорили тёплые слова благодарности и признания, за её просветительский труд. Многие вспоминали очень малоизвестные факты из жизни Светланы. И где бы она не проявляла себя, всюду веяло совершенством её деяний.

Выступило более 20 человек, они раскрывали всё новые и новые грани личности Светланы. И уместно сказать, что за что бы она ни бралась, везде проявлялся её талант и уникальность.

На улице с утра температура опустилась до -10°, камеры работали в этих условиях на пределе, работа звукооператоров и видеооператоров осложнялась холодным ветром.

Но участники митинга не расходились. Для согрева организаторы приготовили точку с горячим чаем и бутербродами, которая активно посещалась сотрудниками милиции. Люди стояли с плакатами и распечатанными портретами Светланы.

На голубом фоне плаката в 2,5 метра длиной, издалека была видна надпись: «Светлана Левашова. Её жизнь – подвиг и служение человечеству».

Искренние слова выступавших растрогали собравшихся участников митинга до слёз. Медленно поднимаясь по лестнице, они несли к портрету Светланы цветы и свечи, но ветер тут же задувал их пламя. Митинг подходил к концу.

Завершающим словом было прочтение «Обращения к народам России».

Среди пришедших на митинг и за пределами ограждения раздавались открытки, листовки со стихами, посвящёнными Светлане и послесловие Николая Левашова к книге «Откровение» Светланы, которое он опубликовал после её смерти.

Митинг закончился словами прощания со Светланой, на что на небе появились лучи солнца.

---
Источник: http://ru-an.info
---