хочу сюди!
 

Татьяна

57 років, телець, познайомиться з хлопцем у віці 55-58 років

Замітки з міткою «павел флоренский»

Павел Флоренский: Духовное завещание детям.

Павел Флоренский: Духовное завещание детям

1. Будьте всегда в жизни добры к людям и внимательны. Не надо раздавать, разбрасывать имущество, ласку, совет; не надо благотворительности. Но старайтесь чутко прислушиваться и уметь вовремя прийти с действительной помощью к тем, кого вам Бог пошлет как нуждающихся в помощи. Будьте добры и щедродательны.

2. Привыкайте, приучайте себя всё, что бы ни делали вы, делать отчётливо, с изяществом, расчленённо; не смазывайте своей деятельности, не делайте ничего безвкусного, кое-как. Помните, в «кое-как» можно потерять всю жизнь, и напротив, в отчётливом, ритмическом делании даже вещей и дел не первой важности можно открыть для себя многое, что послужит вам впоследствии самым глубоким, может быть, источником нового творчества.

3. Кто делает кое-как, тот и говорить научается кое-как, а неряшливое слово, смазанное, не прочеканенное, вовлекает в эту неотчётливость и мысль. Детки мои милые, не дозволяйте себе мыслить небрежно. Мысль — Божий дар и требует ухода за собой. Быть отчётливым и отчётным в своей мысли — это залог духовной свободы и радости мысли.

4. Давно хочется мне записать: почаще смотрите на звёзды. Когда будет на душе плохо, смотрите на звёзды или на лазурь днём. Когда грустно, когда вас обидят, когда что не будет удаваться, когда придёт на вас душевная буря — выйдите на воздух и останьтесь наедине с небом. Тогда душа успокоится.

5. Праздник есть праздник, против него нельзя возражать, но вредно и ложно искать постоянного праздника и подменять им будни. Но, забывая о буднях или не желая знать их, человек остаётся несытым и неудовлетворённым. Ошибка многих! Только в тиши мирной будничной работы можно найти себя самого и своё удовлетворение.

6. Товарищеская среда потому перетягивает к себе всё внимание, что товарищеские отношения, в сущности, безответственны: каждый отвечает сам за себя и каждый занят своими интересами. Поэтому в ней легко. Но эта лёгкость есть лёгкость пустоты, а подлинное требует усилия, работы и несёт ответственность... Того, что может дать родной дом, не даст потом никто и ничто, но надо заработать это, надо самой быть внимательной к дому, а не жить в нём как в гостинице.

7. Всё проходит, но всё остаётся. Это моё самое заветное ощущение, что ничего не уходит совсем, ничего не пропадает, а где-то и как-то хранится. Ценность пребывает, хотя мы и перестаём воспринимать её. И подвиги, хотя бы о них все забыли, пребывают как-то и дают свои плоды. Вот поэтому-то, хоть и жаль прошлого, но есть живое ощущение его вечности. С ним не навеки распрощался, а лишь временно. Без этого жизнь стала бы бессмысленной и пустою.

8. Надо уметь жить и пользоваться жизнью, опираясь на то, что есть в данный момент, а не обижаясь на то, чего нет. Ведь времени, потерянного на недовольство, никто и ничто не вернёт

Источник: Священник Павел Флоренский. "Все думы— о вас. Письма семье из лагерей и тюрем 1933–1937 гг."

"Два мира"

Еще в начале 90-х мы с Ниной купили гороскопы для всех знаков зодиака, напечатанные в виде отдельных книжек.
как-то у нас повелось, что мы стали записывать прямо на обложкахдни рождения родных, знакомых и друзей. Периодически выкладывали наверх стопки очередную книжку, смотрели у кого дни рождения, звонили, поздравляли. Иногда за обедом - по стопочке за здоровье именинника.
Прошли годы. Кто-то ушел из жизни. Я стал на тех же обложкахзаписывать дни смерти. Теперь - по стопочке поминаем ушедших.
И все меньше дней рождения и все больше дней смерти. Реже за здравие - чаще за упокой души. Теперь у нас есть родные, близкие люди не только в этом мире, где мы сейчас живем, но и в том- где будем.

У Павла Александровича Флоренского в его произведении "Столп и утверждение истины" есть Письмо первое: два мира.

Как оно мне по душе! Прочтите.



Мой кроткий, мой ясный!

Холодом, грустью и одиночеством дохнула на меня наша
сводчатая комната, когда я первый раз после поездки открылъ дверь в нее.

Теперь,—увы—, я вошел в нее уже один, без тебя.

Это не было только первое впечатление. Вот, я примылся и
прибрался. По прежнему выстроились на полках ряды материализованных мыслей. По
прежнему постлана твоя постель, и твой стул стоит на своем месте неизменно
(пусть будетъ xoть иллюзия, что ты—со мною!). На дне глиняного горшечка по
прежнему горит елей, бросая сноп света вверх, на Нерукотворенный Лик
Спасителев. По прежнему поздними вечерами шумит в деревах за окномъ ветер. По
прежнему ободрительно стучат колотушки ночного сторожа, кричат грудными
голосами паровозы. По прежнему перекликаются под утро горластые петелы. По
прежнему около четырех часов утра благовестят на колокольне к заутрени. Дни и
ночи сливаются для меня. Я, как будто, не знаю, где я и что со мною, безмирное
и безвременное водворилось под сводами, между узких стен нашей комнаты. А за
стенами приходят люди, говорят, рассказывают новости, читают
газеты, потом уходят, снова
приходят,—вечно. Опять кричат глубоким контральто далекие паровозы. Вечный
покой—здесь, вечное движение— там. Все по прежнему... Но нет тебя со мною, и
весь мир кажется запустелым. Я одинок, абсолютно одинок в целом свете. Но мое
тоскливое одиночество сладко ноет в груди. Порою кажется, что я обратился в один
из тех листов, которые кружатся ветром на дорожках.

Всталъ сегодня ранним утром и как-то почуял нечто новое.
Действительно, за одну ночь лето надломилось. Въ ветряных вихрях кружились и
змеились по земле золотые листья. Стаями загуляла птица. Потянулись журавли,
заграяли вороны да грачи. Воздух напитался прохладным осенним духом, запахом
увядающих листьев, влекущую в даль тоскою.

Я вышел на опушку леса.

Один за другим, один за другим падали листья. Какъ умирающие
бабочки медленно кружились по воздуху слетая наземь. На свалявшейся траве
игралъ ветер «жидкими тенями» сучьев. Как хорошо, как радостно и тоскливо! О,
мой далекий, мой тихий брат! В тебе - весна, а во мне — осень, всегдашняя
осень. Кажется, вся душа исходит в сладкой истоме, при виде этих порхающих
листьев, обоняя «осиннико поблекших аромат».

Кажется, душа находит себя, видя эту смерть,—в трепет
предчувствуя воскресение. Видя смерть! Ведь она окружает меня. И сейчас я
говорю уже не о думах своих, не о смерти вообще, а о смерти дорогих мне.
Скольких, скольких я потерялъ за эти последние гoды. Один за другим, один за
другим, как пожелтевшие листья, отпадают дорогие люди. В нихъ осязал я душу, в них
сверкал мне порою отблеск Неба. Кроме добра я ничего не имел от них. Но моя
совесть мечется: «Что ты сделал для них?». Вот, нет их, и между ними и мною
легла бездна.

Один за другим, один за другим, как листья осени, кружатся
над мглистою пропастью те, с которыми навеки сжилось сердце. Падают, - и нет
возврата, и нет уже возможности обнять ноги каждого из них. Уже не дано более
облиться слезами и молить о прощении,—молить о прощении перед всемъ миром.
Снова и снова, с неизгладимою четкостью проступают в сознании все грехи, все
«мелкие» низости. Все глубже, как огненными письменами, вжигаются в душу те
«мелкие» невнимательности, эгоизм и безсердечие, по немногу калечившие душу.
Никогда ничего явно худого. Никогда ничего явно, осязательно грешного. Но всегда
(всегда, Господи!) по мелочам. Из мелочей—гpyды. И оглядываясь назад, ничего не
видишь, кроме скверны. Ничего хорошего... О, Господи!

Неизменно падают осение листья; один за другим описывают
круги над землею. Тихо теплится неугасимая лампада, и один за другим умирает
близкий. «Знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день». И все таки, с
какою-то умиротворенною мукой, повторяю предъ нашим крестом, который тобою
сделан из простой палки, который освящен нашим ласковым Старцем: «Господи! если
бы ты былъ здесь, не умер бы братъ мой».
Все кружится, все скользит в мертвенную бездну. Только Один пребывает,
только в Нем неизменность, жизнь и покой. «К Нему тяготеет все течение событий;
как периферия к центру, к Нему сходятся все радиусы круга времен»...


http://azbyka.ru/vera_i_neverie/o_boge2/stolp_i_utverzhdenie_istiny_02-all.shtml