Ездить на море с мамой и бабушкой — это испытание, скажу я вам.
Это как бы двойная дозировка неустанной заботы о благополучии ребенка.

В то лето у мамы и бабушки отпуск совпал, и они решили оздоровить меня совместными усилиями.

На этот раз не удалось взять билеты на самолет, а на поезд —да. Остро стоял вопрос — чем кормить ребенка в поезде. Да так, чтобы сбалансировано, полезно, питательно и не отравить. В вагоне ведь жара.

— Давай возьмем домашнюю курочку. — предложила бабушка.

— Нет. — возразила мама. — Никаких курочек. Надо уходить от стероеотипов. А то люди только садятся в вагон и сразу достают курочек. Куда ни глянь — везде курочки на газетках! И запах, запах!

Да. Мама была права. Мамы всегда говорят правду.

Как только мы сели в вагон, наши соседи по купе достали эту самую поездовскую курочку. Вагон еще тронуться не успел, а пассажиры, муж и жена средних лет, с аппетитом обсасывали куриные ножки.

Курочка пахла просто нестерпимо. И тут мама была права. Запах! На весь вагон! Да и другие пасажиры достали припасы и тоже курочек.

Примерно через два часа соседи по купе снова достали курочку. Наверное, у них была собственная куриная ферма.

Когда они ее доели и вынесли косточки, завернув их в газетку, я не выдержала и сказала:

— Хочу курочку.

Мама засуетилась и притворно ласковым голосом заворковала:

— Давай я тебе намажу булочку масличком. А еще у нас есть помидорка.

Я громко поправила непонятливую маму:
— Курочку я сказала, а не булочку!
— У нас нет курочки. — ответила мама.

Похоже, только у нас одних не оказалось курочки! Мы действительно сумели уйти от стереотипов.

— А я говорила! — сказала бабушка, с осуждением глядя на мою маму. — Бедное дитя!

Бедное дитя и жалостливый взгляд — это уже предназначалось мне.

— Ой, как же мы не догадались угостить ребенка! — сказала наша попутчица.

— Ничего. — ответила мама. — Доедем. У нас есть булочка. Булочка с маслом — это тоже неплохо.

Мы действительно доехали.

© Copyright: Ирина Лазур, 2019
Свидетельство о публикации №219051400345

Выхожу из дома. Сильный ветер. Он все срывает и уносит. Вижу поле цветов. Это красные маки. Они трепещут тонкими лепестками, и я с замиранием сердца жду – когда же ветер оторвет их от сердцевины цветка и унесет прочь?

Зрелище красивое и зловещее одновременно.

Наблюдаю смерть двух последних маков. И даже снимаю видео на свой смартфон.

И тут понимаю, что вокруг век явно не двадцать первый. Поднимаю обрывок какой-то газеты и вижу в ней наивную рекламу: вышли деньги, и получишь через месяц выкройку модного платья.

Держу газету в руках и, чтобы перевернуть страницу, начинаю водить по ней пальцами. Да что же я делаю?

Какие-то чужие люди. Молодая женщина, лицо которой вроде смутно знакомо, но у нее старомодная прическа и одета она не по моде.
Пробую поговорить с этими людьми из прошлого, но они меня не понимают и смотрят характерным взглядом, присущим докторам определенных отделений печальных лечебных учреждений.

Пытаюсь спрятать смартфон, чтобы они его не увидели и не начали смотреть еще более подозрительно. С тоской думаю: да что же это такое, неужели никто не увидит мои маки?

И тут появляется молодой человек. Я узнаю его. Это тот самый юноша, который не так давно начал работать в нашем офисе. Он одет в свой странный мешковатый пиджак. Юноша всегда в нем. У него очень красивое лицо, нежная кожа и светлые кудри. А еще – глаза. Они внимательные, и, как пишут в романах – пронзительные.

Юноша очень сутулится. Горб портит его. Я жалею его.
Удивляюсь – откуда он взялся тут? Возле моего дома на окраине города? 

Молодой человек берет меня за руку и ведет куда-то. Говорит:

- Не бойся. Ты сейчас проснешься, и все будет хорошо. Это просто сон. Ты видишь тревожный сон. Он сейчас закончится.

Он повторяет эти слова, как заклинание. И почему-то я верю ему. Все будет хорошо.

- Кто ты? – спрашиваю его я. – Ты никогда никому не рассказывал про себя. Ты стесняешься своего горба?

Юноша отвечает:

- Я тот, кто с тобой рядом все время. Ты слишком застряла в прошлом, тебе нужно вернуться. Но меня никто не видит – только ты. А пиджак скрывает крылья. Я вынужден был сделать это, чтобы не смущать тебя. По правде говоря, мне трудно держать их сложенными так долго. Пообещай мне, что не будешь жить прошлым, и тогда я смогу расправить крылья…
----------------------------------------------
Утром я еду в офис. У меня ужасно болит голова и вообще – после таких странных снов окончательно проснуться не помогают даже две порции эспрессо. В офисе все, как обычно. Обсуждаются дела, один посетитель сменяет другого.

Голоса людей кажутся резкими, неприятными.

Нет только юноши. За его столом сидит незнакомая девица.
Я иду за чашечкой кофе, третьей за это утро. Пью горький напиток, без сахара и сливок и машинально достаю смартфон. И вдруг вижу свои маки из сна. Точнее их смерть.

Видео действительно получилось завораживающее.

Он притаился за  углом дома самой обычной стандартной постройки. Вокруг скучали такие же серые дома-близнецы, в которые уставшие люди приходили только наскоро поужинать, принять душ, лечь в свои постели, а утром снова обреченно повторить весь привычный жизненный цикл до того самого момента, пока он не придет к своему логическому концу.

Амур очень устал и мечтал поскорее закончить свою неблагодарную работу. На сегодня у него остался один клиент, точнее клиентка.  Было совсем темно, и амур опасался, что его так долго вынашиваемый план сорвется.

А пока он ждал и представлял, как после удачной операции отложит свой лук,  высушит вымокшие под весенним дождем крылья, свернется калачиком, как котенок и крепко заснет. Ему будут сниться особые сны, которые видят только купидоны. По-правде говоря, ему теперь редко удавалось выспаться по-настоящему.  И всему виной – они, люди. Слишком много люди доставляют проблем купидонам и даже не догадываются, что амуры – это реальные существа, которые живут не только на полотнах художников. 

Человеки стали прагматичными. А там, где живет приземленность, любви не комфортно. Без крыльев за спиной, пусть даже воображаемых, над землей не воспаришь. Прагматичность и приземленность – синонимы.
Поэтому, пускать стрелы в сердца убежденных прагматиков становилось все сложнее и сложнее. Все труднее амуру давалась шаловливая эротичная улыбка – фирменный знак мальчика с крыльями.
 
Почему люди почти перестали влюбляться с первого взгляда? – размышлял вымокший под  дождем грустный амур. На этот вопрос у него не было ответа.  Но он знал, что когда-то давно все было по-другому. Люди больше общались друг с другом, смотрели в глаза напротив и ссорились и мирились по сто раз на дню.  Одним словом – жили.
Тогда амурам было раздолье. Они стреляли, почти не целясь. Люди послушно хватались за сердце, ахали и парили над землей.

Но амуру нужно было выполнить свою работу здесь и сейчас, и он упорно выпускал свои стрелы в сердца безнадежных скептиков. 

А сейчас он всматривался вдаль, пытаясь разглядеть – не идет ли домой та самая, мечтающая о любимом, но такая закрытая, настороженная и ранимая, что у любви почти не оставалось шансов. 

Мокрый амур был очень упрям. Он верил, что цель будет достигнута. Не помешает усталость,  вымокшие крылья и последствия недосыпа.  Его рука будет твердой. И стрела попадет прямо в цель. То есть, прямо в сердце.

Наверное, он все же задремал.
Потому что вдруг увидел ее прямо перед собой. Ему даже не пришлось стрелять. Он просто вонзил стрелу рукой…

Свидетельство о публикации №219050700814

В мире живут экстраверты, интроверты и амбиверты. И если о первых двух все известно, то амбиверт для многих остается загадкой.
Мой дедушка был как раз этим самым загадочным амбивертом. В отличие от бабушки. Она, типичный представитель класса экстравертов, постоянно была наполнена какими-то идеями, которые стремилась воплотить в жизнь как можно скорее.

А дедушка любил размышлять в тишине. Или лежать с книгой на диване. Особенно он отдавал предпочтение детским книгам. Почему? Не знаю. Возможно потому, что в его далеком детстве они были для него недоступны.
Он не был праздным человеком, отнюдь нет. Но, невозможно все время заниматься делами, правда?

Бабушка тоже любила читать. Но в перерывах между чтением она вязала, стирала, готовила еду, красила потолок в кухне и мыла полы. И делала все это просто с сумасшедшей скоростью. Как в старых фильмах, где люди не разговаривали, а только выразительно закатывали глаза и гримасничали под музыку тапёра.

Дедушка спешить не любил. Он делал любую работу обстоятельно и очень качественно. Он даже завтракал, обедал и ужинал медленно. Собственноручно тонко-тонко нарезал сыр или колбасу. Бабушке он такую сложную работу доверить никак не мог.  Когда все вставали из-за стола, он только приступал к трапезе, расставив вокруг себя тарелки с идеально нарезанными вкусностями. В итоге, когда он заканчивал завтракать, бабушка уже собирала обед.

Каждый день повторялась одна и та же история. Бабушка сокрушалась, возмущалась и удивлялась одновременно. А дедушка ничего не отвечал.  Ему было просто хорошо.

Как им удалось сохранить семью, не ссориться и прожить столько лет вместе? Из-за того, что один был экстраверт, а другой – амбиверт. Потому что амбиверт – это тот человек, который способен быть всем.

Он бывает погруженным в себя, но может быть общительным и активным. Может иногда вспылить, но никогда не сорвется по-настоящему.  Умеет промолчать и обладает способностью прощать.

Экстраверт-бабушка – это вечный двигатель. Ее много, она всюду и везде. Ее переполняют эмоции, которые она считает долгом вывалить на окружающих, в том числе на деда. Она точно уверена – без нее в доме все пойдет наперекосяк…
-----------------------------------------------------
У Гете была одна интересная привычка – он набивал карманы семенами цветов. И куда бы он ни шел, потихоньку их разбрасывал. Как гласит легенда, в Германии много дорог, сплошь засеянных его цветами.

Я прочла эту красивую историю, и у меня защемило сердце.
Потому что точно так делал мой дедушка. В карманах его пиджака вместе с табачными крошками всегда были семена цветов.
Это было так странно!

Мне нравилось копаться в его карманах. Там всегда можно было найти что-то интересное. Например, какой-то камешек, кусочек дерева, листок.
Но семян было больше всего. Дедушка любил растирать в пальцах сухие цветы с семенами и вдыхать их запах. А вдруг где-то до сих пор они цветут? Эти растения, которые много лет назад ждали перерождения в карманах его пиджака?

Я вспомнила. Они есть.
Их много за нашим домом. И по дороге в магазин я тоже видела целые заросли желтых головок. А еще они цветут на могиле у бабушки. Дед сидел рядом с ней, на маленькой скамейке, упершись подбородком на руки, крепко сжимающие трость. В том самом пиджаке с семенами. В его фигуре ощущалась боль одиночества. Но только в фигуре.
В тот день он, как всегда, был выдержан и молчалив. Одним словом – амбиверт.

Он поразил ее. Никогда не встречала таких мужчин. И даже разница в возрасте совершенно не пугала.
 
Ее обычные ухажеры – это совсем другое! Бестолковые, глупые, вечно ржущие безо всякой  причины. У  них только один интерес – затащить поскорее в постель. Нет и речи о том, чтобы поговорить, рассказать что-нибудь умное. Это ведь так здОрово – почувствовать общность, единение душ. Тогда и секс будет совсем другим – так рассуждала юная леди. Полное проникновение друг в друга, и душ, и тел. Что еще нужно женщине?

А ее новый знакомый особенный, это факт.

Целый вечер она слушала его с упоением. А рассказывать он умел!
Юная девушка, прилежная студентка факультета Истории первые услышала удивительное выражение – Ночь Брамы. Еще прозвучало и День этого самого Брамы, но почему-то слово «день» такого магического действия не оказывало.
 
Период между активной жизнью и растворением Вселенной.
А у нас сейчас День. Взрывается Золотое Яйцо, все жизненное пространство – это расширяющаяся энергия. А потом Брама заснет и наступит покой. И все сконцентрируется снова в нем, Золотом Яйце.
 
Ее так поразило все услышанное, что она даже попыталась рассказать об этом дома. Но родные испугались. Секта и все такое. Мало ли. Надо держать все на контроле, а то не ровен час и затащат куда-нибудь. Потеряем ребенка. Это еще хуже, чем тот вертлявый, с параллельного потока, который… ну да ладно. Это уже в прошлом. Девка у нас красивая, надо следить, как бы чего не вышло.
 
А красивая девка вспоминала, как когда-то бабушка читала ей сказку про курочку Рябу. Там тоже было золотое яичко. И простое было. Интересно, это про то же самое в сказке? Про энергию и Вселенную? Надо бы спросить у нового знакомого.

Весь день на парах в институте она не могла сосредоточиться и не слушала преподавателей. Писать конспекты казалось таким бессмысленным занятием. Разве лекции этих скучных людей могут конкурировать с историями о том, как Брама взмахнет своими огромными ресницами и начнет новый период во всей Вселенной? Неужели сравнимы какие-то древние греки, про которых уже почти час рассказывает седой историк, с мировыми циклами? Вот, дураки, бегали по Фессалии в поисках одноглазого циклопа! Нашли чем заниматься! И Зевс с кучей непонятных богов, их вечные войны. Он сидит на горе Олимп и мечет молнии. Детские сказки. Разве его можно сопоставить с Брамой? Зевс против него – песчинка. Как все скучно на этой земле, как уныло.

Юная студентка исторического факультета шла на свидание и представляла, как задаст целый ворох страшно умных вопросов. Новый знакомый посмотрит на нее удивленно и подумает – какая необычная девушка.

А она будет гордиться собой. Золотое яйцо курочки Рябы и энергия Золотого яйца, которая вышла после того, как Брама открыл глаза… ух, ты! Это же надо до такого додуматься!

Ее душа пела.
---------------------
Он подошел к ней и обнял. Она замерла от неожиданности. Подняла глаза, открыла рот и приготовилась задать первый вопрос.

Он закрыл ей рот.
Властно и грубо. Просто накрыл ее губы своим жадным дыханием. 
Повалил на кровать.

Студентка факультета Истории смотрела широко раскрытыми глазами на стенку напротив. На ней – картина. Безмятежный непонятного пола человек с полу прикрытыми веками. От фигуры веяло… не покоем, нет. Холодом. Сидит себе в позе лотоса, сеанс нирваны у него.

У нее не было сил сопротивляться. Ею овладело безразличие.

Юная студентка обреченно дала раздвинуть ноги, снять с себя джинсы и майку. Мужчина быстро разделся, поелозил пальцами в ее горячем нутре, потом прильнул к лону губами и аккуратно начал работать языком. Ночь, не  Брамы, а обычная земная лунная ночь обещала многое, но отнюдь не покой.

Утром она проснулась первой. Внимательно посмотрела на спящего рядом.  Мужчина, как мужчина. Ничем не лучше и не хуже других тысяч лиц мужского пола, с которыми ежедневно сталкиваешься в метро.

Хотя в чем-то он, несомненно, лучше многих. Очень многих.Ее сокурсники так не умеют. Не рассказывать, нет. А…

В любви он понимает толк, ничего не скажешь. А она! Да, наивная дура. Ночь Брамы, День Брамы, взмах ресниц – миллионы лет. И зарождение нового цикла в Истории.

Сегодня точно начало другой эры. Первый чувственный опыт,настоящий, не притворный.

Но!
Все-таки жаль, что не удалось спросить про курочку Рябу. Ее Золотое яичко – это тоже самое, что...?
-----------------

Молодые люди сидели, тесно прижавшись, друг к другу и смотрели на далекую Землю.

- Слушай, у тебя тоже так? — спросила она. — Сколько ни смотришь на нее, а все не надоедает.
 
- Да, конечно. Она же особая, самая родная.

Юноша тихонько провел пальцами по голой коже девушки, отчего та сразу покрылась пупырышками, как от холода.

Маленькие узкие ступни девушки слегка серебрились от мелкой лунной пыли.

- Ты – как древняя статуя из мрамора. Только у статуй не бывает пупырышек на коже от прикосновений мужской ладони. — сказал он.— О чем ты сейчас думаешь?

- О луноходах.

- Каких? Тех неповоротливых механизмах, которые когда-то тут ходили?

- Нет. — засмеялась девушка. — О сапогах.

- О каких сапогах?

- Я же дизайнер одежды. Изучала историю костюма. Ты представляешь, когда-то сотни лет назад люди носили такие огромные смешные сапоги, и они назывались – лу-но-хо-ды.

- А почему? В них ходили первые астронавты?

- Ну да, и не только. Их носили и взрослые, и дети, зимой, когда землю покрывал снег и лед. Тогда люди не знали другого способа согреться и поэтому изготавливали теплую одежду и обувь, чтобы не замерзнуть и не простудиться. А когда это не удавалось, то у них появлялись сопли в носу и кашель.

- Ой, боже, я читал об этом. Странно, что люди вообще выжили. Ведь их тогда лечили лекарствами! Очень вредными.

- Да, это кажется удивительным. А вот луноходы не промокали. В них было тепло, но очень тяжело ходить! Даже первые астронавты, и те… Их готовили к полетам на космических кораблях и это были сильные и мужественные люди, но ходить в сапогах и тяжелом костюме с аппаратом для кислорода! Думаю — смогла бы я стать астронавтом в то время?

- Видишь — произнес юноша задумчиво — у них была цель. А если есть мечта, неважно в какое время ты живешь. Мечта — это то, что движет человеком.
 
Он посмотрел на нее и добавил:

 - Мечтал быть рядом с тобой и теперь я рядом.

Юноша наклонился к голым ногам девушки, вдохнул запах серебристой лунной пыли и понял, что счастлив.
 
- Интересно, а что почувствовал первый астронавт, если бы узнал, что для путешествий не нужно строить лязгающие уродливые космические корабли? И не нужно никаких прыжков через гиперпространство? — спросила девушка.

- Не знаю — ответил юноша — быть может, опустошение. Вроде, как все зря. Годы изнуряющих тренировок, жесточайшего отбора. А сколько людей погибло, так и не долетев до цели? Где-то в пространстве до сих пор плавают корабли-призраки.

- Те люди, жившие так давно, и представить не могли, что все настолько просто! Миг — и мы на Луне. Еще миг — и вообще в другой точке Вселенной. И нам не нужны луноходы. А одежду дизайнеры создают совсем не так. Когда-то ее шили из тканей, вязали из ниток. Ее нужно было стирать в воде. Представляешь? Всякой химией! Когда только начала учиться на дизайнера, больше всего была поражена даже не тем, что вещи служили для согревания тела, а именно тем, что одежда пачкалась!

- А теперь я вижу на тебе прекрасное платье. Оно как будто соткано из света звезд — тихо сказал он. — Какая ты красивая! У тебя такие влекущие глаза, что в них хочется раствориться.

- А сейчас, сейчас что на мне?

- О! сейчас что-то напоминающее земную весеннюю листву.  Она нежно укутала твое тело, ты как будто завернута в кокон.
 
- Слушай — сказала она — а вдруг через много-много лет люди совершат какое-то открытие, которое снова перевернет все представления о мире? Представь, вот такие девушка и юноша, как мы, они тоже влюблены друг в друга и сидят тут, на Луне!  И говорят о том, какие мы смешные — их далекие предки. Ух, прямо дух захватывает!

- Знаешь, — сказал юноша — наверное, когда-нибудь так и будет. Может через тысячи лет, а может быть даже завтра.Но главное — не это. Главное, что у девушки тоже будут пупырышки на коже. Не от холода, нет.
-------------
иллюстрация - сюрреалистический фотоарт Мануэля Родригеса Санчеса

Ей никак не удавалось создать свою личную жизнь.

Теперь ее не было.

Исчезло и ожидание каких-то не испытываемых ранее чувственных наслаждений. Было только постоянное чувство неловкости и желание, чтобы все окончилось быстрее, и муж поскорее заснул. И чтобы ничего не услышала мама. Тогда утром будет легче смотреть ей в глаза.

Дочь никак не могла понять, почему испытывает стыд и вину перед матерью.
 
Быть может это от того, что в доме не было мужчин? Ее отец бросил семью еще до ее рождения. А мать всю жизнь посвятила ей, дочери. Пожертвовала собой, как говорила сама.

Потом он ушел, ее муж. Сказал, что ему надоело жить в квартире, где все пропахло нафталином. И что она в постели ведет себя так, как будто вылезла из шкафа, где сто лет висят вещи, которые никто не носит. Удивительно. Красивая женщина, молодая, умная, броская и такая… амёба. Так сказал муж на прощанье.

Дочь стояла у окна, смотрела на серое туманное утро. В кухне привычно копошилась мама, шаркая тапками и тяжело вздыхая. Не оборачиваясь, дочь представляла мамин осуждающий взгляд и сухие губы, поджатые в извечно  скорбном изломе. Вдыхала воздух и пыталась понять – неужели и вправду запах нафталина так силен и проник в каждую щелочку их жилья? 

«Нафталиновые амёбы». – произнесла она вслух и громко засмеялась. — Амёбы, амёбы, амёбы!»

Мать с недоумением посмотрела на нее и пожала плечами.
За окном начинался новый день.
----------------
 © Copyright: Ирина Лазур, 2015
Свидетельство о публикации №215040601930

«Не презирайте скромных полевых цветов, ибо они есть
Божий дар для бедных и смиренных»…
------------------------------------------------------
«Как хорошо жить!» – думала Маленькая Ромашка.
Вы скажете:

Ромашка не может думать, она же не человек.

Ну, хорошо, не думала, а чувствовала.

Да нет же! И чувствовать она не в состоянии, ведь у цветов нет сердца.
А что же есть у скромного полевого цветка, что заставляет его раскрывать лепестки навстречу солнечным лучам? — осмелюсь возразить я. Что заставляет цветок с наслаждением впитывать благодатный свет, льющийся с небес на землю и поворачивать свою крохотную головку?

«Как хорошо жить» — думала ли, чувствовала ли (разве это важно?), Маленькая Ромашка. Она еще не могла раскрыть свои белые лепестки полностью, потому что они были слишком малы и нежны. Но уже ощущала восторг Бытия.

«Интересно, а когда я вырасту, моё счастье станет еще больше?»

Вокруг куда ни глянь, ромашки, ромашки, ромашки. Белый океан, конца которому не видно. Он колышется волнами, припадая к земле при каждом порыве ветра, и отчего-то на душе  ощущаешь покой, восторг и смятение одновременно.

Крупные, с тяжелыми головками и роскошной ярко-желтой сердцевиной и совсем маленькие, скромные и неяркие. Как они красивы, полевые цветы.

«Люди, идут люди!» — услышала тихий шепот Маленькая Ромашка.

В едва слышных словах она почувствовала тревогу. Нет, скорее даже не так. Не тревогу, а страх. Обреченность и ожидание чего-то тягостного и неизбежного.

«Не бойся — произнесла Большая Ромашка, растущая рядом. — Ты еще слишком мала, тебе ничего не грозит».

Люди веселились. Слышался громкий смех, пение, выкрики. Девушки кокетливо улыбались, то и дело поправляли локоны, делая вид, что сильно смущены, юноши смотрели на них пристально и уверенно.

Маленькая Ромашка чувствовала, как в воздухе все больше растет напряжение. Белый океан цветов излучал волны тревожного ожидания.

— Любит — не любит, плюнет — поцелует, к сердцу прижмет — к черту пошлет, любит искренне — издевается, ждет встречи — насмехается — эти странные слова говорила скороговоркой юная барышня.

Маленькая Ромашка увидела, как девушка, раскрасневшись, наверное, от  волнения, держа в руках ромашку, по очереди обрывает ее белые лепестки.

— Издевается, — раздраженно произнесла девушка, оборвав последний лепесток.
Вся компания громко рассмеялась.

Девушка рассердилась, бросила искалеченный цветок на землю и придавила его изящной ножкой в туфельке.

— Надо еще попробовать, — крикнула она. — И… Любит — не любит, плюнет —  поцелует, к сердцу прижмет — к черту пошлет.

Новый цветок был резко брошен, но уже не на землю, а в молодого человека.
 
— Насмехается — фыркнула барышня.

… А вечером, когда стихли разговоры и смех людей, ромашки тихо оплакивали своих подруг. Без белых лепестков, втоптанные в землю, маленькие желтые сердцевинки пахли особенно остро,  прощаясь с миром навсегда.

«Вот потому мы, давным-давно, придумали красивую легенду. — Услышала Маленькая Ромашка тихий шепот подруг. — Новые цветы появляются в том месте, где упала звезда».

А ночью действительно падали звезды. С неба, которое было так высоко, что казалось бесконечным и чуждым.

Их было так много, падающих звезд, что если бы у Ромашки были глаза, она бы зажмурилась.
Но!
У ромашек нет глаз, и они не могут видеть.
У ромашек нет сердца, и они не могут плакать. В отличие от нас... людей.   
 
-----------------

© Copyright: Ирина Лазур, 2015
Свидетельство о публикации №215022102259

-----------------------------------------------

Самый Главный Поэт испытывал муки творчества.
Усердно тер виски и мочки ушей, смачивал прохладной водой лоб. Ходил из угла в угол и бормотал про себя.

Шел час за часом, но на ум ничего не приходило. Голова была пуста, и ему казалось, что в ней звенит от напряжения.

Все эпитеты были исчерпаны. Все метафоры уже когда-то употреблялись.

Самый Главный Поэт был в отчаянии!

Он вспоминал, как написал свой первый стих. Учительница долго хвалила своего  талантливого ученика, а потом повела к директору школы. Директор тоже восхищался и сказал, что ребенка ждет большое будущее. А пока ему нужно выступить на ближайшем Малом Школьном Шоу.

Школьное Шоу! Он и мечтать не мог о таком!

Юный поэт стоял на сцене и его освещали софиты. На него смотрели десятки глаз. Конечно, сцена была не такая большая, как на Ежегодном Главном Шоу, где были тысячи и тысячи людей. И софиты были гораздо слабее. Но ощущение ему понравилось.

С этого момента в его жизни появилась цель – попасть на Главное Ежегодное Шоу. А там, кто знает, может он станет Самым Главным Поэтом?

По ночам его отец едва слышно читал матери стихи из какой-то невзрачной старой тетради. Таких бумажных тетрадок уже давно ни у кого не было. Из разговора родителей можно было сделать вывод - эти строки были написаны дедушкой, когда еще тот был жив.

Стихи были очень странные, с непонятными словами: лунная дорога, душа, бог, рассвет, закат, свежий воздух.

Он удивлялся, как родители могут читать такую глупость?

Хотя, по правде сказать, ему понравился ритмика строк. Но оттого, что ерунду произносишь красиво, она ведь не станет умной вещью?

Отец прятал старую тетрадь в своей комнате. Будущему Главному Поэту не разрешено было туда входить. Да и, честно говоря, и не тянуло...

Самый Главный Поэт страшно гордился, что стал Главным. Это была очень нелегкая задача – пробиться сквозь строй рифмоплетов, жаждущих стать известными. Теперь он был в отчаянии, потому что ничего не умел больше делать, да и не хотел. Идти на работу, стоять у конвейера, потом есть невкусную еду в общей столовой?

Он давно привык совсем к другой жизни.

Но больше всего его пугало то, что ему больше не удастся попасть на сцену Большого Ежегодного Шоу. Вот где ждало настоящее наслаждение! Разве можно сравнить свет мощного прожектора со слабым освещением софитов в школьном зале! Прожектор Большого Шоу так похож на настоящее Солнце, которое включается и выключается каждый день.

Многие вещи для него давно не были диковинкой.

Например, конфеты. Их раздавали бесплатно только раз в году. А он мог есть их пригорошнями хоть каждый день! Было только одно условие – собирать фольгу и сдавать ее. За обертками приезжала специальная машина.

Сладости казались ему приторными и он давно уже их не ел. Но сама возможность иметь блага, недоступные простым смертным, вызывала в нем ощущение огромной гордости и довольства собой. Да, жизнь, несомненно, удалась.

Теперь он ходил по комнатам и пытался придумать что-то такое, отчего весь зал на Большом Ежегодном Шоу взревет от восторга. А как будет доволен им Самый Главный Управляющий! Ведь Главный Поэт найдет такие слова в его честь, которые еще никому не приходили в голову.

«Интересно, а как дедушка писал свои стихи? Кого он славил? Я слышал строки о какой-то Лунной дорожке, рассветах, закатах? И душе. А ведь Самый Главный Ученый давно доказал, что нет никакой души…" - вдруг подумал Самый Главный Поэт.

Ему не хватало воздуха.

Хотелось вдохнуть полной грудью. Так часто бывало, когда он волновался. Дедушка писал о свежем ветре. Наверное, он тоже не мог сделать вдох полной грудью.