хочу сюди!
 

Маша

50 років, козоріг, познайомиться з хлопцем у віці 37-65 років

Замітки з міткою «творчество»

Бій за Україну

Не плач, моя знедолена вітчизно!
І ти, боєць, вбиваючи, не плач.
Для сліз, як і для смерті, не запізно.
Ще встигнеться. Ти все собі пробач.

Що буде, як не стане України?
Що буде, як ми втратимо свій дім?
Не стільки дах, не стільки голі стіни,
Як те, що найдорожче нам усім!

Свою незаплямовану свободу
І гідність називатися людьми.
Етнічну ідентичність свого роду,
Те світло, що рятує від пітьми.

Тепер у нас бажають відібрати
Ті спогади, цінніші від скарбів,
Минуле і майбутнє, щоб зламати,
Скорити, обернути на рабів!

Хтось в паніці поїхав світ за очі,
Покинувши свій край на ворогів,
А хтось із кулеметом серед ночі
Ще бореться за дім своїх батьків.

В часи, коли загарбник на порозі
І вибухи лунають за вікном,
В реальність ми повірити не в змозі.
Здається все це нам жахливим сном.

Та гинуть кожен день невинні люди,
Дитячі обриваються життя,
Сирени завивають майже всюди
І натовпи тікають в укриття.

Навіщо, хтось розпачливо спитає,
Стріляють самоназвані брати?
І що їх брати зброю спонукає?
Якої домагаються мети?

Єдина в них стратегія і мрія!
Щоб мова ваша змовкла назавжди!
А в серці знепритомніла надія
І вмерли, не розквітнувши, сади.

Я в розпачі дивлюсь, як плачуть діти,
Сумують поруйновані міста,
І серцем намагаюсь зрозуміти,
Куди поділась в людях доброта.

І порожньо стає в усьому світі,
І зимно від запеклості війни.
Життєвою дорогою, розбиті,
Ми йдемо від колиски до труни.

Не плач, моя ти зранена країно!
Синів, тебе покинувших, пробач.
Відмовившись ставати на коліна,
І ти, боєць, вмираючи, не плач.

Числа гуа 9(6) 6 февраля 2022 года

#Сергей_Гиль_фэншуй #фэншуй_слава #фэншуй_популярность #фэн_шуй_творчество #феншуй_презентация #фен_шуй_пиар #положительные_эмоции #показать_себя #реклама_феншуй #бацзы_гуа_девять #гуа_на_день #гуа_девять

Положительная репутация – успешный бизнес!

Благоприятный день для творчества, общения, укрепления репутации, рекламы, пиара. Рассказывайте о своих способностях и достижениях, проводите презентации. Усмирите негативные эмоции и чаще улыбайтесь.

Успехи этого дня вкладывайте в свой бизнес, профессионализм, мастерство, управление, бизнес, отстаивание своих прав и интересов. © Сергей Гиль https://www.фэн-шуй

#Сергей_Гиль_фэншуй #фэншуй_слава #фэншуй_популярность #фэн_шуй_творчество #феншуй_презентация #фен_шуй_пиар #положительные_эмоции #показать_себя #реклама_феншуй #бацзы_гуа_девять #гуа_на_день #гуа_девять

Всем, кто меня тут "любит"

Следите вы за мною днем и ночью.
Другого смысла в жизни вашей нет.
Лишь только мне напакостить нарочно,
Комочком грязи бросив в лунный свет.

Так пьяница бросается бутылкой
В дорогу освещающий фонарь.
И падает с озлобленной ухмылкой
В ближайшую канаву, словно тварь.

Наверное, то были ваши предки,
Распявшие Исуса на кресте.
Теперь вы точно так же, очень метко,
Стараетесь в угоду клевете,

И правду распинаете, как Бога.
Она вам не дает спокойно спать.
Похожи вы на злобного бульдога,
Что истину, как тряпку хочет рвать.

Вы люди или роботы, которым
Приказано добро искоренять?
Намордники надели и готовы
За гривну вы и Родину продать.

Такие же Арминия убили,
Предатели, отступники, лжецы.
Вы с ними не в родстве случайно были?
Наследники подонков - подлецы,

Как праведники - правнуки героев.
От злости вы не можете вздохнуть.
Ну сколько там еще у вас помоев,
Что в душу мне желаете плеснуть?

За то, что так люблю свою я землю,
За то, что среди вас я Человек,
За то, что я неправды не приемлю,
Пред вами не склоню колен вовек!

Наверное, потомки вы прямые
Людей, спаливших Жанну на костре.
Такие же слепые и глухие,
Такие же прогнившие в нутре.

По прежнему идет у вас охота
На тех, кто верность предкам сохранил,
На каждого бойца и патриота,
Кто Родину свою не разлюбил.

Готовы растерзать меня вы тоже
За "Deutschland (u)ber alles" на значке.
Язык бы мне отрезали, похоже, 
За слово на немецком языке.

И костью в вашем горле застревают
Стихи мои, и зависть вас грызёт,
Что многие из вас не представляют,
Как я люблю свой страждущий народ.

Ох добрые, святые толерасты!
Пусть матери вас ваши проклянут.
И если в Украине будут касты,
Вас лишь к неприкасаемым возьмут.

Доносчики! Чекисты! Фарисеи!
Давайте, вас хоть я благословлю!
Не бойтесь, не кусаюсь я, смелее!
Вы знаете, за что я вас люблю?

За то, что рядом с вами безупречны
И все неидеальные подчас.
Своим существованием, конечно,
Вы только подтверждаете, что в вас

Остатки человечности прогнили.
В меня бросайте камни, раз уж так,
Как вас из телевизора учили,
Ведь немец виноват и он ваш враг.

Де порятунок?

Серед уламків моїх думок
Маленька перлина щасливих снів
Моє життя далеко не ок
Щодня починає такий урок
Що навіть уяві забракло слів

Я наче на смузі перешкод
Повзу по багнюці шалених мук
потім хвороби ворожий взвод
В тенетах тримає немов павук

Світла немає. Тайфуном страх
Я так безпорадна. Ковтаю біль
Де порятунок? В чиїх руках?
Коли в мені знову почнеться штиль?

Немає чим дихати. Слів нема,
А паніка душить мене вночі
Я кинута долею, я сама
Ненависть на світ немов крук кричить.

Чи зможу забути полон образ
Щоб попри всю лють доповзти до мрій?
Віра мене рятувала не раз
Ось знов піднімає та каже "дій".

Натхнення - це мій рятувальний круг,
єдиний, що є в океані зрад.
Ним творчість керує. Я не помру.
Пливу. Бо немає шляху назад.

Неизбежное

Не клянись мне в великой верности.
Ты покинешь меня, как все.
Позабудешь мои откровенности
И уйдешь по своей стезе.

Ты с другими смеяться будешь,
Но чужому не стать родным.
И к любви себя не принудишь.
Одиночество ведь, как дым.

Заползает неслышно в душу,
Наполняя ее тоской.
Что-то важное я разрушу,
Попрощавшись навек с тобой.

Ну а ты обретешь ли много?
Или поиск ведет в тупик?
Разветвляется здесь дорога
И мой шепот похож на крик.

Ты не будешь к себе жестоким?
Обрету ли я свой покой?
Можно быть и с людьми одиноким,
И с семьею, с детьми, с женой.

Мы не ведаем, что нам нужно
И не ценим все то, что есть.
Мы теряем своих простодушно.
Нас пленяет чужая лесть.

Так ищи же, ищи кого-то,
Кто заменит тебе меня.
Я, как птица, страшась полета
В первый раз, высоту кляня,

Неизбежное принимаю.
Ведь желанья мои не в счет.
Если птица, судьбу отвергая, 
Не взлетит, то она умрет.


Самый лучший день в моей жизни

Это был конец мая. Солнечный, по летнему жаркий день. Нам с подругой было по четырнадцать лет. Школа надоела до смерти, и я постоянно подбивала Алину прогулять. 
– В такую погоду в школу ходят только дураки. – говорила я. 
Алина с этим охотно соглашалась, но тем не менее, все равно предпочитала находиться в числе этих дураков. Она была самая настоящая пай девочка и отличница. А я, конечно же, бунтарка. Мы с ней были, как инь и ян. Две противоположности, что гармонично дополняют друг-друга. Я - нордическая блондинка с голубыми глазами, а она брюнетка с внешностью индианки. Познакомились мы в подготовительной школе, еще до того, как поступили в первый класс. Меня привлекло в ней то, что она была единственной из всего класса, кто не проявлял желания со мной дружить, а так же единственной, кто умудрялся прочесть больше слов в минуту, чем я. Можно сказать, что я ее завоевала. И в последствии мы стали неразлучны. 
Алина была из тех мифических девочек, у которых никогда не сползает бант, не растрепываются волосы, не пачкаются и не мнутся платья, не бывает сбитых колен и мороженое не заляпывает одежду. Она никогда в жизни не бегала, не влезала ни на что выше лавочки и не прогуливала уроки...до тех пор, пока я не сбила ее с истинного пути))
Итак, на кануне того чудесного майского дня я была особенно красноречива и настойчива в своем подстрекательстве.

– Алина, ну ты только представь, – говорила ей я. – Завтра обещают до тридцати градусов днем! И ты хочешь сидеть в школе? В этом душном классе? В этой дурацкой форме? С этими идиотами? Вместо того, чтобы пойти гулять куда-нибудь в парк, на природу, наслаждаться свободой?
– Да. – противно ухмыляясь ответила она. 
– Ты серьезно?! – возмутилась я. – Вместо того, чтобы гулять и радоваться жизни, ты хочешь сидеть в классе и слушать какую-то скукоту? 
– Да. – все с таким же ехидным выражением лица неизменно отвечала она.
– Нет! – я начала яростно возражать. – Ты только подумай! Завтра ты опять будешь уныло плестись в эту школу, сидеть на этих уроках, смотреть, как за окном жизнь проходит мимо тебя, как там поют птички, зеленеют деревья, ходят люди. – я выразительно посмотрела на нее и добавила. – Свободные люди. Они там будут ходить за окном, гулять, веселиться, а ты будешь сидеть, как рабыня, за партой, и смотреть на часы в ожидании, когда закончится эта каторга. 
– Перестань! — Алина пыталась перебить меня и не смотреть мне в глаза. – Я не буду прогуливать школу!
– ...и ты будешь сидеть вся мокрая, потная, тебе будет жарко в этой форме, ты будешь скучать и думать: "А я же могла сегодня не пойти в школу, гуляла бы сейчас на свежем воздухе, со своим бро."
– Нет, даже не надейся. – оборвала она меня. 
– Но ты именно так и будешь думать, будешь сожалеть о своем выборе, а будет поздно, тебе останется только страдать и каяться, глядя на часы. А стрелки будут ползти медленно, медленно... – зловеще-философским тоном говорила я.
– Эй! Прекрати! Подстрекательница! – Алина засмеялась. – Ты меня не уговоришь. 
– Почему не уговорю? – я не отставала.
– Потому что я не буду прогуливать школу. – словно бы издеваясь надо мной проговорила подруга.
– Но ты мне объясни причину. Почему ты не хочешь прогулять? Ты только представь, как нам будет хорошо! Мы пойдем гулять на природу, там никого не будет, мы будем делать, что захотим, никто нам не будет мешать...
– Я же сказала, нет! 
– ... и будут петь птички. 
– Отстань от меня! – на ее лице была все та же саркастическая полуулыбка. 
– Не отстану, пока ты не согласишься! – заявила я. 
– Ну и куда ты предлагаешь пойти? – спросила Алина.
– Да куда захочешь! Мы можем пойти, куда угодно! – я с трудом сдерживала свою радость, видя, что она поддается. – Например, мы можем пойти за город, к плотине, к речке. Там никого не будет и возле речки не так жарко. 
– Да ну, я не пойду в такую даль. – возразила она. 
– Да это же совсем недалеко! Мы за два часа туда дойдем! Надо будет выйти из дома пораньше, пока солнце не поднялось, чтобы не было жарко идти. Скажем, что нам сказали прийти сегодня в школу пораньше.
– Ну и что мы там будем делать целый день?
– Что угодно! Мы можем взять с собой книжки. 
– Да нам надоест столько времени там быть. 
– А сидеть семь уроков в школе не надоест? – подколола я подругу.
– Ну так то школа.
– Вот именно! В школе можно умереть от скуки, а возле речки не скучно! 
– А что мы потом скажем классной? 
– Что нам было плохо и мы остались дома! 
– Она потребует записки от родителей. 
– Это я беру на себя! Можешь не переживать. 
– А если нас кто-то увидит?
– Да кто нас может увидеть? Мы выйдем рано утром! Пока они все только встанут и начнут собираться в свою школу, мы уже будем в пути.
– Я не буду вставать так рано.
– Ну блин! Алина! Ради такого можно и встать! Поставишь будильник! Если бы тебе сказали прийти в школу на 5 утра, то ты бы смогла встать!
– Ну так то школа. – Алина опять противно ухмыльнулась. 
– Короче! Завтра выходим в пол шестого. Да? – с опаской переспросила я.
– Нуу я не знаю. – как всегда задумчиво протянула Алина.
– Да что там думать?! Идём! – решительно заявила я.
– Нет! – вдруг снова заупрямилась она. Она всегда так делала! Давала почувствовать вкус победы, а потом отнимала ее у меня перед носом! 
– Что значит нет? – возмутилась я. – Мы же уже все решили. 
– Нет. – она надменно и вызывающе улыбалась.
– Но почему?! – недоумевала я.
– Ну потому. – холодно ответила Алина. 
И все началось по новой. Сколько же сил и времени мне пришлось потратить, убеждая ее. Но согласилась она лишь тогда, когда я окончательно сдалась и пала духом. Тоже, как всегда. 
– Возьми какую-то книжку. Я тоже возьму. – напомнила я Алине. – И надень что-то удобное. Скажем, что под конец года разрешили не ходить в форме. 

Утром мы вышли довольные, с полупустыми рюкзаками, в джинсах и кедах. Было прохладно. К восьми часам добрались к месту назначения. Солнце едва взошло, все было залито лимонными, искрящимися лучами, которые еще не сильно жарили, только  приятно согревали от утренней прохлады. Мы разместились на краю утеса. Внизу, под  нами, шумела река и плотина, по бокам стояли высокие скалы, поросшие лесом. Мы были там одни, наедине с природой. 
– Как здесь красиво. – сказала я.
– Угу. – согласилась Алина. 
– А ты не хотела идти! – лукаво взглянув на нее, припомнила я. – Если бы не я, то мы бы сейчас сидели в школе! 
Алина засмеялась. 
– Какую книжку ты взяла? – поинтересовалась она.
Я полезла в рюкзак и достала томик Шекспира.
– Будем читать сонеты. 
– Ну давай. – предложила она, кивнув в мою сторону.
Я открыла книгу посредине и начала читать первое, что бросилось в глаза, перед этим саркастично бросив:
– О! Это как раз про тебя!

"Прекрасным не
считался черный цвет,
Когда на свете красоту ценили.
Но, видно, изменился белый свет, —
Прекрасное подделкой очернили.
С тех пор как все природные цвета
Искусно подменяет цвет заемный,
Последних прав лишилась красота,
Слывет она безродной и бездомной.
Вот почему и волосы и взор
Возлюбленной моей чернее ночи, —
Как будто носят траурный убор
По тем, кто краской красоту порочит.

Но так идет им черная фата,
Что красотою стала чернота." 

Читала я выразительно, то и дело поглядывая на свою подругу.
Она искривила губы в противной усмешке и часто закивала головой.
– Что?! – хохотнув, спросила я.
– Ничего. – ехидным тоном ответила она. – Сейчас я про тебя тоже прочитаю. – и выхватила книгу у меня из рук.
Я засмеялась.
– Это же не я написала, а Шекспир. Он дурного не напишет. Все - чистая правда!
– Угу, сейчас-сейчас. – поспешно листая книгу, приговаривала Алина. 
Я не могла сдержать смех, подозревая, что она выискивает что-то язвительное в мой адрес. И чем дольше она листала, тем веселее мне было. Заглядывая в книгу через ее плечо, я предложила: "Может быть вот это? Прекрасный облик в зеркале ты видишь..."
– Ага, щаас! – и она стремительно перевернула страницу. 
– Прочитай двенадцатый или... 
– Нет! – язвительно отозвалась она. – Сейчас-сейчас. 
– Да ладно, ты там все равно не найдешь то, что хочешь. – улыбнулась я и улеглась на камнях, подложив руку под голову. Солнце поднималось все выше. Я зажмурилась. – Ты можешь прочесть о прекрасном, белокуром друге с голубыми глазами. 
Ну или о злой, некрасивой, черной леди. 
– Да иди ты! – с притворной злостью отозвалась подруга и ткнула мне книгу. – На! Читай сама. 
– Ну хорошо. – посмеиваясь согласилась я, приподнимаясь на локте и листая книгу. – Хоть черная леди и была страшненькой, Шекспир ее все равно любил, видишь, сколько сонетов ей посвятил. 
И прежде чем она возмутится, я продолжила читать...

– А какую книжку взяла ты? – потом спросила я подругу.
– Ошо. – она достала из своего рюкзака тоненькую книжечку в мягком переплете. 
– Почитай. – сказала я и улеглась, положив голову ей на колени. 
Алина начала читать. Это была книга о радости и свободе быть собой. Я лежала на спине, глядя в голубое небо. Там кружили какие-то птицы. Голос Алины действовал на меня, как гипноз и я, поневоле, погружалась в приятную дрему. В состояние, когда все видишь и слышишь, но при этом находишься где-то далеко, вне границ своего тела. Я чувствовала приятное и теплое свечение в своей груди, легонько покалывающее. Казалось, что кто-то уменьшил солнце и поместил его в центр моей груди. Оно искрилось и лучило изнутри, распирая меня. Алина читала о том, как бедных детей принуждают ходить в школу, которая ничего им не дает, только отнимает, ломает их личности и убивает любознательность, как вместо того, чтобы наслаждаться жизнью, ребенок вынужден сидеть в школе. 
– Это именно то, о чем я тебе все время говорила. – тихо и лениво прокомментировала я. 
– Я знала, что тебе это понравится. Поэтому и решила зачитать это место. — я не видела ее лица, но чувствовала, что она улыбается.
– Так ты уже читала ее без меня?
– Угу.
– Мы договаривались, что будем читать вместе.
– Угу. – вот, она снова улыбается, подумала я, и тоже улыбнулась. Улыбнулась душой.
– Ладно, читай дальше. – я прикрыла глаза и в целом мире остался только ее голос, шум воды подо мной и легкое дуновение ветра на коже.

Ветер шевелил наши волосы, шум воды внизу создавал особую атмосферу отрешенности от мира, какой-то первозданной дикости и свободы. Как будто мы были одни в целом мире. И не было цивилизации, не было школы, родителей, прошлого и будущего, только здесь и сейчас, только этот райский уголок безмятежности. Я чувствовала, что и меня тоже нет, и Алины. На какой-то миг...или на долгие часы, я, как будто, покинула свою физическую оболочку. Я была частью этого неба, этого шума воды и ветра, этой птицы, что кружила над головой, этих древних камней и юных, зеленых трав. Голова была так легка и пуста, как перышко. Ни единой мысли, ни единого чувства, кроме абсолютного умиротворения и покоя. Я была частью Вселенной, а Вселенная была частью меня. Потом ее голос стих, и мы продолжали молчать вместе, созерцая то, что было вокруг нас. Она сидела, устремивши взгляд куда-то вдаль, где была река, скалы и лес. Я наблюдала за птицами, что кружили под облаками. Не знаю, сколько длилось это состояние абсолютного счастья и свободы, но когда ее голос, как будто звучавший откуда-то издалека, из глубины, спросил: "Ты еще здесь?", мой голос, такой же далекий, ответил: "Не знаю. А ты?"
– Тоже не знаю. 
И мы выпали из реальности еще на несколько часов. Когда солнце начало припекать так, что лежать на камнях стало невыносимо горячо, я, лениво потягиваясь, все так же глядя в небо, спросила: "Может съедим мороженое? Ты хочешь мороженое?"
– Можно. – на ее лице было какое-то особое, безмятежно счастливое выражение, которого я никогда не замечала раньше. – Где мы его возьмем?
– Придется пройтись до ближайшего магазина.
– Это далеко?
– Не знаю. А какая разница? Ты куда-то спешишь?
Мы обе одновременно улыбнулись и встали, собирая свои рюкзаки. 
– Потом вернемся сюда? – спросила Алина.
– Конечно.

Нам пришлось пройти по шоссе немало, прежде чем мы добрались до магазинчика. Купили мороженое в пластиковых стаканах и отправились в обратный путь. Но по дороге обнаружили, что оно начало безжалостно таять. Пришлось присесть прямо на  дороге. И лишь открыв стаканы, мы обнаружили, что нет ложечек.
– Ты взяла ложечки? – спросила Алина.
– Нет, я думала, что они в стаканах.
Алина укоризненно взглянула на меня. 
– Нет, они не в стаканах. Их нужно было взять у продавца. – вкрадчиво проговорила она, глядя на меня.
– Я не подумала об этом. – смеясь, оправдывалась я. – Она сама должна была нам их предложить.
– И как мы теперь будем его есть? Возвращаемся за ложками?
– Пока мы вернемся за ложками, оно точно растает. Будем есть руками.
И я храбро продемонстрировала, как это делать, зачерпнув кусок мороженого из стакана при помощи ногтей. 
– Все нужно в жизни попробовать. – в оправдание, пожимая плечами, сказала я.
Алина высказалась, что она предпочтет есть очками. И сняв свои солнцезащитные очки, погрузила их в стакан, набирая мороженое, словно ложкой.
При этом мы то и дело поглядывали друг на друга и смеялись, давясь смехом и мороженым. 

– Не трогай меня своими липкими руками! – посмеивалась надо мной Алина по дороге к реке.
– А ты меня своими очками! – не нашлась с более остроумным ответом я.
– Сейчас я заставлю тебя их надеть. – и хихикая, она медленно начала подносить очки к моему лицу. – Давай, надевай их, солнце бьет в глаза. 
В то время моя рука так же медленно тянулась к ее футболке. 
– Только попробуй! – завизжала Алина, отскакивая в сторону. Я засмеялась, спускаясь к речке по крутому склону.
– Ну, иди сюда! – крикнула я, ополаскивая руки в холодной воде. – Водичка совсем теплая. Не хочешь искупаться? 
Она недоверчиво подошла ко мне, наклонилась к воде и я тут же обрушила на нее целый водопад холодных брызг. Подруга с визгом кинулась убегать, а я расхохоталась. 
– Возвращайся! Я больше не буду, обещаю! – успокаивала я ее. – Давай перейдем по камням на ту сторону.
– Неет, ты что, я не буду. – тут же восприняла в штыки мою идею подруга.
– Почему? Смотри, это легко. – и я, перепрыгивая с камня на камень, пошла вперед, оглядываясь и махая ей рукой. – Ну же, давай, иди за мной!
Алина только качала головой. 
– Ну чего ты боишься?! – кричала я, но мои слова заглушал грохот плотины. – Здесь не глубоко! Даже если ты и упадешь в воду, то не утонешь, можешь только удариться о камни. Ну или сломать себе что-нибудь. – я снова рассмеялась. 
Камни были ужасно скользкими и мне было трудновато удерживать равновесие, несколько раз оступившись, мне все же пришлось соскальзывать в воду, на что я лишь, смеясь, выбиралась обратно, выжимая мокрую футболку и штаны, и кричала: 
"Все нормально!"
Перебравшись на другую сторону реки, я убедилась, что Алина и не думает следовать за мной. Мне пришлось вернуться обратно.
– Ну не бойся. – уговаривала ее я. – Это совсем не опасно. Ты же видела, как я перешла.
– Ну да, а еще я видела, как ты несколько раз чуть не утонула, упав в воду. – съязвила она.
– Да тут невозможно утонуть! Как видишь, со мной ничего не случилось. Кроме того, что мне теперь придется сушиться. 
– Нет, не хочу. – упрямилась она. Но в конце концов мне удалось ее убедить и подруга последовала за мной, с опаской ступая на каждый камень и все время пытаясь повернуть назад. Я подавала ей руку и шла впереди, указывая ей, куда нужно становиться. 
Для меня это было веселой игрой, Алина же была напряжена до предела. Выбравшись на берег, она смогла вздохнуть с облегчением. Но ненадолго, поскольку мне вздумалось взобраться на одну из поросших лесом скал. 
– Ты только посмотри на эту вершину. – указывала я наверх. – Как там классно! Там вид будет еще лучше!
И я, не желая слушать никаких возражений, начала карабкаться вверх. 
– Ну, давай! – я протянула ей руку. – Это не сложно.
Но Алина так и не осмелилась, предпочитая оставаться на земле. Я же, успешно взобравшись на вершину, кричала ей оттуда, какой отсюда восхитительный обзор, все, как на ладони! 
Чувствовала себя уставшей, упала на мягкую, словно перина, траву и хотела, чтобы этот день никогда не заканчивался. 

Бабушке

Я часто тебя вспоминаю.
Весь мир без тебя не тот.
Меня б ты утешила, знаю.
Никто меня так не поймет,

Как ты понимала, бабушка.
Смотреть бы в твои глаза.
Сидеть бы с тобою рядышком,
Как несколько лет назад.

Ты с детства меня растила.
Ходила со мной гулять.
"Нельзя, - ты мне говорила,
- Крылья бабочкам отрывать."

Учила меня быть доброй,
Природу жалеть, людей.
Кормила со мною вместе
И кошек, и голубей.

Я помню, когда котенка
Топили мальчишки в пруду,
Его защищать, как ребенка,
Ты стала, что встрял в беду.

Детей ты всегда любила.
Винить не могла ни в чем.
Все то, что не получила
Ты в детстве далеком своем,

Хотела им дать, я знаю.
Была ты ко всем добра.
От деда руки суровой
Лишь ты защитить могла.

Когда ты с улыбкой грустной
Рассказывала о том,
Как в детстве тебя отдали,
Заставив покинуть дом,

И к тетке отправив, в город,
Чтоб стала ей помогать,
Чтоб там не настигнул голод,
Я слез не могла сдержать.

Ты сильной была, родная.
Вдали от своей земли
Сумела ты, не рыдая,
Трудиться и жить для семьи.

Я знаю, что ты скучала.
Хотела вернуться домой
И родину вспоминала
Ты с трепетом и тоской.

Без жалоб и без упреков
Ты здесь создала уют,
Чтоб не было так одиноко.
Ведь дом - это там, где ждут.

Пускай человек не евро,
Чтоб всеми любимым быть,
Но кто тебя знал, безмерно
Тебя начинал любить.

Дарила ты свет абсолютный.
Таких в мире больше нет.
Не зря же, такой неприступный,
Тебя полюбил мой дед!

Ты верила в Бога сильно,
Что он защитит от зла.
Молилась по-детски наивно.
Ох если б я так могла!...

Мне так тебя не хватает!
И сказок твоих, и слов.
Ты знаешь, как грустно бывает
В ночной тишине городов?

Когда больше не с кем смеяться
И некого больше обнять,
А мир, что так начал меняться,
Душа не желает принять.

Пытаюсь остаться верной
Я принципам всем твоим,
Но знать не могла ты, наверно,
Как сложно сейчас молодым.

Теперь все не так, как раньше.
Ни дружбы нет, ни любви.
Все тонут в жестокой фальши
И злоба у всех в крови.

Ох если б могла ты видеть,
То плакала бы со мной.
Я стала людей ненавидеть
И в смерти искать покой.

Прости, если я не верю
Уже ни во что теперь.
Мне, словно лесному зверю,
Познавшему боль потерь,

Так тесно и чуждо в мире.
Хоть мало я здесь жила,
Но этих потерь с избытком
Кровавый я путь прошла.

Была ты мне той подругой,
Которых не будет впредь.
Весна моя стала вьюгой.
Сложней с каждым днем терпеть.

Молилась ты и желала,
Чтоб стала счастливой я.
Но слишком от жизни устала
Любимая внучка твоя.

Останется мне на память
Твой образ и детский рай.
Зачем он так больно ранит?
Но ладно...пускай, пускай!

Новогодняя сказка для взрослых и детей

Когда-то,  давным-давно, в одном прекрасном и живописном королевстве, жил очень злой и коварный волшебник. Глядя на то, как беззаботно и радостно живут все люди в королевстве, его злое, черное сердце наполнялось негодованием и завистью, потому что сам он не мог испытать подобных чувств. Злодеи никогда не могут быть по- настоящему счастливыми. Единственное, что может приносить им хоть какую-то низменную радость – это власть. Именно поэтому волшебник так мечтал завладеть этим королевством, сделать всех его обитателей своими рабами. Этого волшебника звали Ллиб Стйег. Жил он в своем старом и мрачном замке, который стоял на самой вершине горы, за черным лесом, вдали от города. Там он занимался колдовством,
стараясь придумать нечто такое, что помогло бы ему поскорее осуществить свою мечту. Он был очень богат, в подземельях его замка хранились несметные сокровища и одинокими зимними вечерами он частенько спускался по узким, извилистым ступенькам, отпирал свои сундуки и любовался золотым сиянием, которое вдруг, словно лучи солнечного света, озаряло темницу. Так сверкали драгоценные камни и блестящие золотые слитки, которыми доверху были набиты эти сундуки, стоявшие плотными рядами вдоль выцветших, сырых стен. 

— Ох, это все мое. — восклицал он, дрожащими от возбуждения руками перебирая свои сокровища. — Мое золото, мои рубины, мои изумруды. А скоро у меня будет еще больше золота. Скоро все королевство станет принадлежать мне. 

Сколькими богатствами бы он ни обладал, ему всего этого было мало. Люди в городе недолюбливали его, потому что он редко появлялся на их улицах, а некоторые рассказывали о нем страшные истории, будто он ворует маленьких детей, запирает их в темных подземельях своего замка и использует для своих зловещих колдовских ритуалов. Старика Ллиба крайне раздражали такого рода слухи, во-первых потому, что в них была изрядная доля правды, а во-вторых из за того, что они портили ему репутацию. А ему было ну просто необходимо завоевать доверие этих людей. Ведь когда тебе верят, гораздо проще обмануть людей и заставить их выполнять то, что ты хочешь. Старый волшебник хорошо это знал. И поэтому, хоть как ему это было неприятно, он решил притвориться добрым и щедрым человеком. Появившись в городе, он принялся раздавать детям конфеты, при этом стараясь улыбаться настолько добродушно, насколько это могло у него получиться. 

— Как вы здесь живете, в такой бедности, в такой убогой тоске, ох бедные, грязные, несчастные детишки? — наигранно страдальческим голосом спрашивал он, заламывая свои худые, костлявые пальцы и качая седой головой. 
— У нас все хорошо. — радостно отвечали дети, ожидая очередную порцию сладостей. Старик из мрачного замка теперь часто наведывался к ним, участливо расспрашивая обо всем.
— Нет, как же так? У вас не может быть все хорошо. — в отчаянии изумлялся Ллиб. — Вы живете в жалких трущобах, а на обед ваши матушки готовят вам бобовую похлебку вместо сладкого пудинга и персиковых пирожных. Ну разве это жизнь? 
Дети растерянно посмотрели на него округлившимися глазами, тут же представив, какой он на вкус, этот сладкий пудинг и персиковые пирожные. 
— Да, мои хорошие, мои сладкие, мои глупые детки. — проворковал он, склоняясь над ними и стараясь улыбаться, как можно шире.  — Кто из вас самый умный и смышленый? Кто ответит на вопрос, в чем же здесь проблема? 
— В том, что у наших родителей нет денег на вкусную еду. — грустно отозвалась маленькая девочка.
— Ох нет, моя сладкая. — еще шире улыбнулся старик, протягивая ей аппетитную конфету. — Проблема в том, мои дорогие, что вас развелось слишком много. Но вы не беспокойтесь, мои сладкоежки, очень скоро я решу эту проблему. И жизнь станет так хороша, так хороша. — и он едва не затанцевал на месте, всплеснув руками, воображая, что все его мечты уже осуществились. 

Он понимал, что управлять таким огромным количеством людей будет слишком сложно, да и не нужно ему было столько рабов. Ллиб уже давно мысленно избавился от половины населения этого города. Все эти люди ужасно раздражали его, особенно дети. Они вечно смеялись, бегали, шумели, такие возмутительно радостные и счастливые. Он бы без сожаления задушил каждого из них, но понимал, что действовать нужно более осторожно. Поэтому и занимался самым ненавистным для него делом на свете, притворялся добрым. Легче всего было обдурить глупого и трусливого короля, который больше всего в жизни любил золото. Ллиб Стйег узнал об этом и начал одалживать ему крупные сумы, он присылал королю золотые слитки, а позже и целые сундуки с золотом.
 — Дорогой Ллиб Стйег, — говорил король. — Как же я могу вас отблагодарить? Вы знаете, что мое королевство маленькое и небогатое. Когда же я смогу вернуть вам долг?
— Ну что вы, ваше величество, — притворно улыбаясь, отвечал волшебник. — Вы не должны ничего возвращать. Лучшей благодарностью для меня будет ваша верная дружба. Я буду счастлив и дальше помогать вам, принимать участие в делах королевства, ведь меня так заботит его судьба, давать вам советы, к которым вы будете прислушиваться. Вот и все, чего я желаю. 

Глупый король, конечно же, согласился с условиями Ллиба Стйега. И с тех пор волшебник всегда был рядом с ним, сначала советовал ему, а после и вовсе начал сам составлять указы, а королю оставалось лишь поставить на них свою подпись. 
Со временем злой колдун смог так же подкупить и почтенных советников короля, которые теперь слушались лишь его. Но и этого ему было мало. Он хотел, чтобы его слушался весь народ. Трудно было достичь этого, ведь люди по прежнему не любили его, матери забирали своих детей домой, как только видели его на городских улицах, а на площади у колодца хозяйки пересказывали друг другу страшные истории о нем. Он знал, кто распускает эти слухи. Это была фея Джулиана, что жила на окраине города. Все жители королевства любили ее за доброту, мудрость и честность. Она была так прекрасна, что казалось, будто все расцветает вокруг нее. Ее невозможно было обдурить, подкупить золотом или запугать. И поэтому она была
для Ллиба Стйега самым страшным врагом. 

«Ну ничего, скоро они все перестанут тебе верить. И тогда ты будешь бессильна.» — думал он, глядя, как она, довольная, возвращается из леса с корзинкой трав, в светлом, струящемся платье и в венке из цветов на голове. За ней, как всегда, бежали веселые дети, что любили ее, как свою родную мать. Ллиб только злобно заскрежетал зубами, глядя ей вслед. Он терпеть не мог, когда люди радуются, а фея Джулиана все время устраивала в городе веселые праздники для всех, с танцами и звонкими песнями. 
«Когда город будет в моих руках, веселью и свободе придет конец. — думал старик. — Все они будут молчать, как мышки, и выполнять мои приказы, дрожа от страха. Уж я научу их покорности!»
И пока жители королевства радовались, ни о чем не подозревая, Ллиб Стйег воплощал в жизнь свои коварные планы. Темными ночами он закрывался в мрачном замке на горе и до самого рассвета читал заклинания и проводил свои страшные опыты, а днем спешил в город, где у него тоже было много работы. Ему совершенно не оставалось времени для сна, от этого он становился еще более злым и раздражительным. Ему хотелось испортить настроение всем, кто находился вокруг него. И хоть его колдовское зелье, над которым он неустанно работал все это время, еще не было готово, он собрал людей и зловещим голосом начал говорить о том, что вскоре жизнь в королевстве переменится.

— Никто из вас больше не сможет вот так свободно разгуливать по городу, как сейчас, или собираться с друзьями. Нигде не будет раздаваться веселый смех и пение, везде будут слышны лишь плач и рыдания. — говорил он, и его черное сердце переполнялось злорадством при виде страха на лицах собравшихся.
— Какой ужас. — говорили люди. — Но что же произойдет? Неужели начнется война? Кто посмеет напасть на нас?
— О нет, не война, — улыбнулся Ллиб Стйег. — Война – это так не современно. Она не в силах уничтожить столько людей. Ваш город падет от болезни, от страшной и неизлечимой чумы, какой еще не видел мир! 
Люди испуганно ахнули.
— Откуда ты знаешь все это?! — послышался голос из толпы.
— Я Ллиб Стйег! Я знаю всё! — закричал чародей. — Я вижу будущее! И только я могу спасти вас от страшной участи. Лишь я один смогу создать лекарство от губительной болезни!
Но на самом деле злой волшебник создавал совершенно иное зелье. И когда оно наконец-то было готово, он позвал своего слугу, вручил ему флакон и строго приказал:
— Как только наступит ночь, отправляйся в город и вылей это зелье прямо в колодец, из которого все они берут воду. 
И когда слуга отправился в путь, довольный колдун потер ладони и на радостях затанцевал по замку, напевая себе под нос:

«Это зелье колдовское
Я в колодец вам плесну.
И начнется здесь такое,
Что не снилось никому.
Отниму я ваш покой,
Заражу вас всех чумой!!!»

И он безумно расхохотался, а его смех еще долго разносился по пустынным коридорам замка. 

Этим временем взволнованная фея Джулиана не могла уснуть в своем домике, она сердцем чувствовала приближение беды, но не могла понять, откуда эта беда исходит. С первыми лучами солнца она вышла на улицу и прошлась по городу, все было, как обычно, но все же она была уверена, что-то не так. Фея решила пойти в лес и спросить у духов природы, они точно должны знать, что происходит. Она обращалась к самым старым и высоким деревьям, которые видели на своем веку столько всего, что могли дать ответ на любой вопрос, но теперь и они молчали. Она обращалась к птицам, но птицы сказали, что сами только проснулись. Тогда она обратилась к ветру, что не спал никогда. И ветер шепнул ей, что великое несчастье случилось с ее любимым королевством, коварный чародей Ллиб Стйег замыслил уничтожить добрых жителей города, а остальных превратить в своих рабов. Услышав эту печальную весть, фея Джулиана тут же помчалась в город и обнаружила там ужасный переполох. Люди плакали и звали на помощь. Из общих криков она поняла, что у некоторых умерли дети, у других родители и друзья, мужья или жены. И повсюду слышались страшные слова. «Чума в городе!»
Джулиана пыталась успокоить испуганных и объяснить, что здесь нет никакой чумы, все это происки злобного Ллиба Стйега, его черное колдовство, но ее никто не слушал, городом овладела настоящая паника. И лишь виновник всего этого, Ллиб, оставался невозмутимым. Он тут же отправился к королю и заявил, что необходимо срочно принять меры, чтобы спасти королевство от гибели, остановить распространение страшной болезни. И сам же продиктовал список необходимых новых законов, по которым теперь будут жить все в этом королевстве. Отныне жителям города запрещалось устраивать праздники и веселиться, все торговые лавки и мастерские закрывались, а на улицы разрешалось выходить лишь в черной чумной маске с длинным 
птичьим клювом, и лишь до захода солнца. Полный список запретов вывесили на главной площади, а для тех, кто не умел читать, королевские слуги зачитывали новые указы, расхаживая по городским улицам. Конечно же, сразу нашлось много недовольных, которые справедливо заметили, что эти законы безумны и громко заявили, что не собираются их придерживаться. Но королевские слуги предупредили их, что в таком случае, согласно с новыми указами короля, все непокорные будут немедленно схвачены и отправлены в темницу. 

— Если король объявляет войну своему народу, то он сам должен отправиться в темницу! — воскликнула Джулиана из толпы. — Мы свободные люди, живущие в свободном королевстве! И никто не может отнять у нас эту свободу!
— Взять ее! — закричал Ллиб Стйег королевским стражникам. — Схватить непокорную бунтарку! Она не уважает самого короля, не подчиняется законам!
Но воинственная толпа преградила стражникам дорогу, защищая свою любимицу, что так часто всем помогала. И слуги короля вместе с Ллибом Стйегом вынуждены были отступить.
— Я фея Свободы! — громко произнесла она. — И никто не смеет приказывать мне.
Ее прекрасные и нежные черты приобрели суровое и непоколебимое выражение решимости. 
— Добрые жители города, — обратилась она к собравшемся. — Спасибо вам, что защитили меня. Но так же вы должны защищать свои права и свободу, которые они пытаются у вас отнять. Злой волшебник Ллиб Стйег хочет сделать всех вас своими рабами. Он будет убеждать вас, что все эти запреты и ограничения придуманы для вашего блага, чтобы защитить вас от страшной болезни. Не верьте ему! Не верьте королю и всем, кто ему служит! 
— Ты все правильно говоришь! — закричали мужчины и женщины. — Мы никогда ему не поверим. Мы верим лишь тебе. Ты всегда помогала нам. Ты поможешь и теперь, ведь так?
— Я сделаю все для того, чтобы помочь вам. — ответила Джулиана. — Но вы должны оставаться спокойными и не поддаваться панике, не верить в то, что вам будут говорить люди короля. Все они, как и сам король, служат темным силам, все они 
продались за золото волшебнику Стйегу.

И фея Джулиана действительно пыталась помочь бедным жителям города, как могла. Она целыми днями и ночами ходила от одного дома к другому, наведываясь к больным, поила их целебными отварами из лесных трав и шептала заговоры, накладывая на них руки. Но несмотря на все свои усилия, она видела, как чума распространялась по королевству все быстрее с каждым днем. И все больше людей впадало в отчаянье. А Ллибу Стйегу только этого и нужно было. 
— Ваша фея лгунья и аферистка! — говорил он. — У нее нет лекарства от чумы. Она погубит вас всех! Всех, кто поверит ей! Только у меня есть настоящее лекарство! Только я один спасу  вас!
И Джулиана с грустью заметила, что многие люди начали идти к колдуну за помощью. Он поил их своим чудодейственным эликсиром, обещая скорое выздоровление, а если кто-то умирал, выпив этот эликсир, он уверял всех, что тот был безнадежно болен, и даже волшебство не в силах было ему помочь. И люди не догадывались о том, какое действие оказывает на них это колдовское зелье. Они не замечали, что приняв его, становились безразличными ко всему, черствыми, злыми и жестокими, неспособными думать и чувствовать. Теперь Ллиб Стйег полностью управлял ими, словно куклами в театре. Вернувшись в свой замок, он больше не появлялся в городе, наблюдая за происходящим сквозь хрустальный шар, в котором отображались все те люди, которые выпили его эликсир. Он мог видеть, куда они идут и что делают, слышать, о чем они говорят и даже читать их мысли, изменяя их так, как ему было нужно.
 
«Все должны быть на контроле.
Не видать вам больше воли!
А кто против нас восстанет,
То того совсем не станет!» 

радостно напевал он, сжимая костлявыми пальцами свой волшебный шар. Ему даже не нужно было выходить из своего замка, чтобы увидеть, что происходит в городе. 
    Чем больше людей принимало волшебный эликсир, тем более несчастной и одинокой чувствовала себя фея Джулиана. Лишь она одна понимала, что происходит, но больше никто ей не верил. Люди короля обвинили ее в подстрекательстве и все королевские стражники преследовали ее, чтобы схватить и бросить в темницу. Она видела, как изменились жители города. Добродушные и милые люди превратились в глупых, жестоких и безразличных к чужим страданиям. Они рисовали краской кресты на дверях домов, в которых обитали больные, а после бросали туда камни или поджигали дома, утверждая, что лишь так они избавятся от чумы. Каждый человек, который пытался их образумить, становился их врагом, как и тот, что осмеливался говорить правду. Но таких теперь было очень мало. Королевские стражники арестовывали всех, кто высказывал несогласие с новыми правилами. Свободе больше не было места в этом городе. В конце концов дошло до того, что добрую и прекрасную фею Джулиану забросали камнями и выгнали за пределы города. Она могла бы пойти прямо по дороге, туда, где за горизонтом виднелись башни чужих городов, но она не намерена была сдаваться до тех пор, пока в королевстве еще оставались те, кто нуждался в ее помощи, и поэтому свернула к лесу. Ей нужно было набрать трав для отваров, чтобы лечить больных. Да и сама она нуждалась в новых силах, которые черпала из природы. Однако, подойдя к лесу, она натолкнулась на преградившего ей дорогу рыцаря.

— Стой! Сюда нельзя. — грозно проговорил он.
— Это почему же? — удивилась Джулиана. 
— Таков приказ короля. — сухо ответил рыцарь. Его лицо было полностью закрыто железным забралом шлема, виднелись лишь глаза. Руку он держал на мече, готовый к бою в любой момент.
— Теперь король не разрешает ходить в лес? — спросила фея. — Но ты ведь осознаешь, насколько безумен этот приказ? 
— Не мне обсуждать приказы короля. 
— Как тебя зовут, рыцарь? — поинтересовалась девушка.
— Мне велено ни с кем не разговаривать. — отрезал он.
— Но ты ведь уже со мной разговариваешь. А значит, уже нарушил один из приказов. — Джулиана слегка улыбнулась. 
Рыцарь угрюмо молчал.
— Послушай, — продолжила она. — Ты просто весь день стоишь здесь и сторожишь лес? Как думаешь, почему король отдал тебе такой приказ? — заметив, что мужчина не очень-то разговорчив и не спешит отвечать на ее вопросы, она добавила. — Знаю, тебе велено ни с кем не разговаривать, но с твоей стороны было бы крайне невежливо вести себя подобным образом с дамой. 
— Король защищает город от чумы. А я всего лишь выполняю его приказы. — наконец отозвался он. 
— Значит, чума прячется в лесу? Поэтому ты никого туда не впускаешь?
— Я никого не впускаю, потому что такова воля короля. Согласно его новому указу, всем жителям королевства запрещается ходить в лес. Так что, возвращайся домой. Не вынуждай меня применять силу.
— Применять силу к беззащитной девушке? — возмутилась фея. — А я ведь думала, что долг рыцаря в том, чтобы защищать невинных, а не нападать на них! Если король прикажет тебе убивать своих соотечественников, женщин и детей, ты тоже будешь исполнять его волю? А если он прикажет тебе броситься на собственный меч или прыгнуть со скалы, как поступишь?
— Зачем ты говоришь мне все это? — разозлился мужчина. — Разве я похож на разбойника или безумца? Я всего лишь выполняю свой долг, закон один для всех.
— Очень даже похож! Как иначе назвать человека, который стоит возле леса и не пропускает людей, грозя им расправой?! Когда закон угнетает свободу, запрещает говорить правду, превращает людей в рабов, то долг каждого благородного и честного человека состоит в том, чтобы нарушать такой закон! Сейчас ты служишь не королю, у нас давно уже нет короля, есть лишь трусливый глупец на троне, который служит тому же, кому служишь ты, Ллибу Стйегу! — голос Джулианы дрожал от негодования, а в глазах пылал гнев.
— Опомнись! Что ты говоришь? За такие слова я должен взять тебя под стражу и отправить в темницу. Твоя смелость не доведет тебя до добра. —  предупредил стражник.
— Может и так. А куда делась твоя смелость, рыцарь?  — воскликнула Джулиана. —  Почему ты прячешь свое лицо за железным шлемом и воюешь с беззащитными женщинами? Кого ты так боишься, чумы? Что ж, можешь арестовать меня, если так тебе подсказывает сердце. Этим ты безмерно порадуешь колдуна Ллиба, он уже давно охотится за мной, натравливая на меня всех своих покорных слуг. 
— Я не хочу арестовывать тебя, отважная девушка. Но отправляйся домой. Здесь тебе делать нечего. Я не имею права пропустить тебя.  — отвечал ей рыцарь. 
— Ох нет, ошибаешься! Ты не имеешь права не пропустить меня! Я свободна, как и любой человек, я вольна идти туда, куда сама пожелаю. И никто не может удерживать меня, отнимать у меня то, что дала сама Природа. Ллиб Стйег знает это, он знает, что от Природы леса я черпаю силы, чтобы помочь людям. Именно поэтому он пытается запретить мне это, как и всем остальным, отдалить людей от Природы, чтобы мы утратили связь с ней, стали слабыми и уязвимыми.

     Фея Джулиана принялась рассказывать о том, как злой волшебник Ллиб Стйег захватил королевство с помощью колдовства и хитрости, как он превратил всех жителей города в рабов, и это страшнее любой чумы! Но рыцарь Рудольф, так звали мужчину, пока что был не готов воспринимать все это на веру. Он с детства привык подчиняться приказам и уважать короля, он был так воспитан, и поэтому не мог согласиться с феей Свободы, которая убеждала его, что нужно бороться и поднимать восстание. Он был уверен в том, что поступает правильно, не пуская ее в лес, и лишь после того, как девушка ушла, он задумался над ее словами. И правда, какая угроза могла таиться в лесу, если чума как раз в городе? 
Летом горожане всегда ходили в лес, собирали там ягоды, грибы и целебные травы. Почему же теперь закон запрещает им это делать?
 
     Фея Джулиана вернулась в город тайно, грустная и опечаленная. У нее не было сил помогать людям, она больше не была нужна им, никто теперь ей не верил, а Ллиб Стйег назначил награду за ее голову, объявив девушку преступницей, опасной для общества. Вскоре она узнала страшную новость. Злой волшебник похитил и посадил в темницу ее сестер, что жили далеко за лесом, фею Любви, фею Доброты и фею Правды. Теперь они томились в цепях, а люди окончательно утратили все эти добродетели. Правда, Доброта и Любовь были забыты. Лишь Свобода еще существовала, но от нее все отреклись добровольно. Забытая всеми фея Джулиана, которую когда-то так любили в этом королевстве, теперь вынуждена была скрываться от 
людей, набрасывая на себя темный плащ с широким капюшоном, под которым, низко опустив голову, она прятала свое лицо. 
Однажды, обнаружив, что ее запасы закончились, она отправилась в единственную торговую лавку, что оставалась открытой в этом городе, но торговка выставила ее за порог, заявляя, что ничего ей не продаст, ведь у нее нет клюва.

— Без клюва продавать запрещено. Я в темницу не хочу! — закричала женщина. 
— Что? Какой клюв? — не поняла Джулиана. — Продайте мне, пожалуйста, хотя бы хлеб. — она протянула торговке монеты. 
— Нет, сказала же, надевай черную чумную маску с птичьим клювом! Без нее ничего не продам!
— Что с вами? — пыталась вразумить ее фея. — Неужели вы совсем обезумели? Я пока что еще не превратилась в курицу, чтобы носить клюв! Вы не дадите человеку хлеба, пускай он даже будет умирать от голода?! Где же ваше сердце и разум?
— Не велено, не положено, — отвечала женщина, словно была какой-то механической, заводной куклой. — Без клюва продавать запрещено. 
— Да это же фея Джулиана! — закричал кто-то, проходя мимо лавки, из которой злобная продавщица выталкивала изумленную девушку. — Хватайте ее! За нее мы получим награду! 
Джулиана даже не успела опомниться, как на нее набросились, крепко хватая за руки, чтобы она не смогла вырваться.
— Ведите ее во дворец, прямо к королю! — послышались яростные голоса.
Но среди них раздался другой, сильный и уже знакомый ей голос.
— Отпустите ее! — скомандовал он, пробираясь сквозь толпу и расталкивая непослушных.
— Рыцарь Рудольф, — кричали со всех сторон. — Но она ведь преступница и бунтарка. Она ходит с открытым лицом! Во время чумы! Она подвергает всех нас опасности! Она не чтит закон и короля! 
— Замолчите! — резко прервал он их. — И расходитесь по домам! Я сам разберусь с ней. 
Недовольные и возмущенные, они все же отпустили девушку и ушли. 
— Ну вот, я же предупреждал тебя, что твоя смелость не доведет до добра. — проговорил Рудольф, обращаясь к ней. В этот раз на нем не было шлема и она могла видеть его красивое лицо. 
— Даже если мне придется расстаться с жизнью, я умру свободной. — гордо заявила девушка, вздернув подбородок. 
— Ты бы умерла пленницей, если бы я не вмешался. — напомнил он ей.
— Спасибо, что спас меня, рыцарь. — проговорила фея. — Похоже, я ошибалась, в тебе еще осталась смелость и благородство.
Он ничего ей на это не ответил, лишь молча вошел в лавку и потребовал у хозяйки хлеба, сыра и побольше фруктов, высыпая на ладонь несколько монет. Торговка даже не вспомнила о маске с клювом, глядя на его крепкую фигуру и меч, что висел на поясе. Когда он вышел и положил все это в корзинку Джулианы, она не сдержалась от улыбки.
— А как же закон короля?
— Думаю, с законом что-то не так, если хотя бы одному человеку в королевстве придется умереть от голода. — сказал Рудольф.
— Так ты все слышал? — спросила она. — Я не думала, что в этом городе еще остались думающие люди, которые готовы помочь и не боятся попасть за это в темницу. Спасибо тебе.
— Да, ты была в чем-то права. — признался мужчина. — Люди в городе действительно изменились. А я всего лишь выполняю свой долг, не нужно благодарить. 
— А как насчет того долга, что велит тебе не пускать людей в лес? Ты все еще придерживаешься его? — поинтересовалась Джулиана. 
Рыцарь улыбнулся.
— Придерживаюсь. — он заметил, какой печальной она снова стала и добавил. — Но если ты все так же отчаянно стремишься попасть туда, то я могу  тебя пропустить. Приходи, если хочешь, когда я буду на службе. Другие рыцари точно не пропустят тебя. 

     После этого, когда Джулиана приходила, он и правда всегда пропускал ее. Она успевала насобирать трав и пообщаться с духами леса до захода солнца. Рыцарь Рудольф все больше проникался доверием к ней, теперь он понимал, как сильно ошибался раньше. Джулиана открывала для него новый мир, она рассказывала столько чудесных историй и учила его быть свободным. Но одна тревога всегда печалила и омрачала ее прекрасные черты лица. Как спасти королевство и сестер от Ллиба Стйега. 
Как-то раз, встретившись с ним в лесу, как обычно, Джулиана заметила, что ее друг сильно переменился, он был задумчив и печален, как никогда. 
— Что случилось? — обеспокоенно спросила фея.
— Меня вызывал к себе король. — ответил Рудольф. — И ты была абсолютно права насчет их всех. Наш король действительно служит колдуну Стйегу. Я лично видел, как он получил от него послание. И в этом послании был приказ. — тут он замолчал, опустив голову, не зная, как сказать об этом.
— И что это за приказ? — насторожилась Джулиана. — Скажи мне.
— Он хочет убить твоих сестер. — наконец выговорил рыцарь. — И ему нужен тот, кто это сделает. Он потребовал от короля выслать ему подходящего человека. Король посчитал, что этим подходящим человеком являюсь я. 
Фея Джулиана невольно ахнула и закрыла лицо руками.
— Но я, конечно же, не стану этого делать. Я сказал об этом королю. — поспешил заверить ее Рудольф. — Король был вне себя от гнева. Сначала он не мог понять, почему я отказываюсь. Он обещал мне много золота и говорил, что я всегда был его самым верным псом, что я должен и дальше выполнять приказы и убивать тех, кого велят убить. Я сказал, что всегда был человеком, а не псом, и он долго смеялся над этим, а потом спросил, кто внушил мне подобную чушь, ведь такие, как я…не способны думать самостоятельно, такие, как я, созданы только для того, чтобы служить и выполнять приказы. А потом…потом он просто  прогнал меня. После стольких лет верной службы. 
Джулиана обняла его, видя, как сильно он страдает, а затем неожиданно ей в голову пришла потрясающая идея. Она отстранилась от него, и глядя ему в глаза, проговорила:
— Кажется, я знаю, как спасти королевство и моих сестер. Нам безумно повезло, что все обернулось именно так! Что они выбрали для этого черного дела именно тебя!
— О чем ты говоришь? — удивленно спросил рыцарь.
— Замок Ллиба Стйега неприступен. Туда не впускают никого. Кроме тех, кто является по приглашению самого хозяина. Мои сестры томятся в страшных подземельях этого замка, а тебя избрали для того, чтобы убить их. Это значит, что ты сможешь беспрепятственно войти в замок, с мечом на поясе. Подумай, разве это не шанс?
Мужчина все еще непонимающе смотрел на нее.
— Это единственный выход. — сказала Джулиана. — Единственная возможность покончить со злым чародеем навсегда. Когда он умрет, заклятье будет разрушено, и все станут такими, какими были прежде, больше не будет чумы и безумных законов, снова восторжествует Свобода! Только ты один можешь спасти наше королевство. Ты должен убить Ллиба Стйега, мой рыцарь. 
— Если это необходимо, я сделаю так, как ты говоришь. — немного помолчав, ответил Рудольф. — Твои сестры будут свободны, а колдун умрет. Ради этого я вернусь к королю и приму его предложение.

Фея Джулиана благословила его,  а когда рыцарь ушел, она отправилась к духам леса и молила их всех о том, чтобы рука его была крепкой, не дрогнула в нужный момент, чтобы меч был острым, а разум светлым, воля твердой, а сердце отважным. 
Она понимала, насколько хитер, изворотлив и коварен Ллиб Стйег, и насколько опасно оказаться в его логове, полном самого темного колдовства. Она молилась о том, чтобы Рудольф смог одолеть волшебника и вернуться к ней. 
     Казалось, что ветер застыл, не было ни малейшего дуновения, солнце перестало светить, или ей только казалось? Время превратилось в бесконечность. Когда она вдруг услышала ужасный грохот, похожий на раскат грома, но гораздо страшнее, девушка поняла, что-то свершилось. Она опрометью бросилась в город и обнаружила большое замешательство среди людей. Они, как будто не понимали, что произошло, где они и зачем делают все эти безумные вещи, носят какие-то черные маски с птичьими клювами, грубят друг другу, ведь они никогда не делали этого раньше. Многие начинали плакать, осознав, что натворили. Заклятье Ллиба Стйега больше не имело над ними власти, чары разрушились. Люди посмотрели вокруг и поняли, что
нет никакой чумы, что все это было обманом, страшным чародейством. Они обнимали друг друга, снимая свои зловещие чумные клювы, и просили прощения за то, какими жестокими и безразличными были все это время. Увидев на улицах фею Джулиану, они вспомнили, как обижали ее, как бросали в нее камни и обзывали лгуньей, когда она говорила им правду. Все горожане бросились к ней, умоляя простить их, но Джулиана не обращала на них внимания. Она протискивалась сквозь возбужденные толпы людей и бежала к горе, откуда и раздался тот страшный грохот. Выбежав за городские ворота, она полетела, словно ветер, к чудовищному замку Ллиба Стйега. Поэтому она первая увидела вышедшего оттуда рыцаря Рудольфа. Джулиана 
бросилась к нему в объятия и долго не могла поверить своему счастью, что он был жив, что он был с ней, а страшное заклятье разрушено.

— Колдуна больше нет. — сообщил он ей. — Я отрубил ему голову. Тогда в замке поднялся такой страшный грохот, что я думал, будто он обвалится прямо на меня, но вдруг все утихло, а двери темниц сами распахнулись.
Джулиана увидела, как следом за Рудольфом из замка вышли три прекрасные девы. Это были ее сестры. 
— Этот отважный рыцарь спас и освободил нас из плена. — объявила фея Правды. — Если бы не он, то мы уже были бы мертвы. 
— Он не только отважен, он имеет невероятно доброе сердце, небезразличное к чужим страданиям, что важнее всего. — добавила вторая сестра, фея Доброты. 
— А все потому, что он любит. Без Любви не было бы ничего. — проговорила последняя из сестер. — Разве не ради тебя, Джулиана, он отправился на бой с Ллибом Стйегом? И твоя Любовь придала ему сил в этой битве. 
— Все вы правы. — отозвалась фея Джулиана и ласково взглянула на Рудольфа. — Он спас наше королевство. Вернул людям Свободу. А теперь нам всем пора вернуться в город, вас там очень не хватало все это время, милые сестры. 

     В городе их всех встречали, как героев. Особенно Рудольфа и Джулиану. Когда народ узнал о том, как рыцарь Рудольф убил злого колдуна и спас сестер-фей, все единогласно избрали его новым королем, а прежнего короля и всех тех, кто служил по доброй воле волшебнику Стйегу, изгнали из королевства навсегда. 
Вскоре Джулиана и Рудольф поженились и сыграли веселую свадьбу, на которую были приглашены все жители города. На улицах звучала музыка и песни, все танцевали, веселились и желали счастья молодым королю и королеве, которые после этого еще долгие годы вместе, рука об руку, справедливо правили королевством. А печальные времена Ллиба Стйега были забыты, как страшный сон. 



Рождественский вечер

Так красиво падали снежинки
За резным, двустворчатым окном.
Мы смотрели книжные картинки,
Прячась, словно гномы, под столом.

И казалось, время бесконечно.
Был канун Рождества.
Ждали в предвкушении, конечно,
Волшебства.

Яблоки, конфеты, мандарины.
Ёлка вся в сиянии огней.
Кто-то там играл на пианино.
Дом был полон радостных гостей.

Бабушка на кухне суетилась,
Вкусную шарлотку испекла.
Я по дому бегала, бесилась,
Взрослым досаждала, как могла.

Мама поделиться мне велела
С братьями конфетами, но я
Все их понадкусывала смело,
Тихо завернула и ушла.

Будто бы я здесь не при делах.
"Мыши их погрызли!" - говорила.
Братья возвратились бы сейчас...
Все б конфеты я им подарила!

Сестры ненавидели меня.
Выбросить зловредную малявку
Старшая грозилась из окна.
Младшая сказала, что не жалко.

Я на них теперь уже не злюсь,
Хоть они стихов моих не любят,
Глупые, беспечные...лишь грусть
В сердце у меня они голубят.

Жалко их становится порой.
Жалко, что не бил тогда их дед.
Не был бы характер их пустой.
В головы не лез бы всякий бред.

Наши идеалы и семья,
Родина бы не были забыты.
Скоро позабудут и себя,
Миру перегнившему открыты.

Я же переполнена с лихвой
Музыкой чарующей печали.
Хочется вернуться мне домой.
С братьями мы там не доиграли.

Снова за окном кружится снег.
Но не так, как двадцать лет назад.
Стрелки на часах продолжат бег...
Только кажется, они спешат.




Забытые игрушки

Детские игрушки приуныли.
С ними больше некому играть.
В темном их углу теперь забыли.
Им осталось только вспоминать.

Кажется, вчера еще резвились
В доме этом радостные дети.
Где они? Как будто испарились.
Словно их и не было на свете.

Было здесь так весело и шумно.
А сейчас все время тишина.
Стрелки на часах плывут бездумно.
Плюшевым медведям не до сна.

Ждут они, что кто-то их обнимет.
Грустные теперь у них глаза.
Раньше засыпали только с ними.
Плюшевая катится слеза.

Взглядом потускневшим и печальным
Куклы постаревшие глядят.
Может быть напомнить нам случайно
Что-то позабытое хотят.

Детские игрушки приуныли.
Зайцы и собаки, рыжий кот...
Ждут, не замечая серой пыли,
Что ребенок снова к ним придет.


Сторінки:
1
2
3
4
5
6
7
8
48
попередня
наступна