Очередной рабочий день медленно катился к своему логическому завершению. Горячий цех ресторана уже блестел, после вечерней уборки, оборудование выключено. Секундная стрелка часов медленно плыла вперёд, приближая минутную к заветным двенадцати. Именно плыла, не рывками дёргалась пропихивая время вперёд, а текла по циферблату, как струйка ручья, где то высоко в горах - стекающая между поросших мхами валунов. Продукция спрятана. Радио тихонечко запело тягучую и липкую как мёд  Pink Floyd(овскую)  “Hey You”. Гул вытяжек стих. Тишина и покой опустились на цех, которые прорезал, отвратительный и так надоевший за день, звук выходящей встречки из r-keeper. Из далека было видно что выбили семь позиций.
- Охует! Не ждали! И это, блять, без десяти одиннадцать! Когда они уже нажрутся. -  вырвался раздраженный вскрик и встречка оказалась в руках.
Первое что кинулось в глаза надпись: официант ДОСТАВКА. Дальше пошёл перечень пробитого кассиром:
Упаковка для горячих блюд    1
Упаковка для первых блюд     1
Упаковка для холодных блюд 1
Чабата                                    2                             
Грисини                                  1
Суп Грибной                           1
Паста аля Панчета                  1
                      Сделать с улыбкой.
«Била Юлька. Всё прикалывается.» - проносится в голове, прежде чем разбирает смех, который звонко проносится цехами ресторана. «Было бы из-за чего матерится» - улыбаясь думается, пока резкими и отточенными движениями приступаешь к выполнению заказа.
Аккуратно, не спеша, по каким то, непонятным даже для самого себя, причинам и вправду с улыбкой исполняешь заказ, настолько качественно, что и сам не помнишь, когда уже в последний раз столько внимания уделялось одному заказу. Спустя три минуты, под финальные аккорды “Hey You” тара запаковывается в фольгу и официант ДОСТАВКА продолжает своё движение, уже в руках курьера, который складывает заказ в сумку и отправляется в темноту ночного города к своей машине, чавкая по замерзающему месиву полуталого снега и дорожной пыли.  
Машина с первого раза не заводится. На ум приходит всем известная фраза из «Кавказкой пленницы», но мысль не успевает добежать до памяти и остаться там, в кармашке подсознания, для возможного принятия какого либо решения, оборванная рычанием старого жигулёновского движка.  Нейтралка, передача, сцепление, газ привычными движениями.
Дорога, освещенная тусклыми желтым светом экономных уличных фонарей. Машин мало. Ехать приятно. Одинокие пешеходы, не спеша, но торопливо, пробираются по пересечённой местности Киевских не убранных улочек, заваленных снегом и покрытых обледенелой коркой под слякотью.
Повсюду свет вывесок и витрин гаснет или переходит на ночной режим, сгущая мрачные краски февральской ночи, что медленно но уверенно вступает в свои права с засыпанием города. Начался мелкий мокрый снег.  Дворники уныло заскрежетали по лобовому стеклу, больше размазывая воду, нежели убирая её. Вспомнились летние вечера и ночные грозовые дожди. Приятное воспоминание вызывает, казалось бы, беспричинную улыбку. И даже не вовремя вынырнувший гаишник из засады, что притормозил доставку, не портит настроения. Пока лейтенант проверяет права ориентируешься по карте.
- Всё в порядке можете ехать. - слышишь невообразимые слова от  гаишника.
Трогаешься с места. Остался квартал. Нужное парадное. Лифт работает. 12тый этаж. Дверь квартиры оббитая красным дерматином. Звонок. Шуршание медленных шагов за дверью явно в лохматых тапочках и тоненький уставший голос:
- Кто там? - светлая точка в глазке двери исчезает.
- Официант ДОСТАВКА. - почему то улыбнувшись глупой и давно уже не смешной шутке, отвечаешь.
Дверь открывается. Желтый халат бросается в глаза, но смотришь на тапочки. Они и вправду махровые, почему то обязательно розовые. «Удивительно как всё предсказуемо«. Мысль снова не успевает добежать до кармашка подсознания, оборванная протянутыми деньгами за доставку. Роспись на счете. Еле успеваешь заметить, что девушка молода и хороша собой. Дверь захлопывается.
Она зашуршала уставшими шагами по старому потёртому, переваливающемуся в своих ячейках, паркету. На секунду задержавшись около зеркала, наблюдала за не накрашенной незнакомкой с издевательством вместо прически в отражении. Фыркнула и отправилась на кухню, где доставленную еду ждали приготовленные тарелочки. Конечно, она понимала что так еда быстрее остынет, но есть из одноразовой тары совсем не хотелось. Хотелось хоть чуть чуть себя побаливать, после очень утомительного и длительного дня.
Краем глаза она заметила что уже десять минут двенадцатого. «Поздновато уже. Наверно повар матерился, получив на дорожку заказ. Может радио включить? Блин, кончики волос секутся и почему сегодня? Надеюсь, что хоть съедобно. Может сделать чайку? О! Надо не забыть завтра Андрею отдать документы.  Интересно плюнул, повар в заказ или нет? Хотя зачем это ему? Не буду о плохом.  Любопытно мальчик или девочка готовила. Надеюсь девочка. Она не плюнет... Хотя... Ох уж эти девочки." - пронеслась каша мыслей в её голове, пока она выкладывала еду по тарелочкам.
Собрав кульки и упаковки она уже несла их к мусорному ведру, когда заметила в одном из кулёчков бумажку. Она б и не заинтересовалась, если бы не увидела кривые буквы синими чернилами. Любопытство победило лень и она достав бумажку прочитала, под списком заказов встречки: Сделано с улыбкой ;)
На её лице сверкнула улыбка, первая за этот тяжелый и очень длинный день и она с огромным удовольствием приступила к позднему ужину, поглядывая в темноту за окном, где люди продолжали не спеша торопиться в попытках не свалиться, по замерзающим промозглым улицам города; где гасли вывески магазинов и кафе; где город жил ночной жизнью и хоть редко но всё же случались маленькие чудеса.

 Это было обычное утро воскресенья. Утро ноября.

Я открыла глаза. Часы показывали 7:12. Я встала, достала с полки книгу и пошла на кухню. Я люблю это первый час нового дня, потому что он принадлежит только мне. У меня всегда возникает чувство, что я одна на целом свете. И что весь мир принадлежит мне. И я чувствую себя такой свободной и независимой, и это наполняет меня счастьем.

Я зажгла газ и поставила чайник на плиту. Пока вода закипит, у меня есть еще пару минут. Немного времени для обязательных утренних процедур. После этого я делаю себе кофе, всегда с молоком, и обязательно с сахаром, но совсем немножко. И пара бутербродов. Теперь я могу сесть за стол и открыть книгу...

Сегодня утром я в Праге... Конец декабря, канун Нового года. Мороз, грязная квартира на мансарде старого дома с видом на Влтаву… Он влюблен в нее, она в другого, а тот другой в нее… Два счастливых, один несчастный... И все ждут Новый год…

Мои мысли то переносят меня в Прагу, то в конец прошлого года.

В Праге было прекрасно. Был конец августа, стоял теплый летний вечер… У меня было назначено свидание с мужчиной. Мы встретились с ним в фойе отеля и провели 2 дня в «золотом» городе со 100 башнями. Было немного странно, время от времени страстно, но в этот раз абсолютно не романтично. Но зато город мне понравился. Да, однозначно, это было прекрасно…

А последний Новый год… Вот он вообще не был прекрасным. Я была несчастно влюблена. Хотя, что значит несчастно влюблена?... Влюблена я как раз была счастливо, вот только потом я ей уже больше не была. Всё начиналось просто прекрасно, почти как в сказке. Даже можно сказать — как в голливудском фильме. Но только в этот раз в фильме не было хэппи-энда. Я была влюблена, он был влюблен. После этого влюблена была только я, а он -нет... И всё это случилось почти в канун Нового года. А это могло означать только одно: праздник дома, слезы на глазах, в 10 вечера я уже в постели. Он мне даже не прислал новогоднее СМС или что-то в этом роде. Я для него просто больше не существовала. А вот он как раз для меня совсем наоборот...

Это всё мелькало в моей голове, пока я читала рассказ. Чашка уже давно была пуста... Я посмотрела на часы... Черт... Снова уже так поздно... Когда я погружаюсь в книжный мир , реальный перестает существовать для меня. Но именно в этом, реальном, у меня на 10 было назначено свидание.

Я разбудила своего сына, отослала СМС, что опаздаю. Я ненавижу опаздывать. И я ненавижу кричать на своего сына. Потому как он совсем не виноват, что его мама снова куда-то торопится. Но жизнь такова, тут уж ничего не поделаешь... Утро понеслось на полной скорости.

На улице было пасмурно и серо. Мрачно одним словом. Да что тут говорить — ноябрь. Но хоть сухо. Сына я отвезла папе и поехала дальше. У кафе я была раньше чем положено. Слишком рано. Я снова всё перепутала. Эта спешка... Ну да ладно, что тут уже изменишь? И тут я обрадовалась. Вдруг, абсолютно случайно у меня оказались абсолютно свободные, ничем не занятые полчаса времени! Я достала из сумки фотоаппарат и отправилась гулять. Улицы были пустынны. В это ноябрьское утро я была почти одна в еще спящем городе. И мне это очень понравилось. Мой город принадлежал только мне. Лишь изредка, то здесь, то там, я встречала людей, самих или с собаками. Вот на скамейке на бульваре сидит мужчина и без аппетита жуют свой хлеб с колбасой. А вот парочка, тесно прижавшись друг к другу: парень что-то втолковывает девушке и держит ее руку в своей, она же равнодушно и с отсутствующим взглядом смотрит вокруг. А вот из одного из самых знаменитых и шикарных отелей города выходит иностранец и идет в сторону моря. Был он рад, что сейчас находится так далеко или же наоборот скучает по дому? Его лицо было лишено какого-либа выражения, прочесть в нем что-либо было невозможно…

Я фотографировала. Но совсем немного. Лишь пару фото. Пустная скамейка под платаном, небольшой фонтанчик возле фонаря, парочка на скамейке, ярко-желтые листья в зеленой траве у Оперного, камни брусчатки, Пушкин… И вдруг вышло солнце. Оно как-то в одно мгновение появилось на небе. И сразу же стало светло, и мир сразу же стал выглядеть совсем иначе. Но холодно всё равно было...

Я зашла в кафе и сразу же заказала себе кофе. Конечно же с молоком. Я радовалась предстоящей встрече, новой беседе, я ждала с любопытством и пребывала в радостном напряжении. Как интересно все пройдет сегодня? Это была уже наша третья встреча.

Мы познакомились на докладе о Падении Берлинской Стены. Он так интересно, с таким воодушевлением, на таком безукоризненном немецком рассказывал, что после доклада я подошла к нему и спросила, не могли ли бы мы встретиться в другой день, потому как меня очень интересует данная тема. И так случилось, что уже на следующий день мы завтракали вместе. А сегодня была уже третья встреча. Третья, когда мы будем только вдвоем. Нет, конечно же тут есть и другие люди, но все-таки мы будем вдвоем. Каждая наша встреча была интересна. Но каждая совсем иная, чем предыдущая. Это как игра без правил, но каждый был честен и открыт друг с другом. На нашу вторую встречу он принес мне книгу. Странно все-таки иногда получается. Вот есть например еще женщины, которым мужчины вместо цветов дарят книги? ...

Себастиан пришел с опозданием, но с какой очаровательной улыбкой. Я была рада видеть его снова. Да, ситуация с нами действительно немного странная, в первую очередь потому, что я не знаю, а что ж между нами происходит. Если говорить честно, то он совсем не мой тип мужчины. Да и я не в его вкусе. Вроде. Но время с ним пролетает незаметно, и всегда это так здорово. Он умеет слушать, но и много рассказывать, он бывает серьезен, а иногда рассказывает такие шутки, что со смеху упасть можно, я могу с ним говорить свободно и обо всем, я могу с ним смеяться. Мне никогда не бывает с ним скучно…

Мы заказали завтрак и говорили обо всем на свете. Как говорится: обо всем и ни о чем. О книгах и фильмах, об Одессе и Берлине, о мужчинах и женщинах. Вообще-то мы договорились встретиться на «фото-урок», но мы так упоительно беседовали, что я вдруг себя поймала на мысли, что у меня уже нет никакого желания говорить о фотографии. И мы так много смеялись. А для меня это всегда хороший знак. Если я могу смеяться с мужчиной, открыто и от всего сердца, то я могу себе представить с ним и нечто большее...

Мы ели и болтали, пили кофе. Уже по второй чашке. И вдруг он спросил меня: «Ну что, начнем?»… Я достала фотоаппарат из сумки, ручку и блокнот. Урок начался. Он рассказывал о сенсорах и объективах, отличиях аналоговой и цифровой фотографии, о пикселях, диафрагме, выдержке, о композиции и золотом сечении, о «голливудских» правилах фотосъемки... Я внимательно слушала, мне было интересно. Он делал сравнения, рисовал, что-то записывал, потом встал и сделал пару фото, показал мне их. Я показала ему некоторые из тех, что были у меня на карте памяти. Он честно сказал свое мнение, покритиковал, дал пару советов… Мы сидели уже не напротив друг друга, а рядом. Солнце ярко светило в окно, и снаружи всё выглядело совсем не по-ноябрьски. Было солнечно и очень тепло. И скорее напоминало «бабье лето» …

Я сидела рядом с ним. Время от времени наши руки соприкасались. Например, когда мы смотрели установки камеры или выбирали фото для обсуждения, или смотрели метаданные. Его руки были такие теплые, и я вдруг подумала: ну почему он не видит во мне женщину?..

До того, когда мы говорили об украинских женщинах и немецких мужчинах, я у него как бы между прочим спросила: „А что ты думаешь обо мне?“ „Ты абсолютно не попадаешь под эти рамки…“ – сказал он. И мне это понравилось. Но я хотела услышать больше. «Ты — умная, интеллигентная, да ты вообще отличаешься от здешних женщин... “ Да, это был однозначно комплимент, но я хотела услышать нечто другое. Но это другое он не сказал. Эх, как бы я все-таки хотела знать, что он обо мне думает… И как бы я хотела узнать, как он целуется. Его глаза такие же темные как и мои, а его губы сухи. Но это ж не означает, что и его поцелуи такие же сухие. Честно говоря, я даже убеждена в обратном. И у него такие красивые руки. И теплые. Для меня очень важно, какие у мужчины руки. Иногда, просто глядя на руки, я уже могу представить себе, как бы они меня касались... Я думаю, его руки нежные...

Я сидела рядом с ним. Нет, не то чтобы я его не слушала. Нет, я внимательно слушала и полностью была как говорится в теме, но в то же время и совсем другой фильм крутился в моей голове...

Это было великолепное ноябрьское утро. Голубое небо, солнце, кафе с легкой французской музыкой, две чашки кофе, два фотоаппарата на столе и мы вдвоем. Так близко друг к другу, и в то же время так далеко друг от друга... Я однозначно хотела, чтобы это расстояние сократилось, стало меньше, чтобы оно исчезло...

„Послушай, нам уже пора идти… У меня еще планы на сегодня…“

Как то так получилось, что в один из выходных дней мне было не с кем гулять и я пошёл вперёд, задумавшись про разное и рассматривая новые дома, которых не видел раньше, новые дворы, в которых ещё не был раньше и даже людей которые хмуро куда-то шли. Я шёл и шёл, аж пока не вздрогнул от знакомого голоса и остановился на месте, пытаясь понять почему я слышу этот голос и зачем.
- Дурко, привет. - повторил знакомый голос и я обернулся.
Недалеко от меня стояла совсем удивленная Вика и усилено моргала мне ресницами. Я подошёл и как всегда:
- Что ты тут делаешь?- спрашиваю.
- Я? - искренне удивилась Вика и заморгала так активно, что мне показалось словно у Девочки, которую я чаще всего бил подушкой по голове, не одно веко а четыре на каждом глазу.  - Я тут живу недалеко.
Я осмотрелся вокруг и опять понял. А поняв я сконфузился и конечно залился на всё лицо краской, не зная куда себя деть и почему вообще я так сконфузился.
- Чо покраснел. - растерялась Вика, приведя меня в норму этим.
- Не знаю. - честно ответил я.
- Так что ты тут делаешь?
- Эээээ.... не знаю. - был вынужден ответить я.
- Как так. - снова включив ресницы на полную мощность, спросила Вика.
- Ну... это... я расстроился что гулять не с кем и пошёл вперёд. Дошёл сюда. - невнятно промямлил я. - Так получилось.- почему то радостно улыбнувшись, почти вскрикнул я и ляпнул гениальную идею, что пришла в голову. - Давай погуляем вместе. - отчеканив каждое слово говорю.
- А ты всё к Вике пристаешь. - снова вздрогнул от вечно не вовремя появляющегося голоса Очень высокой девочки.
Я развернулся и устремил свой суровый взор прямо в Аню, просто потерявшись, ввиду того что понятия не имел что и ответить то можно. Но тут мне на помощь пришла сама Вика и заявила:
- Да.
- Так я ж не подушкой по голове. - сразу же превратившись в ёжика, ответил я и удивился что не сконфузился.
- И это уже плюс. - захихикала Аня.
Моя ёжиковость прошла от этого моментально и я заулыбался.
- Очень большой плюс. - добавила Вика и засмеялась с меня, так как мне нравиться.
- Пошлите на качели. - довольный предлагаю.
- А палить костёр под нами не будешь? - хитро улыбаясь спрашивает Аня.
- Не а. Честное слово. А если вдруг загорится я потушу. - отвечаю.
Девочки рассмеялись настолько сильно, что я подумал: "Как бы у них животы не лопнули". Вспоминая тот эпизод моей эпичной жизни, я понял почему они настолько сильно и долго смеялись. Но тогда не понял и не покраснев повёл девочек к качелям, которые видел по дороге.
И мы катались на больших железных качелях, радостно перекрикиваясь и смеясь с дурацких шуток, или просто так, потому что нам элементарно хорошо и весело. Мне было радостно видеть смеющуюся Вику рядом и разговорить с ней про разное. Моё настроение не портило, даже множество колкостей, что сыпались на мою непонимающую голову из уст Очень высокой девочки.
После качелей мы отправились гулять и я конечно посмотрел на тайнички под стёклышками с разными штучками, что были закопаны в тайных местах. У Ани пообедав мы отправились опять гулять. Время летело с головокружительной скоростью межпланетной ракеты и в мгновение ока начало вечереть, но мне категорически не хотелось заканчивать этот великолепный день и я продолжал гулять с девочками.
И вот уже настали сумерки, а мне невообразимым путём удалось уговорить Вику с Аней на то что б распалить костёр. Обосновавшись за садиком я мгновенно разжег его и мы разместились на двух брёвнышках и заговорили про разное. Скоро из темноты появились две фигуры мальчиков. Я узнал Мишу с Женей и обрадовался.
- Привет. - радостно сказал я.
- Привет. А чо это ты тут делаешь? - спрашивает удивлённый Женя.
- Костёр палю.
- А почему с ними? - продолжает удивляется Женя.
- А почему нет? - в ответ удивился я.
- Они же девочки. - хором отвечают Миша и Женя.
У меня начало строиться конфликтное выражение лица и вообще я был весь такой возмущённый и непонимающий. Но прежде чем я успел что либо ответить, слово взяла Очень высокая девочка:
- Да что ты говоришь? А с девочками палить костёр оказывается нельзя.
- Нельзя, не женское это дело. - надувшись важно ответил Миша.
- Вы всё портите. - важно поддержал Женину теорию Миша.
Я было опять хотел вступить наконец то и разбить врага метким словом в пух и прах... ну Женю и Мишу с их теорией, но тут случилось то что кардинально изменило мою позицию и вообще...:
- Мы всё портим? - удивилась  Аня. - Вон он. - тыкая пальцем в меня. - Позавчера нам с Викой испортил всё настроение. Припёрся  на пикник. Насвинячил и что то там хотел непонятно что. И ещё обижался потом, дурачок. - я в этот момент зло посмотрел на Аню. Как сейчас помню её слюнявое лицо и жесткий взгляд, бьющий прямо по лицу Миши.
- Да. - поддакнула Вика.
Это короткое слово Вики ударила меня в самое то, так глубоко как ничто раньше. На мгновение мне показалось, что вокруг стало совсем темно и огонь погас, но почти сразу из темноты появился праведный гнев осветив всё вокруг и прежде чем Очень высокая девочка успела что то добавить я крикнул:
- Вика сама меня пригласила!
- Ну и дура. - тут же подхватила Аня.
- Дура, что дружит с тобой. - мгновенно ответил я. - Ты злая и противная эгоистка! - не помню откуда у меня  откопалось слово: "эгоистка", но пришлось к месту. Аня не нашла что ответить, а я не останавливался и продолжил уже обращаясь к Вике. - Ну и зачем было приглашать, если я вам всё испортил? Просто так?
- Ты пирожков хотел... - невнятно ответила Вика.
- Перебился бы! - вскрикнула Аня и добавила. - А ты ещё уговорила меня попросить его вернутся, как последняя слякоть. И пошла к нему. А он костёрчик распалил.
- Но... - хотела что то сказать Вика, но я ей не дал.
- Ага и как последняя собака убежала сразу , передумав из-за тебя! - ответил я Ане.
- Хватит! - крикнула Вика расплакавшись. - Хватит. - ещё раз повторила в повисшей тишине. - Я больше с вами не разговариваю! Никогда! - вскрикнула она, а мне в память врезались капельки слёз искрившихся на её щеках в тусклом свете костра и сжатые кулачки от бессилия и обиды. Она ещё секунду стояла и посмотрев на Аню, перевела взгляд на меня, после чего убежала в темноту позднего вечера, оставив нас в тишине с непонятной бурей в середине и странными мыслями. Мне хотелось побежать и извиниться, но обида была сильнее и я не побежал.
Больше я с Викой никогда не разговаривал. И Аня тоже, с которой мы помирились в понедельник, ведь были одноклассниками, а одноклассники всегда быстро мирятся. Аня с тех пор почти перестала сыпать на меня колкости. Я хотел как то помериться с Викой и даже пошёл к ней домой, но она опять уехала в Железноводск к бабушке, а потом забылось мне это всё как то, у меня были уже совсем другие радости и огорчения. Теперь же, припомнив все детали того страшного вечера я пользуясь случаем хочу сказать: "Вика, прости меня за ото выше по тексту. Очень прошу."

  Снимая кипяток с примуса, он обжог пальцы, смачно выругался и схватил себя за ухо. Шестой день шёл к исходу. Егор почесал отросшую щетину и сел у окна. Сегодня он с трудом подстрелил зайца, на пару дней ещё хватит провизии, но потом надо возвращаться. Волчица будто издевалась над ним. Каждую ночь он слышал волчий вой, поутру находил следы, опоясывающие сторожку на расстоянии 500 метров, но ни разу не видел стаю даже на расстоянии. Все капканы и ловушки были помечены волчьими испражнениями.

  Завтра он пойдет за Высокую скалу. Шансов осталось мало, но если есть хоть один из тысячи, он его использует. Выйдя из избы покурить, он уселся на крыльцо и подвернувшимся под руку прутом стал рисовать её профиль на снегу. Желтые глаза встали перед ним, как искры затухающего костра спокойного, но хранящего в себе силу огня, готового в любой момент вырваться на свободу. Егор чувствовал, что перестает быть охотником. Он гонялся за волчицей потому, что не мог остановиться, потому, что знал, что не будет иметь покоя, пока не выиграет эту схватку, и в то же время не хотел убивать её. Он уговаривал себя, что у него нет выбора, что деревню надо избавить от напасти, что это его работа, и кроме него её никто не сделает, но в глубине души понимал, что это он, а не она вторгается в мир, привычный и естественный для зверья и тайги. Это он пытается изменить существующий порядок вещей. 

  Он не заметил, как совсем стемнело. Потухшая сигарета свисала с уголка губ. Он чиркнул зажигалкой, поднял глаза и встретился с пляшущими язычками пламени в её жёлтых немигающих глазах. По спине пробежала дрожь. Холодные капли выступили на лбу. Егор потянулся за ружьём, она зарычала тихо и внутриутробно. Ружье взлетело к плечу одновременно с её прыжком. Вспышка, отдача, запах пороха, треск разорванной мышцы, вкус крови, искры , синее небо усеянное звёздами и жёлтые немигающие глаза...Тьма...

  Его нашли на следующий день обмороженного и истекающего кровью с разорванным плечом и оторванным ухом. От сторожки тянулся кровавый след, уходящий в лес. Волчицу по следу не нашли и стаю в округе больше не видели. Охотиться Егор перестал, но раз в год он брал старое ружьё и уходил на неделю в сторожку. Возвращался он оттуда тихим и умиротворённым и никогда ни с кем не говорил о волках...

Невообразимая тишина витала над заполняющимся вестибюлем школы. Дети ёжась смотрели друг на друга и на белую доску, что была вывешена учителем по труду пару минут назад. Все ещё вчера узнали новость и не знали как себя вести. Что говорить. Просто жались друг к дружке кучками, как обычно, но молчали, всё время пытаясь куда то деть глаза и руки. Руки почему то казались неуместными и мешали.
- Надо что то написать. - почти прошептала Саша, сжимая до белизны косточек пальцев учебник по алгебре.
Саше вмести с двумя подружками в большей мере были подавлены ситуацией и событием. Ведь они вместе с Настей  учились в седьмом Б и сейчас были ближе всего к белой доске. Они с ней дружили близко, с первого класса. Их называли: Четыре стервы, хотя они совсем не были стервами. Почему их так называли никто уже не помнил, кроме самих подружек и парня по имени Кирилл, который и прицепил к ним это прозвище. Они вчетвером ненавидели Кирилла. Этот высокий парень вечно над ними измывался и прикалывался. Часто даже жестоко. Особенно над Настей. Пару раз даже до слёз довёл. Они конечно в долгу не остались и заклеймили его Ничтожеством. Правда это прозвище к нему так и не прицепилось, после того как они вчетвером обсмеяли его внешний неопрятный вид, длинные волосы и придурковатую кривую улыбку. Но между собой они с тех пор так его и называли. А Кирилл так и остался неопрятным длинноволосым парнем с кривой улыбкой.
- Надо но что? Пусть кто то другой первым напишет. - испугано оглядываясь вокруг сказала Лена.
Лене наверно было тяжелей всех, ведь они с Настей были соседками и лучшими подругами. Настя всегда помогала Лене. Во всём. Настя вообще помогала многим. Красива, жизнерадостна, хорошо училась, всегда вежлива и что не мало важно добра. Настолько что вечно отговаривала подружек обзывать Кирилла ничтожеством и лупить его. "Он же никогда не отбивается. Зачем его бить за слова глупые?" - часто говорила Настя, а подружки отвечали: "Для профилактики." Настя всегда была в центре внимания и душой компании, а также заводилой, часто подбивавшей подружек на весёлые проделки. А теперь она мертва. В школе вчера она так и не появилась, а к вечеру объявили, что Настя погибла при ДТП. Пьяный водитель не справился с управлением и выехал на тротуар, а Настя не успела увернуться.
- Надо придумать что написать и написать. - как всегда уверенно и рационально сказала Ира. - Она наша подруга... была... хотя нет - есть. Нам первым и писать.
Входная дверь в школу скрипнула и в вестибюль вошла тёмная фигура. Девочки отвлеклись от обдумывания что написать и посмотрели на вошедшего Кирилла. Лицо Кирилла как обычно было каменным и самоуверенным. Резкий взгляд скользил с пренебрежением по всем присутствующим и наконец то остановился на поминальной доске.
- Что это падло задумало? - испугавшись шепнула на ухо Лена Ире. Ира лишь пожала плечами
- Ничего хорошего. - прошипела Саша.
Кирилл подошёл к доске и взяв чёрный маркер замер, уткнув взгляд в белое полотно. Подружки переглянулись, готовясь уничтожить Кирилла и даже уже двинулись к нему, что б остановить очередную пакость с его стороны, как он резким движением снял колпачке и написал что то под самой фотографией Насти с чёрной ленточкой и поставил роспись. После этого быстро поднялся наверх в класс. Подружки немедленно подбежали к доске и прочитали лишь пять букв: "Люблю".

  Хто не згадує свої студентські роки. Незабутня пора юності. Лекції,
сесії, екзамени...
  І як, зазвичай, улюблені і нелюбимі предмети  та викладачі. Одним із таких
ненависних предметів була у нас "Економіка та бухгалтерський облік."
Нам, майбутнім шахтарям, здавалося дивним перемноження людей на зміни і години,
в результаті яких з'являлися чударнацькі "людинозміни" та "людиногодини".

   Та діватися було нікуди, адже основи цих знань повинні мати усі інженери.
Наш викладач, Євген Іванович, чудово розумів усю нудоту і нецікавість свого
предмету, а, оскільки, він був людиною з гумором і, досить, контактним, то
скрашував свої лекції жартами та анекдотами. Наша група була чисто
чоловіча, тому і анекдоти були досить відвертими.

  Якось, наперододні сесії, йшла підсумкова лекція. Як завжди -
питання-відповіді. Загальна розмова перейшла до теми шпаргалок і підказок.
От тут Євген Іванович і видав нам цей, на той час, найсвіжіший анекдот про
Вовочку та Марь Ванну. Викладаю  його так, як почув на цій знаменній лекції.

   Усі нервово чекали приїзду високої комісії до школи. Марь Ванна зібрала
відмінників із свого класу і попередила, що буде викликати їх до дошки,
а, також, про те які питання буде запитувати.

   Вовочка відразу зауважив: -Марь Ванна, я, коли хвилююся, то забуваю назву
останнього місяця - грудня.-
   На що Марь Ванна відповіла:- Не хвилюйся, Вовочко, як тільки, у переліку,
дійдеш до місяця грудня, то поглянь на мене, а я покладу руки на груди. То,
відразу, і згадаєш.-

   Наступного дня. Урок. Сувора комісія у класі. Один за одним відмінники
успішно відповідають на запитання біля дошки. На суворих обличчях комісії
з'являються схвальні вирази.

   До дошки виходить Вовочка і починає перелік місяців. Доходить до
останнього і розгублено поглядає на Марь Ванну. Та кладе руки на груди...
   -Цицень,- радісно вигукує Вовочка.
Від здивування Марь Ванна опускає руки нижче...
   -Пупень,- бадьоро продовжує Вовочка.
У розпачі Марь Ванна Зовсім опустила руки.
   -Пи*день, - закінчив перелік Вовочка.
   
   -То ж, щоб зрозуміти підказку, потрібно ще й свого розуму мати, - підвів
підсумок Євген Іванович.
   
5 грудня 2008 р.
Михайло ДІД.
Алчевськ. 

0:0

На дереве сидела ворона и противно каркала. Я бросил в нее палкой. Промазал. Ворона ответила принебрежительным взглядом.

1:0

Я встал со скамейки и двинул в сторону гула центрального проспекта. Гул наростал, а я плакал.
Слезы...
Ручьем.

Бурным потоком.

Водопадом.

Слезы заливали мостовую чужого города. Чужие лица грозно смотрели на мое мокрое лицо. Ухмылялись.Они меня ненавидели. Красный. Желтый. Зеленый. Красный, желтый, зеленый...
Толпа хлынула через дорогу, с легостью отбросив меня в сторону.
Визг тормозов.

Удар.

2:0

Я лежу в чужой больнице. Жить осталось...
Пять...

Четыре...

Три...

Два...

Один...

GAME OVER

Трехминутные гудки в телефоне... (Рассказ моей ,талантливой подруги на Проза ру)


          - Привет, котёнок, ты во сколько освободишься?

          - Ой, привет, Витюш, если захочешь, прямо сейчас отпрошусь!

          Парень довольно улыбнулся:

          - Нет, малыш, дорабатывай, я просто вот лежу сам дома и
мечтаю, когда ты наконец сядешь на меня сверху и обнимешь своими ногами.

          - Витюш, у меня внутри все разгорелось от твоих желаний, как мне теперь работать?

          - А ты расслабься и не отвечай мне, а только слушай, что я собираюсь сделать с тобой, когда ты приедешь ко мне.


          - Витюш, мне неудобно, я же на работе, тут полно любопытных…

          - А ты расслабься, сделай вид, что работаешь…

          - Я согласна, Витюш, - Ира улыбнулась и прижала ближе телефон к щеке.

          - Вот представь, приедешь ко мне, а квартира уже открыта,
зайдешь тихо ко мне, разуешься, разденешься в прихожей и придешь ко мне…

          - Да…

          - А потом опустишься рядом на диван и погладишь мой живот читай,не пожалеешь …ПРОДОЛЖЕНИЕ...

 

За окном поздняя ночь. Все в доме уже мирно спали. Все, кроме нее. Сегодня она потеряла самое дорогое, что у нее было на свете - любимого человека, ее вторую половинку, ее ангела- хранителя. Мир стал беспросветно серым, тусклым, лишенным радости и смысла... И это еще слишком мягко сказано.

... Месяц назад он уехал в армию. И попал по распределению в АФган. На страшную, безжалостную войну... Впрочем, когда война была спокойной? Война как безжалостная ночь, которая приходит и укутывает все живое в темный саван, и кто не успеет укрыться в щели света, тот непременно погибнет. Уезжая, он подарил ей маленькое зеркальце, складное, синего цвета, на котором было выгравировано маленькое пронзенное сердце. С улыбкой вручил его ей, попросил хранить, погладил по волосам и обещал написать, как только прибудет на место. Она напоследок прижалась к нему, не в силах вымолвить ни слова. Она знала, что снова увидит его. Для любви не существует расстояния. Разделить не смогут даже эти 19000 километров. Как она могла тогда думать, что очень скоро он окажется дальше, несоизмеримо дальше?..

И вот, это случилось. Сегодня в новостях она увидела, что его нет в живых. Он был в списке погибших... Тело не слушалось ее. Когда она попыталась встать, ноги просто подкосились, и она рухнула на пол, как марионетка, которую перестали держать за ниточки. Все оборвалась так мгновенно, вся ее жизнь. Лежа на полу в гостиной, она тряслась от рыданий. В слезах была вся одежда, но она не замечала этого. Он умер... В полузабытьи она просила лишь одного - быть с ним. Если Бог забрал его, то пусть возьмет к себе на небо и ее. Иначе, зачем она будет терзаться в вечных муках на земле?..

Родители пришли и домой и, толком ничего не узнав, отправились спать. Да, они очень устают на своей работе. Она расскажет им все завтра. Если сможет. Если она доживет до завтра, что было очень сомнительно...

Теперь ей уже просто не хватало воздуха, она задыхалась от слез. Ну и пусть... Лучше умереть сейчас, чем без Него играть в жизнь, думала она. Нет смысла продолжать это бесполезное существование...

Внезапно ее взгляд упал на зеркальце, лежавшее на тумбочке у кровати. Какой дорогой предмет и сколько воспоминаний... Она взяла его в руки и посмотрела в зеркальце. Нет, она не смотрела на себя. Скорее она смотрела сквозь это стекло, пытаясь угадать там, по Ту сторону зеркальной реальности, милый и родной образ.

За окном кружились снежинки, заглядываю в окно, смотря на несчастную девушку с зеркалом. Девушка ничего не видела вокруг - ее глаза постепенно тонули в зеркале, соединяясь с ним. Зелено-коричневые миндалевидные глаза приобретали все более расплывчатые очертания. Зеркало уже не показывало ее лицо. Там вырисовывалась радуга, наслоение мыслей и образов, возникших в голове девушки. Первая встреча... первая прогулка в парке. Дождливое лето, они вдвоем под зонтиком, Он обнимает ее одной рукой за талию и впервые говорит ей слова любви. Впервые - потому что они и видятся первый раз. Первый поцелуй. Такой тонкий и нежный, едва уловимый, на закате у залива, вокруг разливается морской аромат... Они- неразделимое целое, они не видят никого вокруг, и весь мир исполнен любовью. Их любовь могла бы согреть весь мир.

Все эти образы медленно плывут в ее голове. Она видит вместе себя и его. Но странно, она видит только со спины, она не видит лиц! В отчаянии, девушка молит в последний раз увидеть Его лицо. Все тщетно... Тогда она начинает напевать их любимую песню группы Наутилус Помпилиус. Тихо- тихо, чтобы не разбудить родных. " Я хочу быть с тобой..." И... одно движение - и она снова видит его лицо! Лицо сквозь зеркальную плоскость! Он улыбается ей и говорит, что все хорошо. Он просит ее не плакать и допеть песню, и сам начинает тихо петь...

Она знала, что Он услышит и не оставит ее...

В последний момент песни, он говорит ей вновь слова любви и тихонько протягивает руку. Она без колебаний дает ему свою... Снежинки в один миг пролетают сквозь окна в комнату и начинают кружить вокруг девушки, пока она медленно тает и растворяется в зеркальце. Минута- и в комнате клубится лишь сизый дым, да снежинки опускаются на пол и медленно тают. Она ушла к нему сквозь пелену зеркала...

 Все куда-то спешили, бежали, торопились, толкались. Что и понятно, скоро 8 Марта — Женский день. Предпраздничная суета, моросящий дождь, серое небо, грязные лужи. Я шла с работы домой и особо не торопилась. Меня там никто не ждал. В голове только одна мысль — впереди три выходных дня! А я совсем одна. Я — ОДНА!!! А потому меня никто не поздравит, никто не принесет кофе в постель, не приготовит праздничный завтрак, не подарит цветы, не удивит сюрпризом. И никто не устроит романтический ужин при свечах со всеми вытекающими из этого последствиями. Никто. Ни один мужчина...

Я чувствовала, что на душе у меня становится также серо как и на улице. Но я не могла допустить распространения «серости». Иначе она захватит меня в плен как туман. Но туман красив только тогда, когда его украшают желтые как солнце фонари. Да, что ни говори, а всегда найдется что-то, что раскрасит будни, что улучшит настроение, что если не сделает счастливой и радостной, то хотя бы отвлечет, успокоит, улучшит настроение и подарит приятные минуты.

Три свободных дня... Впереди три свободных дня... А ведь это значит, что никуда не нужно идти, что можно остаться в теплой квартире, что не нужно рано вставать и не нужно спешить на работу... А еще можно наконец-то дочитать книгу, посмотреть те фильмы, которые хотела посмотреть уже целую вечность и для которых всё никак не находилось времени. И ведь что хорошо — для того, чтобы посмотреть фильм, теперь даже при желании можно никуда не идти. В волшебное время живем: все фильмы можно смотреть дома. И паузу сделать в любой момент, чтобы сходить на кухню — сделать кофе, достать пирожное из холодильника, а потом с чашкой ароматного напитка и блюдцем с пирожным, а может даже и двумя, вернуться на диван, укрыться одеялом и снова нажав PLAY вернуться в мир кино. А что, неплохо... Вот и план нарисовался. Значит сейчас быстренько захожу в «Обжору» за пирожными, и — домой. Диски с фильмами уже давно ждут своего часа.

Перед витриной я стою долго. Хочется всего и сразу, но ведь скоро лето, а значит пляжный сезон, и если не хочешь всё лето проходить закутавшись в саронг, нужно снова приходить в норму, возвращать себе стройный и привлекательный вид. Что ж брать?... Тут тебе и заварные, и эклеры, и «картошка», и «корзиночки», и бизе, и «татры», и «монастырская изба»... Аж слюнки текут! Да ну его, тот пляжный сезон! До лета еще ого-го сколько!!! Потом в крайнем случае на диете посижу, фрукты-овощи и ничего после шести вечера. А сейчас вот пирожных закуплю, целую коробку! Впереди ведь три дня.

И как хорошо, когда не нужно мучительно выбирать, взвешивать, раздумывать. Взял всё, что хочешь и получай наслаждение.

Я вышла из магазина: в одной руке тяжеленная сумка с учебниками и тетрадями (учителя вы всегда по огромной сумке узнаете), в другой — белая коробка с пирожными, перевязанная красной ленточкой. Моросящий дождь, серое небо, суетящиеся люди и повсюду лужи. Такое ощущение, что воды уже больше чем суши, но я умело обхожу эти мини-океаны, иногда перепрыгиваю, порхая с одного островка на другой. И тут мой взгляд привлекает что-то яркое, нежное, пестрое, и потому сразу бросящееся в глаза. Это желтый тюльпан, вдруг падающий из чьего-то букета прямо в серую лужу. " Извините, у вас тюльпан упал! - Девушка обернулась, посмотрела на упавший цветок, на свой все еще пышный букет и сказала - Ну и что?! У меня их еще много!" А он ведь был так беззащитен, так хрупок, так трогателен — этот желтый тюльпан. ОН лежал на краю грязной лужи и в любой момент его могли раздавить.

- Аккуратней, секундочку, подождите! - Мужчина резко остановился, бросил на меня непонимающий взгляд. - Подержите пожалуйста.

Я протянула ему коробку с пирожными, он ошарашенно ее взял. Я подняла тюльпан, аккуратно положила его сверху в сумку и забрала коробку. "Спасибо большое, Вы мне очень помогли." Он посмотрел на меня как на сумашедшую и пошел дальше.

Дома, не успев даже переодеться, я помыла тюльпан, нашла вазу, налила воды и поставила цветок в вазу на кухонный стол. Он сразу как-то выпрямился, проснулся, оживился, посвежел, как будто прямо расцвел заново. Когда я через пару минут вернулась на кухню, тюльпан уже был похож на маленькое желтое солнышко, дарящее радость и тепло. И тут вдруг я осознала: теперь я не одна. У меня есть мой спутник на эти три дня! Да, он не принесет кофе в постель, да и завтрак не приготовит, не то чтобы пригласить на романтический ужин в ресторан и подарить долгожданный подарок. Но зато он подарит мне ощущение радости, хорошее настроение, тепло и приятную атмосферу праздника и весны. Мой желтый тюльпан. Мое желтое чудо...