Для хирологического анализа мне шлют фотографии ладошек.
Эти раскрытые ладошки мною образно воспринимаются, как приглашение дружбы; а комментарии запрашивают о ином: "Скажите… расскажите…"
Чтобы рассказать о личности вживую - можно посмотреть на кисть руки: она (кисть) довольно информативна. Чтобы рассказать о личности по фото руки - опять-таки, нужно увидеть кисть. А фотографируют - ладони. По распространенному представлению, "гадают по линиям руки", потому важны линии, или ладони.
Действительно, по линиям ладони можно отслеживать жизненные события. А причины жизненных событий зачастую лежат в области бессознательного, того, что за гранью понимания. Непосредственно эти причины событий мало когда осознаются. Видят только бытиё, как следствие этих причин.
А причины эти (способность мыслить, желания, стремления, способности и ожидания) отображаются на тыльной (внешней) стороне ладони! То, что управляет жизнью, то, что формирует дальнейшие события - ежедневно перед глазами, всегда и везде - с тобой; и именно по причине доступности, наглядности и простоты игнорируется! Стремление соответствовать чьим-то ожиданиям, страхи и желания формируют череду поступков - линию поведения, на которую нанизываются события.
Измени мышление - изменится и жизнь!
В тесном переулке, с Ленина на Гоголя
Чуть не под колёса падает мужик.
Не мужик, а недоросль об асфальт бьёт голову.
Я глушу машину, ставлю на ручник.
На дороге тело рыхлое, нескладное,
Серое лицо и глаза – под лоб.
Подсобить бы юноше и поднять бы надо бы,
Чтоб не раздавили, не валялся чтоб.
Рядом квохчет дамочка, хрупкая, субтильная
"Дима, Дима, Димочка!" – льёт речитатив.
Понимаю: мамочка - женщина двужильная;
Димочка – сыночек, но не мертв ни жив.
В Димочке навскидку – килограмм 130,
Распластался Димочка на пути моём.
Молодой совсем еще и не начал бриться.
Пена пузырится над закрытым ртом.
Подбежала бабушка и запричитала:
«Димочка!» – за руку Диму теребя.
Дима встрепенулся и румянцем малым
Щёки зарумянились. Мутными глазами
Дима огляделся и пришел в себя.
Долго поднимали вертикально Диму,
Долго на негнущихся, тряпочных ногах
Тело будто тесто растекалось мимо,
Мялось, извивалось в сведенных руках.
Бабушка и мама оптимизма ради
Ободряли Диму, заодно меня.
Стерли с Димы пену, подсобили сзади
Водрузили Диму, бодрого, в слюнях.
Дальше как обычно, по пути привычном
Повели соколика бережно под ручки.
Посулили сладостей в порциях приличных,
Вызвали улыбочку, разогнали тучки.
Сетуют терпелицы: «Не сидеть же дома?
Не глядеть же в ящик, в зеркала и стены.
Надо бы проветриться, но с таким весомым,
Но с таким рискованным выходить проблемно.»
Дима улыбается и согласен Дима,
Юноша очухался и не помнит драмы.
Радостно шагает по траве детина,
Радостно кряхтят под ним бабушка и мама…
P.S.
Дело в том что женщины, бабушки и мамы
Неспроста прикованы к своему мужчине,
Неспроста опутаны тяжкими цепями –
Это их служение, жертва для ИХ Димы.
Очень острый текст. После прочтения заметки может сложиться превратное впечатление.
Предупреждаю сразу -
Не будет грязи!
Импульсивным, экзальтированным и впечатлительным: попробуйте преодолеть любопытство и выйти из заметки!
Я вторично снимаю с себя ответственность за то, что может случиться с Вами под воздействием прочитанного.
Еще не поздно закрыть окно!
Его нашли когда сошел снег.
На нем была грязная темно-зеленая футболка
и спортивные штаны темно-синего цвета.
Обуви не было. Документов конечно – тоже.
Во рту у него не хватало нескольких зубов
и что-то белело. Потом выяснилось,
что это были несколько смятых листков
рукописного текста, вырванных из блокнота.
После того как листки расправили
и смогли прочесть текст,
узнали леденящую кровь историю.
Вот эта запись, в том виде, в каком она дошла до нас:
«Сколько людей вы замучили?
Специального подсчета я не вёл. Этим занимается управляющий. Но я сдавал ему зубы и ногти. Для этих целей использовались верхние клыки и ногти больших пальцев. Один ноготь я сдавал управляющему, а другой оставлял себе. Для удобства я нанизывал зубы и ногти на веревочку и такими связками шла отчетность. Чтобы нанизать зуб или ноготь, нужно было его предварительно просверлить. Я делал отверстие в ногтях и зубах на чучеле, пока оно было еще живое. Так было удобнее. А только потом отрывал ногти и вырывал зубы, уже просверленные.
Боже, но это же очень больно и люди наверняка кричат!
Меня это не беспокоит. Чучела часто кричат. Я привык.
Вам никогда не бывает жалко людей?
Никогда. Ведь чучела специально пригоняют мне не для того чтобы им было хорошо у меня, совсем нет. Они должны пройти обработку и доведение до кондиции – это часть моей работы. Я старательно выполняю свою работу, только и всего.
Убитые не являются к вам по ночам?
Нет конечно же. Все это досужие вымыслы. К тому же я никого специально не убиваю. Если чучело пошабашило при обработке, тогда да, я нанизываю зуб. Но это бывает не так часто. Примерно процентов 30, а может даже меньше. Мне нет интереса морить чучела, ведь тогда чучело больше никуда не годится.
А разве человек может для чего-то сгодиться после вашей обработки?
Конечно. Именно в этом весь смысл моей работы. Чучело должно окончательно стать чучелом. Оно должно безвозвратно потерять облик и способность к соображению. Чучело у меня прекращает сопротивляться раз и навсегда. Тогда я сдаю управляющему готовые чучела и ногти.
Были люди, которых вам не удавалось превратить в чучело?
Нет, таких чучел не было. Конечно, поначалу некоторые ерепенятся и упрямятся, но я очень быстро справляюсь с такими. У меня в арсенале много приемов для этих случаев. Хотя вначале мне было тяжело и приходилось буквально кромсать чучело для приведения в кондицию. Тогда случалось много сбоев и чучела часто шабашили на обработке. Потом я набил руку и дело пошло веселее. Хотя даже при таком опыте иногда приходится просто «делать свинью» из чучела.
Как это «делать свинью»?
Ну, чучелу я сначала выкалываю глаза и отрезаю язык. Потом очень аккуратно прокалываю барабанные перепонки, так, чтобы не повредить мозг и чучело не пошабашило зазря. После отрезаю ноги по колено и руки по локоть. Это называется «сделать свинью», потому что после обработки чучело очень напоминает свинью.
Вы так спокойно рассказываете о настоящих зверствах?
Никакого зверства нет. Это просто работа. Я старательно ее выполняю – только и всего.
Вам платят деньги за вашу деятельность?
Нет конечно же. Мне дают еду и одежду, мне разрешают свободно гулять по всей территории, а это уже немало. Зачем мне деньги?
Разве не было среди ваших ... подопечных, людей? Обычных людей, таких же как и вы.
Нет, нет и еще раз нет. Люди ко мне попасть не могут. За людей дают выкуп и они возвращаются домой, к родным и семьям. Люди могут пригодиться чем-то другим тем, кому они принадлежат. Ко мне попадают или строптивые чучела или ни на что не годные чучела. Но в любом случае – чучела.
Но себя-то вы считаете человеком?
Я – да, я – человек, я умею работать с чучелами, обрабатывать их и доводить до кондиции. Вот поэтому я – человек. Ну, не то чтобы совсем человек, который гуляет где ему вздумается, имеет семью, жену-две и собственных чучел, нет. Но чучелом меня пока делать нельзя – я сам умею делать чучел.
Ну ладно. Допустим вы человек, а вот я. Я сижу перед вами, беру у вас интервью. Я человек или нет?
А сейчас мы на это посмотрим. Положите блокнот и не выключайте камеру…»
На этом запись обрывается и мы не можем доподлинно узнать, что случилось дальше. Но некоторые мысли на этот счет имеются...
Удар судьбы в лоб означает, что не возымели действия её пинки в зад.
(Авессалом Подводный)
