Когда то, помнишь, мы учились в одном классе... Какое это было- прекрасное время. Я был троишником, Ты любила математику. А я списывал у Тебя домашние задания и контрольные работы. Прошло время, очень много времени... И вот теперь, через столько лет... А ведь ой как много то! Мы снова встретились, нет, встретились это пока аллегория потому, как только начали переписку которая длиться третий месяц. Всё таки хорошо, что есть ОК! Сорок лет- много это, или нет? Мне кажется нет- если мы, друг друга помним. Я пишу Тебе и каждый раз жду, жду ответ, а Ты мне отвечаешь.... Это просто чудо, что Ты у меня появилась снова! А говорят, что чудес не бывает! Враки всё это- бывают, ещё и какие!!!!!!    

Сейчас начнётся! А собственно, что начнётся? Может вы попытаетесь это опровергнуть? Да пытайтесь, только ведь- либо вам врали, либо вы врёте. Но так было!!!!

Вот и еще один хороший человечек ускакал вдаль, словно камень-голыш, пущенный "блинчиком" в Тихой Бухте. Скользнул по поверхности, зачерпнул, взбаламутил тонкие струны души и поскакал: один, два, три, четыре,...двенадцать.

Так и Катюша, редкой красоты и душевности человечек, отработала сегодня свой последний день и поскакала навстречу новой жизни. В Одессу к подруге. Будет искать счастья там, в общежитии, сбежав из под родительского крылышка.

И правильно. Ну не тут-же в окружении местных жлобов искать счастья и успеха.

А день какой хороший выбрала, чтобы уйти красиво! Уходить вообще надо всегда красиво. Последний день зимы. Гадость и озноб оставить позади, а в новую жизнь окунуться вместе с бутонами и цветением уже весной. Жалко, конечно терять таких людей. Кто остается рядом? Никого почти. Но кто-то будет другой - я верю.

На прощание Катюша подарила нам с женой очень дорогую книгу с надписью. Зачем тратилась? Но нам будет всегда очень приятно доставать ее и вспоминать Катю. Спасибо. Даже слезы навернулись на глаза и, не придумав ничего лучшего, я подарил Катюше первое, что попалось на глаза - какую-то свою дурацкую картину в рамочке.

Сомневаюсь, что она потащит ее в чемодане аж в Одессу.

Не перестаю удивляться странностям жизни. Никогда еще не было такого чтобы рядом не было очень хорошего человечка. Причем, чаще всего - хорошие человечки именно женского пола. Хороших мужчин мне почему-то в своей жизни доводилось встречать очень мало. Наверное, виноват тестостерон, который несет агрессию.

А еще скучаю по Тамилке. Сегодня даже пошутил экспромтом "Где ты Тамилка, пушистая гомiлка?". Жена спросила - почему пушистая гомилка? Ну как почему?- во-первых, в рифму. а во-вторых она же татарка. Значит ноги должны быть волосатенькие. Я никогда не видел ее ног. По Тамилке тоже ужасно скучаю. Где она сейчас? Уехала в свою дурацкую Америку или нет?

Когда Тамилка ушла, пришла Катя. А сегодня ушла и она.

Обещала написать из Одессы, когда обустроится. Буду ждать с нетерпением.

Вот на фото Катюхин подарок и моя алаверды-картинка, но без рамочки.

Грустно.

 

     Мне, как шёпот полночный, покой разорвал

     Твой мелькнувший нечаянно лик.

     Лабиринтами снов за тобой я бежал...

     Звал...Срывался на крик...

 

      Когда ты ушла, сомкнулись пути,

      Где Ночи и Света край.

      Проснулся зачем я? Где след твой найти?

      Там, где ты была, был Рай....

 

     Воспоминания...Тяжкий дурман...

     Как в полнолунье прилив.

     Будто внезапно вздохнул Океан,

     Страсти свои обнажив.

 

      Будто навек опоздала весна.

      Хочется, чтоб грянул взрыв,

      Только бы кончились ночи без сна...

      Странно...Ведь я не ревнив...

(из бутылочной почты)

Подобно большинству одарённых людей, Ника Турбина имела трудный характер, который, как и поэтический дар, обнаружился у неё в детстве. Вся она была сплав этих двух компонентов – таланта и характера, которые, проявляясь в том или ином соотношении, чаще усложняли её и без того непростую жизнь. Это ощущали окружающие Нику люди, в первую очередь близкие, да и она сама. Ощущали все, но лишь немногие понимали, что выше сил человеческих нести ту психологическую ношу, которую судьба, как набитый свинцом рюкзак, взвалила на плечи ялтинской школьницы и с годами лишь увеличивала этот груз.

В конечном счёте судьба Ники Турбиной случилась трудной, как её характер, трагической и короткой, как её стихи, что «само по себе и не ново» для поэтов такого уровня. Но судьба эта была ещё и уникальной, ибо на вершине славы Турбина оказалась не в конце, а, наоборот, – в начале жизни.

Судите сами: стихи девочки-первоклассницы с подачи Юлиана Семёнова напечатала «Комсомольская правда», через год в Москве выходит первая книга её стихов с предисловием Евгения Евтушенко (кстати, до сих пор единственным, на мой взгляд, глубоким и доброжелательным анализом творчества Ники), затем – она становится участницей международного поэтического фестиваля «Поэты и Земля» в Италии, на котором её наградили «Большим Золотым Львом Венеции», а дальше – поездка в Соединенные Штаты, где она встречалась с Иосифом Бродским…

Вторая же половина жизни Ники Турбиной прошла, увы, в бесславии и безвестности. «Я всё сказала о себе в стихах еще ребёнком, – писала Ника, – тело женщины мне не нужно было».

Многие полагают, что трагедия Турбиной заключалась в том, что она в двадцать семь лет не могла писать лучше, чем в семь. Не совсем так, точнее, совсем не так! Если бы в конце жизни она написала то, что в семилетнем возрасте, может быть, это не вызвало бы таких восторгов и эпитетов в её адрес, так как тогда речь шла бы о талантливых взрослых стихах взрослого человека. А вот взрослые (да ещё какие!) стихи девочки воистину потрясают. Ведь нас всегда дивят недетские рассуждения детей, а здесь – недетские стихи девочки, по сути ребёнка. Это, мне кажется, удивительнее, нежели прекрасные стихи для детей пожилого автора.

Кроме того, на основании чего в большинстве публикаций делается вывод о затухании с возрастом поэтических способностей Ники? Только лишь на основании образа её жизни? Или потому, что новые стихи в периодике почти не появлялись, новые книги после «Ступеньки вверх, ступеньки вниз…», изданной в 1991 году, не выходили? Здесь нет корреляции: можно писать, но не публиковаться, сознательно или в силу иных причин. И Турбина писала, до самой смерти, в тетрадях и на клочках бумаги, ручкой, карандашом и губной помадой. Не могла не писать. Хотя был период, о котором она сказала: «Я начинаю ощущать, что бросила меня строка».

Дар Божий у Ники не угасал, просто вектор его ещё больше смещался в сторону грусти, безысходности, ухода из жизни:

Асфальт ночью горячий.
Пятки уже прирастают к земле.

Это такая

тяжёлая

Дорога

до

крематория.

Рядом с этими строками в общей тетради в клетку – рисунок автора: извилистая дорожка к домику с трубой, из которой идёт дым.

Перечитайте также её записки, датированные несколькими последними годами жизни: «Стихи пошли, как ливень дождевой», «Думаю о стихах. Стараюсь найти новую форму…», «Меня преследовала первая строфа. Она убойной силой… ломилась и ломала дверь, туманя мозг мой слабый, укрепляя душу…» и т.д.

Интересно, что, родившись в Ялте, Ника практически ничего не написала о море, к которому в школьные годы часто убегала в одиночку – наверное, потому, что на берегу ей, астматику, легче дышалось. Но задыхалась Ника не столько от астмы, сколько от окружающей действительности. Для неё «что-то хрустнуло в фальшивом мире», в котором проходила её земная жизнь. Однако, живя в нем фактически, она в то же время пребывала в своём, доступном лишь её рассудку мироздании, представляя, что «расписанные звёздами тропинки» судьбы начинаются от окна её комнаты на четвёртом этаже дома по Садовой улице. Окно как бы разделяло для неё два мира. Поэтому Ника с детства любила сидеть на подоконнике. Сидела она на нём и в последние мгновения своей жизни:

                           Как по площадке детской песочницы,

                           Блуждаю по колкому окну.

Ножницы, дайте ножницы,

Ненужную перерезать пуповину мою.

 «Киллер-судьба» дала ей эти ножницы 11 мая 2002 года.

Ничем не отличалась Ника от своих сверстников только в школе. Дома же она постоянно ожидала звук, посещавший её по ночам; он был не вдохновением, а сигналом свыше, который, пройдя через неё, превращался в стихи, зачастую короткие, потому что каждая строка несла нечеловеческую нагрузку:

Тяжелы мои стихи –

Камни в гору.

Вот что об этом своём состоянии писала сама Ника: «Я звук ждала. Он приходил. И наполнялась я энергией чудовищного мига, непонятного, как рожденье человека».

Если же звук не приходил, Ника невероятно нервничала, не спала до утра и уставала настолько, что иногда вынужденно пропускала занятия в школе. Она была как бы проводником между небесами и землёй, между Всевышним и людьми. В реальном же мире ей трудно было ориентироваться. Понимая это, её мама, Майя Анатольевна Никаноркина, и бабушка, Людмила Владимировна Карпова, которых Никуша, как они её называли, обожала, заменяли ей поводыря.

Примерно в середине жизни Ника Турбина оказалась в Москве. Новый огромный город, новое окружение, новая жизнь. Находиться рядом с ней постоянно не мог никто. Поэтому она порой «делала много ошибок, дулом направленных на себя». Иногда это было осознанно, иногда – нет, но часто – знаком протеста против того, что её как поэта забывали, печатали не её стихи, а сплетни о ней, избегали общения и не отвечали на телефонные звонки.

Будь у Ники, как прежде, поводырь, она бы уверенно шла за ним. Но поводыря не было. Были многие, ненадолго бравшие на себя эту роль, но с ними Ника лишь сбивалась с дороги:

                           Брожу по жизни,

Словно маленький ребёнок

По белой простыне,

Бросая душу

В пропасти надежд.

Девочка, по её выражению, «была изначально больна непониманием времени, людьми, не разбиралась в себе сама». Эпизодически она училась в институте культуры, снималась в кино, выезжала за границу, выходила замуж, навещала Ялту, пробовала себя на радио и телевидении. А еще – влюблялась, увлекалась режиссурой и, конечно, писала, не только стихи, но и записки, прочитав которые, кое-кто из считавших себя её ангелами-хранителями узнают, как их оценивала Ника Турбина и что в то же время она думала о себе и о своей жизни, которую, по её словам, «растренькала смеясь, тусуясь с ворами души моей».

К сожалению, я не знал Нику лично и потому живу с ощущением, что если бы мы встретились, то мне не пришлось бы писать о ней сейчас в прошедшем времени:

                           Диво-девочка, Ника-Никушка,

Что тебе предсказала кукушка?

Неужели она по секрету

Кануть юной пророчила в Лету?

Неужели была ей охота

Напророчить два майских полёта

Из окошка в московской квартире?

Ты служила мишенью, как в тире,

Для стрелков, что умели вприсядку

Бить без промаха в душу-десятку...

Я от мысли едва ли не вою,

Что тебя не увидел живою

И к тебе не явился воочью,

Словно звук, ожидаемый ночью.

В судьбе Ники Турбиной отразились все «добрые традиции» отношения нашего общества к таланту: при жизни – если не травля, то забвение, после смерти – если не запоздалое восхищение, то спекуляция причастностью к судьбе творца.

Как в воду глядела Ника, написав: «Когда умру, тихо станет. Те, кто любил меня, от горя напьются. Кто зло таил, напишут каверзные слова, обрадованные, что вновь в печати можно засветиться».

Ранний уход поэта из жизни усиливает впечатление от написанного им. Особенно, если уход этот был предопределён самим поэтом еще в дошкольном возрасте. Ника Турбина жила с таким предчувствием более двадцати лет, она не однажды и по-разному пыталась свести счёты с жизнью, но давший ей свою искру Господь не торопил события и снова дарил ей время на реанимацию души и тела:

 

Я не хотела умирать.

Летать пыталась – не свершалось,

А умерла, то потешалась

Над бренной дерзостью мечты.

Сравните две судьбы – Ники Турбиной и Владимира Высоцкого. Последнего уничтожали тем, что вообще не публиковали, чему он огорчался до слёз. Нику же публиковали с семи лет, у неё вышли две книги стихов, и обе в Москве, она выступала по Центральному телевидению, о ней писали, говорили, её возили, приглашали, носили на руках – и вдруг всё это резко прекратилось. Выдержать такой контраст в юности психологически труднее, чем лавину славы в детстве.

В конечном счёте оба – Высоцкий и Турбина – ушли молодыми и встретились на Ваганьковском кладбище.

Ника ушла из жизни двадцатисемилетней, в лермонтовском возрасте. Но если Лермонтов был убит сразу и одним человеком, то Нику убивали долго и многие, пулями невнимания, непонимания, равнодушия, зависти к её таланту, молодости, внешности. «Родилась я, – писала она, – уже птицей раненой. А набросились все, ровно солнце я затмила».

Она не хотела уходить из жизни и цеплялась за неё, как за подоконник окна, с которого от неловкости случайно соскользнула и на мгновение зависла со стороны улицы. Путь Ники в бессмертие был равен расстоянию от окна пятого этажа до земли:

Каждою клеткой тела

Девичьего дрожа,

Ты над Москвой летела

С пятого этажа.
Господи, как нелепа

Гибель от высоты.

Не из окна – из неба

Выпала, Ника, ты.

Видимо, годы вышли

Все на твоём веку,

Если тебя Всевышний

Не удержал вверху.

В ласточку-одиночку

Превращена судьбой,

Ты долетела, точку

Ставя сама собой.

Конечно же, книга «Чтобы не забыть» должна была появиться раньше, но слава Богу, что наконец-то вышла, чтобы напомнить всем о жившей недавно рядом с нами Нике Турбиной, Поэте с большой буквы, и познакомить с её творчеством новое поколение, ибо на родине последняя книга Ники была издана почти два десятилетия назад.

Первым шагом на пути к этой книге было издание в 2003 году пьесы «Ника» Людмилы Карповой, бабушки поэта. При подготовке и редактировании рукописи я окунулся в жизнь семьи, её уклад, круг общения, мир интересов, многократно перечитывал неопубликованные стихи и записки, каждый раз – и это первый признак таланта неординарного – по-новому воспринимая мысли автора. Всё это происходило в ялтинской квартире на улице Садовой, в которой Ника 17 декабря 1974 года родилась и провела полжизни, где она незримо присутствовала в гостиной, когда мы колдовали над пьесой и, забегая вперёд, обсуждали её книгу.

Наряду с известными стихами Ники Турбиной, в книгу включены также её неопубликованные стихи. Это далеко не всё, что до сегодняшнего дня было сокрыто от глаз читателя. Читая их, нетрудно убедиться, насколько они ёмки, невзирая на краткость. При этом не смущают ни отдельные огрехи формы, ни слабые рифмы или их отсутствие, равно как и порою сбивчивый ритм. Всё это второстепенно перед озарёнными оптимизмом строками:
                         Улыбки развешу по стенам жилья,

На стол доброту моих рук набросаю,

Двери настежь открою для друзей ли, врагов –

Счастьем надо делиться. 

Ей достаточно было всего двух строк, чтобы описать собственную судьбу и судьбу своих стихов:

Я – мать-одиночка

У моих стишочков.

Впервые читатель познакомился и с замечательными записками в прозе «Чтобы не забыть», представляющими собой дневниковые размышления Ники Турбиной в последние годы её жизни. Зачастую эти записки – прекрасные белые стихи, как, например, «Не надо слов, они не существуют...» Своего рода прозаические миниатюры, они являются не только дополнением к стихам Ники, но и к нашим представлениям о ней, уже взрослой, размышляющей о современной жизни, любви, творчестве, взаимоотношениях между людьми, отношении к Богу. Хотя записки и разноплановы, но, как и в стихах, здесь явно присутствует свой стиль, в первую очередь заключающийся в своеобычных расстановке и сочетании слов в предложениях. Вначале это кажется странным, но постепенно, по мере чтения, понимаешь, насколько такой приём органичен для автора.

Нет у меня не преданных друзей,

Но есть друзья предавшие однажды.

Их имена на знамени бумажном,

Сдаваемых без боя крепостей.

Есть только слово вечное-люблю,

Есть только сердце в помертвевшей боли

И я сожму тоску в свои лодони

И у обрыва встану на краю.

Обрыва необорванная нить

И небо без конца и без начала

И я сожму тоску, чтоб не кричала

И отойду, чтобы хотелось жить.

К сожалению, многие стихи и записки Ника сожгла.

В книге «Чтобы не забыть» всё, даже название, написано самой Никой Турбиной, она просто не составляла её, скорее всего, не думала об этом или не могла по разным причинам. Написать за Нику невозможно, можно только за неё объединить это невозможное под одной обложкой, что и было сделано к 30-летию поэта.

Не сомневаюсь, что так же, как когда-то Господь подарил Нике свою искру, он уже подарил ей частицу своей вечности, у которой «нет предела, есть только время на выход». Да иначе и быть не может, ведь всего за треть обычной человеческой жизни Ника Турбина успела
                           Расстегнуть все застежки души,

Согревая людей потаённою силой

Великой любви.

Александр Ратнер
Иллюстрации:
фотографии Ники разных лет;автограф на первой книге «Черновик» (Москва, «Молодая гвардия», 1984):«С любовью. Ника Турбина. 1995 г. Москва – Ялта».

Пытался читать "Замок" Кафки - вообще не пошло. Ну и хрен с ним, все книги читать не только не обязательно, но и глупо. Слишком много страниц совершенно нудного и неудобочитаемого текста, посвященного теократическому чиновничеству и "остальной мрази". Глупо так много про них писать. Остался только в памяти кусок про любовь женщин к чиновникам.

"Но мы-то все знаем, что женщины не могут не любить чиновников, более того, они уже любят чиновников заранее, хоть и пытаются отнекиваться"

Впрочем, это все банально.

Сегодня на приеме был пасечник. В смысле - настоящий. Одного со мной возраста - тоже 48. Но шире меня раза в полтора. И ведь ничего плохого не ест - все натуральное, вот только меду приходится пробовать много и часто. Впервые видел жировой гепатоз и гепатомегалию, вызванные пчелиными отрыжками, чему очень удивился. Прикольный мужичок. Честно. После УЗИ сам даже не смог застегнуться, особенно помочи ну никак ему не давались и густым басом звал жену "Ленааа, иди помогай подтяжки застегнуть". Жена у него, кстати, тоже точно такая. Так что у нас есть куда стремиться. Нет перделов совершенству человека.

Завтра у дочки день рождения. Алису я не то, что люблю, а вообще брежу ей во сне и наяву. Горжусь, обожаю и пр... Как-то в этом году все немного сместило приоритеты и не смог толком подготовить подарок. Сижу вот второпях, роюсь в закромах, пытаясь удивить коллажем из редких фоток, которые она вряд-ли узнает. Многие из этих фоток оказались у меня на компе нелегально (стырил), но я вообще редкостная сволочь, когда дело касается любви к близким. Вот буду сидеть чудесатить. Одну специально взял ту, которую она знает, но хочу удивить ее чудесами ручной кропотливой работы по восстановлению безнадежно испорченной.

Но не буду заранее загадывать. Я пока только готовлюсь к большому фотошоппиннгу. А вдруг усну в процессе? Или война? И вообще - жизнь не такая, как на самом деле.

Очень хорошо помню реакцию Алисы на таблетку активированного угля. Тогда ей было примерно года четыре. Она сощурила глаза и авторитетно заявила - "Не бывает такая цолная таблетка!" (чёрная). Врачебный ребенок, хуле там.. Я, кстати, даже в Курман за 70 километров на электричке ее в детстве возил на работу, в роддом. Новорожденных ей показывал. Или наоборот. От времена были.... Даже крымско-татарский тогда знал более-менее сносно. Не поверите, стихи на татарском писал ко дню рождения Лимары (моя операционная медсестра). Даже сейчас помню начало "Яваш ол, Лимара, наша. Машшала..." и как-то там дальше...

Я вообще не считаю, что нужно писать о чем-то конкретно. Как по мне, так нужно просто опустить пальцы на клаву и переключить туда пару перевозбуджденных извилин. И извилины успокоятся и пальцы разомнутся.

Ладно, пошел дальше фотожопить...

(с двух раз угадайте, сколько лепестков в диафрагме моего старого фотика было)

Как давно это было,

...Ай, денёк славный какой! Конец бабьего лета. Завтра уже затянет холодными хмурыми тучами всё. Но сегодня-то, сегодня!...Пронзительно. И немножко щемит в груди. От невозвратности. Как от мимолётной и полной лукавства и грусти улыбки встреченной женщины, которую знал когда-то шальной и беззаботной девчёнкой. Пичужкой невесомой...с которой всё начиналось ладно...да не срослось...Ладно, братцы, не о том сейчас речь.

   Ты вот понимаешь, из-за чего сейчас во время атаки своей повалился с копыт мордой вниз? А ты?...Ты понял почему тебе не хватило усилия опрокинуть его на спину? Вижу. Не поняли. А потому, голуби мои, что стоите во время схватки вы в позициях картинных. Из дурацких фильмов взятых. Потому вас разве что ветром не шатает. А позиция у бойца должна быть устойчивая. Как Андреич меня учил, коленочки подогнуты. Таз подведен вперёд. Туловище прямое. И центр тяжести под собой. И так его и держать. И успех ваших действий будет зависеть, сколь долго вы в таком положении сможете стоять-передвигаться да сколь успешно будете предлагать противнику оказаться НА ВАШЕМ центре тяжести, потеряв свой собственный. При этом неважно, сражаетесь вы голыми руками или рубитесь мечами-саблями. Принцип в бою один - противник должен бить себя сам. Нужно только помочь ему. Подсказать. По крайней мере, не мешать. И тогда он будет месить воздух. И тогда он твой...

   Чего, гришь?...Кто такой Андреич?...Ну, снимайте тогда свои шлемы-рукавицы. Присядьте. Передохните перед следующим спаррингом. Расскажу щас...

   По моим личным наблюдениям, у каждого человека время от времени возникает сумма обстоятельств, знаменующая собой некий поворот в его, этого человека, жизни. Причём повторяется сей феномен примерно в один и тот же промежуток времени. Вот у меня это происходит обычно осенью. Происшедши однажды, такой феномен странным образом ухитряется повторяться у меня именно осенью...Могут меняться сцена, действующие лица и зрители. Но не меняется суть. Это жизненный поворот. 

   Так возник в моей жизни Андреич. Простой провинциальный тренер по борьбе самбо и дзю-до. Мастер спорта СССР. Некогда Чемпион Украины по самбо. Воспитавший, кроме меня, не менее полусотни Мастеров и Чемпионов да ещё пару-тройку сотен прекрасных спортсменов и великолепных борцов.

   Мне тогда не было ещё и тринадцати. Только перешёл в седьмой класс. Родители как раз весной вернулись из Египта. Из загранкомандировки. Через два года отсутствия. В "загранки" тогда рвались, как ошалелые. Такой шанс заработать и существенно улучшить свою и без того осчастливленную социалистическим Отечеством жизнь....Авто вот только прикупить и шмотки-цацки - и всё...Рай. Меня они с собой взять не могли - там школа при Миссии СССР была только до пятого класса.

   Я рос достаточно трусоватым и неловким толстуном....пока не разозлить как следует...Половое созревание моё с одиннадцати до тринадцати лет сказывалось в нарастающем количестве синяков и ссадин,которыми с готовностью и нескрываемым наслаждением усеивали меня более ловкие и наглые сверстники. Справляться со мной, разъярённым до ретивости боевого слона им становилось всё труднее. Поэтому вразумлять меня они собирались обычно вчетвером-пятером. Спортом заниматься меня не пускали дед с бабчей, мамины родители, у которых я тогда жил. Боялись, вдруг сломаю себе чего. Душа жаждала отмщения. Или, по крайней мере, чтобы вся эта хулиганистая сволота испытывала серьёзные опасения, прежде чем кидаться на меня с кулаками. А тут ещё этот фильм. Акиро Куросава. ГЕНИЙ ДЗЮ-ДО. Я и сейчас ещё считаю его одним из лучших фильмов. А тогда...Просто заболел. Но нужно было терпеть, пока приедут родители. Откуда я тогда мог знать, сколько и чего только мне придётся научиться терпеть?....

   Осень того почти позабытого 1968 года оказалась изрядным поворотом в моей Судьбе. Поворотом, за которым для меня уже почти не было пути назад. И дело здесь не только в том, что я при шутейном почти родительском расспросе, кем я собираюсь быть, выбрал (третью по их списку) профессию врача. Повернулось в моей жизни решительно всё.

   Мы с папашей подошли к раскрытой двери борцовского зала на третьем этаже старенького спорткомплекса. Доносились возгласы, кряхтенье, гул от падающих на маты тел...Специфические запахи...Всё выглядело несколько обескураживающе.Тут подошёл коренастенький подвижный небольшой дядька, почти сплошь состоящий из узлов и переплетений мышц. Рыжие курчавые волосы. Живой, с лёгкой хитринкой, взгляд цепких серо-голубых глаз. Тенорок с отчётливым кацапским акцентов. Быстро, но внимательно расспросил меня, в какие часы я занимаюсь в школе, сколько мне лет, попутно ощупывая мне плечи и то, что я хотел бы называть бицепсами. Сказал, когда приходить. Всё. Это и был Андреич.

   Папаше он понравился. Папаша утвердительно спросил, не брошу ли я борьбу после первых падений. Я сказал НИ ЗА ЧТО...внутренне содрогаясь от своей очевидной неосмотрительности.

   ...Череда падений тянулась не очень долго. Год. Иногда их было по паре сотен за тренировку. И тогда я боялся, что Андреичу надоест моё двигательное убожество и он вытурит меня из секции. Но он оказался гораздо более терпеливым, чем я...И я, наконец, научился видеть, как начинается предназначенный мне бросок. И научился упираться до последнего и стоять. СТОЯТЬ!

   Первые месяцы тренировок мне вообще давались трудно. Андреич уже после третьей тренировки избавил меня от конкурса новичков и перевёл в основную группу. У этих борцов было уже достаточно опыта, чтобы без проволочек швырять меня на ковёр едва я только поднимусь на ноги после предыдущего приёма. И появлялось стойкое желание бросить тренировки. Но сам я этого сделать не мог из-за обещания, данного папаше. и потому решил дождаться, пока меня вытурит Андреич. А он, вот странное дело, с этим не спешил. А потом я однажды в школе во время дурацкой мальчишеской драки запустил по воздуху через бедро болвана-старшеклассника. И драка мигом кончилась. Он, бедняга, во время падения выдохнул воздух и понадобилось минут десять приводить его в чувство...И его приятели тоже потеряли кураж и, хоть и пообещали, что мы ещё встретимся, но от столкновения уклонились...В общем, появился повод продолжать тренировки. Но это всё была чепуха...

   Первые победы. После почти полутора десятков поражений я не надеялся, что Андреич возьмёт меня на какой-нибудь стоящий турнир. Зима 1969 года. Перед Новым годом. Я в восьмом классе. Он говорит мне:" Через неделю Чемпионат области по самбо. Юноши до 18 лет (мне только исполнилось 14). В команде нет тяжеловеса (тяжёлый вес у юнаков тогда начинался с 75кг, у меня 79) Давай прикинем, как тебе бороться. Там ребятки будут потяжелее...Так что - центр тяжести под собой. И используй движения  массы соперника..."  Вот так. Буднично. Предполагая, что никакого мандража у меня и быть не может...

   А его, мандража то есть,почти и не было. А чё мандражить? Они там все были тяжелее меня и старше. Андреич. В строгом костюме, рубашке цвета "коррида" и сером с искоркой галстуке и с полоской в тон костюму. Всегда рядом с ковром. Говорит негромко. Совершенно без эмоций. Но я его отчётливо слышу.

   Пять жарких схваток. Пять чистых побед. Из ребятишек трое весом за 90кг, двое - 105 и 107. И качественно выбитый ихними телами ковёр. А у меня только вывихнут большой палец на правой ноге...Ну ещё посечена бровь и сломано левое ухо. Но эт не в счёт...когда удалось (вибрируя коленками и сотрясаясь от собственной отваги) удержать центр тяжести под собой и использовать движения массы противника. Просто тебе Акиро Куросава. ГЕНИЙ ДЗЮ-ДО и Я-САМБИСТ...Ветка под тяжестью снега...

   Потом были ещё победы. И ещё поражения. И победы яркие. И поражения нелепые. И чем более яркие победы, тем более нелепыми были поражения. А у Андреича по-прежнему хватало на всё это терпения. И не только по отношению ко мне. Из каждой сотни приходящих каждый сентябрь новичков к концу года оставалось вряд ли больше десятка. Но они оставались. И ими надо было заниматься. А ученик, как учат мудрые, - это не сосуд, который надо наполнить. Это факел, который надо зажечь. И пламени этого у Андреича хватило на очень и очень многих.

   Память хранит...1970 год. Украинские Молодёжные Игры. Август. Чернигов. Турнир самбистов. Возраст участников до 20 лет. Много Мастеров спорта. Мне ещё нет пятнадцати и допустили меня по справке медкомиссии при Укрспорткомитете. Второй средний вес (до 80кг). Я продряпался через групповой турнир и вышел, как теперь говорят, в плэй-офф. Добрался до четвертьфинала. В десятиминутной схватке на четвёртой минуте уронил корявейшей подсечкой здоровенного лба на бок. Получил 1 балл. После почти пятиминутного кошмара, в течение которого ухитрился не дать ему ничего вразумительного сделать и сохранить этот самый балл, я попался на краю ковра на болевой захват. Лежу на спине. Голова и туловище перекрыты его ногами. Он пытается разогнуть мою захваченную руку и ломать её в локте. Я пытаюсь второй рукой не дать ему этого сделать. Но пальцы мои немеют и захваченная рука потихоньку разгибается. И нечем дышать - его бедро закрывает мне рот и часть носа. За краем ковра одним глазом вижу Андреича. Он наклонился к самому ковру. В строгом костюме и галстуке. Его совершенно спокойный тенорок. "Володя. До гонга двадцать секунд. Надо потерпеть...Уже пятнадцать...Терпи....Пять..." На парня потом жалко было смотреть. Он чуть не рыдал. Моя рука, правда,  никуда не годилась и полуфинал я проиграл, получив бронзовую медаль...Красивая.

   1971год. Я чересчур увлёкся спортом. А ещё и собственной персоной в этом самом спорте. Учёбу здорово запустил - по семь-восемь троек в первых двух четвертях и ни одной пятёрки. Андреич..."Володя. Приходили твои родители. Они сильно обеспокоены. Если бы я не знал твоих способностей. я бы этого разговора не начинал. Моё решение - пока не поправишь положение с учёбой, на турниры не едешь. Извини."   Весенние турниры прошли без моего участия. Было досадно. Два моих одноклубника в моём весе стали серебряным и бронзовым призёрами Чемпионата Украины среди юниоров (до 21 года). Зато девятый класс я, как и обещал, закончил без троек и смог поехать на юнацкий Всесоюзный турнир в Таллинн в июле...как обещал Андреич.

   Или вот...!976 год. Я начал восстанавливаться после тяжёлой травмы правого плеча и ключицы. Рука была порвана качественно. Не шевелились даже пальцы - дулю не свернуть. Научился многое делать левой рукой. Спорт - жестокая штука. На сборы меня естественно приглашать перестали. И деньги сразу кончились. Но все беды на свете не длятся вечность. В общем, после почти двухмесячного запоя рука помалу начала шевелиться и я приступил к тренировкам. А ещё через месяц пришёл к Андреичу и попросился в команду. Они через месяц собирались в Красноярск на Всесоюзный турнир по дзю-до. Он с некоторым сомнением посмотрел на меня, но ничего не сказал. Включил, как претендента, на сборы. Мне стали платить на пропитание. Я выиграл у двоих конкурентов и Андреич настоял, чтобы в Красноярск взяли именно меня. В Красноярске...Лучше не вспоминать. Рука, как оказалось, ещё никуда не годилась. И из четырёх схваток я выиграл только одну. Тренера...Кто отвернулся, чтобы не разговаривать. Кто спросил, кого я такой борьбой собрался удивлять. Андреич..."Ну, Володя, ты к таким турнирам наверное ещё не совсем готов...Приглашать тебя пока...сам понимаешь...Но ты ж в деньгах здорово теряешь. Давай-ка в команду массажистом..." По приезду я прошёл курсы массажа при Облспортдиспансере. Начал подрабатывать в разных командах. Частная клиентура появилась. В общем, не бедствовал особо до окончания института.

   И это ж я не один у него такой. С иными он и вовсе нянькой был... По инстанциям за них бегал. Выручал.

   ...Олега своего, старшенького, я сам начинал тренировать. Технике борьбы обучил. Но чего-то всё ж не хватало. Привёл к Андреичу...Через пару месяцев парня было не узнать. А в 1992м ( ещё СССР был) он юнацкий Всесоюзный турнир по дзю-до взял. Вот такой...Андреич...Как он говорил...ПОБЕЖДАЕТ ТЕРПЕЛИВЫЙ. ВОТ КТО КОГО ПЕРЕТЕРПИТ, ТОТ И ПОБЕДИТ.

    Ну что, ребятки, отдохнули? Ну давайте ещё поработаем перехват клинка свободной рукой на сближении...Разиков по сотне. Правой. А потом левой....Пошли, пошли. Мне ещё сегодня сынулю старшенького с Днём рождения поздравить надо. Да и в свой адрес послушать...какой я замечательный...

Был это год 2002-й, осень, насколько помню.
Шел не только дождь за окном, а еще и третий курс университета.
Сидел я на кухне, варил суп, читал книжку, и как помню - слушал недавно вышедший альбом Rainmaker любимых тогда, да и поныне, The Flower Kings. Т мечтал, что найти бы где видео с ними, или услышать концерт вживую.
И я бы рассмеялся в лицо тому, кто сказал бы мне тогда, что я не только буду сам играть музыку, в группе,
да еще и в другой стране... да еще и на одной сцене с Королями Цветов. Вот уж точно не поверил бы :)

Однако ж прошло десять лет, и в начале октября играли мы с ними на одной сцене, и фоткались, и общались, и Ройне Столт, гитарист, расписался у меня на гитаре. В общем, никогда не говори никогда, ведь мечты таки сбываются ;)