Фантастика - опиум для народа

Есть категория людей, которая портит всё, к чему прикасается. В первую очередь это касается информационной сферы, того, откуда большинство обычных людей черпают всю информацию. В сферу влияния разрушителей попала и Фантастика... 



Итак, доброго здоровья всем думающим, всем соратникам и всем тем, кто готовится ими стать. Хотелось бы сказать вот о чём: в Голливуде хорошо постарались, чтобы каждый из нас чувствовал себя ничтожеством, от которого ничего не зависит. Нам навязывались мысли о нашей примитивности, о том, что мы – это никто и ничто. Я всегда любил фантастику и перечитал её немало. Плюс голливудские блокбастеры. В общем информации для анализа накопилось много.

Итак, приступим. Начнём, пожалуй, с «Трансформеров». Потрясающая придумка! Оказывается, машины могут обладать разумом! Причём, есть созидающие машины, а есть – разрушающие. И даже, о чудо, есть планета, на которой эти машины развивались!

М-де, что тут сказать? Для невежд, коим совсем недавно был и я, это просто крутейшая фантастическая сага. А для думающих людей? Обычная поделка. Машины, видите ли, защищают человечество. Абсурд, да и только! Тем более, как у машин может появиться разум? Наши лжеучёные не могут объяснить механизм появление такового у человека. А тут – машины осознали себя!

Интересно, как груда металлолома изменяет мерность микрокосмоса вокруг себя? Хватит ли этого для открытия качественного барьера? Сомневаюсь. А какое светило должно быть у планеты, чтобы появились, с позволения сказать, такие «гуманоиды»?

Ну, если придерживаться мнения современной ЛЖЕнауки, что планета – это склеившаяся груда мусора и обломки других астероидов, то всё нормально! Появилась железно-металлическая планета, на которой под действием жёсткого космического излучения железно-металлические атомы начали соединяться в цепочки, далее появились маленькие, примитивненькие роботы, которые в будущем росли и осознали себя.

Абсурд! Да и только! Но всем нам идея нашей никчемности бережно прививается с ранних лет!

А теперь обратим свой взор на «Терминатора». Машины опять осознали себя и начали войну против людей. Опять же, интересно получается – осознали себя! Человек сам себя не может осознать и своё место в природе. А тут утюг или электрочайник осознал себя и начал войну! В принципе, сейчас тоже идёт война биороботов с людьми. Об этом читайте книги академика Н.В. Левашова. А мы продолжим.

«Люди в чёрном». Казалось бы, есть гуманоиды с других планет, всё нормально. Так нет же! И тут мы должны почувствовать свою ущербность. «Человеческая мысль настолько примитивна, что считается заразой в других галактиках…» Нужно что-то объяснять? Думаю, нет! Опять нам внушают идеи типа: «думать вредно», «не выделяйся из толпы» и т.д. Паразиты приложили очень много усилий, чтобы люди спали и никогда не проснулись. Только вот ошибочка вышла, так сказать, в расчётах.

Идём далее. «Матрица». Уже теплее. Все люди живут в матрице, а это уже почти правда! Да только вот машины опять осознали себя и поработили все человечество, за исключением кучки людишек, которые ищут избранного.

Забавно получается! Когда ведаешь!

Тёмные Силы поработили почти всё человечество, за исключением потомков славяно-ариев с помощью… избранных, которых они нашли в лице иудеев. Как интересно ведь получается!

«Пятый Элемент». Есть Вселенское Зло и есть Пятый Элемент, который может это Зло победить. Как просто всё, оказывается! А то, что Тёмные Силы – социальные паразиты – и есть Вселенское Зло, которые уже 2 раза уничтожало не только наше пространство-Вселенную, но и, так сказать, множество других Вселенных, об этом скромно умалчивается.

А если принять во внимание тот факт, что Светлые Силы могут остановить это Вселенское Зло, то их, конечно, можно назвать «Пятым Элементом»! Видите, оказывается, какие-то зёрнышки Правды можно найти! Хотя, без Н. Левашова и его соратников мы все были бы стадом баранов. А кто не был бы, того поставили бы к стенке! Это мы уже проходили!

Я уже не говорю о персонажах чуть менее глобальных, но от этого не менее «вредных» для психики людей. «Бэтмэн», «Человек-паук», «Люди-Икс», «Робокоп» и иже с ними. Защищают стадо баранов от мерзости и зла. Неужели люди сами не могут себя защитить? Оказывается, могут! Правда, если людей, несущих альфа-генетику, сильных людей, лидеров уничтожить физически, а остальных превратить в рабов (так и было сделано с нашими Предками), то оказывается, некому-то будет защищать людей! Бэтмэны и люди-Пауки или покупались или уничтожались. Забавно, но красной нитью во всех, так сказать, произведениях, прослеживается ничтожность самого человека, безысходность и неизбежность поражения от Зла.

Хотя во многих фильмах Добро и побеждает Зло, но какой ценой? Добрый молодец крушит всех в мелкий винегрет, даже не понимая, что уже сам забронировал себе место в нижнем астрале! И чем же он тогда отличается от злых героев, если постепенно сам трансформируется в них?

О фильмах, пожалуй, хватит. Перейдём на книги.

У. Кейт «Шагающая Смерть». Сюжет прост до неприличия: Япония захватила мировое господство, вышла в космос, заселила множество планет и столкнулась с другими цивилизациями, столь непохожими на людей, что не передать словами. Сюжет-то прост, но придумать такое мог только очень одарённый человек.

Действительно, есть множество планет, множество цивилизаций. Но только автору и в голову не могло прийти то, что при правильном развитии человек (а особенно на Мидгарде) может достичь таких высот, о которых могут только мечтать целые цивилизации.

И он решил усилить человеческий мозг разными микросхемами, чтобы, мол-де, быстрее работал. Так-то вот! С раннего детства в наши головы вдалбливают мысль о нашем ничтожестве. А то, что может сделать Разум, выходит за рамки привычного понимания обычных людей.

Рассмотрим «Ночной Дозор» С. Лукьяненко. Отличное произведение. Я зачитывался и восхищался. Но это было, когда я ещё «спал». А теперь я уже «проснулся». Итак, отпрепарируем.

Есть Светлые и Тёмные Силы, которые обладают необычными для людей способностями. Так чем же по Лукьяненко отличаются Светлые Силы от Тёмных? Одни – их защищают, другие – наоборот. Но это – вначале. А в конце Светлые и Тёмные Силы превратились в две половинки единого целого, которые питаются эмоциями людей. Светлые – положительными, Тёмные – отрицательными. Забавно! Получается, что и те, и те являются паразитами по отношению к людям, и используют их в своих целях, т.к. питаются энергией людей, выделяемой при переживании эмоций.

Интересно получается! Люди у них – это, опять же, скот, стадо баранов. Получилось так. А как к этим баранам относиться – это уже выбор избранных, Иных.

М-де, не очень радостная картинка нарисовалась. Я мог бы ещё очень долго продолжать приводить примеры разных произведений, зомбирующих нас абсолютно одинаково, но, честно говоря, нет уже ни времени, ни желания.

Итак, выводы.

1. Ни один фантаст не смог придумать того, что оказалось на самом деле. Мир – гораздо более разнообразный, и его нельзя ограничить рамками наших сегодняшних представлений.

2. Человек практически всегда выставляется ничтожеством и посмешищем. Если у кого-то появлялись сверхспособности, то в большинстве случаев такое «чудо» стремилось к абсолютной власти и абсолютной наживе. Но находился и другой герой, который крушил всю систему в мелкую крошку и, таким образом, сам становился таким же Злом и новой системой.

Никому и в голову не могло прийти, что возможности – это прежде всего ответственность. А не только личные амбиции и удовлетворение инстинктов.

3. Невежество и незнание позволяют нашим врагам ловко манипулировать нашим сознанием. Но, правда, Ночь Сварога уже прошла и пора «просыпаться»…

---
Вадим Корнеев, 15 июля 2010
Раздел 4. Наша действительность
Источник: http://ru-an.info/news_content.php?id=219
---

  Фотоэлементы, имитирующие зрачки, постепенно гаснут. Энергопотребление автоматически снижено до критического уровня, обеспечивая лишь работу системы в спящем режиме. Солнечные батареи были повреждены ещё при посадке. Механика "зависла", оставив фигуру в причудливой позе - накренив, но не уронив поцарапанную "железку". Обработка потока информации ограничилась лишь несколькими предложениями, тут же выданными в эфир : "Что за грёбанная планета тчк Ни одной работающей розетки тчк Флора и фауна агрессивны тчк Задание не выполнено тчк Причина поломки неизвестна тчк Требуется не универсальная геологическая машина зпт а боевой узкопрофильный робот и бесстрастный банкомат тчк ".

Я тут надумал книгу написать . Точнее, как вы уже наверно поняли, серию книг  Так что буду выкладывать её, по ходу написания по главам, на ваше рассмотрение :) Это будет не совсем фентези.. скорее смесь фентези и научной фантастики :) Короче говоря будет серия книг в жанрах фантастики :) Но так как первая и последняя книги будут скорее фентези по этому вылаживать буду именно здесь :) Особо рьяно не критикуйте так как эту главу я только что дописал   и перечитаю уже после того как высплюсь   Короче наслаждайтесь! :)

Глава 1

         Поздний вечер, проливной дождь. По слабо накатанной земляной дороге, через дремучий лес, едет мрачная тюремная карета, везущая опасного маньяка убийцу, с одним извозчиком и двумя охранниками, все в полных тяжёлых боевых доспехах. У охранников за спиной овальные щиты, на поясе в ножнах одноручные мечи, а у извозчика за спиной заряженный арбалет, за поясом кинжал.

-Я же говорил, надо было ехать в обход леса! – возмущался один из охранников – А вы всё: «Давайте сократим! Давайте сократим!»!! Да! Мы бы дольше ехали! Но сейчас бы спокойно переждали ливень за кружкой светлого эля! А может и немного поспали! И с утра бы себе спокойно поехали!!...

-Да хватит тебе уже ныть! – резко его прервал другой охранник, раздражённым голосом - Не сахарный! Не растаешь! Да и с таким психом спокойно не отдохнёшь. Хоть он и закованный в кандалы, и запертый в бронированной карете..

-Хватит спорить!! – не выдержал извозчик – Задолбали! И без вас тошно! Лучше б рассказывали что-то смешное, чем спорить постоянно!

         Задумавшись над этим предложением, охранники умолкли, пытаясь вспомнить какие-то истории, а их пленник, в тёмной карете, злорадно улыбался:

-Хоть помокнут гады пока везут меня!

-Что за скучная дорога…Никто за день не проехал! – думал мужчина, сидящий в густых ветвях на дереве у дороги, в лёгких кожаных доспехах и с кинжалом за поясом – О!!! Кто-то едет!!! – радостно подумал он, заметив вдалеке, среди ветвей, какие-то силуэты, ловко спустился с дерева и помчался глубже в лес.

         Добежав до лагеря, мужчина не громко, но радостно произнёс:

- Едут!! Кто-то едет! – и с этими словами начал тормошить палатки из плотной ткани и забросанные свежими ветвями с крупными листьями – Хватит отлёживаться! Пора рубить головы и срубать золото!!

- Хватит шуметь! Собираемся уже!! – Послышались раздражённые голоса из палаток.

– Лучше собирайся тоже и присоединяйся к нам – послышался уже более властный, грубый голос.

Из палатки вышел крупный пожилой воин, в средних доспехах с двуручным топором в правой руке, а левой проверял надёжность крепления шлема, из под которого свисали длинные поседевшие волосы. За ним вышло ещё два воина, а  из других палаток ещё пять человек. Двое из них были арбалетчиками, а остальные ближнего боя. Прибежавший разведчик тоже начал быстро собираться нацепливая на себя стальные накладки на плечи, руки, ноги и грудь. На спину помог ему нацепить накладки ближайший воин. Взяв своё оружие (одноручный меч и длинный лук), разведчик и помогавший ему воин присоединились к остальным, которые уже быстрым шагом направились к дороге.

Тем временем охранники кареты и извозчик вспомнили свои истории, во всю ржали над ними и обсуждали рассказанное, совершенно потеряв бдительность, да и ливень начал понемногу утихать. Вдруг из за кустов вылетели 2 арбалетных болта и попали в шлемы охранников по касательной, сбив их с лошадей, а также одна за другой вылети три стрелы в голову извозчика, одна из которых застряла в решётке забрала. От неожиданности извозчик резко дёрнул поводья и лошади, поскользнувшись на размытой дороге, упали на бок, завалив карету. С руганью и как могли быстро охранники поднялись, снимая щиты со спины и блокируя атаки, выбежавших на дорогу бандитов, выхватили мечи и начали контратаковать. Извозчик, не успев подняться, лёжа отбивал атаки худощавого бандита своим кинжалом. Затем схватив его за ногу, левой рукой, резко дёрнул и завалил бандита в лужу. Потянув его на себя извозчик вогнал кинжал ему под рёбра, кинжал был достаточной длины чтобы пробить лёгкое и достать до сердца, и немного поёрзал им для верности. От удивления и боли у бандита расширились глаза. Захрипев бандит начал кашлять кровью и дёргаться в конвульсиях уже в луже собственной крови. Выиграв этим убийством несколько секунд, пока на него обратят внимание бандиты занятые атакой охранников, которые активно отбивались и уже тоже успели убить по одному бандиту, извозчик поспешил им на помощь максимально тихо, прихватив с собой меч поверженного. Заваленные набок лошади в упряжке безуспешно пытались подняться (так как заваленная карета, а также целая и крепкая упряжка мешали это сделать). Подкравшись к ближайшему бандиту, он вогнал меч ему в шею, проткнув её насквозь. Удивлённо уставившись на торчащий из горла клинок, бандит упал в грязь, а извозчик, не теряя времени, подобрал щит убитого и атаковал бандитов, прорываясь к охранникам дерущихся спина к спине.

Тем временем кони охранников, убежавшие вперёд, заметили что на них нету хозяев, развернулись и, увидев что хозяев атакуют, помчались на помощь. С громким ржанием боевые кони охранников завалили двух бандитов сильным ударом передних копыт и став на них, чем проломили им грудные клетки, задними копытами отбросили ещё двоих бандитов в стороны. Вожак, наблюдавший за битвой со стороны, увидел что кони склоняют перевес битвы не в их сторону подбежал к ближайшему и всадил свой двуручный топор в его голову, но шлем не дал топору войти достаточно глубоко, завизжав от боли, конь упал на землю и дёргая задними ногами сбил на землю одного бандита. Вожак, с трудом выдернул туго засевший топор, широким взмахом отрубил упавшему коню голову.

-Живучий гад!! – подумал вожак и атаковал второго коня.

Срубив, одним взмахом, передние ноги коня, которыми тот на него замахнулся, вожак усилил инерцию разворота от замаха, с целью срубить и этому коню голову, но промахнулся, так как конь падал быстрее, чем он рассчитывал. Падая, конь крепко схватил вожака за голень зубами. Чертыхаясь от боли, вожак замахнулся ещё раз и рубанул топором по спине коня, сломав ему хребет. Не выпуская топор с руки он разжал онемевшую челюсть коня и увидел что из его бойцов осталось только двое. Хотя извозчик тоже валялся мёртвый с торчащим из груди топором, застрявшим между грудных пластин брони, это его не радовало. Пока он смотрел на извозчика, упал замертво ещё один его боец и вожак атаковал освободившегося охранника, не обращая внимания на боль в ноге от прилившего в кровь адреналина. Так как в отличии от вожака охранник был сильно уставший, в помятых доспехах и уже без щита то вожак быстро с ним справился, срубив левую кисть и вогнав топор между шлемом и воротником доспехов охранника. Но охранник тоже не остался в долгу и успел хорошо полоснуть его по животу и щеке, повредив глаз. Чертыхаясь от того что перестал видеть одним глазом и от того что упал, рыгая кровью, на дорогу последний его воин, вожак с криком отчаяния атаковал оставшегося охранника, который был не только без щита но и без шлема. Успев опередить блок измученного охранника, вожак разрубил его череп, но напоролся плечом на выставленный в перёд меч, который проткнул его насквозь. Громко чертыхаясь, он вытянул меч из плеча, и туго обмотал рану обрывком рукава рубахи, торчащего из разрубленных доспех.

-Что же охраняли такие матёрые солдаты???!!! – громко сказал он и продолжая чертыхаться от накатывающей боли, хромая пошёл к карете – И ещё эти чёртовы кони!! Где таких тренируют??!! Вот бы себе такого!! – с этими словами он дошёл до кареты, подошёл к лежащим коням, хотел было их освободить и оставить себе – Та ну их нафиг!!! – сказал он и зарубил их.

- Чёрт!! Замок!! – сказал он, обратив внимание на дверь кареты и продолжая чертыхаться вожак, бросил топор и поковылял к ближайшему охраннику.

         Достав из за пояса связку ключей он, все также чертыхаясь, поковылял назад к карете.

-Надеюсь это тот ключ!! – сказал он, выбрав один из ключей и открыл замок – Фух! Тот!

         Выбросив замок вожак открыл дверь и увидел закованного в цепи пленника.

-Твою мать!! Я думал тут полная карета золота! Ты в курсе что я из за тебя потерял всех своих людей, свой глаз и сам чуть не здох???!!! Что ж ты за хрен такой что тебя так охраняли???!! – кричал на пленника бывший вожак бандитов – Ладно!! Так и быть! Освобожу тебя! Только помоги мне добраться до лагеря а затем притащи всё ценное! Думаю раз тебя так охраняют то ты шаришь что такое ценное и здорово насолил им! Значит мы с тобой найдём общий язык! Договорились?

-Договорились – спокойно ответил пленник, улыбнулся и протянул своему освободителю закованные руки.

         Со стонами и чертыханиями бывший вожак начал подбирать ключ.

-Наконец-то!! – сказал он – И какого хрена с собой тягать такое количество ключей??? У них что ключников нету?? – громко говорил вожак открывая замок и опёршись на карету ждал пока пленник выберется.

-У меня ещё ноги пристёгнуты! – сказал пленник, и в него полетела связка ключей.

         Выбравшись из кареты, пленник осмотрелся и потянулся.

-Ну и бойню вы здесь устроили!! – сказал он и поднял валявшийся рядом двуручный топор – Это ты таким махался?! Тяжёлый!

-А тебе то что??!! – раздражённо ответил бывший вожак – Лучше брось этот его и помоги мне добраться до лагеря! Потом вернёшься и соберёшь всё целое оружие и ценные вещи.

-Хорошо! Хорошо! Не терпеливый какой!! – говорил пленник подходя к вожаку и замахиваясь топором – Но тебя я тащить не собираюсь! – и с этими словами загнал топор в грудь беспомощному воину – Хреново наверно быть убитым собственным оружием да ещё и освобождённым человеком! – посмеиваясь говорил он наблюдая как старый воин медленно сползает по карете.

-Скотина… - из последних сил проговорил воин, харкая кровью, и окончательно умер, упав на дорогу.

-Ещё и какая!! – ответил он ему улыбаясь.

Титания [2008] Tytania Производство:  Япония Жанр: приключения, фантастика Тип: ТВ (26 эп.), 25 мин. Выпуск: c 09.10.2008 по 26.03.2009 Краткое содержание:

В далёком будущем человечество освоило Вселенную и заселило множество планет. Мир и спокойствие обеспечивает военная мощь Титании – аристократического рода, который держит в страхе остатки свободных королевств и даже императора. Сама Империя существует лишь благодаря боевым кораблям Титании. Во главе этого рода стоят опытные полководцы и политические деятели. Они привыкли побеждать, поэтому таким ударом для них оказывается неожиданное сопротивление флота маленькой Эурии, которым руководит никому не известный адмирал Фан Хьюлик. И вот на смену недавней стабильности приходит угроза восстаний… Акцент на политике и военном деле, а также вдумчивое отношение к проблемам власти, свободы и общества придаёт этому сериалу серьёзность и глубину. «Титания» – это космическая опера, где на первом месте не пафос и не битвы огромных кораблей, но дворянская гордость и отвага мятежников, осознание своего долга и выбор судьбы для каждого человека. Кроме того, следует отметить нетривиальные повороты сюжета, по-настоящему взрослых персонажей и динамику действия, а также дизайн техники, костюмов, зданий.

© Расселл Д. Джонс, World Art

СМОТРЕТЬ

кадры из фильма

 Новое!! Важное!!  Все ссылки надо поменять. http://samlib.ru/ вместо http://zhurnal.lib.ru/

Чего только не может быть! 

[ Читать дальше ]

1. Ганс и Пьер находятся в тюрьме. Пьер - француз, небольшого роста,полный, с черными волосами. Ганс - немец, высокий, худой и светловолосый.У Пьера желтая кожа и черные усы. У Ганса здоровый цвет кожи и светлые усы. 2. Гансу и Пьеру становится известно, что недавно объявили амнистию. По условиям этой амнистии Пьера выпустят немедленно. О немцах не говорится ничего, и Ганс должен будет остаться в тюрьме. Это печалит обоих узников. Они думают: "Если бы Ганса освободили вместо Пьера..." (Ганс опытный слесарь. Оказавшись на свободе, он сможет вызволить из тюрьмы своего друга. Француз - профессор астрофизики и не в состоянии помочь никому, даже самому себе. Он бесполезный человек, но приятный; немец считает его самым хорошим человеческим существом, которое он когда-либо встречал. Ганс принимает решение выйти из тюрьмы, чтобы освободить друга.) Есть один способ - обмануть стража. Если тот поверит, что Ганс - это Пьер, тогда Ганса выпустят. И он сможет вернуться к тюрьме и помочь Пьеру бежать. Для этой цели они разработали план. Вот слышатся шаги в коридоре. Это страж! Друзья приступают к первой фазе плана, поменявшись усами. 3. Страж входит в камеру и говорит: - Ганс, шаг вперед. Оба мужчины делают шаг. Страж спрашивает: - Кто Ганс? Оба пленника отвечают: - Я. Страж разглядывает их. Он видит высокого худого блондина с черными усами и здоровой кожей, стоящего рядом с маленьким полным брюнетом со светлыми усами и желтоватой кожей. Несколько секунд он подозрительно изучает их, затем признает в высоком немца, а другому, французу, приказывает выйти. Узники готовы к этому, они бегут за спину стража и меняются волосами. Страж осматривает их, невозмутимо улыбается и достает классификационный лист. Он определяет, что высокий черноволосый мужчина с черными усами и здоровым цветом лица - немец. Пленники шепотом совещаются и вновь забегают за спину стража. Ганс пригибается, а Пьер становится на цыпочки. Страж, который чрезвычайно туп, медленно поворачивается к ним. На этот раз задача сложнее. Он видит двух мужчин одинакового роста. У толстяка светлые волосы, светлые усы, желтоватая кожа. Другой черноволос, худощав, с черными усами и здоровой кожей. У обоих синие глаза - это совпадение. После некоторого раздумья страж решает, что первый узник - со светлыми волосами, светлыми усами, желтоватой кожей, полный - француз. Пленники в третий раз проскальзывают за его спину и торопливо советуются. (У стража водянка и очень плохое зрение. Его реакции замедленны из-за скарлатины, которой он переболел в детстве. Он с трудом поворачивается, часто-часто моргая.) Пленники вновь обмениваются усами. Один втирает в кожу пыль, в то время как другой мажет лицо сажей. Полный становится еще выше на цыпочки, а худой еще больше пригибается. Страж видит полного блондина выше среднего роста, с черными усами и светлой кожей. Слева от него стоит болезненный черноволосый тип ниже среднего роста, со светлыми усами. Страж тщательно изучает их, хмурится, поджимает губы, достает и перечитывает инструкцию. Затем он указывает на светлокожего человека выше среднего роста с черными усами - француз. Пленник уворачивается. Высокий туже затягивает пояс вокруг талии, а низкорослый расстегивает ремень и засовывает под одежду всякие тряпки. Они снова меняются усами и волосами. Страж сразу замечает, что фактор "полнота - худощавость" уменьшился в значимости. Он решает сравнить цветовые характеристики, но тут обращает внимание, что у светловолосого черные усы, а у черноволосого - светлые. Блондин чуть ниже среднего роста, а кожу можно счесть желтой. Справа от него стоит человек со светлыми усами (немного покривившимися) и чистой кожей, брюнет; он чуть выше среднего роста. Инструкция бессильна. Тогда страж вытаскивает из кармана старое издание "Процедуры установления личности" и просматривает его в поисках чего-нибудь подходящего. Наконец он находит пресловутое предписание N 1266 от 1878 года: "Узник-француз всегда стоит слева, немец - справа".

- Ты, - говорит страж, указывая на узника слева. - Пойдешь со мной, француз. А ты, колбасник, останешься здесь, в камере. 4. Страж выводит пленника, оформляет бумаги и выпускает его на свободу. Ночью бежит оставшийся. (Сбежать из тюрьмы очень просто. Страж потрясающе глуп. И не только глуп - каждую ночь он напивается до бесчувствия и, кроме того, принимает пилюли от бессонницы. Ему категорически противопоказана работа стража, но все легко объяснимо - он сын знаменитого адвоката. В виде одолжения власти предоставили это место его физически неполноценному сыну. По той же причине у стража нет напарника и нет начальства. Он совершенно одинок, пьян, напичкан наркотиками, и ничто на свете не может пробудить его. Это мое последнее слово по данному вопросу.) 5. Два бывших узника сидят на скамейке в двух милях от тюрьмы. Они выглядят так же, как мы видели их в последний раз. Один произносит: - Я же говорил, что получится! Оказавшись на свободе, ты... - Конечно, получилось, - соглашается другой. - Когда страж выбрал меня, я понял, что это к лучшему, потому что ты и сам сможешь убежать. - Минуточку, - перебивает первый. - Уж не хочешь ли ты сказать, что, несмотря на наши старания, страж выбрал француза? - Да, - отвечает второй. - Но это не имело никакого значения. Если бы выпустили слесаря, он бы вернулся и помог спастись профессору, а если бы на свободе оказался профессор, слесарь сам смог бы бежать. Нам не было нужды меняться местами. Первый пристально смотрит на товарища. - Мне кажется, ты пытаешься украсть мою принадлежность к французской нации! - Зачем мне это нужно? - спрашивает второй. - Потому что ты хочешь быть французом, подобно мне. И понятно - вон виднеется Париж, где лучше быть французом, а не немцем. - Конечно, я хочу быть французом! - восклицает второй. - Потому что я и есть француз. А город этот - Лимож, а не Париж. Первый мужчина немного выше среднего роста, темноволосый, со светлыми усами, хорошей кожей, худощавый. Другой мужчина ниже среднего роста, со светлыми волосами, с черными усами, нездоровой кожей, склонен к полноте. Они смотрят друг другу в глаза и видят в них искренность. Если никто не врет, то один заблуждается.  - Если никто не врет, - говорит первый мужчина, - то один из нас заблуждается. - Согласен, - отвечает другой. - А так как мы оба честные люди, нам надо лишь проследить этапы изменения внешности. Если мы сделаем это, то придем к началу, когда один был небольшого роста, светловолосым немцем, а второй - высоким брюнетом, французом. - Да. Однако разве не у француза были светлые волосы и не немец был высок? - Сомневаюсь, - говорит второй. - Но, возможно, тюремная жизнь повредила мою память, и я уже не помню, какие черты были у француза, а какие у немца. Тем не менее я полон желания все с тобою обсудить и готов согласится с любыми разумными предложениями. - Давай. Могут быть у немца светлые волосы? - Вполне. Надели его еще светлыми усами, это подходит. - Как насчет кожи? - Желтая, конечно. В Германии влажный климат. - Цвет глаз? - Голубой. - Толстый или худощавый? - Естественно, толстый! - Итак, немец - высокий полный блондин с желтой кожей и голубыми глазами. - Некоторые детали могут быть неточны, но это мелочи. Теперь припомним, кто из нас так выглядел. 6. На первый взгляд оба мужчины кажутся абсолютно одинаковыми или, по крайней мере, неразличимы. Это обманчивое впечатление. Надо помнить, что различия между ними реальны и независимы от внешности, несмотря на то что являются воображаемыми. Их может воспринять любой человек, и именно они делают одного немцем, а другого - французом. 7. Воспринимать воображаемые различия надо следующим образом. Вы фиксируете в уме оригинальные черты каждого, а затем в обратном порядке проводите все обмены. В конечном итоге вы окажетесь у исходной точки и безошибочно определите, кто - воображаемый немец, а кто -воображаемый француз. Все очень просто. Другое дело, конечно, зачем вам это надо.

(с) Robert Sheckley

http://alex-doppler.livejournal.com  

Мы с Ричардом сидели на крыльце моего дома и любовались песчаными дюнами и заливом. Дым от его сигары клубился над нами, заставляя москитов держатся на расстоянии. Залив был нежнозеленоватого цвета, небо - темносинего. Приятное сочетание.
      - Ты их окно в мир, - задумчиво повторил Ричард. - Ну а если ты никого не убивал? Если это тебе приснилось?
      - Не приснилось. Только мальчика убил не я. Повторяю: это они. Я их окно в мир.
      Ричард вздохнул:
      - Ты его закопал?
      - Да.
      - Где, помнишь?
      - Да. - Я нашарил сигарету в нагрудном кармане. Сделать это было непросто с забинтованными руками. Чесались они нестерпимо. - Если хочешь убедиться, приезжай на вездеходе. Эта штуковина, - я показал на инвалидное кресло, - по песку не проедет.
      Говоря о вездеходе, я имел в виду его "фольксваген" модели 1959 года со специальными шинами. Он пользовался им, когда собирал на отмели деревянные обломки. Выйдя на пенсию и перестав заниматься делами о недвижимости в Мэриленде, он перебрался в Ки Кэролайн и принялся изготовлять деревянные скульптуры, которые зимой загонял туристам по баснословной цене.
      Ричард подымил сигаретой, глядя на залив.
      - Это точно. Расскажи-ка еще раз, как все было.
      Я вздохнул и завозился со спичками. Он забрал их у меня и помог закурить. Я сделал две глубокие затяжки. Зуд в пальцах сводил меня с ума.
      - Ладно. Вчера в семь вечера я вот так же сидел здесь с сигаретой и...
      - Нет, раньше, - попросил он.
      - Раньше?
      - Начни с полета.
      Я покачал головой:
      - Слушай, сколько можно. Я же больше ничего...
      - Вдруг вспомнишь, - перебил он. Его лицо, все в морщинах, казалось таким же загадочным, как его скульптуры. - Именно сейчас.
      - Думаешь?
      - Попробуй. А потом поищем могилу.
      - Могилу, - повторил я. Слово прозвучало, словно из черной ямы - черней, чем межпланетная пустыня, сквозь которую мы с Кори неслись пять лет назад. Кромешная тьма.
      Под бинтами мои новые глаза силились что-то разглядеть в темноте. И сводили меня с ума этим зудом.
      Нас с Кори вывел на орбиту ракетоноситель "Сатурн-16", телекомментаторы
      называли его не иначе как Эмпайр Стэт Билдинг. Да, махина, скажу я вам. Для взлета ей потребовалась пусковая шахта глубиной в двести футов - 14 в противном случае она бы разворотила половину мыса Кеннеди. Рядом с ней старенький "Сатурн-16" показался бы игрушкой.
      Мы облетели Землю, проверили бортовые системы, а затем взяли курс на Венеру. А в Сенате тем временем разгорелись нешуточные дебаты вокруг дополнительных ассигнований на освоение глубокого космоса, и руководство НАСА готово было на нас молиться, чтобы мы вернулись не с пустыми руками.
      - Все, что угодно, - говорил после третьего бокала Дон Ловингер, тайный вдохновитель программы "Зевс". - Ваш корабль нафарширован аппаратурой. Телекамеры, уникальный телескоп. Найдите нам золото или платину. А еще лучше - каких нибудь симпатичных синих человечков, которых мы бы потом изучали, как козявок, с чувством собственного превосходства. Что угодно. Даже тень отца Гамлета сойдет для начала.
      Кто бы возражал, только не мы с Кори. Но пока дальняя космическая разведка не приносила желаемых результатов. Шестьдесят восьмой: экипаж Бормана, Андреев и Ловелла, достигнув Луны, обнаружил пустой и бесприютный мир, напоминавший наши грязные песчаные пряжи. Семьдесят девятый: Маркхен и Джеке высадились на Марсе, где не росло ничего, кроме чахлого лишайника. Миллионы, пущенные на ветер. Плюс человеческие жертвы. Педерсен с Ледекером до сих пор болтаются вокруг Солнца в результате аварии на предпоследнем "Аполлоне". Джону Дэвису тоже не повезло - осколок метеорита пробил его орбитальную обсерваторию. Нет, что ни говори, а космическая программа не приносила никакой отдачи. Похоже, не хватало только экспедиции к Венере, чтобы окончательно в этом убедиться.
      Прошло шестнадцать дней - мы съели не одну банку концентратов, сыграли не одну партию в джин и успели наградить друг друга насморком, но, с практической точки зрения, дело шло ни шатко ни валко. На третий день мы потеряли увлажнитель воздуха, достали запасной - вот, собственно, и все "успехи". Ну а затем мы вошли в атмосферные слои Венеры. На наших глазах она превратилась из звезды в четвертак, из четвертака в хрустальный шар молочной белизны. Мы обменивались шутками с центром управления полетами, слушали записи Вагнера и "Битлз", проводили различные эксперименты в автоматическом режиме. Мы сделали две промежуточные коррекции орбиты, практически не показавшие никаких отклонений, "~ и на девятый день полета Кори вышел в открытый космос, чтобы постучать по ДЭЗЕ, решившей вдруг забарахлить. В остальном все было в норме...
      - Что это - ДЭЗА? - поинтересовался Ричард.
      - Этот эксперимент провалился. НАСА делала ставку на галаантенну: мы передавали программные команды на коротких волнах - вдруг кто-нибудь услышит? - Я почесал пальцы о брюки, но стало только хуже. - Вроде этого радиотелескопа в Западной Вирджинии, который ловит сигналы из космоса. Они слушают, а мы передавали, в основном на далекие планеты - Юпитер, Сатурн, Уран. Если там и была разумная жизнь, она отсыпалась...
      - В открытый космос выходил один Кори?
      - Да. И если он подхватил какую-то межзвездную заразу, телеметрия ничего не показала.
      - Но...
      - Это все неважно, - возразил я, мрачнея. - Важно то, что происходит здесь и сейчас. Вчера они убили мальчика. Понимаешь, каково это было видеть? Тем более в этом участвовать. Его голова... разлетелась на мелкие осколки. Точно внутри разорвалась ручная граната.
      - Рассказывай дальше, - попросил он.
      Я невесело рассмеялся.
      - Да, что рассказывать?
      Мы вращались вокруг планеты по эксцентрической орбите. Семьдесят шесть в апогее, двадцать три в перигее - первый виток. На втором витке орбита еще более вытянулась. За четыре витка мы хорошо ее разглядели. Сделали шестьсот снимков, а сколько метров пленки накрутили - это одному Богу известно.
      Облако состоит из метана, аммиака, пыли и всякой дряни. Планета похожа на Большой Каньон, по которому гуляет ветер. Кори прикинул: шестьсот миль в час. Наш бур, все время сигналя, сел на поверхность и с визгом принялся за дело. Растительности или иных признаков жизни мы не обнаружили. Спектроскоп отметил лишь залежи ценных минералов. Вот вам и Венера. Казалось бы, пусто и пусто, но у меня душа ушла в пятки. Это было все равно, что кружить над домом с привидениями. Понимаю ненаучность такого сравнения, а только пока мы не повернули обратно, я чуть не рехнулся. Еще немного, и горло бы себе перерезал. Это вам не Луна. Луна пустынная, но, я бы сказал, стерильно чистая. То, что мы увидели здесь, было за гранью. Спасибо еще, эта облачная пелена. Представьте себе совершенно лысый череп - точнее образа не подберу.
      На обратном пути мы узнаем: сенат проголосовал за то, чтобы урезать фонды на
      освоение космоса вдвое. Кори прокомментировал это решение примерно так: "Ну что, Арти, возвращаемся к метеоспутникам?" Я же, признаться, был даже доволен. Нечего нам соваться во все дыры.
      Через двенадцать дней Кори погиб, а я стал на всю жизнь инвалидом. Как говорится, мягкой посадки. Ну не ирония судьбы? Провести месяц в космосе, вернуться из немыслимой дали и так кончить... а все потому, что какой-то тип ушел попить кофейку и не проверил какое-то реле.
      Мы шмякнулись будь здоров. Один из вертолетчиков сказал потом, что это было похоже на летящего к земле гигантского младенца с развевающейся пуповиной. При ударе оземь я потерял сознание.
      В себя я пришел уже на палубе авианосца "Портленд". Вместо красной ковровой дорожки меня ждали носилки. Впрочем, красного цвета хватало. Я был весь в крови.
      - Я провел два года в Вифезде. Получил медаль, кучу денег и это инвалидное кресло. А потом перебрался сюда. Люблю смотреть, как взлетают ракеты.
      - Да, я знаю, - сказал Ричард. Он помолчал. - Покажи мне свои руки.
      - Нет! - ответ получился быстрым и резким. - Тогда они смогут все видеть. Я тебе говорил.
      - Прошло пять лет, Артур. Почему сейчас, вдруг? Можешь ты мне это толком объяснить?
      - Не знаю. Не знаю! Может, такой длительный инкубационный период. А может, я подцепил эту штуку не там, а позже, в форте Лодердейл. Или даже тут, на крылечке.
      Ричард со вздохом перевел взгляд на залив, косный в закатных лучах солнца.
      - Я пытаюсь найти разумный ответ, Артур. Очень не хочется думать, что тебе изменил рассудок.
      - В крайнем случае я покажу тебе свои руки, - я сказал это через силу. - Но только в крайнем случае.
      Ричард поднялся и взял трость. Он казался старым и немощным.
      - Я пригоню вездеход, и мы поищем мальчика.
      - Спасибо, Ричард.
      Он двинулся домой по разбитой проселочной дороге, которая уходила через Большие Дюны в сторону Ки Кэролайна. На другом конце залива, ближе к мысу, небо стало цвета гнилой сливы, и уже можно было расслышать отдаленные раскаты грома.
      Я не знал имени мальчика, но я часто видел, как он с решетом под мышкой прогуливался по песку перед закатом солнца. Мальчик был черным от загара, в заношенных шортах, сделанных из летних брюк. На городском пляже предприимчивый человек может собрать за день, если повезет, до пяти долларов, отсеивая решетом четвертаки и десятипенсовики. Иногда я махал ему издали, и он махал мне в ответ - две незнакомые, но родственные души, два местных жителя, противостоящие легиону крикливых туристов на "кадиллаках" с туго набитыми кошельками. Вероятно, мальчик жил на хуторе близ почты, в полумиле отсюда.
      Вчера, когда он появился, я уже с час сидел сиднем на своем наблюдательном пункте. Бинты я снял - суд был непереносимый. Когда же открывались глаза - их глаза, - становилось полегче.
      Невероятное ощущение: тебя, как дверь, приоткрыли и поглядывают в щель на мир, вызывающий ненависть и страх. Ужасней всего то, что я, отчасти, тоже видел его таким в эти минуты. Вообразите, что ваша душа переселилась в слепня, и он в упор разглядывает ваше бренное тело. Теперь вам ясно, почему я бинтовал руки, даже если рядом не было ни души?
      Все началось в Майами. Я там имел дела с человеком из департамента ВМФ по фамилии Крессвелл. Он навещал меня раз в год. Кажется, его боссы готовы были снабдить меня грифом "секретно". Интересно, что они ожидали увидеть: странный блеск в глазах? алую букву на лбу? Кто их знает. Не зря же мне отвалили пенсию, какую и получать-то неловко.
      Я сидел у Крессвелл а в отеле, на террасе, и мы за бутылкой обсуждали будущее космической программы Соединенных Штатов Америки. Было начало четвертого. Вдруг у меня зачесались пальцы. Как-то по-особенному, словно по ним ток прошел. Я сказал об этом Крессвелу.
      - Небось, трогал ядовитый плющ на этом своем золотушном острове, - ухмыльнулся он.
      - Там кроме кустарника пальметто и потрогать-то нечего. Может, это инфекция семилетней давности?
      - Я разглядывал свои пятерни. Руки как руки. Только чешутся.
      В тот день я подписал стандартный бланк ("Торжественно клянусь, что я не получал и не передавал никакой информации, которая бы могла...") и поехал домой на своем старом "форде" с ручным управлением. Отлично придумано - сразу чувствуешь себя человеком.
      Дорога предстояла неблизкая, и пока я добрался до поворота к дому, я уже изнывал от чесотки. Знаете, как заживает глубокий порез? Вот-вот Ощущение такое, будто под кожу проникли живые существа и роют там ходы.
      Солнце почти село, и мне пришлось разглядывать свои руки при свете приборного щитка. На подушечках, там где снимают отпечатки пальцев, появилась краснота, маленькие такие пятнышки. И еще несколько - на суставах. Я лизнул кончики пальцев и тут же отдернул руку от омерзения. Кожа была воспаленной и какой-то желеобразной, вроде мякоти подгнившего яблока.
      Остаток пути я пытался убедить себя в том, что всему виной ядовитый плющ, но мозг сверлила жутковатая мысль. Дело в том, что моя тетушка провела последние десять лет жизни в мансарде нашего дома, отрезанная от внешнего мира. Моя мать, носившая наверх еду, запретила мне, ребенку, даже упоминать ее имя. Позже я узнал, что у тетушки была болезнь Хансена - проказа.
      Приехав домой, я сразу позвонил на материк доктору Фландерсу. Мне ответили, что он отправился на рыбную ловлю, но если что-то срочное, доктор Баллэнджер.
      - Когда вернется доктор Фландерс? - не выдержал я.
      - Завтра к обеду. Вы можете?..
      - Могу.
      Я набрал номер Ричарда - телефон не отвечал. Я сидел в нерешительности. Зуд усиливался. От рук исходила какая-то энергия.
      Я подъехал в кресле к книжному стеллажу и снял с полки потрепанную медицинскую энциклопедию. В разъяснениях было столько тумана, что они больше смахивали на издевку. Я мог быть болен чем угодно... или ничем.
      Я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. В дальнем углу комнаты тикали старые "космические" часы. Издалека доносилось высокое ровное гудение самолета, державшего курс на Майами. Я слышал собственное дыхание.
      И вдруг я с ужасом понял: я вижу страницы раскрытой энциклопедии. Вижу, хотя глаза мои закрыты. Правда, это 19 было какое-то иное, четвертое измерение книги, искаженной почти до неузнаваемости, но это была она, вне всякого сомнения.
      И я был не единственный, кто ее разглядывал.
      Я скорей открыл глаза, чувствуя, как у меня сжалось сердце. Пережитое секундой назад ощущение не то чтобы прошло, но чуть притупилось. Я видел текст и диаграммы своим обычным зрением и одновременно, под острым углом, каким-то другими глазами. И эти последние воспринимали книгу как совершенно чужеродный предмет уродливейшей формы и исполненный зловещего смысла.
      Я медленно поднес ладони к лицу и вдруг вся комната явилась мне во всем своем отталкивающем бесстыдстве.
      Я вскрикнул.
      Воспаленная кожа на пальцах потрескалась, и из этих язвочек на меня глядело множество глаз. Раздвигая мягкие ткани, глаза упрямо, бессмысленными толчками выталкивали себя на поверхность.
      Но даже не это заставило меня вскрикнуть. Я впервые увидел таким свое лицо - лицо монстра.
      Вездеход преодолел песчаный бархан и остановился возле самого крыльца. Мотор прерывисто поревывал. Я съехал в кресле по специальному пандусу, и Ричард помог мне перелезть в машину.
      - Ну что, Артур, сегодня ты за главного. Командуй.
      Я показал в сторону залива, где Большие Дюны постепенно сходили на нет. Ричард согласно кивнул. Из-под задних колес брызнул песок, и вездеход рванул с места в карьер. Обычно я не пропускал случая попенять Ричарду на то, что он лихачит, но сегодня я помалкивал. В голове крутились мысли поважнее: темнота их бесила, я чувствовал, как они лезут вон из кожи, чтобы я снял бинты.
      Вездеход, взвывая, мчался скачками по буграм, перелетел через высокие барханы. Слева садилось солнце во всем своем кровавом великолепии. Из глубины залива наползали черные тучи. Вот первая молния острогой вонзилась в воду.
      - Направо, - сказал я. - Возле той односкатной крыши.
      Ричард лихо тормознул, перегнулся через сиденье и достал заступ. Меня передернуло.
      - Где? - бесстрастным голосом спросил он.
      - Там, - показал я.
      Он выбрался из машины, не спеша подошел к этому месту, секунду поколебался и всадил заступ в песок. Он копал и копал, бросая мокрый тяжелый песок через плечо. Тучи наливались чернотой, вода в заливе стала свинцовохолодной.
      Он еще не кончил копать, а я уже знал, что он не найдет мальчика. Они его перезахоронили. Я разбинтовал руки на ночь, так что они могли все видеть - и действовать. Если меня так легко заставили убить, могли заставить и перенести тело. Пока я спал.
      - Ты видишь, Артур: никого.
      Ричард бросил заступ в машину и устало сел за руль. По пляжу скользили тени, словно убегая от надвигающейся грозы. Порывы ветра швыряли пригоршнями песок в проржавевшее крыло вездехода.
      Зуд в пальцах совершенно изводил меня.
      - Они заставили меня перенести тело, - возразил я мрачно. - Они все больше забирают надо мной власть. Раз за разом все больше приоткрывают дверь. Я вдруг ловлю себя на том, что разглядываю банку бобов, а когда я перед ней остановился - не помню, хоть убей. Я выставляю вперед пальцы и вижу банку их глазами: смятую, искореженную, уродливую...
      - Артур, - перебил он меня. - Ну все. Подумай, что ты говоришь. - В слабом свете сумерек на его лице была написана откровенная жалость. - Остановился... перенес тело... О чем ты говоришь, Артур? Ты же давно не ходишь. У тебя омертвели ноги.
      Я притронулся к приборному щитку.
      - Эта штука тоже мертвая. Но когда ты поворачиваешь ключ зажигания, ты заставляешь вездеход тронуться с места. Ты можешь заставить его сбить человека. Он бессилен помешать тебе в этом. - Голос у меня уже дрожал. - Я их окно в мир, ты можешь это понять? Они убили мальчика! Они перенесли тело!
      - По-моему, тебе надо обратиться к врачу, - тихо сказал он. - Поехали обратно. Все равно ты...
      - А ты проверь! Убедись, что мальчик никуда не исчез!
      - Но ведь ты даже имени его не знаешь.
      - Он должен быть с хутора. Там всего несколько домов. Поинтересуйся...
      - Я говорил по телефону с Мод Харрингтон. Вряд ли в целом штате найдется еще одна женщина, которая бы все про всех знала. Я поинтересовался, не пропал ли у кого-нибудь в округе мальчик прошлой ночью. Она сказала, что ни о чем таком не слышала.
      - Он местный! Можешь мне поверить!
      Ричард потянулся к зажиганию, но я его остановил. Он с удивлением повернулся, и тут я начал разбинтовывать руки.
      Со стороны залива угрожающе заворчал гром.
      В тот раз я решил не обращаться к врачу. Просто в течение трех недель бинтовал руки перед тем, как выползти на свет Божий. В течение трех недель я слепо верил, что все еще поправимо. Нельзя сказать) что в этом было много здравого смысла. Будь я нормальным человеком, передвигающимся на своих двоих, я бы скорее всего воспользовался услугами доктора Флавдерса или хотя бы Ричарда. Но у меня еще не изгладились в памяти воспоминания о моей тетушке, приговоренной судьбой к пожизненному заключению, заживо пожираемой страшной болезнью. Я тоже приговорил себя к мучительному затворничеству и только молился в душе, чтобы проснуться однажды утром, стряхнув с себя этот дурной сон.
      Но с каждым днем я все отчетливее ощущал их присутствие. Их. Безымянного разума. Я никогда не задавался вопросом, как они выглядят или откуда появились. Тут можно слишком долго спорить. Главное - я был их окном и дверью. Мне передавались их ужас и отвращение перед миром, столь отличным от их собственного. Мне передавалась их слепая ненависть. Но своих наблюдений они не прекращали. Они пустили корни в мою плоть и теперь манипулировали мной как марионеткой.
      Когда мальчик, проходя мимо, помахал мне вместо приветствия, я уже для себя решил, что звоню Крессвеллу в военно-морской департамент. Лично я не сомневался, что подцепил эту заразу в космосе, а точнее - на орбите Венеры. Пусть обследуют меня и убедятся, что я не какой-нибудь там полудурок. Я не хочу просыпаться среди ночи от собственного крика, чувствуя всей кожей, что они смотрят, смотрят, смотрят...
      Мои руки сами потянулись к мальчику, и я с опозданием сообразил, что они не забинтованы. Дюжина глаз - огромных, с золотистой радужницей и расширенными зрачками - словно затаясь, следила за происходящим. Однажды я попал в один из них кончиком карандаша и едва не взвыл от боли. Глаз уставился на меня с холодной еле сдерживаемой яростью, которая была хуже, чем физическая боль. Отныне я аккуратно обращался с острыми предметами.
      Сейчас они разглядывали мальчика. Внезапно мой мозг словно отключился, я потерял контроль над собой. Оно приоткрылось. Мои собственные глаза перестали видеть, а чужие словно препарировали на фоне гипсовомертвого моря и зловеще пурпурного неба загадочное и ненавистное существо с непонятным предметом из дерева и проволочной сетки, вызывающим в своей прямоугольности.
      Мне никогда не узнать, о чем подумал этот бедолага с решетом под мышкой, с карманами, набитыми туристскими монетками, о чем он подумал, видя простертые к нему руки, руки незрячего дирижера, потерявшего свой безумный оркестр, о чем он подумал перед тем, как его черепная коробка лопнула, точно мыльный пузырь.
      Зато мне хорошо известно, о чем подумал я.
      Я подумал о том, что шагнул за край самой жизни и оказался низвергнут в геенну огненную.
      Тучи окончательно затянули небо, и на дюны опустились сумерки. Ветер рвал бинты у меня из рук.
      - Ричард, обещай мне... - приходилось почти кричать, так завывало вокруг. -
      Обещай, что побежишь, если... если я попытаюсь причинить тебе боль. Обещаешь?
      - Хорошо. - Воротник открытой на груди рубашки Ричарда хлопал на ветру. Лицо его сделалось сосредоточенным.
      Последние бинты упали к моим ногам.
      Я поднял глаза на Ричарда, и они тоже. Я видел человека, которого успел полюбить за пять лет. Они видели бесформенную человеческую тушу.
      - Убедился? - спросил я охрипшим голосом. - Теперь ты убедился?
      Он невольно попятился. Лицо исказил ужас. Сверкнула молния, и через секунду гром прокатился по черной поверхности залива.
      - Артур...
      Господи, как же он мерзок! И я с ним встречался, вел с ним беседы! Это же не человек, это же...
      - Беги! Беги, Ричард!
      Он побежал. Помчался большими прыжками, нелепо раскидывая руки. Мои зрячие пальцы сами потянулись вверх, к тучам, к единственной близкой им реальности в этом мире кошмаров.
      И тучи им ответили.
      Небо сверху донизу прошила гигантская молния, словно предвещая конец света. И Ричард словно испарился - остался запах озона и другой, горелый запах.
      ...Очнулся я на крыльце в своем кресле. Гроза миновала, воздух был по-весеннему свеж. Светила луна. На всем пространстве девственно белых дюн не видно было ни Ричарда, ни его вездехода.
      Я посмотрел на руки. Глаза были открытые, остекленевшие. Отдав всю свою энергию, они дремали.
      И я решился. Прежде чем окно приотворится еще на дюйм, я должен его захлопнуть. Навсегда. Вот уже начались необратимые изменения: пальцы явно короче и какие-то... не такие.
      В гостиной был камин, зимой я его растапливал, спасаясь от промозглого флоридского холода. Сейчас я это сделал с завидной быстротой - они могли проснуться в любую минуту.
      Дождавшись, когда огонь хорошо разгорится, я съездил за канистрой и опустил в нее обе руки. От адской боли глаза на пальцах чуть не вылезли из орбит. Я испугался, что не успею добраться до камина.
      Но я успел.
      Все это происходило семь лет назад.
      Я по-прежнему во Флориде и по-прежнему люблю смотреть, как взлетают ракеты. В последнее время это происходит чаще: нынешняя администрация проявляет к космосу куда больший интерес. Поговаривают о новой серии запусков на Венеру пилотируемых кораблей.
      Я выяснил, как звали мальчика, хотя это, конечно, ничего не меняло. Он действительно жил на хуторе. Его мать посчитала, что он уехал на материк, и забила тревогу только в понедельник. Что касается Ричарда... у нас в округе его всегда держали за чудака. Все сошлись на том, что он вдруг отчалил в свой родной Мэриленд или сбежал с какой-нибудь новой знакомой.
      У меня тоже репутация большого чудака, но относятся ко мне терпимо. Согласитесь, немногие из бывших астронавтов забрасывают своих конгрессменов в Вашингтоне письмами о том, что ассигнования на космос следовало бы употребить с большей пользой.
      Я научился вполне сносно управлять своими крючками. Целый год меня мучили сильные боли, но человек ко всему привыкает. Я сам бреюсь и сам завязываю шнурки. А как я печатаю на машинке, вы уже могли убедиться. Словом, не думаю, что мне будет трудно вставить в рот стволы дробовика или нажать на спуск. Видите ли, три недели назад история повторилась.
      Дюжина золотистых глаз, расположившихся по окружности, проступила у меня на груди.

Каг бе отвечая на многочисленные вопросы общественности - объясняю: фоток кагбе нет и не будет. И не потому шо я мальчег (хотя... куй иво знает?), не потому што есть уникумы вроде Нескупова и Дворника - любители пообсуждать чужие фейсы в чужих альбомах, выложив чужие фото в свои говновысеры. Не, не поэтому.

Просто я пожилая женсчина, обремененная склерозом, диатезом, диареей и вставной челюстью. Я кагбе берегу вашу  ранимую психику. Писдетс какое страшное.

Воооот.