До августа 2007 года существовал чёрный список русских политиков, которым был запрещён въезд в Украину.
В том списке на одном из почётных мест, рядом с Лужковым и Жириновским, красовалась и моя фамилия. Я своё место в списке, поверьте, ой как заслужил — думаю, больше, чем Лужков и Жириновский. Уже в 1994-м Служба безпеки Украины (эквивалент нашего ФСБ) депортировала меня из Севастополя.
А в 1999-м мои товарищи, 15 человек, захватили башню Клуба моряков в Севастополе под баннером «Севастополь — русский город!»
В 2007-м СБ список ликвидировала, и я успел съездить вначале на 86-й день рождения матери в Харьков, а в марте 2008-го уже приехал похоронить её.
Там у меня прах и отца, и матери.
Так что я смотрю на происходящее ТАМ влажными глазами. Украина мне не чужая и не далёкая страна. Я и язык знаю, и литературу, от Тараса Шевченко до Павла Тычины.
То, что я видел вчера в интернете, меня, впрочем, не удивляет. Я всегда чётко знал, что Украин две, а не одна. И вот вчера они схлестнулись, не в первый раз, но в первый раз так открыто. Уже не соблюдая никаких приличий.
Я жил до 23 лет в Украинской Советской Социалистической Республике, на Левобережной Украине, в двухмиллионном русском Харькове, где можно было сутками проходить по улицам и не услышать украинскую речь.
Харьковские заводы были такими огромными, что трамвай шёл вдоль забора какого-нибудь ХТЗ, харьковского тракторного чуть ли не полчаса.
Я работал на харьковском «Серпе и Молоте» и его проходные отстояли друг от друга на три трамвайных остановки.
И была другая Украина, лесистая, гористая, чужая, сельскохозяйственная. И опасная. Там в схронах скрывались говорящие по-русски с акцентом вооруженные люди.
Время от времени кто-то из отцовских друзей, молодых офицеров, товарищей по училищу или сослуживцев, прибывал с той Украины в гробу, и война там не закончилась вплоть до 1960-х годов.
Левобережная Украина, то есть земли по левому берегу Днепра, Крым, Одесская область, Херсонская ничего общего с западными областями не имеют, ну совсем ничего, разве что в сёлах на левом берегу говорят на таком «суржике», напоминающем украинский язык. Но ещё больше напоминающем русский язык.
И что сейчас происходит?
Выходцы из лесистых холмов и гор насилуют три четверти населения. Насилуют собой донецких шахтёров, которые вообще в массе своей русские, насилуют большие города, такие как Харьков или Одесса, насилуют блистательный Крым своей местечковой сельскохозяйственной пассионарностью.
Европа тут только предлог.
На самом деле самые дремучие силы возымели намерение подчинить себе территории и население, на которое они не имеют никакого ни исторического, ни морального права. На самом деле ведь две Украины воевали вплоть до начала 1960-х. Ведь воевали!
Дремучим западенцам удалось заключить союз с киевскими либералами, с дрянным городским народишком, я стал называть их европеоидами за их пресмыкательство перед Европой. Странный этот союз мог бы в другое время закончиться истреблением европеоидов их западенскими союзниками, так мало у них общего, но пока они вместе. Пока их связывают общие интересы.
Вчера ими был совершён последний решающий шаг, после которого можно констатировать, что начался мятеж. Со сцены майдана их лидеры заявили о создании параллельных государственных структур: параллельной Верховной рады и параллельного правительства.
Продекларировав свои намерения, эти люди стали государственными преступниками.
Их можно арестовывать.
Их пора арестовывать.
Я бы на месте Януковича, назначив им встречу для переговоров, арестовал бы троих лидеров на выходе, партию «Свобода» объявил бы вне закона.
Ничего, впрочем, страшного не произойдёт, если две Украины в конце концов распрощаются навсегда. Так будет лучше для всех.
Мэр Харькова уже предложил перенести столицу Украины в Харьков, который уже ведь был столицей Украины до 1928 года.
Я всегда был уверен, что унаследовавшая территории Украинской Советской Социалистической Республики новая Украина не переживёт первого же серьёзного испытания. Потому что советская власть искусственно объединила в своё время различные территории для удобства управления. И вот оно пришло — испытание на прочность.
Вы заметили, что левобережная Украина не очень-то надрывается от горя по поводу того, что происходит сейчас в Киеве. А потому что эта Украина всегда считала своей столицей Москву.
В киевско-западенскую Украину меня уже ясно, что никто не допустит. Опять в чёрный список попал.
