Чарльз Буковски....

Сегодня набрёл на такую заметку, а ведь автор глубоко и тщательно проанализировал факты;

1. Хорхе Луис Борхес

Выдающийся аргентинский прозаик и эссеист начал писать в пятилетнем возрасте. За 87 лет жизни он собрал огромное число премий самого разного рода, кроме Нобелевской, на которую его номинировали в 1970 году. Тогда награду, в том числе из идеологических соображений, присудили Александру Солженицыну.Борхес вполне мог дождаться еще одной номинации, но после того как власть в Чили захватила военная хунта Пиночета, имел неосторожность выказать новоявленному диктатору свои симпатии. Так идеология еще раз сыграла против Борхеса – никому из тех, кто пожал руку Пиночету, нобелевский комитет премии бы не дал. На эту тему сам писатель подшучивал, утверждая: «Не давать мне Нобелевскую премию стало национальной скандинавской традицией».



2. Джеймс Джойс

В отличие от двух других гениев литературы модерна – Марселя Пруста и Франца Кафки – Джойс успел пожать плоды славы после публикации своих величайших трудов: «Портрета художника в юности», «Улисса» и Поминок по Финнегану», гигантского многоязычного романа, отношение к которому, впрочем, по сей день остается неоднозначным.Но нобелевский комитет не слишком благоволит писателям «экспериментального» толка. «Улисс», не говоря уж о «Поминках», для своего времени оказались слишком сложными. Но спустя годы стало ясно, что без Джойса вся последующая англоязычная литература была бы совсем иной: не случилось бы, например, Сэмюэла Беккета и Сола Беллоу, которых удостоили премии в 1969 и 1976 годах соответственно.



3. Владимир Набоков

Вряд ли у кого-то есть сомнения, что Набоков заслужил престижную награду. В 1972 году, спустя два года после получения премии, на этот факт попробовал обратить внимание комитета Александр Солженицын. Его письмо в Швецию возымело некоторое действие: в 1974 году автор «Лолиты» попал в число номинантов, однако проиграл Эйвинду Юнсону и Харри Мартинсону. Оба были шведами, и оба на тот момент, как ни странно, сами входили в нобелевский комитет. Набокову ничего не оставалось, кроме как написать благодарственное ответное письмо Солженицыну. В том же 1974 году писатель опубликовал свой последний англоязычный роман «Смотри на арлекинов!». Вместе с Набоковым тогда свой шанс упустил и Грэм Грин, также не дождавшийся повторной номинации.



4. Эзра Паунд

Среди поэтов, чье творчество могло бы не состояться без влияния Паунда – Чарльз Буковски и Аллен Гинзберг. Но масштаб влияния американского поэта стал ясен уже тогда, когда его имя стойко ассоциировалось с режимом Муссолини: Паунд последовательно отстаивал его идеи до окончания Второй мировой войны.Когда уже после 1945 года писателя наградили куда менее громкой Боллингенской премией, даже это вызвало бурный скандал. Стоит ли говорить, что нобелевский комитет игнорировал Паунда вплоть до его смерти в 1972 году.Были литераторы, которым везло больше. Норвежец Кнут Гамсун успел получить премию в 1920 году, прежде чем рассказать миру о симпатиях к Третьему рейху. Свою медаль лауреата он передал близкому соратнику Гитлера – Йозефу Геббельсу.


5. Марк Твен

У Марка Твена было девять шансов попасть в поле зрения нобелевского комитета. Тот, однако, не проявил ни малейшего интереса к человеку, оказавшему кардинальное влияние на развитие американской литературы. Эта история весьма показательна: пренебрежение нобелевских экспертов литературой США стало поводом для иронии и многочисленных шуток.Комитет, как полагают многие, считает, что Штаты слишком «изолированы» и «замкнуты в себе», чтобы вносить полноценный вклад в мировой литературный процесс. Автор «Приключений Гекльберри Финна» так и остался без награды.Позже комитет отметил премией прямых «наследников» Твена – Эрнеста Хэмингуэя и Уильяма Фолкнера, но обошел вниманием многих выдающихся американцев, включая Джерома Дэвида Сэлинджера, Джона Апдайка и Филипа Рота.



6. Лев Толстой

Как и Марк Твен, Толстой мог бы получить премию девять раз, и, судя по всему, не получил ее из похожих соображений: нобелевскому комитету русская литература всегда казалась «чересчур изолированной», чтобы оказывать влияние на культуру в мировом масштабе. Однако масштаб фигуры автора «Анны Карениной» было сложно не заметить: в 1906 году Толстой впервые (по инициативе Российской академии наук) был выдвинут на премию в качестве номинанта, после чего изо всех сил постарался от ее получения откреститься. Мотивация была нехитрой: «Всякие деньги, по моему разумению, могут приносить только зло». После проигрыша Толстой шутил, что ему было неимоверно приятно «получить выражение сочувствия со стороны стольких лиц».



7. Генрик Ибсен

Основатель европейской «новой драмы», оказавший гигантское влияние на драматургию и театр ХХ века, был одним из многих великих писателей, которые не дождались своей премии. В первые годы существования награды нобелевский комитет слишком буквально трактовал строку из завещания Нобеля, посвященную литературе.Шведский химик хотел, чтобы премия досталась писателям, «отражавшим человеческие идеалы». Но члены комитета решили, что речь идет еще и об «идеальном» соответствии литературным традициям, что в случае с писателями модерна было сложно.

Мы читали их произведения, знаем многое об их биографиях, но как насчет того, чтобы познакомиться с несколькими забавными, интересными и смешными случаями из жизни выдающихся мастеров слова?

...редко о серьёзном.(пятница жеж)
Рад, искренне рад за писательницу и журналистку Светлану Алексиевич.
СТОКГОЛЬМ,8 октября.Нобелевская премия 2015 года в области литературы присуждена белорусской писательнице Светлане Алексиевич. Единогласно!!!

Кста, Светлана Алексиевич родилась в городе Ивано-Франковске, мелочь, а приятно)
Читать её тяжело и не просто - факт, но это стоит того!

Книги - гугл в помощь, но цитаты дам:

"Время секонд хэнд"
Обычная коммуналка… Живут вместе пять семей – двадцать семь человек. Одна кухня и один сортир. Две соседки дружат: у одной девочке пять лет, а вторая – одинокая. В коммуналках, обычное дело, следили друг за другом. Подслушивали. Те, у кого комната десять метров, завидовали тем, у кого она двадцать пять метров. Жизнь… она такая… И вот ночью приезжает "черный ворон"… Женщину, у которой маленькая девочка, арестовывают. Перед тем, как ее увели, она успела крикнуть подруге: "Если не вернусь, возьми мою дочку к себе. Не отдавай в детдом". И та забрала ребенка. Переписали ей вторую комнату… Девочка стала звать ее мамой… "мамой Аней"… Прошло семнадцать лет… Через семнадцать лет вернулась настоящая мама. Она целовала руки и ноги своей подруге. Сказки обычно кончаются на этом месте, а в жизни была другая концовка. Без хеппи-энда. При Горбачеве, когда открыли архивы, у бывшей лагерницы спросили: "Вы хотите посмотреть свое дело?" – "Хочу". Взяла она свою папку… открыла… Сверху лежал донос… знакомый почерк… Соседка… "мама Аня"… написала донос… Вы что-нибудь понимаете? Я – нет. И та женщина – она тоже не смогла понять. Пришла домой и повесилась.

Как по мне, сильно... мега - сильный посыл для ностальгирующей по совку публике.

"У войны не женское лицо"
"Один раз ночью разведку боем на участке нашего полка вела целая рота. К рассвету она отошла, а с нейтральной полосы послышался стон. Остался раненый. "Не ходи, убьют, — не пускали меня бойцы, — видишь, уже светает". Не послушалась, поползла. Нашла раненого, тащила его восемь часов, привязав ремнем за руку. Приволокла живого. Командир узнал, объявил сгоряча пять суток ареста за самовольную отлучку. А заместитель командира полка отреагировал по–другому: "Заслуживает награды". В девятнадцать лет у меня была медаль "За отвагу". В девятнадцать лет поседела. В девятнадцать лет в последнем бою были прострелены оба легких, вторая пуля прошла между двух позвонков. Парализовало ноги... И меня посчитали убитой... В девятнадцать лет... У меня внучка сейчас такая. Смотрю на нее — и не верю. Дите!"

P.S. самые громкие цитаты нобелевского лауреата Алексиевич

16 cамых высокооплачиваемых писателей мира.

Льва Толстого по какой-то причине принято считать домоседом. Преданность Ясной Поляне — неотъемлемая часть сложившегося образа, как и борода, и крестьянская рубаха. Но на самом деле граф не любил сидеть на месте: он «наездил» десятки тысяч километров, из них 18,5 тысячи — по Европе

В начале 1857 года 29-летний Лев Николаевич Толстой — небогатый помещик, молодой безбородый писатель — отправляется в первое европейское путешествие. Пять дней на почтовых лошадях он едет в Варшаву (в то время это еще Российская империя), а оттуда на поезде в Париж.

«Путешествие по железным дорогам, — пишет он, — наслаждение, и дешево чрезвычайно, и удобно».
Правда, через месяц его настроение меняется: «Железная дорога к путешествию что бордель к любви. Так же удобно, но так же нечеловечески машинально и убийственно однообразно». Читать Дальше...