Я даже где-то понимал эту молодую амбициозную семейную пару. Деньги имеют непременное свойство открывать  глаза на убогость твоих старых друзей, оставшихся водилами, слесарями, электриками, сторожами и дворниками (короче быдлом). В уголки глаз западают осколки того колючего зеркала, что раздолбала Снежная Королева. И нет теперь воздуха, кроме как, найти новых людей с чистыми ногтями. Лучше всего, людей не слишком состоятельных, культурных, но теперь зависимых от широты твоего гостеприимства. Найти таких и прикормить с барской руки, повинуясь строгому математическому закону, который превращает старую дружбу в медленное расставание газовых гигантов. Думаете сделать из меня клоуна? Так я не гордый, гордость это грех глупости – дорогие мои нувориши. Хотя какие вы нувориши – так себе, чмо, отъевшаяся швалька (планктон, в моём табеле о рангах).

    Вялое наше застолье я видел с безнадёжным любопытством отстранённого наблюдателя – спермоснайпера. Бледная, очень молодая женщина, с той пластичностью, которой имеют право обладать только негры и красивые белые девочки. Аккуратно, с геометрической простотой движений урождённого киборга, разливала прозрачный напиток – тёплую квинтэссенцию загадочной русской души (Хлибный Дар). Медленно, но так неумолимо напивалась, опрокидывая рюмку за рюмочкой, наливаясь, на дне серых глаз, особым эфирным маслом - счастливым, осоловевшим взглядом хозяйки этого всего благополучия, достатка и уюта. Посуда на столе сохраняла непринуждённый нейтралитет скрытого сибаритства. Во мне кипело… не презрение - нет, но стойкое ощущение того, что они берут у меня что-то взаймы.

    Ах, зачем же такие люди беспощадно покупают дешёвую водку... У меня генетические фильтры на плохой алкоголь. Ах, зачем же женщины умеют так наивно развалиться в кресле, накинув такое короткое платье. Неужели она не понимает, как мне трудно не смотреть на эти ноги. Ещё соточка и мысли мои будут заняты только воображением, сосредоточены на тайне её расстёгнутых пуговиц. Ну, зачем они пьют тёплую водку? Зачем эти влюблённые взгляды на мужа, как будто они пионеры на лавочке. Изощрённый садизм по классовому признаку? А эти тупые базары, нудная маленькая дочечка мычит дебильные стишки, ах, она ещё и хочет показать дядям как она умеет танцевать? Писец, моя бы добрая воля и я бы запустил её нежным пинком в низкий, бреющий полёт над этим кошмарным ламинат-полом. Держу пари - при точном ударе она даже не квакнет, а с третьей попытки я попаду нею в форточку – хотя можно и пробить пенальти. Папочка её, похоже, ужрался. Глазки подёрнулись белёсой пеленой грязного дождя, язык увял, подарив свободу моему хорошему товарищу – Толе, по прозвищу Мускулистый Индюк. Крутой чувак, хоть и хохол.

     Хозяева уложили маленькую принцессу (Папину Пистливую Дурынду) спать и собираются малость отрубиться. Какая любящая пара, так нежно коснулись друг друга и в торбу. Мамочка дышит легко, чисто, сладким украинским перегаром, муженёк - сцука храпит, буркотит, как цунами на Днепре… Как- то скучно. Толик проворно шарит по хате и можно быть уверенным, что нашарит капельку бабла (хохол ведь). А у меня паранойя, но что поделать, я не могу смотреть на спящих женщин. Климает,  всегда удивляюсь не столько своей страсти, а той силе возбуждения, которое накатывает на меня волной, когда я вижу беспомощных женщин.

 Сейчас я ме-едленно расстегну эти ёпаные пуговички, сейчас мои губы коснуться этих сосков. Всё – мозгов больше нет, превед медвед, центральный процессор накрылся, всем лежать и бояться - управление переходит на вспомогательную звукозаписывающую головку, снимаем с неё трусики, вот жеж, бля, клиторы красивые у тёлок бывают. Не воняет, странно. Может полизать? Нет – много чести для быдла - лучше выепать. Эх, нажралась, дура – даже не крякает, как раз то, что я люблю. А Толик громко хрюкнул, идиоты - такие деньжищи в шкафу держать, когда культурные люди в гостях.

      Мицному Птаху скучно и он сначала пытается пристроить свой конячий ялдец нашей гостеприимной хозяйке  в верхний роговой отсек. Не получается, разжать зубы без вилки невозможно, и он разочарованно шлёпает её членом по губам – больше эта неблагодарная кобыла для него не существует. Минуту подумав (может сдрочить ей на морду?) стягивает шорты с храпящего мужа ( чо добру пропадать?). Меня плотно пробивает на конкретное хи-хи, хорошее настроение грозит перейти в истерику. Дружок злится, сопит, краснеет, страдает мучительным дежа вю, но не может втолкнуть член мужику в задницу – меня щас порвёт от хохота – комичная сценка. Давай, говорю, плевать для смазки и мы вдвоём харкаем слюной – изо всех сил целимся в заветное мужское место. Точность не высокая, вся жопа в соплях – очко сухое, но меня осеняет вылить туда ещё и салат из помидоров – верное, между прочим, средство, мужики, берите себе на заметку эту львівську народную мудрість. Пішло як по маслу, а запах украинской салатной олии смешался с тонким ароматом арабского секса. Парфюмера бы сюда, шоб занюхав и заценил, Зюскинд хренов.

      Индюк красивый мужик и всегда приятно посмотреть, как он орудует своим младшим братом – здоровый такой, лохматый чертило и остроумный – приговаривает: «Лучше нет влагалища, чем очко случайного товарища», это я его научил, моя школа. Эх, умер во мне великий педагог – Макаронский кажется? Забава для высокого эстета -  момент: когда Толик закончил и вытягивает член, тогда попа пострадавшего (во имя гостеприимства), напоминает розовую норку, которая в секунды затягивается, как диафрагма, выталкивая наружу тонкую струйку спермы. Из моей тёлки нифига не вытекает, вот чмошная дура - зажала. Ну и хуй с ней, у меня всё равно триппер. Приятно быть культурным человеком, но как всё это быдло утомляет, Толик пересчитай бабло, по сути они ведь нам должны за этот скучный вечер. Мы могли бы провести его в театре или опере, послушать музыку Поплавского. Толя, клоуны там не выступают - я потом тебе расскажу, что такое театр, а сейчас лови такси и полете-е-ели.

     Яркая и пронзительная, до боли, фраза Папы римского Иоанна Павла (Второго): « Франция! Что ты сделала со своим крещением?». Страна - «старшая дочь Церкви», признана Папой нехристианским, неоязыческим регионом. Зоной для открытой миссионерской работы католических проповедников.

     Агрессивная политика католической церкви на территории западной Украины, на канонической территории Православной церкви. Захваты храмов, массовое насилие против верующих, католические семинарии для детей в количестве совершенно не нужном для католиков Украины. Зачем? Неужели нет работы в Европе? Слова того же Папы, обращённые к православным Украины: «Простите нас за ВСЁ, что мы сделали». Контекст этой фразы двойственный, с одной стороны Папа как бы покаялся, но покаяние слишком общее – не особо искреннее, политика давления на чужой канонической территории не прекращается. Второй смысл: «Простите, но у нас нет выбора, католическая церковь умрёт, как европейская, станет чернокожей, если не получит плацдарм на Востоке». Украина единственная страна в мире, приезд в которую Папа осуществил, нарушая собственные, определённые Ватиканом принципы – интересно, правда? а ЗАЧЕМ ему наша страна? Мы, ведь, глухая провинция для Рима.

    Глобальная проблема и одновременно симптом болезни: после Второго Ватиканского Собора (60-е годы) и взятого на нём курса на «либерализацию» церкви молодые люди резко перестали становиться католическими священниками. Люди больше не верят в такую «компромиссную и толерантную» церковь, а может, уже не считают её христианской, слишком велики «компромиссы и уступки», которые давно пришли в противоречие с Библией. Чего только стоит «освящение» однополых браков. Катастрофа – служить в храмах некому, священников пытались завозить в 70-е годы из Африки и Вьетнама – это только оттолкнуло верующих, 80-е годы рекрутировались поляки, но это тоже не решило проблемы – поляков не любят и есть за что. Сам Папа Иоанн был в первую очередь поляком и только во вторую Папой римским.

     Современная Европа это территория оккультизма, потребительства, масонства, язычества, талмудизма – всего чего угодно, но только не христианства. Католичество давно уже за фасадом европейской церкви стало церковью «стран третьего мира», те обрядовые и духовные трансформации которые она претерпела «в регионах» просто шокируют. Местами это уже не католичество, а «вудуизм» и неожрецы «святые отцы» - путь компромиссов и толерантных уступок легко ведёт в пропасть и утрате Духа Святого. А нас лицемерно призывают «сближаться», стать «толерантнее и телегеничнее», отказаться от предрассудков, указывая на себя, как на весьма сомнительный пример.

      Другими словами, прозерлитизм католиков в Украине и России – это отчаяние, стремление поглотить нашу Православную церковь и наших людей – последняя надежда для Католической церкви. Взаимоотношения наших церквей сложны и неоднозначны, мы считаем католиков еретиками - они внесли изменения в древние христианские обряды и догматику (Догмат о непогрешимости Папы римского можно принять, только пожертвовав разумом). Но радоваться положению Католической церкви я бы не стал. Это наша общая трагедия. Хотя есть интересная фраза кого-то из православных святителей (не помню чья – извините): «Слово Божье, ещё не разнесено по миру, Евангилие на край света отвезли еретики, и поэтому Слово это не было услышано».

       Весна дело тонкое. Зима вся прошла странно – я ни разу не заболел. И надо признаться, начал воображать себя этаким матёрым полубогом, неприкосновенным для простуд, инфекций и грустных мандавошек, дряхлеющим сатиром – волосатым, красивым и отважным. Подолгу разглядывал себя голым в зеркале, оттягивал вялый член, стараясь понять, за что меня бабы любят. По моим соображениям выходило, что любить и не за что, но у женщин своя, колющая параноидальная логика. Любят ведь, и любят вопреки здравому смыслу, можно даже голову не мыть. Хорошо, что я не баба.

       Одним прекрасным утром лафа закончилась. Безобразно заболело горло и с моим чудным организмом (хрупким механизмом, созданным для епли женщин) начали твориться всякие пакости. В самом расцвете средних лет я стал самым больным в мире человеком. Трудно передать волнение, охватившее меня, и трудно представить без дрожи то количество варенья, которое я слопал в рамках программы самолечения.

         А ещё мы парили ножки. Шоу ещё то. Жена осторожно приносит тазик с каким-то секретным отваром, рецепт которого вырезан из газеты ещё лет 30 назад и с тех пор тайно хранится в тумбочке. Я пугливо трогаю воду пальчиком и начинаю плаксиво гнусавить, мол, она слишком горячая. Семья бегает вокруг папочки минут 10, пока я, наконец, позволяю уговорить себя сунуть туда одну ножку. Страдание и муки написаны на моём лице, слеза предательски блестит в уголке глазика. Семья бегает и умоляет папочку засунуть и вторую ножку. Легко я не сдаюсь и выторговываю себе преференции.

          Однажды жена рано ушла на работу и не смогла руководить процедурой. Строго наказала попарить ножки самостоятельно. Как послушный муж примерного поведения, а также руководитель производственной фирмы , и вообще рафинированный интеллектуал, я, естественно, ошпарил себе ноги. Лапы набрали густой цвет – маковый закат, опухли, как валенки, и порепались. Я перепугался, что меня будут ругать, спрятал ноги под одеялку и никому не показывал. Открылось всё только на следующий день, когда я эротично пополз на четвереньках в туалет – мочевой пузырь уже грозил лопнуть.

           Любимая жена развила из этого недоразумения целую теорию о том шо мужикам вообще ничего доверить дома нельзя. Глупости какие. Но пусть думает шо мужики тупые, я никогда не скажу ей, что умею пользоваться холодильником и на тихую тырю котлеты (а вовсе не наш кот которого подозревает любимая, но не очень догадливая жена ).

 Встреча «в слепую» с интернетной знакомой, всегда содержит в себе привкус интриги. Запах тайны, смешанной с робкой надеждой на бесплатное чудо. Воображение само, чертит прелестные контуры. Хочется, что бы там, в паутине, скрывалась очаровательная женщина. Но опыт - сын десятков трудных отвратительных ошибок, приучил разглядывать чудных фей, не выходя из машины. Если калибр гаубицы не подходит для вашего климата, то тихонько уехать, не доводя ситуацию до Ватерлоу.

  Девушка узнала меня и, не подумав, окликнула. Как бы я не хорохорился, но есть уровень, на котором мне просто нечего предложить. Эти мысли промелькнули пасмурной тенью на наших лицах. Я был галантен, а ОНА вежливо щебетала – любопытствовала, что это за машина у меня такая странная: СИАТ.

  Был бы не женат – женился бы тут же, на коленях принял любые условия блицкрига. Мы пили кофе на веранде кафе с видом на Монастырский остров. Её недоумение и скепсис сменялись интересом и симпатией. Я много пиздел и чувствовал, как отвоёвываю по миллиметру какое-то маленькое пространство в ЕЁ голове.

  Ужас! я увидел ковыляющую мимо мою постоянную девушку – приторможенную блондинку, бульдожку крашенную в цвет мокрого пепла в кармане старого пальто. Если бы моя новая знакомая увидела с каким быдловатым контингентом я … гммм, дрУжУ… Жену девушки прощают легко, как насморк, а убогих любовниц – никогда. Я навсегда бы занял ступеньку между благородным витязем в тигровой шкуре - водилой Газели и бомжом, роющим мусорные баки. А мне нужно было прикинуться в тесном образе пожилого скромного гения с недооцененным деликатным членом и звонкими тактичными яйцами.

  Стало остро очевидно: если верховный сисадмин прикрутил девушке в голову ржавое железо из каменного века, то абгрейдить её невозможно. Сколько бы тепла души ты не вложил в девайс, она всё равно не станет пентиумом, останется марамойкой из маршрутки. Сисястой, шмаристой, губастой и сутулой.

  ОНА уехала в Киев. Солидный конкурент за её сердце увлёк девушку моей мечты идеей создать женский журнал. Журнал за 4 года стал популярным, она вышла замуж, родила, повзрослела (24 – опасный возраст смены амбиций), а я сделал удивительное открытие – не могу возбудиться в их доме (не встаёт у них на хате). Он так пропитан любовью и ощущением чужого счастья, что я не могу там с ней, мне кажется, я оскверню что-то такое светлое и глубокое, что им нужно беречь. Мы радуемся нашим редким встречам в её машине. Благо, что в минивене достаточно места для двух соскучившихся сердец старых друзей. Умиляемся, вспоминая, какая акробатическая техника нужна была, что бы целоваться в маленьком чёрном СИАТике.

   Утром, довольно рано, ещё не вполне проснувшись, я обнаружил себя в маленьком такси. Пилот уверенно нёс сквозь туман наши похмельные тела, в неизвестность - в Днепродзержинск. Зыбкие мысли на дне сознания густели, хрустели и, не желая оформляться, смущали меня миражами экономического хаоса в отдельно взятом кармане. Жизненный опыт подсказывал мне, что за такси (как и за всё хорошее, в этой жизни), рано или поздно придётся заплатить. Интуиция жарко шептала мне – ждёт нас сегодня очередной фарс. Турнир по историческому фектованию, мнился мне ничем иным как некой разновидностью ролевых игр: блеющие эльфы, неполноценные гоблины с пришитыми яйцами, пушистые мальчики в трусиках потёртой кожи, девочки - бакланки с запахом вчерашних прокладок и в доспехах из каракуля.

Да, фарс – это сама кровь турнира, туман его дыхания, дурман-трава. Турнир – это шоу, к которому я оказался не готов. Не готов именно потому, что видывал я совсем других людей влюблённых в холодное оружие и продавших душу за боевое мастерство. Проповедуя культ стойкости, отрицая силу серебра, эти люди понимали поединок с отточенной сталью, как танец смерти и проливали кровь, свою и чужую, не зная сомнений. В той, в другой стране которой уже нет, сама жизнь их была уже не жизнь в сером пальто – Путь Война. Но признаюсь, было не справедливо, не честно смотреть на ребят сквозь такую призму. Не могли они выплеснуть такого уровня мастерства. Не могли они и впитать той болезненной, надрывной, бесчеловечной силы духа, какая возможна только в Империи. Жизнь в банановой республике, тут всё имеет другие черты – даже мужество, отвага и бесстрашие молодых мужчин. Сама жизнь стала рациональной, слишком разумной, утратив понятие жертвенности во имя Чести. Защитники и войны - смешны и гонимы, видятся клоунами, не нужны более этой стране. Удивительное открытие: прагматизм, лишивший мальчиков колючих мужских иллюзий, сделал их жизнь более виртуальной, чем та, которой дали отпить нам.

 Но фарс - всего лишь цветной иней, облако невидимой пыли на глазах зрителя, наивная театральность самодельных доспехов, флаги – пёстрые тряпки с ушами бегемотов, девочки в странных мексиканских платьях (наверно снятых с трупов африканских колдунов) и романтичных тампаксах на голове, роза с длинными ресницами от королевы турнира с острыми шипами. Если вы видите только этот слой (камеди клаб) – уходите, вам нечего тут делать. Мы (старые чекисты) тоже ушли, унеся груз сомнений и в двух шагах на север, среди задумчивых акаций городского парка, совершили Великое Географическое Открытие – не помню, как назывался этот кабачёк. Невзрачный, убогой наружности, он распахнул нам интерьер удивительно подходящий самому Духу рыцарского турнира.

Оставленный нами разведчик – водитель такси, подал нам (по мобильному телефону) тайный знак о начале турнира. Возвращались в реальный мир мы уже шумно. Коварные, гибкие убийцы на мягких лапах, утратившие стыд, сжимали мы страшное оружие - не допитые бутылки.

     Подлинность, искренность были в потёртых латных рукавицах и битых самодельных доспехах. Мальчишки одевали, на головы, мятые кастрюли и выходили в ристалище. Любой фарс заканчиваются, когда на скользкой траве древнего парка, два парня, отдавая все силы в ПОЕДИНКЕ, не слагают стихов, а рубят друг друга по голове тяжёлым железом. Именно тогда, когда от выбитых зубов и перебитых костей, тебя отделяют только доспехи, ловкость и клинок, вот тогда отвага и азарт, какая-то бесшабашная мужская храбрость мальчишек сразу искупили все внешние глупости. В конце концов - это ИХ игра. И это МУЖСКАЯ игра. Пусть даже всего лишь бледная тень Пути Война. Достойно, весьма достойно. Зрелищно, весело, азартно и очень интересно. 

 Кшатрий (кшатрий) – организатор турнира (редкая умница и уникальный пижон). Всё-под-контролем-мёртвых-не-будет. Ваш покорный слуга, Крик, чудно провёл время. Смею надеяться, что для всех участников и зрителей моё присутствие оказалось праздником. Болея за ребят, сорвал голос. Много писял на бис. В середине турнира нас обняла вежливая, но наглая, подвыпившая девушка, без знаков различия и угрызений совести лакала наш коньяк – оказалась Весталка (Westalka). Последнее время я везде встречаю кого-то из блогеров и всегда пьяных…. Просто мафия какая-то.

По скрипучему трапу самолёта совершившего посадку в столице республики Якутия -Сахе, суетливо течёт ручеёк, серый водопад ржавчины. Его брызги - клерки, делавары, чиновники. Не интересно, прошлогодний песок - обычная цепочка покусанных молью офисных самураев, тараканы с кодексом Бабло-до. Мягкая, скрипучая, хорошо выделанная кожа молодого дермантина лижет боевые щиты чёрных барсеток. Дорогие фамильные клинки – авторучки, скрываются в ножнах длинных пальто. Матрица. Узкие тусклые глаза обрусевших лучников - городских Чингачгуков, забывших свой язык и запах тайги. Чем-то неуловимым, они напоминают мне украинцев (тухес). Может пустотой в глазах – зеркалах вялых сердец?

Мне не нужны эти люди, интерес мой чисто энтомологический - природное любопытство (зоофилия). Даже если сейчас за мной «приглядывают», я наверно не смогу этого понять. Не хочу тратить время, отвлекаться. Дальше, где сосны шепчут, а сентябрь - первый месяц зимы, цивилизация почти исчезнет, сотрётся, обратится в пыль тонких шрамов таёжного тракта и череду маленьких деревянных посёлков. Там, в кабинах попутных грузовиков, я растворюсь от любого внимания в утренней прохладе, криках птиц и в синеватом дыме бензиновых выхлопов. А тот (поц), кто прочтёт мой след, рано или поздно сам бескорыстно ляжет вспухшим трупом - пропавших людей тут не ищут.

Здесь нет привычных дорог. Специальные люди, не умеющие жить в муравейниках, умеют работать муравьями тут. В лесу. Неторопливо и обречённо, оттачивают всю свою недолгую и трудную жизнь, коллективное мастерство пробивать(!) тайгу трактами. Спиваются, меняя здоровье на иллюзию свободы от государства. Платят дорого - самой ценной монетой: прожитыми минутами, за удовольствие жить в горьком безлюдье, среди таких же как они, ибо другие здесь не живут. Принимают за женщин, несчастных существ более всего похожих на больных животных. Умирают дорожники тут же, в лохмотьях алкогольной тоски, рано становясь стариками, не понимая, зачем уходить из дощатых вагончиков. Их жизнь началась и заканчивается здесь, на полированных ножом грейдера обочинах, среди якутских сопок. Определённо – они настоящие украинцы.

Я раздавлю в ладонях паутинку, оставлю за спиной одну из таких обочин и шагну на изумрудный ковёр - мох первобытного леса, в котором никогда не росла трава. Зачем? Что толкает меня? Я не люблю адреналин и не так глуп, как привык казаться. Можно сказать, что мне нужны деньги (кэш - наличка) и мой долг заботится о семье, что мне остро нужна квартира, машина и прочая лабуда. И эти слова будут правдой. Маленькой, фальшивой, дешёвой правдой для муравьёв Бабло-до.

На самом деле мне просто нравится здесь - в царстве мхов. В этих каменистых распадках, в мелколесье карликовых сосен, на краю ойкумены, где караваны сонных скал, где нет линии горизонта, а ягодники бывают выше иных деревьев – тут живёт моё сердце. Только здесь, с рюкзаком и карабином, я чувствую себя самим собой, дышу, реализуя нежелание быть прошлогодним песком, офисным самураем.

Лучше заниматься любимым, пусть опасным и незаконным делом, чем остро сожалеть о том, что из года в год бегаешь по замкнутому кругу, стремясь продвинуться в иерархии насекомых. Мне нравятся вино, деньги и женщины, я с удовольствием пью яд большого города, но главный кайф – это оставаться самим собой, имея возможность в любой день захотеть, порвать в ладонях паутинку и шагнуть на другую планету, оставив за спиной наждачный асфальт и бледную суету ферромонов. Захотеть и стать птицей. Я ииолшо, я живу среди людей и давно научился быть человеком, но я больше чем человек.

    Злой небритый покемон воображает меня дикорастущим растением – ушастой грушей. Трясёт. Неплохой удушающий захват… для лоха. Сила есть – ума не надо. Урюк. И вообще, чо так нервничать, не так много я вам должен. Дурацкая некультурная манера, один держит – другой кричит в лицо. Невежливо. Непонятно кто сейчас ударит головой и раздолбает твой ломаный-переломаный нос. Хотя какая разница, всё равно не попадут, бестолочи – лоб подставлю и отделаюсь очередным шрамом, а они, если повезёт, зубы себе выбьют.

    На душе так пакостно-тоскливо, что жалеется о том далёком дне, когда ты не взял себе в старой могиле Тёмную Силу, а поднял Друга. Нестерпимо хочется, что бы Друг явился  именно сейчас, во плоти, ведь он был Воином и порвал бы всех, как Тузик грелку. Он такой реальный, когда приходит вместе со сладковатым дымом травы и горьким запахом ядовитых грибов.

    Во рту появился острый привкус горького металла, тело само, странным полузмеиным движением, которое я никогда не отрабатывал, сбило захват. Попутно легко ломаю большой палец любителю захватов - никогда не умел таких фокусов. Похоже я, сам того не понимая, Позвал и Он пришёл. Спасибо, Друг, целую ручки, теперь низкий старт и удирать. Нас не догоня-я-ят (!) Но мой Дружбелло-о, кажется, там у себя в загробной Валгалле, обожрался тухлых мухоморов, отобрал у меня моё драгоценное любимое толстое тело и рычит на стаю, как будто я маленькая злая собачка. Большие собаки шарахаются. Можно подумать, я такой страшный. Мдя, ща порычим ещё и репутация придурошного дурачка мне обеспечена.

    По скверику красиво, нога в ногу, бегут две огромные сторожевые башни – Марик и Танк. Марик обнимает меня (официально я считаюсь беззащитным ранимым хрупким романтическим юношей – обжора, поэт и пиздабол), вместе с интересом смотрим как Танк укладывает плохих ребят на землю почти не испорченными. Танк в атаке – зрелище не для слабонервных. Танчик шустро сдирает куртки с павших тел (6 шт, завтра мы их продадим, совсем недорого, нуждающимся гражданам), я проверяю карманы (о! на пиво и шмаль уже хватает), Марик сосредоточенно и увлечённо ломает какой-то железякой злым хулиганам руки — большой ребёнок. Останавливается, думает о чём-то приятном, улыбается и начинает крошить им пальцы.

    Металлический привкус медленно тает… Веки чешутся и зудят, немного дрожат руки. Друг сейчас уйдёт, но ещё шутит моим голосом: «Пацаны, а хотите мы им глаза грязным шилом выколем?». Марик и Танк хорошо знают, что на самом деле это не я сказал - я слишком нежный, почти растение.

     Над подъездом луна усмехается разбитым стеклом пенсне – звёзды падают сегодня размеренно, не скорбя. Но ОН не будет павшей звездой. Тянем через свисток сладковатый дым. Мацанка злая, вставляет, как хороший план. Смотрим на луну и ждём, пока она съёжится. Скоро-скоро потухнет разноцветная слизь вечерних квартир и в ослепший город – лабиринты кирпича и бетона, бархатной тенью осеннего листа, скользнёт мой Друг – непонятен и прост. Настала пора познакомить его с ребятами. Волнуемся, нам есть о чём поговорить… и о чём помолчать.

    Милый Итало-Диско, так похожий на застенчивого громилу с интеллигентным взглядом культурной гориллы – оказалось имеет какое-то цирковое образование, возможно даже 3 класса церковно-приходского училища. Можно бесконечно долго смотреть, как он робко прячет рюмку в кулак, оттопыривает большой палец в верх, на манер известного смайлика и резко выпивает не дожидаясь окончания тоста, раз за разом уверенно промахиваясь и не попадая пальцем в глаз. Зрелище завораживает, всегда приятно смотреть как пьёт Мастер – Блогер.

   Светлашка оказалась совсем не такой толстой, а даже стройной, жизнерадостной, красивой девчонкой - глазастой матершинницей с прелестной привычкой громко стучать рюмкой по столу и заразительно хохотать как выпь на все хорошие шутки. Только нужно привыкнуть к её ироничной, острой манере смеяться минут на 5 позже, после того как все уже отсмеялись. А её волосы – волшебный коктейль талантливого парикмахера так приятно пахли, что в какой-то момент я начал их жевать. Ни кто не удивился, все кажется ждали от Крика каких-то выходок в этом стиле и были бы разочарованы если бы их не случилось.

    Дэн, весь такой стильный, немного мрачный, бледный, во всём чёрном и таком длинном пальто, что наверно смог бы ходить в нём и без трусов, был похож на какого-то успешного голливудского актёра из фильмов про детство Дракулы на Титанике. Похоже, что он сознательно имитирует в одежде и улыбке вампирский стиль. Дэн, логичный до боли, закатил форменную истерику - вытребовал у бармена лимон, а потом грустно посмотрел на сочные ломтики и разумно заявил, что он не лошадь и жрать лимоны не собирается, когда на столе валяется столько бесхозных отбивных в тарелке у Крика.

   Итало так долго, вдумчиво и нежно целовал Катьку, что стало казаться – он за ней ухаживает. Но когда верховный сисадмин перетасовал фигуры за столом и рядом оказалась другая девушка, он не меняя даже положения губ, стал пережёвывать новое ухо, не заметив подмену. Мелькнула мудрая мысль, быть осторожнее и не садится с ним рядом, ведь уши у меня большие, а Итало может и не поменять положение губ.

    Было весело и громко, новые бутылки появлялись и пустели с катастрофической быстротой, девочки отважно мешали коньяк с ромом, Катька пила как гусар - стоя, с трудом уговорили её не исполнять стриптиз, Дэн – молодой хищник с вялой совестью плотоядно улыбался, думая о чём-то своём – кровожадном и ловко трескал все отбивные которые не удавалось от него спрятать. Нажрались кажется все, а особенно я – до утраты человеческого облика.

    В такси было темно и водитель не подавал напитки, Светлашка доверчиво склонила голову мне на плечо и кажется готова была устроить её у меня на коленях. Я мужественно удерживал её от этого опрометчивого поступка, хотя в штанах был напряг и в голове бродили всякие озорные мысли. Она похрапывала и улыбалась во сне – наверно воображала нечто эротическое. Мне хотелось думать, что она улыбается именно мне, а не тому парню которому она звонила когда лежала под столом в кафе.

ОТ АВТОРА: Едем мы вечером кататься по офигенно важнючим мужским делам - чай пить в кофейню. Языки почесать. Короче попистеть. Вожу я плохо и когда быстро еду телефон не беру, но звонок просто разрывает наши души, вселяя страх за того неизвестного парня который пытается сейчас дозвониться. Мой друг нервничает, берёт трубку: "Чо там за долбоёп ?" и близоруко шурится на табло старенькой НОКИИ - читает имя обонента.

ГОВОРИТ ДРУГ МНЕ: Слы, тебе тут Танк (!) наяривает, это же крутой мужик, может чо нада пацану, срочно, може куй опухает? Давай я по-бырику перетру с ним, узнаю чьо там он спистит щас.

ГОВОРИТ ДРУГ В ТРУБКУ: Алё, бля, Сёмён Сёмёныч, ёпт што за нах случился? Крик взять не может, он за рулём - типа рулит - ну рулём крутит. Мы по дороге щас пиздячим - напряг такой, бля. Как у беременных в жопу. На стрелку едем - перетереть там, с козлами одними, в смысле кофе выпить, горячего с сахаром.

Каво, нах, я буду брать у него за рулём, пистец. Каво погладить? какая ещё ручка переключения скоростей в штанах? Она же в салоне. Зачем её гладить? Почему у него ширинка расстёгнута? Чо он вывалил, ничё не вывалил. Шутки у тебя сегодня особенно дибильные.

Привет передать? Куда куда его от тебя поцеловать? Чё же ты такой тупой-то? Зачем ему яйца чесать? Епануццо, ну ты ваше крендель охуепший, пусть он тебя трахнет....Уже? Утром? Сегодня? ну вы бльоо даёте пацаны, мне ваш ослиный юмор неприятен, вы когда на зоне парицца будете - так не шутите, нормальные люди могут не понять.

ОТ АВТОРА: И так минут 40 короткого, но содержательного Мужского диалога. Мы мужики, не бабы - многословием не страдаем. По пустякам не трындим.

ГОВОРИТ ДРУГ МНЕ: Какой-то Танк сегодня странный, шутки мерзкие - похабные. Гомосню развёл. Особенно голос - тошнотворный, калированный, педиковатый такой. Почти бабским голосом со мной говорил - умело так притворялся сЦуко, гамадрил из оперного театра, на треннировке ему пиздюлину дам.

ОТ АВТОРА: Заподозрить Танка - эту темноглазую глыбу из мышц и полированной лысины в наличии какого-то юмора, а тем более голубоглазого....действительно странно. Останавливаюсь. Беру трубку, на табло "отвеченных вызовов" высвечивается ТАНЧИК.....ну да, логика есть, чисто мужская: Танк действительно широченный, но не очень высокий мужик, а маленький танк - это конечно ТАНЧИК.......эээххх, злая ты девочка, как же ты поглумилась над дядями.....