У моих знакомых был хомяк. Они его выпускали погулять по комнате. Хома очень любил лазить по шторам. В один прекрасный день, этот комочек залез под самый потолок и упал, но не разбился, а словил кайф. Ему настолько понравилось это занятие, что он стал забираться по занавескам и слетать оттуда вниз. Хома балдел. Он был счаслив и, наверное, не выдержав такого вечного кайфа  или по причине сотрясения своих мозгов, хома двинулся разумом. Бедный зверёк стал буйнопомешанным. А, поскольку для хомяков нет психиатрических клиник и смирительных рубашек, то его пришлось просто усыпить.

Какой была бы наша жизнь, если бы СССР дожил до сегодняшнего дня? Трудно сказать… Кому-то, может, было бы лучше, кому-то хуже. Но можно попытаться смоделировать развитие тех технологий, без которых сложно представить жизнь современного человека, в условиях Советского Союза. Например, мобильная связь. Итак…

Какая у вас «трубка»?

Какие телефоны были бы популярны в СССР? Для начала замечу, что Советский Союз практически не импортировал бытовую электронику. Телевизоры, магнитофоны, утюги, холодильники, фотоаппараты и т.д. были отечественного производства, поскольку считалось, что «страна победившего пролетариата» и так выпускает все самое лучшее. О том, насколько это так, говорить не буду. Но можно с уверенностью сказать, что, живи мы сейчас в СССР, пользовались бы трубками, на которых бы красовались надписи типа «Электроника», «Прогресс», «Искра», ну, может быть еще «Романтика» (гламурный сегмент). Несмотря на самоотверженную работу партии по «удовлетворению возросших потребностей трудящихся», мощностей Ордена Трудового Красного Знамени Мухосранского завода бытовой электроники и еще нескольких предприятий того же профиля не хватало, а те две-три модели, которые изредка «выбрасывали» на прилавки «Промтоваров», разметались бы с невероятной скоростью. В условиях дефицита (почти забытое сегодня словечко) шанс стать счастливым обладателем какой-нибудь «Электроники МТ 32768 КХЕ» мог получить лишь тот, кто занимал очередь не позднее 6 часов утра. Зато предел его мечтаний и ночных грез гордо носил бы на своем корпусе «Знак Качества», располагавшийся прямо над ценой (цены были бы фиксированные и никогда не пересматривались). Для партхозноменклатуры ввозились бы, правда, ограниченные партии «Нокий» и «Соньэриков» (но конечно не враждебных американских «Моторол» и южнокорейских «Самсунгов»), а мажоры и стиляги по невероятному блату доставали бы где-то невесть каким образом завезенные «Флай», производя на знакомых барышень неотразимое впечатление.

Связь.

Оператор был бы один – Госкомсвязи СССР. Тарифных планов, как таковых бы, не было, вернее, был бы один неизменный тариф. Пятилетними планами развития народного хозяйства предусматривались бы работы по улучшению качества связи, результатом чего было бы то, что к 2008 году города-миллионники были бы покрыты (местами), и даже в некоторых райцентрах стали бы появляться вышки (сравните темп роста покрытия Утела – единственного государственного мобильного оператора). Наверняка между отдельными бригадами связистов развернулось бы соцсоревнование, а передовики производства награждались бы орденами, почетными грамотами и бесплатными поездками в Крым. Вполне реальным многим бы казались амбициозные планы по телефонизации к 2050 году основных транспортных магистралей, а к 2100 году – даже сельской местности. В общем, партийный лозунг «Мобильную связь – в массы!» уверенно и неуклонно реализовывался бы на практике.

Вот пишу, а слезы душат и капают: хочу назад, в СССР!

 Дата: 13 марта 2014 в 22:00  Alice_Bergh 

Проснулась среди ночи. Чуткий сон был окончательно нарушен. И внезапно поняла, что же именно гложет последние дни сознание.

З А Д Е Р Ж К А! Бррр, угрожающее слово.

Ступни, коснувшись холодного пола, машинально стали искать тапочки. Вышла в кухню, чтобы не разбудить мирно спавших родственников. Взгляд упал на часы. Два часа ночи.

«Просто замечательно! Все нормальные люди в это время спят, а я должна разруливать проблемы. Причём сама...

«Как? Как такое могло произойти? Ведь ни разу не было осечки! Ни единого прокола, сбоя.

И что теперь сказать родным? Они ведь обязательно узнают. Такое не скроешь*. И, как назло, в предпраздничные дни. Ну, почему? Почему это произошло именно со мной и сейчас?»

Ответов на многочисленные вопросы так и не последовало. Безмолвие и тишина выступали слушателями мыленного монолога.

А у неё вся жизнь была расписана. Переход из детства в юность был плавным и закономерным. Никакого "раннего взросления", никаких задержек в развитии. Преступив порог юности, продолжала вести чёткую и размеренную жизнь.

Другие заводили себе графики, записывали, высчитывали, помечали что-то в блокнотах. Она же всё хранила в памяти. С партнёрами* ни разу не возникало проблем. Как правило, это были проверенные временем люди. 

И тут такая засада.

Задержка с возвратом денег со стороны всех должников! Одновременно!!!

Остаться без денег в предпраздничные дни ей вовсе не улыбалось. Поэтому решение пришло неожиданно. Надо у кого-то переодолжить денег. Вот и всё.

Улыбнувшись найденному выходу, с чувством удовлетворения вернулась в ещё тёплую кровать. Закутавшись в одеяло, предалась спокойному сну, о котором просто мечтала последние дни.

Верочка. «Внесено в стенограмму, солнечные вы мои!»

Мартин Брест

Утро обычного дня на Грушевского. Огромное здание Кабмина: сложное, запутанное, громоздкое, зато с кафетериями, магазинами и автоматом по продаже колы.
Седьмой этаж, большая помпезная комната с тёмно-красными потёртыми коврами на полу, начало десятого, министры собираются на нараду. Овальный огромный светлый стол, стоят бутылки «Бонаквы» и плохо вымытые стаканы, на стене висит пыльный герб Украины.

В углу кабинета сидит Верочка в высоких чёрных брюках, белой блузке с кружевами, тонкая талия стянута поясом, волосы заплетены в косички и красиво уложены, рядом – шестой айфон в чёрном чехле. Верочка ведёт стенограмму, иногда отпивая латте из высокой прозрачной чашки, и улыбается.

За столом – несколько заранее пришедших министров шушукаются, в конце одиноко сидит Пристайко и что-то недовольно клацает в телефоне. Входит Гончарук, проходит к центральной части стола, прям под герб, кладёт папку с бумагами, записную книжку с золотым тиснением «Прем’єр-міністру Гройсману від вдячних громад», тяжело садится и начинает закатывать рукава на тёмно-синей рубашке.

Алексей Гончарук: Вітаю вас. Зараз ще чекаємо тих, хто запізнився, і будемо починати, бо питань багато, а часу – обмаль.

Верочка (громко): Внесено в стенограмму, солнечные вы мои!

Владислав Криклий (министр инфраструктуры): Вот, кстати, пока ждём, можем насущное обсудить. Короче, есть идея. Технократическая.

Гончарук (про себя): Блять. (Вслух) Слушаю вас, Владислав.

Криклий: В общем, смотрите. В Укрзалізниці поезда ходят как? Так, как было при папередниках. Это неправильно.

Гончарук: Ээээ… почему?

Криклий (воодушевлённо): Откуда я знаю, почему? Неправильно и всё. Короче! Предлагаю решать проблему комплексно, системно и дижи… дидже… диджитализированно.

Фёдоров (МинЦифра): Блять. Ну нахрена ты про диджитализацию вспомнил, а? Ну хорошо же сидели!

Криклий: Миша, не накручуй себя. Я всё придумал. С Нового года мы запустим все поезда… наоборот.

Гончарук (думает, что ослышался): В смысле – наоборот?

Криклий (торжествующе): В прямом! Смотри, я всё посчитал. Поезда идут по тем же маршрутам, но – чётко в другую сторону. Получается – все станции связаны, сполучення не прерывается, а выгода – налицо.

Гончарук (трёт руками щёки): Блять.

Тимофей Милованов (Минэкономики, отвлекается от разговора с Дубилетом): Ээээ… Я, конечно, не специалист…

Гончарук (тихонько): Это мы уже поняли. По КПД депутатов.

Милованов: … но мне кажется, что поезда и так ходят и в ту сторону, и в другую. Вот я недавно был в Трускавце…

Дубилет (министр Кабинета министров): Тимофей, ты командировку не оформил, кстати. Командировочных не будет. Всё, поздняк метаться.

Милованов: Так поезд меня и туда привёз, и обратно. И, шо характерно, по одному и тому же маршру… КАК КОМАНДИРОВОЧНЫХ НЕ БУДЕТ?

Дубилет: Документы надо оформлять вовремя. Ты в бухгалтерию копию паспорта заносил?

Милованов: Какая нахрен копия паспорта? У нас же Уряд технократів! Херассе мы цифровизируемся, скорость ахреневающая!

Фёдоров: Та ну йопт! Ну хватит уже! Вот нельзя меня хоть пять минут не трогать, а?

Дубилет: А чё ты так реагируешь постоянно, а? Чё ты так напрягся?

Фёдоров (возмущённо): А чё они меня стебут постоянно? Этот ксеру паспорта занести не может, тот решил поезда развернуть… Давайте, давайте, добивайте меня! Хоть бы раз помог кто-то, а не тока критиковать! У меня даже кабинета своего нет, пока Милованов хрен знает куда на поездах катается!

Милованов: Не хрен знает куда, а в Трускавец!

Верочка (из угла комнаты, клацая тёмным маникюром по клавишам макбука): Внесено в стенограмму! Пойти что ли в туалет, селфач зафигачить… нечасто я в Кабмине бываю…

Пристайко (выныривает из айфона): Так, я не понял, а чё это вы куда-то за границу катаетесь, а министерство закордонных справ не в курсе?

Дубилет (быстро): Спокойно, Вадим, спокойно, Трускавец – это Украина.

Пристайко (воодушевлённо): Да? Класс! Тогда сегодня в двенадцать-ноль-ноль мы начнём там разведение войск!

Андрей Загороднюк (министерство обороны): Блять. Ну хоть сейчас можешь помолчать, а?

Криклий: Куда разведение, какое разведение, ты что, с ума сошёл?

Гончарук (про себя): Фуууух, ну хоть один в областях Украины разбирается…

Криклий: … Никто ничего не разводит, пока я не разверну поезда!

Гончарук (тоскливо): Почему у нас нет министерства географии…

Милованов (вскакивает): А что, у нас есть войска в Трускавце? Серьёзно? А зачем?

Андрей Загороднюк: Да йоп же ж вашу!…

Фёдоров (тихонько): Ну хоть про меня забыли.

Верочка (всё ещё печатает): Внесено в стенограмму, солнечные вы мои!

Криклий (кричит): И это я вам ещё про самолёты не рассказал!..

Все кричат, ругаются, тыкают друг в друга пальцами, летают бутылочки «Бонаквы», Верочка спокойно улыбается и отпивает кофе. За огромными окнами – поток людей и машин, дальше – холодный осенний парк, переживший сотни министров.

Гончарук (вскакивает): Хватит! Вы чего? Вы министры, или где? Тихо! ТИХОООО!

Милованов (обиженно): Не, а чего он, а?

Дубилет: Я в тебя сейчас не только бутылкой – я в тебя стулом брошу! (вскакивает со стула и пытается его поднять. Кряхтит, но не может).

Милованов: А я… А я… А у меня даже карточки Монобанка нет!

Дубилет: ШТААА?

Гончарук (падает в кресло): Это 3,14здец. Зоряна, вы же врач, сделайте что-то!

Зоряна Скалецкая (МинЗдрав): Я юрист, а не врач.

ВСЕ ХОРОМ: ШТАААА?

Верочка (спокойно): Алексей, может кофе принести? А то что-то обстановка накаляется…

Гончарук (тяжело дышит): Да! Принесите! На всех!

Верочка (гибко поднимается и красивой походкой направляется к двери. Дубилет провожает её глазами и нервно облизывается): Минуту, сейчас будет.

Гончарук (обводит министров тяжёлым взглядом): Что ж вы за министры такие… Стульями кидаетесь, спорите, оскорбляете… Стыдно! Вадим, ты чего в айфон уставился? Оксана Васильевна, спрячьте пистолет!

Оксана Коляда (МинВет): Какой пистолет? (недоумённо смотрит на «Глок-19» у себя в руке) Ой… а когда откуда он у меня? Хм, и патрон в патроннике…

Верочка (из-за двери): Это мой! Оксаночка, это я вам место заняла, на стул положить было нечего. Я сейчас заберу!

Гончарук: Блять. Кабмин, рамки, охрана, режим секретности – всё похрену. Приходит с пистолетом, место занимает, понимаешь… Ну вот как? Вера! Верочка! Где там кофе?

Верочка (по-прежнему из-за двери): Алексей, кофеварка греется! Тут её с розетки кто-то отключил, самокат заряжал!

Гончарук (устало трёт лоб): Когда, когда ж уже вы забудете про этот самокат… Верочка, мне с сиропом. И молока побольше.

Милованов (улыбается): Мне можно с коньячком!

Дубилет (хмуро): Да, давай прям с утра бухнём, да? Нахреначимся прям на кабмине, не, ну а шо? И это я ещё не озвучил, зачем ты в Трускавец ездишь!

Милованов (снова вскакивает): Да что ж такое! Когда ж ты от меня отстанешь! Командировочные зажал и ещё и достаёт! Зоряна, ну скажи ты ему!

Скалецкая: Я не врач, конечно, но и так понятно, что вам всем надо успокоиться. Чего вы такие нервные?

Алёна Бабак (министерство развития общин): Да, пожалуйста, давайте успокоимся! (Смотрит на эппл-вотч) У меня пульс зашкаливает!

Пристайко (подымает голову от айфона): А вы ээээ… простите, – кто?

Алёна Бабак: Министр, вообще-то! Общин и территорий!

Пристайко (задумчиво): О как. Не знал, шо такое министерство есть… а чем оно занимается?

Алёна Бабак (с издёвкой): А из названия не понятно, да?

ВСЕ ХОРОМ: Нихрена не понятно!

Дубилет (быстро): Алёна, а вы в бухгалтерию копию паспорта занесли?

Скалецкая: Не, ну точно, нервы – ни к чёрту. Всё таки интересно – почему?

Верочка (появляется с подносом, на котором стоят разновеликие чашки): Потому что технократы. Новые лица, из бизнеса… Алексей, вот ваш американо.

Гончарук (недоумённо): Я латте хотел, вообще-то!

Верочка: Не получится (кивает на свой столик), большая чашка занята. Тимофей, а вам – с коньячком, как просили!

Милованов: Ай, Верочка, добрая душа, дай вам, Бог, здоровья и экономической стабильности. И вообще, а приезжайте ко мне в Трускавец!

Фёдоров (недовольно): А я кофе не буду, я и так нервный!

Криклий (отпивает кофе): Значит смотрите, по авиации… Мммм, а вкусно, спасибо, Верочка… Короче. Есть идея…

Гончарук (быстро): Так, всё. Задолбали. Работаем по повестке, бо питань багато, а часу – обмаль! (открывает блокнот и начинает зачитывать список вопросов)

Пристайко (наклоняется к Фёдорову, шепчет): Миша, Миша… слышь?

Фёдоров: Шо, Вадик? Давай потом, после нарады, а?

Пристайко: У меня важно (подсаживается ближе к Фёдорову). Ты ж цифровой вице-премьер, шаришь в ай-ти, тебе как раз по профилю… Слушай, ну реально важный вопрос. Про диджитализацию.

Фёдоров (устало): Ну давай, шо у тебя.

Пристайко (протягивает ему свой айфон): Как в инсте фотку профиля поменять, а? Долбусь уже час. Нихрена не понятно…

Фёдоров (закрывает лицо руками): Блять.

Верочка (довольно клацает в макбуке): Внесено в стенограмму. Солнечные вы мои…