Кирил благословил Януковича…

Что-то тут не так…

Из каких соображений – не пойму.   И душа не принимает , а ей видней.

Достойно ли есть Церкви Христовой опираться на  откровенных воров  и  бандюг?

Сказано ведь «Блажен муж иже не иде на совет нечестивых…»

Не  утрачивает ли Церковь  при этом силу духовную?

Если соль перестанет быть соленой, что  и кто сделает ее соленой?

 

 Равноапп. Мефодия (885г.)и Кирилла (869г.), учителей Словенских. Память 24 мая (нов. стиль).

Родные братья Кирилл и Мефодий происходили из благочестивой семьи, жившей в греческом городе Солуни (в Македонии). Они были дети одного воеводы, родом болгарского славянина. Святой Мефодий был старшим из семи братьев, святой Константин (Кирилл — его монашеское имя) — самым младшим.

Святой Мефодий сначала служил, как и отец его, в военном звании. Царь, узнав о нем, как о хорошем [ Читать дальше ]

Мы регулярно пишем о том, в чем смысл тех или иных трудных мест Библии, опровергаем устоявшиеся заблуждения. Но слишком часто приходится сталкиваться с более общей проблемой — с неумением вообще адекватно воспринимать текст, и тем более текст Священного Писания. Почему это происходит? Дело в недостатке образованности или в каких-то особенностях мышления? Одинаково ли прочтут один и тот же текст «технарь» и «гуманитарий»? И что может помочь тому, кто хочет понимать библейский текст? Об этом мы беседуем с доктором филологических наук, библеистом Андреем Десницким.


Убить всех плохих


— Андрей Сергеевич, давайте для начала разберемся, а в чем вообще проблема. Что такое «неправильное понимание текста»? Это понимание с точностью до наоборот или какие-то частные ошибки?


— Приведу такое сравнение. Недавно на экраны вышел очередной фильм по льюисовским «Хроникам Нарнии» — «Покоритель зари». Понятно, что у кино и у литературы разные художественные языки и что сделать идеальную экранизацию невозможно. Но здесь, в фильме, мы видим вообще несколько иную историю, нежели в книге. У Льюиса это история про путешествие. Принц Каспиан стал королем и вспомнил, что были семь лордов, которые исчезли во время правления его отца. Выросший без отца мальчик, естественно, хочет найти тех, кто был рядом с его отцом и может о нем что-то рассказать. Потому-то юный король и отправляется в путешествие. И каждый участник путешествия, сталкиваясь с разными событиями, по сути, встречает себя.

Что получилось в фильме? Очередная история борьбы Добра и Зла. Чтобы Добро победило, надо собрать семь артефактов, мечей, и положить их на стол Аслана. Лорды сами по себе никому не интересны, они — носители артефактов. Логика фильма вполне соответствует логике компьютерной игры, в которой борются две группировки,  выполняют квесты, а чтобы их выполнить, надо набрать сторонников посильнее.

При этом если говорить о сюжете фильма, то он почти не изменился по сравнению с книгой. Эпизоды те же самые, герои те же самые, и даже выглядят они (особенно мыш Рипичип) примерно такими, какими их себе и представляешь. То есть нельзя сказать, что создатели фильма что-то явно переврали. Нет, всё там довольно близко к тексту. И в то же время — совсем другая история.

Так вот, когда люди читают Библию, зачастую происходит примерно то же. Я не беру случаи, когда человек явно неадекватен или когда он сознательно перевирает. Нет, речь о вменяемом и добросовестном читателе. Но вот читает он текст — и вроде бы правильно понимает все идеи, верно запоминает сюжет, не путает героев... а при этом история у него превращается во что-то совершенно другое. Иногда непонимание оказывается трагическим.

— Например?

— Когда европейцы высадились в Америке, то чем более они были благочестивыми, тем больше зла творили. Какой-нибудь грубый конкистадор искал золота и женщин, и кровь проливал лишь с этой целью. А благочестивый пуританин видел ситуацию не иначе как в контексте ветхозаветной книги Иисуса Навина, где богоизбранный народ должен уничтожить язычников. Ему, благочестивому пуританину, не золото и женщины были нужны, а нужно было захватить эту землю, уничтожив коренные народы. Поэтому где прошли конкистадоры, индейцев до сих пор много, а где прошли пуритане, их практически не осталось. Именно потому, что пуританин читал Библию и относился к ней очень серьезно. В истории Иисуса Навина он видел не только позволение, но и предписание. Если верующий народ пришел на землю, где живут неверующие, то он должен всех этих плохих людей убить, и тогда заживет хорошо и счастливо. Глядя на современную Америку, мы не до конца понимаем, насколько же такая парадигма и доныне присутствует в сознании американцев — даже не очень религиозных.


Или возьмем те же псевдохристианские секты. Ни одна из них не возникает оттого, что приходит человек и говорит: «Выкиньте Библию, там всё ложь, а я вам расскажу, как на самом деле было». Обычно он скажет: «Откройте Библию, прочитайте, что там написано, а я вам объясню, что это значит на самом деле». И дальше может начаться что угодно, вплоть до самых изуверских вещей. Да что там секты — взять тех же «пензенских затворников» или «младостарцев», которые любую свою дикость обосновывают священными текстами.




Не всё, что в голову взбредет...


— В чем же причина? В том, что библейский текст трудно понять правильно, не имея специального филологического и богословского образования? Может, правы были средневековые католики, запрещавшие мирянам чтение Библии?

— Насколько библейский текст понятен, однозначно сказать трудно. Точнее, надо уточнять, о каком уровне понимания и о каких конкретно местах идет речь. Библейский текст написан на древних языках, еврейском и греческом, и есть такие темные места, которые никто не понимает до конца — есть лишь догадки, гипотезы. Но это чаще всего касается вещей второстепенных, поэтических оттенков. Бывает, однако, что некие слова и выражения становятся предметом богословских дискуссий. К примеру, у апостола Павла в Послании к римлянам есть фраза Посему, как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили (Рим 5:12). Как понимать слова «в нем все согрешили»? Одни богословы говорят, что грехопадение Адама и Евы сделало повинным во грехе весь человеческий род. Другие считают, что все согрешили таким же образом, как Адам, и нет ни одного человека, который не повторил бы его греха — кроме Христа, разумеется.  Что именно здесь подразумевал Павел, из оригинального текста не очень понятно. Из него можно вывести и то, и это.

Но из этого примера вовсе не следует, что из Библии можно вычитать всё, что взбредет тебе в голову. Безусловно, есть совершенно четкие границы, есть основные библейские идеи, и чтобы их понять, вовсе не обязательно заканчивать филфак МГУ или Духовную академию. Просто, читая текст, не нужно сразу же делать из него глобальные обобщения. Взять тот же пример с книгой Иисуса Навина. Она рассказывает об одном эпизоде — о том, как по велению Божиему израильтяне пришли в землю обетованную и истребили значительную часть населявших ее людей. Можно обсуждать и объяснять, как и почему это было сказано, но нельзя это обобщать и делать выводы в духе «раз можно было израильтянам, то можно и нам». Нет, нельзя — потому что это было сказано конкретному народу в конкретной ситуации.


— Но ведь многие люди уверены, что всё сказанное в Библии — это прямое обращение к нам, ее читателям, что описанные там события — это не просто какая-то древняя история, а пример для нас...

— Такие люди слишком примитивно понимают богодухновенность библейского текста. Они воспринимают Священное Писание как инструкцию, как  руководство пользователя. Нажал эту кнопку — и будет такой-то результат, нажал ту — другой. Причем всегда будет, во всех случаях. Но такой подход к Библии неверен в принципе.


Неверен потому, что Библия — это прежде всего священная история. Ветхий Завет — история израильского народа, Новый завет — история Иисуса и Его первых учеников. Всё, что есть и в Ветхом, и в Новом Заветах, поставлено в исторический контекст. Закон был дан не вообще кому-то, а израильскому народу. Христос пришел не вообще куда-то, а родился в Вифлееме, бльшую часть жизни прожил в Назарете, вышел на служение в Иерусалим, ходил в другие города обетованной земли, говорил с конкретными людьми в конкретной обстановке.


С другой стороны, речь идет не просто об истории, а о священной истории. Поэтому мы читаем текст Библии не просто как источник сведений о жизни в Палестине первого века, а как источник вечных истин и вечных ценностей. Люди неизбежно абсолютизируют то, о чем прочли в Библии. Но и абсолютизировать можно по-разному. Можно делать это, не забывая об исторической реальности, — а можно, наоборот, никакого внимания на реальность не обращать, вытаскивая из Библии цитаты для подтверждения собственных мыслей, утрачивая тем самым всякую связь с реальностью.


Самые первые еретики в истории христианства — это гностики. Они с большим уважением относились и к Евангелию, и к Христу. Просто Он занимал какое-то скромное место в сложной системе их собственных построений. Гностиков сейчас почти не осталось, но у некоторых богословов получается нечто очень похожее. Конечно, они цитируют Библию, конечно, ссылаются на слова Христа, но эти слова занимают довольно скромное место в их сложных и по-своему красивых богословских схемах.


Физики и лирики


— Может быть, дело в том, что у некоторых людей мозги просто «заточены» на выстраивание из всего и вся таких вот красивых схем? В том числе и из текста Библии?

— Это действительно так. Говоря упрощенно, люди делятся на «физиков» и «лириков», иначе говоря, людей с техническим и с гуманитарным складом мышления. И они по-разному воспринимают библейский текст. Исключения бывают, но довольно редко — например, когда человек, получивший техническое или естественно-научное образование, параллельно с этим очень серьезно занимался чтением гуманитарной литературы.


Дело вот в чем: «технарь», в идеале, говорит языком математики, то есть оперирует некими нематериальными понятиями. Интеграл, логарифм — это же умозрительные конструкции, их нет в окружающем нас мире. Привычка к таким построениям ведет к тому, что вообще всё вокруг начинает восприниматься сквозь призму абстракций. Ярчайший пример — талантливый, по словам коллег, математик Фоменко, придумавший «новую хронологию». Он, глядя на историю, не видит в ней никаких событий, а видит лишь ряд цифр, в котором обнаруживает некую закономерность и возводит ее в абсолют. Его интересует, как выстроить эту последовательность цифр наиболее логичным и рациональным образом. А далее, исходя из таких построений, он уже судит о том, что было в истории.


Конечно, это наиболее гротескный пример. Но, пускай и не в такой степени, многие люди используют подобный же подход к восприятию истории. Берут какие-то отдельные цитаты, какие-то отдельные факты, выстраивают между ними причинно-следственные связи, то есть пользуются методологией, скорее уместной в естествознании, чем в истории.


В XIX веке историки-позитивисты пытались описать «что было на самом деле». Сегодня от такого подхода отказались, потому, что мы не знаем всех подробностей и никогда не узнаем. Как выразился один историк, «адекватное описание Столетней войны — это сама Столетняя война». В любом другом описании неизбежно будут упущены существенные детали.


Но что же тогда делает историк? Он находит, как это называется, некий метаязык описания действительности, описывает некую часть произошедших событий, актуализируя ее для современников, показывает взаимосвязь этих событий, говорит: «видимо, происходило вот это и вот это, по таким-то причинам» — то есть выстраивает теоретическую модель. Но эта модель — вероятностная. Ее можно принять или не принять. Главное, что события описываются не как некие абсолютные истины, не зависящие от наблюдателя, а как возможные версии, важные именно для современного человека. Глядя на них, человек начинает понимать какие-то закономерности мира, в котором живет, открывает что-то для себя.

Поскольку Библия — это священная история, то она может быть адекватно понята именно в такой исторической парадигме.




— Как все-таки связаны различия в гуманитарном и техническом мышлении с чтением текста Библии?

— Просто те же подходы, применяемые к Библии как к истории, применяются к ней и как к тексту. Здесь уже мы переходим к филологии, которую Сергей Аверинцев называл «службой понимания». Вот перед нами лежит текст на древнем языке. Наша задача — понять его. Конечно, нам нужен словарь, нужна грамматика этого языка, но главное — нужен переводчик. А переводчик — это всегда интерпретатор. Порой ведь как бывает? Человек берет словарь, выписывает все возможные значения каждого слова, отбирает самые ему понравившиеся, потом соединяет эти значения в произвольном порядке. Получается перевод, который не имеет ничего общего с любым разумным толкованием этого текста. А вроде бы перевел по словарю, предложил свое толкование... принципиально игнорируя при этом законы строения текста. Когда такое происходит с отдельными словами, это легко распознать. А когда то же делается с риторическими конструкциями?


Вновь приведу в пример послания апостола Павла, на которых в значительной мере построено христианское богословие. Павел ведь не читал курс лекций по систематическому богословию, не писал катехизис с вопросами и ответами. Он писал письма конкретным христианским общинам, столкнувшимся с конкретными трудностями. Письма, насыщенные риторикой, где Павел страстно, горячо спорит со своими оппонентами. Он опровергает какой-то аргумент, приводя всё, что только можно сказать против него. Но это не значит, что он не нашел бы никаких доводов в пользу этого аргумента, если бы его аудитория ударилась в противоположную крайность и надо было бы их разубеждать в совсем другой ошибке. Например, Павел возражает тем, кто считает, что человек спасается только делами закона. Подходя к аргументации Павла формально, можно подумать, будто он вообще полностью отвергает закон, и подкрепить такое понимание нарезкой цитат. Но в другой ситуации, споря с другими людьми, опровергая другие заблуждения, Павел отзывается о законе иначе, говорит о нем как о «детоводителе ко Христу», говорит о том, что у закона есть своя ценность.


Так вот, «технарский подход» в том и заключается, что из текста Священного Писания выхватываются какие-то риторические фразы и затем из них, как из кирпичиков, строятся какие-то богословские конструкции. Почему это происходит? Чаще всего не из злонамеренности, а из искреннего убеждения, что каждое слово имеет абсолютно точное значение, что существуют термины, стопроцентно описывающие реальность.


Эту проблему, кстати, прекрасно видели святые отцы. В свое время у Василия Великого и Григория Нисского была полемика с евномианами. Евномиане — это было такое течение в арианстве, утверждавшее терминологичность богословия. Они говорили: «Если Христос — Сын Божий, значит, Он рожден от Бога, а следовательно, Он возник позже Бога». Евномиане считали, что слово «рождение» абсолютно понятно и исчерпывающим образом описывает отношения сына и отца, видели в нем синоним слова «сотворение». А святые Василий Великий и Григорий Нисский доказывали им, что это не так, что любое слово — всего лишь способ описать для нас таинство, причем способ далеко не единственный. Эти святые, можно сказать, задолго до современного литературоведения создали теорию библейских метафор. Метафора — это описание реальности через образ. Не через термин, а через образ, воздействующий не столько на логическое мышление, сколько на воображение.


Так вот, Библию очень часто пытаются разобрать на кирпичики-термины, в то время как в ней гораздо больше метафор. К примеру, нигде в Евангелии нет определения «царствия Божия». Нигде Христос не говорит: «записывайте определение царствия Божия, потом Мне конспекты сдадите». Нет, вместо этого Он рассказывает истории о рыбаках, о винограде, о горчичном зерне, о закваске... Почему? Да потому, что через образ до человека доходит гораздо больше, чем через сухие факты.


Еще одна особенность «технарского» мышления применительно к чтению Библии — это неумение воспринять конкретное место в более широком контексте. Выхватывается какое-то слово, какая-то фраза, какой-то эпизод, и из этого делаются глобальные выводы. Для гуманитарного же мышления характерно стремление воспринимать текст как единое целое, понимать частное в контексте общего.


— Вы изложили опасности «технарского подхода». Значит ли это, что «гуманитарный подход» априори лучше и в нем нет своих опасностей?


— Конечно же, гуманитарный подход чреват своими опасностями. Он нередко вырождается в болтовню о «прекрасном», о своем личном восприятии. Можно сказать бесконечно много — и вместе с тем ничего не сказать. Вместо того чтобы поставить конкретную проблему или показать в тексте нечто неочевидное для читателя (в чем и заключается смысл гуманитарных исследований), начинаются размышления на тему «мне так кажется», «мне так видится». Причем такие мысли могут иметь четкую структуру, но далеко не всегда они имеют отношение к обсуждаемому тексту. Кстати, тут гуманитарное мышление может порождать ту же ошибку, что и технарское — когда в поле зрения попадает всего одна деталь, и из этой детали выстраиваются какие-то глобальные умственные конструкции.

 

Читайте Пушкина


— Ну а что можно посоветовать людям, чтобы не делать таких ошибок при чтении Библии?

— Я думаю, повезло тем, у кого в школе был хороший учитель литературы, который не занимался болтологией или проталкиванием каких-то идей, а показывал, как текст устроен, чем он отличается от набора фраз.


Но это редкое везение. Что же можно сделать здесь и сейчас? Мой ответ может показаться странным. Попробуйте почитать Пушкина. Например, перечитать «Повести Белкина», понять, как они устроены, почему объединены в сборник, что общего в этих историях о разных людях, каков тут был авторский замысел, почему они написаны так, а не иначе. То есть сделать в отношении самих себя, взрослых, работу учителя литературы.


А еще я могу напомнить совет владыки Антония Сурожского, который говорил о том, что, когда читаешь Евангелие — не надо торопиться все залакировать. Наоборот, надо отмечать все, что вызывает твое несогласие, недоумение, непонимание — это может стать стимулом для дальнейшего роста, для внутренней духовной работы. Не надо торопиться найти ближайший простой ответ и заткнуть им дыру.



Автор: КАПЛАН Виталий 


05.04.2011


Фома № 4/96

 
                         


                                                     С Новым годом и с Рождеством Христовым , господа !




                              Волхвам в небе звезда явилась ,
                              Среди волнений и тревог ,
                              И путь - дорога вдруг открылась ,
                              Туда , где указал им Бог .


                              Иголку не найти в пустыне ,
                              Коль не указан святой путь ,
                              Господь дал весточку о сыне ,
                              Где можно на него взглянуть .


                              Свет божий с неба ярко лился ,
                              И волхвам видеть суждено ,
                              Мессия в этот час родился ,
                              Христос , что ждали уж давно . . .


                              Сейчас живём мы в веке бурном ,
                              Но давность лет и пыль веков ,
                              Над именем не властно чудном , -
                              Он мир избавил от грехов . . .


                              Грядущее покрыто тайной ,
                              Но рано подводить итог ,
                              От всякой напасти случайной ,
                              Спаси и сохрани нас Бог !

(часть II)

– «Почему к Богу в наше время чаще приходят от горя и страдания?»

– Прежде всего – не в наше время, а всю историю. У нас есть замечательная русская пословица: пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Когда у нас все хорошо, мы забываем о смысле жизни, о вечной жизни, о том, что есть Бог, забываем о самой совести, и живем часто как бессовестные. «Вечная жизнь на земле!» – вот откуда это происходит, здесь ничего нового нет, всю историю продолжалось и будет продолжаться такое явление. Люди живут плоско: «Вот сейчас хорошо, и ничего мне больше не надо», и это большинство – мы ведем животный образ жизни. Но есть люди, у которых ума оказывается побольше. Они задумываются над смыслом жизни, над смыслом всего бытия, задумываются, а есть ли действительно эта загробная жизнь? Есть ли Бог, или нет? Причем есть такие, которые буквально не находят себе покоя, – кстати, яркая иллюстрация того же Игнатия (Брянчанинова); игумен Никон (Воробьев) готов был покончить самоубийством от бессмыслицы этой жизни – просил: «Господи, скажи!». Вот Варвара оказалась настоящей умницей, которая задумалась над этими вопросами. Она имела искреннее искание, а не любопытство философствующего рассудка, как, например, афиняне, которые ничего так не любили, как узнать что-нибудь новенькое; ведь можно и богословием заниматься развлекаясь – не для того, чтобы понять человека, понять, что мы должны делать, по какому пути идти, какие опасности встречаются на пути христианской жизни. Нет, будем заниматься просто богословием, развлекаясь: «А как понять то, а как понять это?», и всю жизнь проведем в этой развлекаловке. А есть истинные души, которые бескорыстно, не ради развлечения, ищут именно истину, и тогда Господь, видя их истинные искания, открывается им. Поразительно, как это было у игумена Никона, когда даже звон с неба был; после этого он питался малым хлебом и пятью картошинами, и больше ему ничего не надо было – молодой человек, двадцать два года, за стенкой молодежь гуляет, его приглашают, а он глух к этому. Вот какая сила бывает у некоторых людей! Я думаю, это люди, которые, видимо, по природе получили десять талантов, в отличие от многих, имеющих только один (и тот часто в землю зарывают). Вот откуда у Варвары все это, вот кто она. Вот почему ее и прославила Церковь.

– Алексей Ильич, многие люди, в том числе и некрещеные, далекие от Церкви, читали Новый Завет и соглашаются, что там есть очень хорошие истины, но не верят в подлинность Нового Завета и мучаются этим вопросом. Что гарантирует истинность Нового Завета и того, что случилось с Иисусом?

– Я считаю, они перепрыгивают некоторые предшествующие шаги. Недаром говорят, что есть логическая цепь и невозможно ответить на вопрос, который находится где-то в середине. Надо начинать с начала – до тех пор, пока это начало не обсуждено, не выяснено, невозможно говорить о последующем. Нужно говорить не об истинности Нового Завета, потому что этот вопрос в середине цепи, а об истинности христианства. Есть ли какие-то аргументы – не личное мнение, а объективные аргументы, – которые бы показали нам, что эта религия не имеет земного происхождения? Что в этой религии совершенно очевидно проявляются сверхъестественные силы? Что это та религия, которая могла быть только от Бога? Если мы сумеем в этом убедиться, тогда нам станет понятно, что Новый Завет – это Откровение Самого Бога, и тогда мы его примем с полным доверием. Вот какая должна быть логическая цепь. А так как доказать, что такой-то есть святой? Он творит чудеса – и йог творит чудеса. У него были экстазы – и йог этого достигал. Попробуйте, порассуждайте мысленно. Нельзя так вырывать из контекста, все нужно начинать сначала, тогда будет ясно.

[ Читать дальше ]

(Продолжение следует)

Беседовал Сергей Кириллов Расшифровка аудиозаписи – Елена Повышева

ПРАВОСЛАВНАЯ ГАЗЕТА

Если есть время, полностью беседу можно посмотреть по ссылкам http://tv-soyuz.ru/programms/lectures/lektsii-osipova/at11539 и http://tv-soyuz.ru/programms/lectures/lektsii-osipova/at11540

– Здравствуйте! Меня зовут Сергей Кириллов, и сегодня в студии телеканала «Союз» в Андреевском монастыре Москвы вторая встреча с профессором Московских Духовных академии и семинарии Алексеем Ильичом Осиповым.

Здравствуйте, Алексей Ильич!

– Здравствуйте!

– Дорогие друзья, после первого эфира с Алексеем Ильичом, который состоялся 9 июня, долгое время мы получали и продолжаем получать ваши вопросы, адресованные профессору. В общей сложности их несколько сотен. Задать их Алексею Ильичу все просто физически невозможно, поэтому для сегодняшней встречи мы выбрали из них наиболее актуальные для многих наших зрителей.

Свои вопросы вы можете присылать на электронную почту телеканала либо передавать по телефону. Возможно, ответы на них прозвучат в наших будущих встречах.

Алексей Ильич, разрешите начать нашу беседу с вопроса, который волнует, и даже более, значительное количество христиан как в нашей Церкви, так и в других Поместных Церквах. Это проблема глобализации и, как одна из ее сторон,– проблема цифровой идентификации граждан. Как-то стало уже привычным осмеивание тех, кто боится штрих-кодов, ИНН, трех шестерок – тех, кто считает эти явления «печатью антихриста», но ведь проблема на самом деле гораздо глубже и серьезнее. Понятно, что ИНН не «печать антихриста», но ведь все это – всевозможные чипы, системы ГЛОНАСС, и т.д. – маленькие кирпичики построения системы контроля над людьми. Настолько тоталитарной, что тому же Сталину и не снилось! Спутниковая система ГЛОНАСС, например, способна определить местоположение человека с точностью до метра, а разрабатываемые сейчас биочипы – не просто контролировать человека, но и влиять на его поведение! И это не выдумки «пензенских затворников», а реальность. К чему ведет построение такой системы, такого «электронного концлагеря», в чьей власти она окажется в результате и как будет использоваться – описано в откровении Иоанна Богослова. Почему же любые разговоры на эту тему подвергаются осмеянию, а людей записывают в «сектанты от Православия»? Неужели это действительно не несет никакой угрозы? Можно ли как-то противостоять построению этой антихристианской системы? В общем, если можно, развернуто – может быть, даже в виде микролекции – разъясните, пожалуйста, нашим зрителям христианское отношение к цифровой идентификации и электронному контролю. Так ли все безобидно?

– Мы попадаем сейчас в шахматную ситуацию, которая называется патом: когда королю уже некуда ходить. Научно-технический прогресс сейчас развивается именно в том направлении, которое должно привести к абсолютно тоталитарному режиму во всемирном масштабе. И избежать его совершенно невозможно. Потому что таков общий принцип развития. Такова, в конечном счете, и та невидимая цель, к которой ведет научно-технический прогресс наше человечество. Поэтому глобализация – это естественный процесс. Как его можно оценить с христианской точки зрения? Поскольку логика научно-технического развития именно такова, как я сказал, в этом нет никаких сомнений, то христианское отношение к нему может быть только одно: духовное и нравственное неприятие всех отрицательных моментов, которые сопрягаются с этим развитием. Вы сейчас указали на то достижение техники, когда человека можно найти в любой точке мира, узнать многие подробности, можно все прослушать, можно и увидеть. Может быть, скоро дойдут до того, что научатся мысли читать... Это тем более делает христиан более внимательными к себе. Наша задача какая? Не погрешать против совести, той, которая наполнена заповедями Божиими. Меня несколько удивляют эти страхи, что обо мне будут все знать. Хорошо, знайте. А чего я, интересно, боюсь? К тому же (об этом сейчас много говорят) спецорганы всю историю следили за людьми. Сейчас эти наблюдения спецорганов за каждым гражданином дошли до очень высоких степеней. Поэтому стоит вопрос: а что лучше нам? Чтобы за нами наблюдали открыто и мы знали, что каждый наш шаг просматривается? Или чтобы мы этого не знали, но каждый наш шаг так же бы просматривался и каждое наше слово так же бы прослушивалось? Конечно, лучше знать, чем в незнании наделать таких глупостей, которым впоследствии сам буду не рад.

[ Читать дальше ] Продолжение следует)

Беседовал Сергей Кириллов Расшифровка аудиозаписи – Елена Повышева

ПРАВОСЛАВНАЯ ГАЗЕТА

Если есть время, полностью беседу можно посмотреть по ссылкам http://tv-soyuz.ru/programms/lectures/lektsii-osipova/at11539 и http://tv-soyuz.ru/programms/lectures/lektsii-osipova/at11540

Тайная проповедь Евгения Шварца

«Как он дышит, так и пишет…»


Современному человеку имя Евгения Шварца в общем-то известно: на основе его пьес в советские годы было снято немало популярных «семейных»
фильмов, которые продолжают смотреть и до сих пор – «Обыкновенное чудо», «Золушка», «Марья- искусница». Кто-то, возможно, читал и сами его пьесы – они не раз издавались. Но нельзя сказать, что творчество Шварца сейчас пользуется массовым спросом и вызывает повышенный интерес – притом, что изданы его четырехтомник и однотомник с дневниками, статьями и письмами и юношескими стихами. В Шварце видят всего лишь сказочника, который когда-то сеял «разумное, доброе, вечное», но безнадежно отстал от проблем нынешней жизни.


Такой взгляд несправедлив. Шварц способен сказать современному человеку – особенно думающему, ищущему – очень многое. На протяжении всего своего творчества, в собственных повестях и пьесах, в пьесах-сказках по мотивам произведений Андерсена, Евгений Львович предлагал людям вникнуть в смысл жизни, увидеть суть и, пока не поздно, уничтожить ростки зла в бессмертных своих душах. Не поучая никого, мягко советовал быть мудрыми и делать «правильные» выводы.


Николай Чуковский (писатель, сын Корнея Чуковского – В. С.) в статье «Высокое слово – писатель» говорил, что «...его (Шварца) пьесы начинаются с блистательной демонстрации зла, глупости во всем их позоре и кончаются торжеством добра, ума и любви». Так почему же Шварц постоянно говорил об этих понятиях? Потому лишь, что сам был порядочным человеком? Думаю, дело не только в этом. Булат Окуджава весьма точно сказал о писательском труде: «Как он дышит, так и пишет...». А ведь такой взгляд на творчество восходит к словам Христа: От избытка сердца говорят уста (Лк 6:45).


Чем же дышал Евгений Шварц? Многие его современники наверняка сильно удивились бы, узнав, что он – всерьез верующий православный христианин, который, в общем-то, не слишком и маскировался.


Служба на всю жизнь


Первое посещение церкви, которое запечатлела его память, произошло летом 1899-го в Екатеринодаре (с 1920 года – Краснодар – В.С.), где жили родные его отца. В дневнике за 1954 год Шварц так рассказывает об этом: «Я стою, судя по всему, в алтаре. Священники в белых ризах служат, поют, взмахивая кадилом… На блюде лежит нечто полукруглой формы… Эту странную службу я запомнил отчетливо на всю жизнь. И часто в нее играл, поворачиваясь величественно и взмахивая кадилом». [ Читать дальше ]

С Праздником Введения во храм 
Пресвятой Богородицы


Тропарь и Величание Введению во храм Пресвятой Владычицы Богородицы
Предпразднству, глас 4:
Радость предобручает всем Анна ныне, / печали сопротивный плод прозябши, едину Приснодеву, / Юже и приводит, молитвы исполняющи, / днесь веселящися, в храм Господень, / яко сущий храм Бога Слова и Матерь чистую.

Празднику, 
Днесь благоволения Божия предображение, / и человеков спасения проповедание, / в храме Божии ясно Дева является, / и Христа всем предвозвещает. / Той и мы велегласно возопиим: / радуйся смотрения Зиждителева исполнение.

Величание:
Величаем Тя, / Пресвятая Дево, /Богоизбранная Отроковице, / и чтем еже в храм Господень вхождение Твое.

Праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы – предвозвестие благоволения Божия к человеческому роду, проповедь спасения, обетование Христова пришествия.
Велик и знаменателен настоящий день в жизни Богоматери, ставший предзнаменованием того, что Пресвятая Дева будет поставлена превыше не только святых, но даже Ангелов, Херувимов и Серафимов.
Божественный Промысл остается непостижимым Начальствам и Властям на Небесах, только через Церковь они познают, в чем состоит домостроительство тайны, сокрывавшейся от вечности в Боге.
Праздник Введения Пресвятой Богородицы во храм возник на основании Церковного предания, дабы пролить свет на «исполнение Зиждителева смотрения» (тропарь праздника), совершившееся на этот раз в предъизбранной Деве, посвятившей Себя служению Богу. Церковь нарушает молчание Священного Писания, раскрывая неисповедимые пути Господни, которые готовят Вместилище для Божественного Слова: «от пророков проповеданную и в храм приведенную прежде век пронареченную Матерь и в последняя лета явльшуюся Богородицу» (стихира на литии), Которая «вводится днесь» во святая святых как «священное сокровище славы Божией».

Введение во храм Пресвятой Богородицы совершилось, по Церковному преданию, следующим образом. Родители Девы Марии, праведные Иоаким и Анна, молясь о разрешении неплодства, дали обет, если родится дитя, посвятить его на служение Богу. Когда Пресвятой Деве исполнилось три года, святые родители решили выполнить свое обещание. Собрав родственников и знакомых, одев Пречистую Марию в лучшие одежды, с пением священных песен, с зажженными свечами в руках привели ее в Иерусалимский храм. Там встретил Богоотроковицу первосвященник со множеством священников. В храм вела лестница в пятнадцать высоких ступеней. Младенец Мария, как только Ее поставили на первую ступень, укрепляемая силой Божией, быстро преодолела остальные ступени и взошла на верхнюю. Затем первосвященник Захария, по внушению свыше, ввел Пресвятую Деву в святое святых, куда из всех людей только раз в году входил первосвященник с очистительной жертвенной кровью. Все присутствовавшие в храме дивились необыкновенному событию.

Праведные Иоаким и Анна, вручив Дитя воле Отца Небесного, возвратились домой.
Глубокой тайной покрыта земная жизнь Пресвятой Богородицы от младенчества до вознесения на Небо. Сокровенна была и Ее жизнь в Иерусалимском храме. «Если бы кто спросил меня, - говорил блаженный Иероним, - как проводила время юности Пресвятая Дева, - я ответил бы: то известно Самому Богу и Архангелу Гавриилу, неотступному хранителю Ее».
Но в Церковном предании сохранились сведения, что во время пребывания Пречистой Девы в Иерусалимском храме она воспитывалась в обществе благочестивых дев, прилежно читала Священное Писание, занималась рукоделием, постоянно молилась и возрастала в любви к Богу.
Каждая душа христианская может находить в храме такое же блаженство, какое находила в нем Пресвятая Дева, введенная в храм Господень с юных лет.

Грех удаляет нас от Бога и лишает Его благоволения. Но через посещение храма мы опять приближаемся к Богу и привлекаем к себе Его Небесную милость. В святых храмах обитает Сам Бог, а вместе с Ним – все Ангелы и святые. Небожители являются защитниками и покровителями нашими. Они своими молитвами помогают нам и испрашивают все необходимое для жизни и благочестия. Молитвами, чтением или слушанием Слова Божия мы входим в общение с Богом и беседуем с Ним. В особенное, таинственное общение с Иисусом Христом, нашим Искупителем, мы входим через совершаемое в храме таинство Причащения. В храмах, особенно во время Богослужений, приносятся молитвы о прощении наших грехов. В храмах примиряемся мы с Богом, приносим раскаяние во грехах и получаем прощение. Как бы ни были тяжки грехи наши, но благодать Божия врачует любую немощь. Из церковной врачебницы никто не выходит без исцеления, если захочет того сам страждущий и будет приносить искреннее покаяние. С отпущением грехов естественно возвращается мир душевный. Здесь одно спасительное слово и одно сердечное сокрушение о грехах может произвести удивительную перемену в человеке и сделать его из грешного праведным.
Здесь, пред Престолом Всевышнего, наши молитвы соединяются с молитвами святых. Особенной Ходатаицей и Молитвенницей нашей является Пресвятая Богородица. Она с трех лет находилась при храме Божием до того времени, пока не сделалась избранным орудием спасения всего мира. Возлюбившая святой храм, Она с радостью помогает всем, приходящим в него для молитвы.
 

   Мало кому нужен Бог , но всем нужны чудеса . Мы, люди , созданы такими , хоть иудеи , хоть кто , лепим золотых тельцов или вообще пулю из... , или горбатого , скульпторы блин неутомимые, забывая, что Бог есть .