Я есмь путь и истина и жизнь.
Я пришел для того,чтобы имели жизнь и имели с избытком.

Летнее субботнее утро. Привычные домашние хлопоты. Бульон кипит, пылесос гудит — Муза Аркадьевна, пышная матрона сорока лет, в весёленьком фартушке суетится по хозяйству. Муж в крохотном кабинете-закутке за ширмой, изнывает в творческих потугах у компьютера.

— Музик! Ты не видела, куда подевались мои очки? Только что здесь были, ты не брала?

Нашла очки. Пропылесосила диван.

— Где мой носовой платок? Почему ты всё время прячешь нужные вещи?! Ты не сваришь нам кофе?

Принесла платок, сварила кофе, подала.

— Сколько можно гудеть пылесосом — ты сбиваешь меня с мысли! Я не могу работать! Ну Музик же!

Допылесосила. Замесила тесто. Почистила картошку.

— Когда уже будем обедать?! Ты меня голодом моришь. Я думать на пустой желудок не могу!

Нарезала лук. Доварила суп. Соль закончилась, ох.

— Что значит "реминисценция", я забыл? А… А в каком контексте её можно употребить? М-м… Понял.

Сбегала в магазин за солью.

— Терраса с двумя р или двумя с? Да, я так и думал, вечно путаю.

Вынесла мусор.

— Музик, там у тебя ничего не пригорело?

Обед готов, накрыла стол. Отобедали.

— Милая, я прилягу, устал что-то.

Помыла посуду. Сняла фартук. Заглянула в комнату с мирно сопящим мужем. Прикрыла штору, чтобы жаркое полуденное солнце не напекло ему голову.
Села за компьютер, прочитала незаконченный рассказ. Стёрла написанное, подумала. Нашла спрятанные ещё на прошлый Новый год сигареты, закурила и начала писать.

Вечер.

— Музик, иди скорее, почитай. Ты только посмотри! Совершенно не помню, как это писал. Наверное, когда в сон клонило, поток сознания какой-то прорвался. Так бывает, я слыхал. Это просто волшебно, честное слово! Ну где же ты?! Хватит возиться на кухне, успеешь ещё, иди почитай, я — гений!
Рая Бронштейн

Человек уезжает, и это может оказаться непоправимым . 

Хлопает дверью, и это тоже бывает непоправимо. 

Любое предательство непоправимо. Подлость непоправима. Вероломство непоправимо… 

Нет, всё это пустой разговор. По настоящему непоправима только смерть.

Эрнест Хемингуэй.

Она позвонила в пятницу на 7ю годовщину своей смерти. Телефон зазвонил, когда Сергей выходил из кладбищенских ворот - забежал во время обеда на могилку, чтобы положить цветы.

Номер не определен:
- Сережа, это я.
Несмотря на всю абсурдность ситуации, он сразу поверил, что звонит именно погибшая жена. Сергей знал, что Катя погибла, но не верил. Именно поэтому на ее похоронах не смог ничего произнести, кроме: «Она меня дождется, там…»

Но Катя не стала ждать, а позвонила сама. По телефону говорила как обычно: кратко и по-делу:

-Завтра, в 18.00 на остановке возле кафе «Рубикон», садись в трамвай без номера, с вывеской «Туда». Ни о чем не спрашивай. Просто сделай. Жду.


1.
На трамвайную остановку Сергей прибежал пораньше. Очень сильно пораньше. Ждать нужно было еще часа 4. Но он не мог находиться дома. Вчера за целый вечер не смог внятно поговорить со Светкой – женой. Не удалось побыть любящим папкой для пятилетней дочери – Илоны, страдающей аутизмом. Выдавить из себя внимание для парализованной матери тоже не получилось. Сегодня при первой возможности сбежал из дому, расположился за барной стойкой «Рубикона» с текилой в руках. В два глотка опустошил бокал.

Бармен вопросительно повел бровью на опустевший стакан. Сергей утвердительно склонил голову с плешивым пятаком и глубокими височными залысинами.

-Кто у тебя там? – спросил бармен с бейджиком «Анатолий»
-Жена – задумчиво протянул Сергей.

…Опомнившись удивленно и даже испуганно зачастил:
- Подожди, а как ты...? Откуда знаешь? Что это значит? Ты можешь мне объяснить?

Официант успокаивающе закивал и даже выставил перед собой руки.
- Был у меня тут позавчера один то ли маг, то ли шаман. На встречу к утонувшему сыну ехал. Он объяснил, что орбита нашего мира пересеклась с орбитой мира мертвых. Самым краешком не разминулись два мира. Не спрашивай меня подробности. Сам затрудняюсь, но себе представляю, что две шестеренки прокручиваясь сцепились 4мя зубьями. Вот четыре дня и открыт такой себе портал, в виде остановки трамвая. И прямо перед моими окнами, прикинь!

- Вот оно как. А то я уж начал в себе сомневаться. Думаю, может, того уже…

- Здесь все сомневаются. Все одинаковые, но у каждого своя боль.

Сергея прорвало:

- Это произошло семь лет назад. Бог, мой, 7 лет! А как будто на прошлой неделе.
Пьяная «мажорша» въехала на своем «Хаммере» - зачем сцыкухе такой танк? - в автобусную остановку. Погибла Катя и еще шесть человек. Пять попали в больницу. А та сволочь получила 2 года условно.

Бармен понимающе кивнул, а Сергей продолжал не обращая внимания на собеседника:

- Первый год я жил как бездушный механизм. Утром - кофе, днем – работа, вечером выпивка. Выпивки становилось все больше. Потерял работу. Все… почти все пропитл. Потом парализовало мать. Кроме меня у нее никого. Взял себя в руки. Начал жить ради матери.

Тогда и познакомился со Светланой. Она работала медсестрой – ухаживала за мамой. Сложилось у нас все как-то сразу и, само собой. Она хорошая. Света забеременела – подали заявление. Родилась девочка. Врачи диагностировали аутизм.

- Да уж…- протянул бармен подливая текилу.

-  Думал сумею полюбить, но не получилось. Зато, стало казаться, что та боль уступила место возросшей ответственности и новым волнениям. Жизнь вошла в колею, что-ли.
И тут звонок с того света…


2.
Трамвай пришел вовремя. Ожидания Сергея не оправдались. Красно-желтый с блестящими окнами он никак не походил на лодку Харона. Немногочисленные пассажиры с блуждающим взглядом расположились у окон. Наверное, рассчитывали рассмотреть «коридор», соединяющий миры.

Наблюдая за монотонной кинолентой из своего окна, он погрузился в воспоминания.

Впервые увидел Катю на третьем курсе института. Она сидела в аудитории, в углу на верхней скамье и увлеченно писала в блокноте.
Такой, увлеченно-задумчивой, со слегка склоненной головой, и русой челкой до кончика носа она вспоминалась Сергею каждый раз, когда он придумывал сценарий их знакомства. Придумывал и тут же отметал.

Познакомились банально. Помог Сашок – их общий знакомый. На одной из студенческих вечеринок, крикнул «случайно» трущемуся рядом Сереге:

- Серый, это Катюха. Кать, - это Сергей. Я убежал…
- Приятно – сказал Сергей, ругая свое косноязычие и не осмеливаясь поднять взгляд выше ее туфель.
-Взаимно – ответила Катя. Улыбнулась. – Проводи меня домой. Скучно здесь.

Провожая, Серега отмалчивался, а Катя рассказывала о своей мечте – побывать на «el dia de muertos» - праздновании дня мертвых в Мексике. Подойдя к подъезду, он не решился не то, что поцеловать, а даже глаз не поднял выше ее коленок. 

Буркнул:
-Пока.
-Увидимся - ответила она.

Три дня Сергей мотался по турфирмам улаживая организационные вопросы. На четвертый день подкараулил Катю в коридоре и протянул ей два билета в Мексику, глядя на нижнюю пуговицу ее блузки. Сначала опешила, затем мгновенье о чем-то думала и лишь потом тихое:

- Спасибо – с опущенными глазами.

***
Первый день праздника пролетел как мгновенье. На Кате белое платье свободного покроя, чуть выше колен, с расширяющимся подолом и разноцветными птицами. Сергей одет в костюм-тройку с лацканами обшитыми бусинками и искусственными цветами. На лицах траурная косметика. Улицы, дома и деревья погружены в возвышенно-ритуальную атмосферу. Все счастливы. Сергей никогда не видел столько одновременно счастливых людей.

В гостинице сняли два номера. Про общую постель не могло быть и речи. Они еще даже не целовались. Так, подержались за руки на фестивале – вот и все, что между ними было. Катя попросила помочь открыть ее дверь. На пороге обернулась – хотела что-то сказать. Замешкалась подбирая слова. Их глаза встретились…

Сергей ринулся на нее как бык на тореадора. Она прыгнула ему навстречу. Повисла на нем, обняв руками и ногами.

Впечатавшись в ее шею Сергей задыхался. Левая рука придерживала ее за бедра. Правая расстегнула ремень и молнию. Забравшись под подол сорвала узкую полоску алого цвета. Ворвался в нее одним мощным рывком. Потерял равновесие. Падение только усилило объятия. Через несколько судорожных движений нахлынуло опустошение.

Потом, закрыв дверь и перебравшись в постель они уже смаковали друг друга как захватывающую книгу с интересным началом, увлекательным сюжетом и ярким финалом.

Возвратившись домой – расписались. Наслаждение – вот, что мог бы сказать Сергей, - попроси его описать одним словом пролетевшие два года. Он наслаждался Катей, отношениями, чувствами. И вдруг ее не стало…


3.
Трамвай подъехал просто к его подъезду. Это был тот подъезд, из которого он выскочил сегодня утром. Единственное отличие – цвет входной двери. Утром дверь была синяя, а сейчас он открывал зеленую дверь с облущенной краской. Точно такая дверь была семь лет назад.

Поднимаясь к своей квартире, он хотел разобраться в себе. Но не получалось. Чувство беспокойства, граничащее со страхом, преобладало над другими. Это сковывало движения, тормозило мысли. Казалось бы, чего тут бояться – это ж его Катюха! Его! Такая родная и желанная!

Пожалуй, в этом и заключался страх. А вдруг она изменилась? А если изменился он? Если образ в его памяти – пять лет все-таки прошло – не совпадет с оригиналом?

Открывая дверь он так и не решил ничего.
Она стояла в коридоре с распущенными волосами в его – Сергея, темно-фиолетовом халате с ромбиками. Домашняя и обычная. Будто не было всего, что было, а он просто возвратился домой.

- Проходи, Сережа.

Катя начала превращаться в фиолетовую кляксу, но поднять руку и вытереть слезы он не смог. Сделать хотя-бы шаг тоже не получалось.
-Ну что же ты? Ну не надо, а то и я…

Катюша сделала шаг навстречу, обняла, прижалась и успокаивающе начала гладить лысеющую голову Сергея.
Он нерешительно приобнял ее за талию ощущая запах ее волос. Только сейчас он понял, что больше всего соскучился по этому коричневато-пряному одурманивающему запаху. Физически ощущая давление всех тех дней без этого запаха, Сергей уткнулся ей в шею.

Нахлынуло неудержимо и необъяснимо, как тогда в Мексиканской гостинице.
Лишь потом, лежа в кровати, обессиленные и опустошенные, боясь хоть на миг выпустить друг друга из объятий, Сергей произнес первые слова:

-Как же я соскучился!
-Ты знаешь, мне даже кажется, что именно из-за нас пересеклись орбиты разных миров. Нас так влекло друг к другу, что каждый из нас утянул за собой целый свет.

Катя помолчала, потом продолжила.

-Завтра портал закрывается. Все снова станет на свои места, и мы расстанемся, но теперь уже навсегда!

-Почему навсегда! Придет время, и я тоже переселюсь в твой мир!

Она секунду поколебалась, решившись объяснила:

-Я не хочу и не могу быть без тебя. В твой мир мне нельзя. Я решила уйти.
- Но ты уже «ушла». Разве из потустороннего мира можно сбежать?
- Здесь, в, как ты сказал, потустороннем мире мы живем, а точнее существуем пока нас помнят живые. Когда же память рассеивается, то мы возвращаемся к живым. Вот такой вот кругооборот.
Но тот, кто решился нарушить этот оборот и самовольно покидает любой из миров перестает существовать вообще. Понимаешь, нельзя нарушать Великий Замысел!

Возникшее молчание не тяготило. Катя наслаждалась близостью Сергея упиваясь каждым мгновеньем.

Сергей же задумался о неподвижной маме, о дочери – инвалиде. И о Светлане, в которой как он недавно узнал прогрессирует рак легкого. Она скрывала это, понимая, что денег и так не хватает, но он случайно увидел рентгеновские снимки в шкафу.

Без него им не выжить. Просто нет другого человека, который бы взвалил на себя такую безысходность. Он должен возвратиться к своей семье и заботиться о них. Он в ответе перед этими людьми. У него просто нет выбора.
Или…?

- Я остаюсь!

[ Читати далі ]