Души река



Моя сущность - как река, захламленная мусором. Увеличивается поток воды - появляются водовороты, буруны, все внутри крутится и переворачивается и я теряю контроль над собой. Уменьшаю течение и руки опускаются, а голова пустеет. Вода застаивается, дно замуливается.
Я это понимаю, но как достать из себя все лишнее? И что именно во мне лишнее?
                           



© Mike911 Рейтинг блогов

Рассказ. Часть 3.

                    Глава 3
Вечер. Я сидел в кабинете перед захламленным разными бумагами компьютерным столом. Опять накатывала хандра. Я ее ожидал – слишком долго мне удавалось поддерживать работоспособность на высоком уровне. Но разве ожидание прихода чего-либо – это всего лишь знание того, что это в скором времени произойдет? Скорее незнание. Ведь всю жизнь я не ждал хандры или бессонницы – я и так знал, что они придут... Я ждал чего-то другого, того, о чем не знаешь случится оно или нет.
                    ***
Иногда ты ждешь. В сущности, если вспомнить сколько времени ты ждал, то окажется, что это заняло большую часть твоей жизни, если не всю. Ждал разных событий, приходящих так, будто кто-то их сжал в точку, в мячик, после чего бросил в корзину. И скорее всего в корзину мусорную, судя по тому насколько ненужным и неважным становится любое уже произошедшее событие, любая уже выполненная цель. Я сидел за компьютером, я ждал. Я мельком проглядывал новости, но мне на них было наплевать, я получал случайные письма, сообщения от знакомых, от коллег но мне, признаться, было все равно. Хотя я им и отвечал, из вежливости и потому, что так принято. Мои глаза болели и зрение упало. Я сидел и работал. Но несмотря на это, время уходило сквозь пальцы. Я ждал. Я знал, что у меня множество других дел, которые требуют решения, но я делал то, что не мешало ждать – я работал. Время проходило быстро, улетало в никуда под щелкающие ритмы ambient , мне его было жаль, но я все равно ждал. Наверное зря, я это понимал, ведь никто не любит людей, которые ждут. Ведь они теряют свое время зря, они отдают возможность быть успешными другим. А быть успешным – означает сделать свою жизнь такой, какой хочешь. Успешность не измеряется количеством денег, если только сам человек не видит в этом смысл своей жизни. А люди не могут любить всех, у них на это попросту не хватает времени, а это значит, что они выбирают успешных, выбирают тех, в ком есть сила. Таков закон. Закон не может быть правильным или неправильным, законы бывают только те, которые можно нарушить и те, которых нарушить нельзя. Я ждал и думал, можно ли нарушить этот закон или же мне стоит и дальше ждать. Ждут слабые, - говорил я себе и продолжал смотреть в монитор. – Ты теряешь себя, ты становишься никем. То, что ты параллельно делаешь – никому не нужно, потому что это лишь средство доказать себе, что ты не ждешь. Ты это видишь, и рано или поздно остальные тоже это увидят. Они поймут, что ты всего-навсего ждешь и они не простят тебе этого. Прощают они только того, кто сумел дождаться. Который не только ждал гостя, но и у кого гость остался. Иначе все будут смеяться, а гость в лучшем случае промолчит. Еще гость может зайти к тебе и поблагодарить, что ты его ждал, а потом пойти к тому, у кого лучше. К тому, кто не тратит время на глупое ожидание... Кто не сидит у дороги, глядя в даль, а кто смотрит в землю, кто ее разделяет на кусочки, а потом смотрит, что из нее можно получить. Гость доволен, что о его приходе предупредили, и что из-за этого весь город обвешан ленточками. Но разве он остановится в ветхом доме умалишенного, прождавшего всю жизнь на дороге?
                ***
Работа не клеилась. Может только потому, что я уже устал и хотел есть. Было грустно от понимания, что я всю жизнь хотел чего-то другого, чем то, что получилось. Я хотел быть не таким. Я не хотел создавать иллюзии и самому питаться ими всю жизнь. В детстве весь мир был передо мной, я любил читать книги и читал их запоем. Я мог не прерываться двое суток подряд, пока неожиданно для себя не засыпал. И даже во сне я видел просто продолжение книги, видел себя храбрым и бесстрашным героем.
А кем я стал? Да никем... Оболочкой, требующей все нового и нового, чтобы просто сохранить свою форму. Я тихо выдохнул и встал из-за стола, чтобы размяться. Да, мне было одиноко. Но гораздо хуже я бы себя чувствовал, если бы здесь был чужой человек.
«Тем, кого любишь, нужно доверяться полностью, если это настоящая любовь, нужно отдать им ключи от всего, что имеешь, иначе какой смысл?..» Кажется, такие слова говорил де Ниро, перед тем, как сесть в начиненную взрывчаткой машину...
Есть желание что-то поменять, но разве старую собаку можно научить новым трюкам? – Я встал, и пошел на кухню – надо было что-то съесть. Кроме всего прочего – это ведь тоже способ отвлечься...
    Разогретая пицца в микроволновке, кофе с молоком – под вечер мне обычно становится плевать, что я ем. Да и плевать, что я делаю. Пойду покурю – может что-то интересное в голову придет. А может и не придет. Может я просто похожу по берегу озера, от которого по вечерам приятно тянет влагой, повыпускаю дым в небо, на котором уже появляются первые звезды, пробивающиеся, сквозь окрашенный заходящим солнцем небосвод. Похожу босиком по траве и меня отпустит. Просто и легко, хотя и на время. Интересно, если бы во время прогулки схватило сердце – я бы старался изо всех сил дойти, доползти до телефона? Сделать себе инъекцию? Или бы лежал, как опустошенный войной Пауль Боймер, вот только лицом вверх, к звездному небу? Звучит красиво, но бессмысленно. Скорее всего буду цепляться до последнего, чего еще ожидать от человека, чьи герои никогда не теряют надежду. И у них ведь все получается...
    Прямо как в анекдоте: приходит к психологу очень грустный человек и говорит, что хочет покончить с собой. Врач ему предлагает множество разных средств и терапий, но человек говорит, что все испробовал и ничего ему не помогло. Тогда врач говорит, что есть еще одно средство, которое всегда помогает. Это – сходить на выступления лучшего в их городе клоуна. На что грустный человек отвечает, что он и есть этот клоун...
    Я сижу на коряге, смотрю на гладь озера, курю и смеюсь. Да, я сделаю это сегодня. – радостно говорю сам себе и опять смеюсь. Сыграю в игру, в которую можно только выиграть. Сыграю сам с собой.
Я потушил сигарету о пень, засунул окурок в карман, немного посмотрел на небо и пошел домой. Нет, жизнь не проносилась перед глазами. Ее просто не было. Я шел к дому как в тумане. Будто наблюдая за собой со стороны, будто мой настоящий дух отбросил как старую, грязную одежду то, что раньше было мной или только казалось...
Я поднялся к себе в спальню и открыл сейф. Взял мой Смит&Вессон 38-ого калибра, достал патрон из распечатанной упаковки(я иногда люблю по банкам пострелять) Зарядил, крутанул барабан, взвел курок... Все это в моих глазах не выглядело как в фильме, но это не имело никакого значения, страх медленно расползался по телу, я прямо почувствовал, как сердце забилось сильнее. Я поднял револьвер и приставил к виску. Кто-то внутри пытался найти выход, кто-то внутри резко поменял свой тон, каким он со мной разговаривал, а я ощущал злорадство. Хотя по-прежнему ничего не имело значения, но я стал хозяином положения... Я наслаждался, я ощущал, как внутри медленно проскакивают нервные импульсы, становясь с каждым разом все сильнее, раскачиваясь, как разрушающийся мост под марширующими солдатами... Я тихо выдохнул и дернул за спусковой крючок...


Страх. Что это такое? Некоторые считают, что страх – это плохо, другие говорят – необходимо. Часто люди думают, что мужество – это отсутствие страха, на что многие отвечают: отсутствие страха – глупость. А я не знаю. Для меня принятие решения всегда оставалось загадкой. Я мог о чем-то думать, рассуждать, мог чего-то опасаться, чтоб, остановившись перед выбором, ни секунды не колеблясь сделать его. При этом я редко заранее знал, что выберу. Скорее просто угадывал. Страх бывает разный. Иногда человек, способный без колебаний броситься в горящий дом, чтобы спасти незнакомого ему человека, не скажет ни слова, чтоб заступиться за унижаемого обществом изгоя, даже если будет считать, что это не правильно. Страх бывает разный. Один действует на нас сильнее, другой слабее. Страхи обступили нас и играют нами. Мы то бросаемся от одного к другому, то сидим сжавшись в комок, не зная что делать. Кто-то больше боится смерти, кто-то жизни, кто-то боится презрения, кто-то боится отвержения. Страхи двигают нами, правят народами и медленно опутывают Землю. Они приходят вместе с людьми туда, где никогда не бывали и устанавливают свой черный флаг выше всех остальных. Офицер-дворянин, боящийся презрения, и погибающий, выполняя бессмысленный приказ, считается примером храбрости. Человек, заканчивающий жизнь самоубийством не боится смерти, зато боится жизни. Он все равно боится. Человек всегда боится. Когда любит и когда ненавидит... Когда нападает и когда убегает. Когда рождается и когда умирает... А люди все продолжают вешать ярлыки, и дезертир, которого сразу же расстреляют при поимке, на которого все будут указывать пальцем и говорить, что он трус, может оказаться более смелым и умелым, более свободным человеком, чем все, кто послушно бежит в атаку. Как бы я поступил – не знаю, но почему униженное, раздавленное, гниющее, то, что когда-то было похожим на нас заслуживает презрения? Может, снова страх? Последняя баррикада, много позже самой крепкой веры.
Так и получается, что тот, кто чего-то не боится – не устойчив, не стабилен, асоциален. А остальные – находятся в крепкой ограде своих страхов и их действия можно предсказать, можно направить. А еще их всегда можно наградить... за мужество. Смеюсь... Можете считать, что все это проскочило безумной, раздерганной картинкой за те мгновения, пока курок проходил свой молниеносный путь к капсюлю, пока капсюль воспламенил бездымный порох... или... Смех свернул, согнул меня будто устрицу и приятное покалывание начиная с кончиков пальцев и краешек моих губ медленно расползалось по телу, я дышал и жил на мгновения не частью, а единым смыслом. Будто вся вселенная радовалась за меня. Вселилась в меня. Я счастлив. Быть может, по Бодлеру, а может я что-то путаю. Или это пришло освобождение? Господь принял своего блудного сына. Или может он меня просто подбрасывал, как в детстве мой отец? А я думал, что он меня оставил, отпустил – и сердце замирало от ужаса?
                           




© Mike911 Рейтинг блогов

Рассказ... вторая часть. И далеко не последняя

                    Глава 2
    Она шла по набережной и смотрела издалека на светящийся синевой мост, свет шел из самого моста и откуда-то с неба, где из дыр в черном покрывале холодных дождевых туч выглядывали звезды. Ночь была темная, а город почему-то не светился. Город был вообще какой-то полностью другой. Облака неслись быстро, ветер был холодный и порывистый, но ей это почти не чувствовалось. Она шла быстро и ее разрумянившееся, едва заметно улыбающееся лицо, показывало, что ей не было ни холодно, ни грустно. Слева от нее, черная, будто нефть вода необычно широкой реки вздымалась волнами, на вершинах которых время от времени вскипали серые барашки. Она иногда шла вприпрыжку, иногда снимала рукавицу и проводила пальцем по холодной ограде на набережной. Мост был все ближе, он манил ее взгляд. Ей казалось, что там должно быть тепло, потому что там был свет. Она не отрывая взгляда смотрела туда, пока с удивлением не заметила, что среди подвесных канатов, веером ухватившим бетонно-асфальтную талию моста, спрятался один вертикальный, уходящий в даль, в черные, быстробегущие облака. Теперь она побежала, глотая холодный влажный воздух. На мосту ветер чувствовался еще сильнее. Его порывы раскачивали строительный лифт, прикрепленный к этому канату. Она шла прямо к нему, когда вдруг заметила, что в кабине кто-то спит. Он был похож на огромного оборотня, полуволка, получеловека. Он лежал, положив свою большую, массивную морду на скрещенные лапы. Ей стало любопытно куда лифт ее поднимет и она медленно зашла внутрь, ветер дул от чудища и она не боялась, что он ее почует. Неожиданно лифт поехал вверх, будто только ждал, когда она зайдет, да так быстро, что ее прижало к полу. Зверь зашевелил своим огромным, влажным носом, но ветер наверху был еще сильнее, лифт летел вверх, неимоверно раскачиваясь туда-сюда, и она не боялась, что он ее учует. Но тут он открыл глаз и тихонько заворчал. Медленно, хватаясь пальцами за решетчатые стенки лифта, она начала отходить в сторону выхода. Зверь открыл второй глаз и с интересом за ней наблюдал. Слегка потянулся, не отводя взгляда. Она вдруг поняла, что он скорее похож на пантеру, чем на волка, хотя морда была волчья. Она боялась. Что с ней случится, когда она попадет к нему в лапы? Подождав, когда лифт остановится на вершине дуги, по которой он раскачивался, она резко оттолкнулась ногами и выпрыгнула. Кувыркаясь в воздухе, она с ужасом заметила, что зверь летит вслед за ней, его тело было повернуто почти вертикально, как у профессионального парашютиста, пытающегося разогнаться, и он ее догонял. Она попыталась сделать тоже самое, но ее только еще несколько раз перевернуло. Она бы разрыдалась от страха, но поток воздуха и так выбивал мелкие слезинки из ее глаз. Сильные лапы сжали ее тело и неожиданно для себя она оказалась у него на спине. Шерсть у него была жесткая, шероховатая и она изо всех сил схватилась за нее. Земля приближалась быстро. В ожидании смерти она закрыла глаза. Удар. Она почувствовала, как тело под ней спружинило, ее даже немного подбросило вверх. После чего она шлепнулась на асфальт и... проснулась.
    Солнце уже било в окно, а перекресток над которым она жила был заполнен спешащими туда-сюда людьми и шум от них проходил даже через металлопластиковые окна. Она довольно потянулась, вспоминая, как это делал оборотень. Медленно вдохнула, потом выдохнула, отпуская ощущения такого необычно яркого сна. Так, надо делать зарядку. Плевать, что уже поздно, все равно в университете карантин. Она встала во весь рост и с удовольствием осмотрела свое тело в зеркале. Молодая, красивая, сильная... Что может быть приятней?
    Что может быть приятней, чем разглядывать себя в зеркале, утром солнечного, выходного дня, взбодренного ярким, необычным сном. Это не пробуждение в холодной, сырой квартире с больным горлом, темнотой за окном, подкрашенной оранжевым от света фонарей туманом, когда хочется тепла и света, когда утро превращается на выброс, на плевок человеком из сладкого небытия в реальность. Это – пробуждение в летнем Париже. Хотя дело далеко не только в этом. Она медленно провела рукой по животу, по груди, по шее. Сначала вниз, потом вверх. «Я прекрасна!» - прошептали губы, отраженные в зеркале. И так оно и было. Саша довольно улыбнулась. Ей нравилось делать с утра самой себе комплимент, и это не было игрой, глупым подростковым самообманом. Она действительно любила себя и свою внешность. Куда бы сегодня пойти? – она на секунду задумалась, чтоб тут же рассмеяться над мыслью о библиотеке, когда неожиданно раздался стук в дверь.
- Un moment! S’il vous plait. – Громко крикнула она в ответ, и принялась быстро одеваться. Интересно, кто это? Неужели опять хозяйка? Было немного досадно, что из-за нее да еще и с утра приходилось в чем-то спешить. Пускай даже с одеванием. Она наконец оделась и выйдя в коридор, открыла дверь. Как и ожидалось, там стояла хозяйка.
- Привет, дорогая. – со смешным акцентом, но гордым видом, произнесла эта весьма дородная, одинокая мадам, происходившая из потомков белоэмигрантов. – Я пришла тебя предупредить. Сегодня не выходи на улицу. Там довольно опасно. Опять демонстрации. Я закрою вход в дом. – Хозяйка говорила медленно, делая между каждым предложением паузу. Было видно, что такая практика доставляет ей удовольствие, и Саша поэтому всегда ее внимательно выслушивала. И теперь, хоть внутри нее и начинала расти недовольство, она с улыбкой кивнула, а хозяйка, подняла руку с вытянутым длинным пальцем и продолжила. – Я смотрела телевизор.
- Хорошо, я никуда и не собиралась. – В этот раз Саша учла старый опыт и не приглашала ее войти, а просто держала дверь, едва заметно двигая ее туда обратно, каждый раз все больше закрывая, и улыбалась.
- До свидания.
- До свидания, хорошего вам дня. – Саша закрыла с этими словами дверь и наконец нахмурилась. Что ж это такое? Опять все с ума посходили. Будто студентам нечего делать на карантине – надо устраивать демонстрации. Какой во всем этом смысл? Они же в этой орущей толпе только лучше друг друга позаражают. Но с утра себя настраивать на плохое было нельзя. Сидеть взаперти, так взаперти, не портить же из-за это настроение самой себе. Лучше подумать чем бы заняться. Но сначала – кофе! А потом можно будет посидеть на балконе, посмотреть на прохожих. Главное, чтобы под окнами было спокойно. Почему только родители захотели, чтоб я жила именно здесь? Под этим присмотром... Угораздило маму найти себе знакомую, когда она ездила сюда. – Саша на секунду остановилась, сделала глубокий вдох, потом выдох. – Не стоит делать все на автомате  и сосредотачиваться на себе, если мысли неприятные, а никакого толку от них все равно нет... Лучше сосредоточиться на внешних ощущениях... – Мысленно проговорила она сама себе и огляделась – на подоконнике лежала трубка.
- Ладно! Все равно я это редко делаю. – сказала она сама себе и с чашкой кофе, захватив по пути трубку и лежавший там же табак, вышла на балкон. Воздух был еще не горячий,  солнце только начинало выходить из-за соседнего дома, рассыпаясь лучами на паре, идущем из трубы булочной. На небе облаков почти не было, кроме быстро несущихся перистых облаков – предвестников бурь и новой погоды. Саша сидела в кресле, положив ноги на маленький столик. На улице прохожих почти не было. Хотя их район и не пострадал в предыдущих волнениях, никто не мог гарантировать, что и в этот раз здесь будет спокойно. И только ветер принесет дым от тысяч маленьких пожаров. Она с огорчением подумала, что придется не только самой не выходить, но и закрыть из-за гари окна... Но это все не в ее власти – что толпы чего-то желающих людей, что ветер, носящий дым от подожженных ними машин и мусорных баков. А раз она ничего поменять не может – стоит поразмыслить над вопросами, которые зависят только от нее. Например: как правильно забить трубку и раскурить ее? У нее никогда не получалось каждый раз одинаково. То она куриться хорошо, то – плохо. Вот Олег хорошо это делает, ловко и быстро. Можно и о нем поразмыслить. Только без эмоций. Спокойно. Куря трубку, трогая пальцами шероховатую обивку кресла, следя за стрижами, летающими в небе. Если не сдержаться, то день будет невеселым. Когда она с ним виделась? Прошлым летом, на Рождество и все... А еще эта нескончаемая переписка, разговоры по Skype. Странно, но его письма теперь просто утомляют. Она их просматривает через строчку, а потом не знает что писать. Может сегодня с ним поговорить? Опять видеть этот взгляд в сторону экрана, только время от времени поворачивающийся в камеру. Будто чувствуют, что виноваты. Длинные паузы. Что ей рассказать? Что ей без него плохо? Что она скучает? Он помолчит и в ответ попросит рассказать что произошло. А ведь дело как раз в том, что ничего. Она сидела, закинув голову назад, и смотрела, как облака вылетают из-за крыши.
Когда стена не призрачна, не сделана самими людьми, а такая, как космос, или древний океан, или дикие горы, неужели все по-другому? – Думала она. – Когда двое не сами виноваты в том, что далеки друг от друга? Когда властная рука судьбы разделяляет людей друг от друга? Саша сидела и представляла, как она стоит у старинного дома на берегу, смотрит, как волны наступают и отступают, играются с ветром, срывающим с них седые брызги... И ждет. И не знает. Она не знает фраз «ну мы же взрослые люди», «мне нужно это образование», она часто ходит по берегу, глядя в даль, с надеждой ожидает вести, чуда, возвращения. Он не говорит ей «я тебя понимаю», «как хочешь», «там ведь есть интернет». Он уходит не по своей воле, он называет свой корабль ее именем и мачты гнутся от ветра, когда он спешит домой, но он все равно не убирает ни одного паруса. Они расходились не по своей воле и молились, чтобы вновь встретиться. Они оба могли остаться в живых, но оказаться разделенными навсегда. Они могли спешить или ждать, даже когда это теряло смысл. Они ничего не знали и в душе просили птиц донести весточку, а Бога – сохранить их надежду. Теперь что-то поменялось, и человек уже не скован, не ограничен природой. Он не верит, потому что ему это не надо. Зато он знает и умеет, он стал царем океана, земли и воздуха... Но разве от этого люди стали меньше расставаться? У Саши навернулись слезы на глаза. От табака, наверное... – сказала она себе  и ушла назад на кухню, оставив дымящуюся трубку на балконе...
    Выход из всего этого тупикового дня был один – Саша включила музыку и легла на пушистый ковер посреди своей комнаты, раскинув руки в стороны. Она закрыла глаза, и теперь не ощущала ничего, кроме того, что лилось из колонок, заливая всю комнату сильнее, чем лучи Солнца. Наступила другая реальность, и она была лучше.
                           



© Mike911 Рейтинг блогов

Рассказ... 1-я часть

Паскудство. Нужно ли говорить, что когда на ум приходит это слово и только, ощущения хуже не куда. Я задумался, но ничего более подходящего данному случаю в моих словарях не было.
- Паскудство! – заорал я, вскакивая из своего кожаного кресла и со всей силы ударил кулаком в стену. Боль, обжигающим холодом проскочившая по всей руке, привела в чувство. Я поцеловал свой кулак, вздохнул и посмотрел на небольшую сделанную мной вмятину в красивой деревянной обшивке. Плевать. Еще вчера я мог разнести здесь все к какой-то там матери и мне бы это ничего не стоило. А сейчас, когда я, быть может, стал раз в десять богаче, по сравнению с сотнями других людей, половину моего богатства составляли вещи, наполняющие это помещение. Если конечно не случилось чего-то другого. Смогу ли я заплатить за перемену своего положения? Я посмотрел на свои белые руки, белые, тонкие пальцы. Они никогда не знали работы. То что я создавал было скорее игрушкой для самого себя, способом отвлечься и убить время, не убивая себя. То, что другие платили за это деньги, было только фичей. Рука начинала неприятно ныть. Мысли в голове – продолжали. Кому сейчас понадобятся флэш-игрушки, которыми люди забивали свое рабочее время в офисе?
К черту все это. Я достал пачку сигарет, посмотрел на нее и спрятал назад. Я сидел в своем родном убежище, и не хотел его закуривать. Мягкое кресло, приятные темные тона стен, компьютер, мини-бар, маленький шкаф с книжками, домашний кинотеатр. Я налил себе еще коньяка и осмотрел комнату. Она была маленькая, чересчур маленькая. Уютная, если знаешь что можешь отсюда в любой момент выйти на улицу.
Отец. Я часто тебя вспоминаю, сидя здесь. Мы с братом над тобой насмехались иногда чересчур жестоко. Нам, наверное, не хватало в детстве, да и не только в детстве, материнской опеки, ласки, всепрощения. Ты был грустным очкариком-ботаном со своими причудами, со своей, как нам тогда казалось, паранойей. Закрытый, обидчивый, богатый и далекий. Ты был не с нами, даже когда был жив. Когда, бывало, не работал, носился со своими идеями гибели человечества, апокалипсиса и выживания. Собственно, именно это поставило меня на ноги. И я думаю не из-за интересной тематики моих первых игр, все равно проспонсированых отцом, а просто потому, что большую часть наследства получил я за то, что согласился быть смотрителем Бункера, убежища от всех напастей, которое папа строил всю жизнь, улучшал, расширял, наполнял автоматикой и электроникой. Моей работе это не мешало. Зачем мне шумный город, если скоростной интернет доступен и в прекрасном хвойном лесу на берегу озера?
    Я встал и подошел к ноутбуку – интернета все еще не было. Спутникового интернета не было. У меня похолодело внутри, такого быть не может! Я ведь все проверил, на моей стороне все нормально. Даже если бы случилось что-то с одним спутником, работал бы канал через другой. Неужели что-то действительно произошло? Легкое и приятное алкогольное опьянение улетучилось, а по телу пробежали мурашки. Открыв тяжелую железную дверь, я зашел в соседнюю комнату. Быстро осмотрелся. Все камеры работают. Дом и двор изолированы. Тяжелые стальные ролеты закрывали все окна и двери по одному нажатию кнопки. Датчики движения во дворе работают нормально. Радиация в норме. Ветер по прежнему западный, порывистый. Система очистки воздуха работает нормально. Уровень топлива в норме, уровни, системы, системы, уровни... Зеленые глаза смотрят на меня, я на них. Все, вроде, как и раньше... Резкие вопли ревуна заставили меня подпрыгнуть от испуга. А один из зеленых глазок стал красным. Система оповещения засекла серию электромагнитных импульсов, похожих на следы ядерных взрывов. Ноги стали ватные. Может, я слишком много выпил? Почему интернет отключился раньше, чем началась война?...
Постель была холодная и скомканная, меня знобило. Наверное, заболеваю. Я встал, и посмотрел в окно: полная луна отражалась от неровной, покрытой рябью поверхности озера. Опять давит на психику. Наверное тоже становлюсь параноиком. Обидно отгрохать такое убежище и умереть не дождавшись войны. Бедный отец. Я включил свет. Мне почему-то было холодно, хотя в спальне стоял климат контроль. Температура заданная, влажность тоже. Я укутался в одеяло, подумал, что, скорее всего, мне уже не заснуть. Можно напиться, но мне не хотелось. Курить тоже. Мне вообще не хотелось. Тишина. У кого спросить почему так паскудно? Сегодня утром заезжает шофер с продуктами, а послезавтра приезжают уборщики. Но они как на подбор все довольные. Конечно не плохо было бы нанять какого-то философа. Но если он простой рабочий, то он уже не философ, а просто нытик. А даже если и философ, то, значит, он просто плохо работает. А если это настоящий философ, то я не собираюсь платить ему деньги, только за то, чтоб он меня выслушал. На столике лежало снотворное. Говорят, нельзя злоупотреблять, нельзя на него садиться. Мне плевать. Я выпиваю таблетку и ложусь обратно, заодно подняв температуру на пару градусов. Мысли, чьи-то бесконечные бормотания с интонациями противно визжащей пилы, не уходят. Я чувствую как они по-прежнему стоят вокруг моей кровати, напоминая одни и те же неприятные сцены прошлого, разыгрывая их по ролям, мастерски показывая мое ничтожество. Таблетка не выгоняет их. Они стоят рядом, насмехаются. Я падаю вниз, но ощущения легкости нет. Скорее это похоже на сползание вниз в толще тяжелого, грязного болота. Наверху маленьким диском виднеется потолок комнаты, освещенный светом луны. Кто-то закрывает люк огромным мешком с песком. Он дырявый и мой колодец начинает наполняться песком и мелкой пылью. Тишина. Занавес. Сон.

    Пробуждение было на удивление легким, до приезда еды оставалось еще полчаса и никто не будил меня звуками звонка, чтобы потом жаловаться на то, что меня приходится по полчаса ждать под воротами. 10-00. Было время сделать зарядку, но вместо этого я сразу полез в ванную. Холодные струи, горячие струи. Я помню еще в студенческие годы, когда я с удивлением домашнего мальчика открывал для себя вредные привычки, мне нравились отходняки. Я чувствовал себя тогда таким же опустошенным, а, значит, в какой-то мере и новым. Если смерть – небытие, то в ней нету ничего плохого, жаль только нету пробуждения. А потом с утра стоять под душем, медленно вращать ручки туда сюда. Холодно, горячо, снова холодно. Черт, мне уже и не нужен разговор ни с кем, я спокоен. Я вылез из ванны, одел свой привычный, заношенный, мягкий камуфляж, в котором я ходил по дому. Еще пятнадцать минут и Виктор Владимирович будет подчеркнуто вежливо вопрошать:
 - Как вам сегодня спалось, Алексей Петрович? Как там ваша новая программа?
А радость будет так и литься из всего его существа, из улыбки, из глаз, из жестов. Может, это у него привычка подлизываться к начальству. Но я все равно не могу понять как у него это получается. Может опять предложит приезжать каждый день, бегать со мной по лесу или заниматься зарядкой, «одному ведь скучно». Скорее всего добавит слово невмоготу, если вообще на эту тему будет говорить. Наверное до сих пор не может осознать, что ему платят не за работу, а за готовность в любое время ее выполнять.
    Я пошел на кухню. Есть особенно не хотелось, включил чайник, взял яблоко. Сегодня я близок к просветлению как никогда, «познал дзен», как мы шутили в университете. Уже несколько недель вот так, хотя и при помощи снотворного. С утра нет никаких эмоций, пустота, только мысли о работе. Буду целый день сидеть за сценарием, есть фрукты, пить чай без сахара. Часов в пять поем чего-то мясного, пойду посижу на берегу и снова буду работать. А потом, под вечер, опять прибежит вся труппа. Клоуны, паяцы, жонглеры. Если бы я больше себя физически нагружал и была бы какая-та дружеская компания, они бы все равно приходили каждую ночь, только кричали бы чуть тише. Я знаю. От себя не убежишь. Чайник закипел и громко щелкнул кнопкой...
Иногда одиночество ощущается и по утрам, особенно теми, кто может не спешить на работу и на которого никто не накричит из-за пустяка, избавляя от неприятных размышлений о самом себе. Ведь то, что говорит какой-то кретин – не важно. Гораздо больнее бьют собственные мысли.
    У меня двухэтажный дом. Внизу библиотека, кабинет, столовая, кухня. Наверху большая гостиная с камином и две спальни. А внизу, под домом, на глубине двадцати метров начинается Бункер. Знаете, если действительно бабахнет – я не разочаруюсь. Я уже так привык быть один, что не думаю, что мое положение сильно поменяется. Только фруктов и другой свежей еды будет не хватать. Да и придется научиться все делать самому. На кухне лежала оставленная распечатка сюжета. Наверное, я мог бы стать писателем, а так я пока делаю игры. Не сам, конечно. У меня целая контора, которая только этим и занимается. К самым значительным проектам я прикладываю свою руку(благо современные технологии позволяют видеть все, что происходит в офисе, что каждый сотрудник делает за компьютером) придумываю сюжет, концепцию, сам отбираю сотрудников(работая в «моем» проекте, программист за ту же работу получает в полтора раза больше, поэтому для каждого сотрудника это как повышение), контролирую их на каждой стадии, и обычно сам делаю большую часть рекламной флэш-игры. Это я придумал. Когда маленькая игра цепляет человека интересным сюжетом, а в самом интересном месте предлагает купить большую, с отличной графикой, звуком, атмосферой, просто бомбу, мало кто способен отказаться.
    Я отпил чай и посмотрел на часы. Странно, Виктор Владимирович опаздывает. Придется ждать. Начинать работу с мыслью, что вот-вот помешают мне было противно. Я задумчиво постучал пальцами по столу, ловко зашвырнул шкурку банана в раковину, снова посмотрел на часы. Что ж, пойду почитаю новости. Во всяком случае это не то занятие, которое жаль бросать. Посмотрим что, кого и в каком количестве убило на этот раз.
    Весь мир чихает. Аллергия или инфекция?(смешно) Медики в растерянности(что на этот раз это не вы придумали эпидемию?), но все равно советуют носить марлевые маски. В некоторых странах введен карантин, хотя эксперты заявляют, что уже поздно, да и болезнь не серьезная.
    По миру прокатилась серия протестов и демонстраций. Сотни людей ранены в столкновениях с полицией.(??? даже не знаю что сказать... Чего им мало?)
Представитель ООН призвал...(даже читать не буду)
Землетрясение возле Австралии вызвало цунами(бывает)
Скандал в министерстве образования набирает обороты...(бла-бла)
Бред, бред, бред. Меня это не касается. Где же Виктор Владимирович? Я с некоторым сомнением посмотрел на кнопку комментарии. Но все же щелкнул
    Вова: «из лабораторий вырвалась какая-то новая зараза!!!!11 Ее не успели сделать убийственной – только заразной, поэтому все только чихают!»
(Спасибо, Вова! Без тебя никто бы ничего не узнал!)

Знаете, если бы я был тщеславным, я бы каждый день читал комментарии и с чувством собственного превосходства, ума и значимости не оставлял бы ни строчки. Но общий уровень окружающей меня глупости никак не сказывается на моих достоинствах, разве что уменьшает конкуренцию на рынке.
К черту весь этот бред. Я резко встал и только начал доставать телефон, как
раздался звук звонка. Наконец-то. Я подошел к окну: за воротами возле Мерседеса стоял Виктор Владимирович. В марлевой маске. Я рассмеялся, махнул ему рукой и открыл ворота. Возможно, я бы просто улыбнулся при его виде и без необычного намордника. Я всегда старался нанимать людей, чье появление поднимало бы мне настроение.
    - Эй, что означает ваш необычный вид? – продолжая улыбаться, я протянул руку, но В.В. посмотрел на меня серьезно и только приветственно приподнял руку, раскрыв ладонь
    - Алексей Петрович, в мире какая-то новая зараза. А вам же нет времени болеть.
    - С каких это пор вас стал беспокоить насморк? – В.В. в ответ улыбнулся глазами.
    - Как вы уже замечали, я не склонен к пессимизму и занудству, но как бывшего военного, меня смущает безобидный вирус или микроб, сумевший заразить стольких людей сразу. Неужели у него никаких других последствий не будет? Что-то я сомневаюсь.
    - Хорошо, хорошо. Раз не даете руки, то что скажете про продукты, что вы мне привезли? – удивительно, как маска заставляет внимательно следить за глазами. Никогда бы раньше не подумал, что они могут показывать гордость собой.
    - Я все продукты помыл тщательнейшим образом. К тому же покупал их на оптовом складе в запечатанных ящиках. Там нет толп людей. К тому же привез продуктов на неделю скоропортящиеся и на месяц все остальное, так как сейчас объявили карантин и мне бы не хотелось увеличивать и ваш и мой риск заражения. – последняя фраза звучала вопросительно. Если я сейчас скажу, что мне нужны свежие продукты каждый день и что я не собираюсь сам готовить, он бы послушно привозил все и дальше. Странно, может он начинает лениться?
    - Виктор Владимирович, а вы готовить умеете?
    - Да, я ведь сам живу.
    - В таком случае оставайтесь, так как сам я готовить не буду. Мне надо работать. – последняя фраза прозвучала сухо, но мне хотелось знать не пытается ли В.В. просто отлынить от работы. Поэтому я внимательно наблюдал за реакцией глаз.
    - Мне заезжать домой за вещами? – вопрос прозвучал подчеркнуто спокойно и вежливо.
    - Нет, коньяк пьете? – последнее вырвалось неожиданно. Наверное, я действительно слишком много работал все эти дни. Жаль, что сейчас все эта дурацкая инфекция, иначе бы я сегодня куда-нибудь выбрался.
    - Да, конечно. Если только вам никуда сегодня ехать не надо...

    Знаете, я бы сказал, что у нас была пьянка. Мне хочется добавить, что бутылка пилась за бутылкой, но разве так не происходит и с обычной кока-колой? Что вы еще не знаете такого, что я бы мог рассказать вам о пьянках? Если вы никогда не пили, то вы не поймете, а если пили, то вам, скорее всего, известны все аспекты этого дела и без моих описаний. Под конец мы были уже не только на ты, но и просто на четвереньках. Витя, правда, старался передвигаться на своих двух при помощи высокой вешалки для одежды, но она была тяжелая и скорее могла при падении добавить сверху, оставив на теле фигурные, кованные узоры, чем помочь дойти до кухни за кофе, куда я его послал, объявив, что без него я не смогу хоть немного прийти в себя. Кто бы мог подумать, что мы так напьемся? Сейчас немного очухаемся и, гляди, поедем за женщинами. В кресле напротив лежали ключи от машины. Надо их спрятать, - подстреленным гусем проползла мысль Меня шатало и носило, но, сбив стакан и пустую бутылку, я таки смог до них дотянуться и положить себе в карман. С кухни раздался грохот. Я замер. А через секунду услышал запинающийся голос:
- Лешка! Тебе придется прийти сюда, если хочешь кофе. Я его не донесу. Только еще что-нибудь разобью...
               

    Утро, кому-то оно может и не нравится. Сушняк, но голова не болит. Она у меня никогда не болит, даже, когда я мешал или пил что-то низкокачественное. Вчера же мы, насколько я помнил, выпили три бутылки коньяка, ценой триста евро за бутылку. Если бы у меня болела голова, я бы французам написал жалобу. Я сел на диване. Оказалось, что я спал в одежде и под пледом, на соседнем диване лежал Виктор Владимирович, он укутался в какой-то коврик да так, что выглядывал только с присвистом сопящий орлиный нос. Это было смешно. Я встал, и пошел на кухню, плед, каким-то образом зацепившийся за мою одежду, некоторое время проволочился по полу, после чего остался на лежать на полдороге. На кухне был небольшой разгром. На полу плохо убранные следы кофе, мелкие кусочки чашек, не замеченные вчера, а, может, и замеченные, но оставленные с размашисто-пьяным «похуй» на своих местах. Со стола наполовину съехала скатерть, а посредине кухни, монументально-гордо лежала вешалка. Я подошел к 6-и литровой бутыли и открыв ее, начал пить прямо из горла. Казалось, я так стою целую вечность. Надо будет заказать себе такую скульптуру. Только, конечно, не с бутылем, а каким-то бурдюком. Можно даже специально для этого подкачать мышцы. Красивый, уставший воин жадно пьет воду. Он шел через пустыню, но осанка его по-прежнему гордая, красивая. В нем видна сила, хотя он просто пьет. Я рассмеялся, и пошел с бутылем посмотреть на себя в зеркало. Вид был карикатурный. Дяденька средних лет с легким брюшком и немного припухшим лицом пьет из бутыли во время сушняка. Что ж, на то нам и дано воображение. Хорошо, что я еще способен себя представить бесстрашным, неутомим воином. Жаль только, что уже не могу представить рядом с собой принцессу, а не девушку по вызову. Хотя... недавно опять пересматривал фильм «Чем заняться мертвецу в Денвере». Там был хороший совет покойного: жизнь – не китайская грамота. В ней есть вещи неоднозначные. Жаль только, что я могу себе это представить, а вот убедиться на себе возможности не было. Я никогда не принимал решения, будучи поставленным в неоднозначное положение. У меня все было просто: мне надо работать и еще работать. Иногда я запоями работаю, запоями пью, запоями смотрю фильмы, иногда даже вспоминаю о физических нагрузках. И редко выезжаю из своего дома. Здесь тоже есть неоднозначность, но она слабовыразительна. Наверное, я уже разучился видеть и радоваться реальному миру. Для меня он всего-навсего слабовыразителен. А драма с Гарсия в главной роли – не картинка на экране, а единственное, что осталось в этой жизни, кроме моей работы и книг, которые я еще иногда читаю. Я смотрю на неоднозначных персонажей на экране и верю им. Я смотрю на людей вокруг. Даже на то малое количество с кем я контактирую, и думаю, какое они ничтожество. А сам я?
    Холодная, горячая, холодная. Как хорошо ощущать себя, как хорошо. Неужели это все, что осталось человеку? Что-то слишком много думаю о смерти. Это то, к чему нельзя привыкнуть. Как говорили те, кто бывал на войне, привыкнуть к тому, что по тебе стреляют нельзя, просто невозможно. Кто хоть раз чувствовал себя при смерти, тот знает о чем я. Я помню боль, стиснувшую сердце, когда все мысли, все существо направлено на нее, когда стараешься ее успокоить, прижимаешь руки к груди, пытаешься восстановить дыхание. Так, так. – Говоришь себе. – Медленнее, спокойнее, вдох, спокойно! Выдох... Все будет хорошо. Все будет хорошо, Господи, помоги. Господи... Челюсти закусывают губы но они уже ничего не чувствуют. Кто-то в истерике бьется внутри, кричит, как пациент в психушке отбивается от санитаров со смирительной рубашкой и уколом вечного успокоительного. Потом меня чуть отпустило, а  потом приехала скорая с диагнозом: сердечный приступ. А она в больницу не пришла, будто наша мелкая ссора была важнее.
    Я вытерся и одел халат. Я знал, что эти мысли – в счет этой ночи без тревог и воспоминаний. Вышел из ванной, кто-то на кухне гремел посудой... Хм, это же Виктор Владимирович. Ладно, пусть приготовит мне поесть и езжает домой. Слишком уж я привык дома быть один, да и работников надо держать на расстоянии. Эти бестии иногда хитрее, чем бабы.
    - Знаете, Виктор Владимирович, можете недельку не завозить продуктов. Я и сам справлюсь. И позвоните, пожалуйста, уборщикам. Пусть не приезжают тоже. Я хочу сосредоточиться на работе. Оставите еду на столе – сказал я, даже не заходя на кухню, а идя прямо в кабинет из ванной, где меня ждали мои бесстрашно-сумасшедшие герои конца света...

                    ***
Коту нужна кошка. Что может быть более естественно? Кроме котов, бывают еще собачки. Они всегда рады хозяину или хозяйке, готовы выполнять команды, приносить палочки и всю зарплату. Собачки нужны сучкам. Ну и наоборот. Это тоже очень естественно.
Удивительно, когда сучка, старательно ищущая себе собачку, говорит всем, что она кошка. Похоже на бред, верно? Кошка, гуляющая сама по себе, ищет себе кота, а они тоже не так просты, им вольный воздух нужен не меньше. Вот такие простые рассуждения о зоологии могут предотвратить несчастливый межвидовой брак. Кошки... Что знают о них девушки? Кошки – хищницы, они умеют рассчитывать, у них сильное и послушное тело, часто даже у вечно сидящих взаперти и закармливаемых до смерти «любящими» их старыми девами. Кошка с возрастом становится красивее. Да и вообще, учитывая, что часто она является символом свободы и бунта, эгоизма, отношения с кошкой могут быть только равноправные, ее нельзя подчинить, но и она не может подчинить кота. Она не похожа на плетущих паутину самок, желающих поймать кого угодно, подходящего к длинному списку физических/материальных требований, чтоб потом пытаться залезть ему еще и в душу. Именно залезть, не заглянуть, не посмотреть, не погладить, не дружески посмеяться, а именно залезть как вор и грабитель, чтоб оставить после себя чувство унижения ограбленного, когда он стоит посреди своего разоренного, изнасилованного дома, который ему так казался крепостью. Вот так вот. Коту не нужны ни пауки, ни сучки, ему нужна кошка.
                    ***
                           



© Mike911 Рейтинг блогов

Принципы победы для людей, а не машин.

Перебравшись сюда с загнивающего)) Ли.Ру, начну потихоньку переносить вещи.

Слабость, борьба, компромисс, злоба... Как связаны эти понятия? Что они
приносят в нашу жизнь?
Как мне кажется, связаны они давно и прочно. И вопрос победы или
гибели(быстрой или медленной – не важно, ведь нас интересует только
победа) – это умение комбинировать эти факторы, не отбрасывая ни одного
из них, и не придумывая ничего лишнего, в качестве фундамента.
Итак, нам нужна победа. Это даже не факт. Это – постулат. Взятая с
потолка истина. Есть люди, которые строят свою жизнь на желании быть
побежденным и отданным победителю. Эти люди ждут милости и рабских оков.
Они также могут действовать логично, все дело только в том, что они
строят свои взгляды на фундаменте безответственности. Они готовы быть
избитыми, порабощенными, униженными, обманутыми, но за это они получают
искусственный рай безответственности, бездумия и бездействия. Они
получают ощущение своей полной правоты, так как всегда знают кто
виноват. Они не могут быть виноваты, так как они ничего не сделали. Они
могут быть чувственными, но не умеют любить по-настоящему, так как
любовь – это прежде всего действие. Они могут сочувствовать, но никогда
не будут по-настоящему добры, так как добро – это тоже действие. Их
много и они легко прячутся друг в друге. Пока они ничего не делают – они
в безопасности, так как ничем не отличаются друг от друга.
Так барракуда бросаясь в огромный косяк рыбы, в эту анонимную стаю, не
может поймать ни одной, пока не отделит хоть одну из них. Они чувствуют
свою безопасность в безликости и пассивности, пока кит, напугав их
струей пузырей, не съест их всех вместе за один большой глоток.

Но мы с вами другой породы. Нам необходима победа. Попробуем
проанализировать это понятие. Начнем с того, что победа состоит из двух
компонент: цели и ее достижения. Победа имеет вкус, и он зависит от
мотивации и трудностей. С разных точек он может казаться разным. Но
точно мы можем судить только попробовав. Безвкусная и горькая победа
может лишить человека желание идти дальше, ставить новые цели, убивает
его мотивацию. Таким образом, можно прийти к выводу, что нам нужна не
просто победа, а именно вкусная, дающая силы и новые цели. Так как
остановка после победы может полностью уничтожить все ее хорошие
последствия. Что означает все вышеизложенное? А именно то, что победа –
похожа на еду. Мы нуждаемся в регулярном успехе, чтобы жить, при этом
вкус, качество и польза часто не связаны друг с другом и тоже требуют
учета.
Теперь перейдет к хронологии. С чего начинается победа? С постановки
цели. А с чего начинается постановка цели? Как это ни парадоксально – с
осознания своей слабости. Так как сильные и умелые делая свои обычные
дела могут выглядеть успешными, а на деле окажется, что свои победы они
одерживали тогда, когда еще были никем в глазах других людей. Но разве
так важно что думают другие? Ты можешь не слушать окружающих, но никогда
не сможешь выключить свое радио «Мысли», пока ты жив и трезв. А мы ведь
за трезвую, осознанную жизнь, наполненную силой. Это тоже постулат.
Итак, только осознав свою слабость мы сможем поставить себе цель. Есть
люди, которые осознают свои слабости, но не считают нужным что-то делать
по этому поводу. Часто это по совместительству те, кто готов быть
побежденным. Хотя есть люди, готовые на все ради своих слабостей, но это
не делает их победителями. Итак, до тех пор пока вы уверены в своей
исключительности и силе – вы будете терпеть поражение за поражением,
озлобляясь, обвиняя всех вокруг в этом, но не находя в этом облегчения, в
отличие от пораженцев, и не понимая в чем же истинная причина
поражения. Только осознав свою слабость и решив победить ее, возможна
правильная мотивация, правильная постановка цели. Вдумайтесь в это.

                           



© Mike911 Рейтинг блогов

Культурна революція знизу та згори. Та хоча б якось.

Задумався я якось про шляхи, якими можна рухати Україну(наївно думати, що вона здатна без нашої допомоги рухатися, - без образ) Потрібні ідея, стратегія, план. І ось про одну з цих ідей я хочу розповісти, а ще на додаток оцінити(дуже поверхово) інші.
Цю ідею я називаю культурною революцією(з Китаєм тільки аналогії не проводьте, я не це маю на увазі).
Тепер, навіть ще до самої суті розглянемо важливий момент: ця революція може бути згори, а може бути знизу.
Не знаю щодо тих, хто буде читати цю нотатку, але я особисто не відчуваю себе "згори". Спеціально, для тих у кого це словосполучення викликає якісь аналогії, пояснюю: якщо людині щось дуже не подобається, а вона ніяк не може на це вплинути, то це майже теж саме, що бути імпотентом, тільки громадянським, політичним.
Ось я визначився зі своїм положенням(ну і з вашим - ви ж не "суддя" і не "слуга народний", сподіваюся?), тепер давайте подумаємо над тим, які перепони та перешкоди ми зустрінемо на шляху до нашої перемоги. Почнемо з малого і візьмемо як піддослідну групу студентів(еліта ж нації, її майбутнє)
Мале - розмови в бібліотеці Могилянської академії(типу вільна, українська, тралі-валі, бла-бла)
Чи є тут якийсь тиск згори? Ні! Вороги у вигляді злої адміністрації? Ні! Що ж ми маємо? В бібліотеці неможливо навчатися. ВЗАГАЛІ.
Ось так я і починаю розуміти, що без мене особисто ніх..я(вибачте) не зміниться. Ось всі ті знання та гонор, що мають студенти не дають їм вирішити цю проблеми, чи хіба її усвідомити. Ось тут і захована проблема: українці в багатьох речах не бачать нічого поганого. Твердження типу: у нас все погано - це просто аксіома та одна з старих українських звичок жалітися. Це просто звична модель спілкування, яка не вимагає якоїсь дії.

Так як культурну революцію потрібно робити згори?(бібліотекар забере читацький)
Знизу?(почати агітацію проти явища, та засуджувати подібні дії - роздати, наприклад, агітки)
Чи просто підходити і давати по мармизі, якій ти вже зробив три рази зауваження?(це ніби знизу - піднятися, взяти владу та застосувати санкції)

Як ви вважаєте, краще?

                           



© Mike911 Рейтинг блогов

Раз уж пошли стихи...

Написано вскоре после "оранжевой" революции. Мне почему-то кажется, что второй раз будет уже не так.

Душно стало всем народам
От предчувствия дождя.
По небес высоким сводам
Гром да молния идя,
 

Принесли смятенье в души,
В мысли, в разумы людей.
А без ветра паром душит,
Ждут все бурь, все ждут дождей!

Кто боится их и прячет
В погреба свое добро,
Кто смеется, кто-то плачет,
Кто за меч, кто за перо...

Смотрим в небо с ожиданьем,
Все готово для борьбы,
Воспаленное сознанье
Рубит сосны на гробы.

Но проходят мимо тучи,
Ветер мачты древ не гнет,
Это, люди, вас научит:
Знайте, время не идет!

                           



© Mike911 Рейтинг блогов

Революционная!

Когда весь этот мир падет,
Я стану рыть ему могилу,
С злобой, как пес оскалив рот,
Зарою все, что в небо взвилось.  
 
Лишь кровь героев навсегда,
И души их зовут к отмщенью,
А все иное – без следа!
Останется добычей тленью.  
 
Сегодня ты высок и знатен,
Но все же смертен как и я
И станет красным цвет кровати,
Когда забьет крови струя.  
 
Идите в шаг! Идите в шаг!
Будите топотом ботинок
Всех тех, что спят! Всех тех, что спят!
Во власти красочных картинок.  
 
Взвивайтесь языки огня,
Пророчьте близость окончанья
И мира этого и дня,
Что освещает лишь страданья!
                           



© Mike911 Рейтинг блогов

Ботинок топот(песня)

Ночные улицы таят, Холодный ропот, Мы не из тех, кто прячет взгляд, Ботинок топот!

Мы не тупая гопота,

Что бьет не глядя,

Не нападаем мы спроста, Забавы ради. Мы ждем ответа за дела, Мы гнев свободы, Вам не подсунуть нам козла, Не той породы.

 

Мы не адепты глупых драк,

Борьбы без цели,

Мы те, о ком забыл дурак,

Макиавелли.

Стена охраны и оград, Не остановит! И вновь устроим мы парад, На вражьей крови!

                            30.11.09.

                            © Mike911 Рейтинг блогов

Накипіло.

«Україна в

небезпеці»

Я це відчуваю, я це знаю. Читаю новини, розумію, що відбувається щось значне, щось, що буде записане в підручниках історії разом з оцінкою мудрих заднім числом «експертів». Я намагаюся, але загальної картини не бачу, не відкривають мені очі ні експерти, ні націонал-патріотичні чи ще якісь політичні сили. І пояснень два, принаймні в мене: або вони самі нічого не знають, або дехто з них знає, але з якихось причин приховує інформацію. Це ні в якому разі не означає, що я сам не думаю. Я думаю постійно, але мені не вистачає якихось фрагментів для утворення цілісної картини. При цьому я не тільки хочу отримати статичну картину, ніби фото історичного моменту, типу малюнків в підручнику, а відчути її динаміку, побачити важелі впливу, відчути свою участь у тому, що відбувається, свою здатність вплинути. Я б сказав, що зараз я як солдат в очікуванні команди, але не будь-якої. Можливо зараз люди перегоріли, а можливо просто так само очікують, коли хтось підніметься над натовпом і скаже: «Батьківщина в небезпеці! Нема часу на пустощі та на ледарство!» Коли хтось дасть мені ті фрагменти, яких не вистачає і я стану не просто слухняним виконавцем чиєї-то волі, а сам стану приймачем та водночас творцем цієї волі. А поряд піднімуться такі ж як я. Але чомусь нема нікого. Люди займаються маячнею, своїми власними справами, люди втратили контакт один із одним. Кожен відчуває себе одним єдиним і чекає. І вся країна так чекає.

А можновладці чи так звані націоналістичні сили або ділять владу, або граються в свої ігри, міняють маски. Сьогодні «Вона» з трибуни каже: Слава Україні! Бо знає, що на цьому можна зіграти. А свободівці зайняті якоюсь галичанською маячнею, а не справами всієї нації та України. Недарма у них на сайті замість аналізу того, що відбувається у владі, того, що стосується всіх, ось ця нікому не цікава справа про урок в дитсадку та ще якась регіональна інформація. Та чхати я хотів на цю Ірину Фаріон з її ідіотськими жартами про валізи, які аж ніяк не зможуть об’єднати наше суспільство.

Хто підніметься і скаже: «Україна в небезпеці! Їй потрібен саме ти!» А хто поряд скаже все те саме російською? Хто заради нашої держави відмовиться від хоча б частини своїх дикунських вірувань та забобонів? Хто перестане чіплятися за мову, перегортати без кінця знакових покійників, а побачить, що Україна в нас одна?

                            © Mike911 Рейтинг блогов
Сторінки:
1
11
12
13
14
15
16
17
18
попередня
наступна