Полдень. Солнце высоко и безжалостно жарит нас, не совершенных детей Всевышнего, да и мы и ворчим всегда, то нам жарко, то холодно, как Его не задолбали наши нытики? Терпелив.

  Я иду по пыльной улице с автоматчицей, на стороже, на остановке сидят восемь человек, разного возраста и достатка. Война войной, люди рождаются и умирают, болеют, но жизнь идёт своим чередом. Водители, которым надо кормить свои семьи, на страх и риск пускаются в поездки. Их ждут мины, обирающие всё и вся бандиты, утомительные обыски на блокпостах. Но люди живут и ездят!

 Эти оптимисты сидят под навесом не первый час и может и не первый день, кто знает? Мы подходим, автоматчица сняла предохранитель и на изготовку, мало ли что. Но тут делаю ошибку, ибо не вижу угрозы: держать и мнет надо их под прицелом, документы передать по цепочке. Я извиняюсь и прошу предъявить документы. Мне суют, смотрю, вроде нормально, но что-то заставило меня посмотреть в глаза следующему, кто дал мне паспорт. Прошу снять очки, выполняет. У него не тот цвет глаз, что у местных! Видимо он увидел, понял, а я заглянул в его , там что- то скрытое и чужое. Я не сформулировал, отдал паспорт и перешёл к следующему. Но блин, то что я увидел и почуял, дерёт меня как кошка когтями! И он испугался, я не сумел спрятать от него то, что я понял его. Дошёл до крайнего и отдал паспорт.

 Он у меня за спиной и его взгляд спину прогревает. Автоматчица смотрит на меня своими пронзительными, зелёными и умными глазами, будто спрашивает, что? А тот сидит и не понятно, что у него в сумке. Я расслабляюсь и говорю.

- Надоело мне всё это, на отдых хочу! Пару дней спать круглыми сутками и ничего не делать.

- Фантазёр!- она поняла игру и смотрит внимательно. Подношу палец к верхней пуговице, отсчитываю вторую и показываю на третью. Пальцем показываю, с какой стороны. Она кивает и тыкает в меня стволом автомата, выбирая позицию. Поняла! С такой напарницей всё что сделаешь- не грех!

- Ты где свой живот дел? На курорт не примут.

- Да я- в этот момент поворачиваюсь и почти падаю, уходя с линии огня. Её автомат выпустил три патрона, тот кому предназначено, их поймал. Горячее дыхание автомата почувствовал, гимнастёрка потом на том месте и порвалась, пересушило её порохом. Поворачиваюсь, для секунды. Он бьётся в агонии, мотая пистолетом в руке, когда успел его выхватить? Я держу остальных под прицелом, они оцепенели и видимо простились с жизнью, боясь попасть под горячую руку. Тот перестал дёргаться, автоматчица вывернула карманы и сумку его, вырвала нужную страницу паспорта, в трофеи богатые. Не знаю кто он, но содержимое намекает на профи.

  Остальные вываливают содержимое сумок, но там ничего интересно. Извиняемся и они торопливо набивают всё обратно. Подьехали наши, подстреленного закидывают в кузов, едем. Что  сделал не так и он понял, что я его зафиксировал? Как прочёл? Да кто мне ответит.

     Рассказывается без согласия участников, имена и обстоятельства изменены и многие детали не изложены, рассказано не всё.

 На дворе весёлые 90-е, как вспомню, так вздрогну. Котлеты из кильки и сои забыть нельзя, я никогда и ничего не прощаю, но и не живу местью. Я откладываю на полочку и будте уверены и через 50 лет вспомню. На Востоке научили. Там нет того, что если ударили по щеке, то подставь другую. Нет. «Если тебя ударили по щеке, отруби тому кто это сделал руку. А если не поблагодарит за науку- отруби голову. Безнаказанность плодит зло. »(с)

  Мы в командировке, приехали с водителем, 10- т камаз, день нас мурыжили. А еда простая: сало, яйца варёные и картошка. Яйца съели, сало размягчело и расползлось. Я на этом продукте столько лет сидел, что и сейчас ем мало, пресытился. Ну и мы после двое суток жизни в кабине не свежачки. Я худой и заморенный, но жизнеспособный и быстрый.

  Запустили нас на территорию, завод там был, всё порезали и вывезли на металл, один цех в склад переоборуловали, а в остальных ворот нет, окон нет и пронзительно воет ветер, принося то снежинки, то капли омерзительного дождя, холодные и липкие. У нас машина забарахлила, её разрешили загнать в цех, бывший цех.  С водителем Сашей я столько времени в кабине провёл,  что не счесть, как брат он мне, не многословен и надёжен. В каких только ситуациях мы с ним находили выход и возвращались! По статистике давно нам следовало лежать прикопанными в посадке, но повезло. А сейчас возится, сопливый весь.

- Костя, деньги у нас есть?

- Мало.

- Купи мне что от простуды, водки и поесть. Не смогу я сало сегодня скушать.

- Не вопрос.

 Гребу по улицам, снег, дождь, ноги мокрые и разочарование в совершенстве мира. Купил сосиску, хлеб, плавленый сырок и бутылку самогона, денежки на лекарство оставил. Захожу в аптеку, а там очередь и все матерят худоватую женщину, которая ни как не может объясниться с провизором. Матерят конкретно. А она в мокром пальтишке, как потом оказалось от кутюрье, но я таким изыскам не обучен, мне показалось она такая же бедная, как и я. Пожалел я её, горемычную, подошёл и сказал несколько фрах, из сериалов. Она вцепилась в меня и испытала оргазм: Сеньор говорит по итальянски! Вцепилась в меня, я оттянулся от окошка, а она мёртвой хваткой, мол не отпущу.  Вся такая сухощавая, как гоночный велосипед, южанка, но симпатичная. Очередь ожила и стала покупать пилюльки, а она смотрит глазами потерявшейся собачки, мол спаси.

- Звать тебя как?

- Мария. А тебя?

- Костя.

- Костья?- словно смакуя и пережовывая моё имя уточнила она. Да мне пох, Саша ждёт лекарств и водки. Я уже несколько датый (стакан самогона на голодный желудок)и язык у меня развязался, переводчик не нужен и женщинам всё. Уточняю: »Маша, тебе что надо? (показывает знаками, уточняю словами из нескольких языков), а это? А чё провизору не сказала? Ну да ладно, пошли, горемыка.» Провизорша охренела от короткого и чёткого списка, Маша открыла бумажник набитый денежными знаками нескольких стран. Я выбрал нужное количество купонов, рассчитался. Она попросила стакан воды. Провизорша сказала идите прочь. Я пообещал её уволить, принесли залапанный стакан и Маша всадила горку таблеток. Чуденько, я купил лекарства Саше и начал выходить, но Маша вцепилась в меня, мол отвези в гостиницу и я тебе заплачу. Я добрый человек , но объяснил, что друг Сашка помирает, да ещё несколько человек помогающих в ремонте, 3,14здануть давно хотят и тонкая нить терпения в их душах может оборваться.

- Костья, а пошли к ним! Я куплю что надо.

- Маша, наш мир суровый и не однозначный!- пытался огородить иностранку от нашей реальности, но она твёрдо решила в неё окунуться. Это конечно писец, но мне понравилась её решительность, характер и у поцеловал её заледеневшие пальцы.

- Маша, а у тебя характер!

- Я фотограф, по миру езжу, всякое видела. Давай в магазин зайдём!

 Мы купили колбасы, сыра и водки, купонов не хватило, но добрые продавщицы соизволили принять доллары, если кто не в курсе, денежки это не наши, а из США. Но прокатило. Мы весело шлёпали по лужам, Маша тянула сумку с водкой как сапёр, ибо я предупредил, что если разобьёт, её смерть будет долгой и мучительной! Она пронялась и несла торбу с водкой как младенца, по пути рассказав мне, что детей у ней пока нет.

  Торба лучше пропуска и охранник вытянулся и отдал честь, я что- то сказал ему, видимо по немецки, но что именно не вспомню. В цеху картинка ещё та- груды мусора, машина посредине, уже загружена, пятеро рабочих у буржуйки топят её оконными рамами, через пустые оконные проёмы заносит снежок. Морды у нас у всех- протокольные. Саша озадичился:

- Костя, тебя не за смертью, за дамами посылать! Кто это?

- Маша, гость из солнечной Италии.

- Костя, я не знаю тебя, но зачем женщина? Мы ведь собирались просто напиться!- с укоризной сказал рабочий у буржуйки. Ну дурак! Я поднял торбу и сказал:

- Маша тут колбаски прикупила и водки, а ты так о ней!

- Мадмеузаль , извините!- он расшаркался, мигом подкинул два ящика, застелил свежей газетой, и принялся резать свежепринесённую колбасу. Маша выхватила из сумки здоровенный фотоаппарат и начала метаться по развалинам и снимать. Я её понимаю: закат давал такие полутона! Она металась и щёлкала нас, хотя мы не очень выглядели, она буквально расцвела и наслаждалась действом.

 Но колбаса порезана и водка налита, Машу призвали к столу и рабочий всунул в руку стакан наполненный наполовину. Она нюхнула и сьёжилась;»А можно не пить?»

- Только если хочешь умереть!- пошутил я, но Маша накатила сразу, сволочь я конечно. Дальше пошло, она в сумме выпила грамм триста, общалась, я переводил безошибочно. Потом забрал фотоаппарат, сфоткал её в компании простых и добрых людей, потом они фоткали нас, уже хороших. Вечер удался. Машу отконвоировал в гостиницу и она вырубилась после таких посиделок, но не привыкшая.

  Утром примчалась вдруг на место дислокации и сунула нам всяких вкусных бутеров, молилась за нас, может потому мы бандитов минули и пробрались обратно без потерь. Через год мне человек говорит.

- Костя, ты это где так засветился?

- Не говори так, я ни по одному делу даже свидетелем не проходил.

- Да я будучи в Европе журнал дорогой купил, очень удивился, когда там твоё лицо увидел.

- Печалька. Я выглядел плохо?

- Ты выглядел колоритно и сурово. Ты где позировал известной фотохудожнице?

- Не скажу.