(кто считает что это патология,

когда люди пишут события или сны из своей жизни,

проходите мимо)

 

Приснился сон, и запомнился во всех подробностях.

 

Я на вокзале - жду поезда.

У меня саквояж представляющий некоторую ценность.

Я ставлю саквояж под кресло и отлучаюсь к киоску купить газету.

Но меня пасли какие то вредители.

И в тот момент когда я отлучился, стибрили чемодан.....

 

Вернулся на свое место, а там записка на кресле лежит.

- "Если хочешь свое добро назад, мы ждем при выходе на лестнице вокзала."

Выхожу на улицу и сажусь на лестницу.

Выходит из вокзала какой то тип и говорит.

- Заплатишь 25% от стоимости своего добра, получишь назад,

- Все же лучше потерять 25% чем 100%. Разве не так?

А я так пристально на него смотрю и говорю

- Вот здесь то вы и ошибаетесь

- В моем случае это по другому,

- Лучше я потеряю все, но что бы у обидевшего меня жизнь пошла кувырком.

- И еще одна особенность. Если я кого прокляну то это работает.

 

Смотрю на него и продолжаю замогильным голосом.

- Так вот!

- Будь проклят ты и дом твой, включая детей и родственников

- Будь прокляты все твои друзья и домашние животные

Я бы еще долго продолжал бубнить, но он сорвался и убежал внутрь вокзала

и слышу оттуда голоса

- Зачем вы меня туда послали он ненормальный какой то, нехочу в этом учавствовать!

 

Бред конечно, но решил записать этот сон на память.

Не так часто сны запоминаются с такими подробностями.

 

все мы рано или поздно вспоминаем то или иное.......буду сюда кропать свои.....для себя......самые яркие и просто обычные......

Одесса....есть там место такое....У Самвела называется....кухня чудная.....место прекрасное...в санатории.......на нычке))))

Лето....жара....столики под соснами...вкуснейший шашлык...это все антураж....а вот ОНО      - Воспоминание(суть)

Летний дождик сквозь лучи солнца........я и она бредущие по аллее после шашлычка и допивающие бутылочку Саперави....и наши улыбки и ее смех и радость в ее глазах.........и губы.......вкус вина....на губах...которые пьянили без вина............................................и наше счастье.......

                                                                 Занавес

Подобно большинству одарённых людей, Ника Турбина имела трудный характер, который, как и поэтический дар, обнаружился у неё в детстве. Вся она была сплав этих двух компонентов – таланта и характера, которые, проявляясь в том или ином соотношении, чаще усложняли её и без того непростую жизнь. Это ощущали окружающие Нику люди, в первую очередь близкие, да и она сама. Ощущали все, но лишь немногие понимали, что выше сил человеческих нести ту психологическую ношу, которую судьба, как набитый свинцом рюкзак, взвалила на плечи ялтинской школьницы и с годами лишь увеличивала этот груз.

В конечном счёте судьба Ники Турбиной случилась трудной, как её характер, трагической и короткой, как её стихи, что «само по себе и не ново» для поэтов такого уровня. Но судьба эта была ещё и уникальной, ибо на вершине славы Турбина оказалась не в конце, а, наоборот, – в начале жизни.

Судите сами: стихи девочки-первоклассницы с подачи Юлиана Семёнова напечатала «Комсомольская правда», через год в Москве выходит первая книга её стихов с предисловием Евгения Евтушенко (кстати, до сих пор единственным, на мой взгляд, глубоким и доброжелательным анализом творчества Ники), затем – она становится участницей международного поэтического фестиваля «Поэты и Земля» в Италии, на котором её наградили «Большим Золотым Львом Венеции», а дальше – поездка в Соединенные Штаты, где она встречалась с Иосифом Бродским…

Вторая же половина жизни Ники Турбиной прошла, увы, в бесславии и безвестности. «Я всё сказала о себе в стихах еще ребёнком, – писала Ника, – тело женщины мне не нужно было».

Многие полагают, что трагедия Турбиной заключалась в том, что она в двадцать семь лет не могла писать лучше, чем в семь. Не совсем так, точнее, совсем не так! Если бы в конце жизни она написала то, что в семилетнем возрасте, может быть, это не вызвало бы таких восторгов и эпитетов в её адрес, так как тогда речь шла бы о талантливых взрослых стихах взрослого человека. А вот взрослые (да ещё какие!) стихи девочки воистину потрясают. Ведь нас всегда дивят недетские рассуждения детей, а здесь – недетские стихи девочки, по сути ребёнка. Это, мне кажется, удивительнее, нежели прекрасные стихи для детей пожилого автора.

Кроме того, на основании чего в большинстве публикаций делается вывод о затухании с возрастом поэтических способностей Ники? Только лишь на основании образа её жизни? Или потому, что новые стихи в периодике почти не появлялись, новые книги после «Ступеньки вверх, ступеньки вниз…», изданной в 1991 году, не выходили? Здесь нет корреляции: можно писать, но не публиковаться, сознательно или в силу иных причин. И Турбина писала, до самой смерти, в тетрадях и на клочках бумаги, ручкой, карандашом и губной помадой. Не могла не писать. Хотя был период, о котором она сказала: «Я начинаю ощущать, что бросила меня строка».

Дар Божий у Ники не угасал, просто вектор его ещё больше смещался в сторону грусти, безысходности, ухода из жизни:

Асфальт ночью горячий.
Пятки уже прирастают к земле.

Это такая

тяжёлая

Дорога

до

крематория.

Рядом с этими строками в общей тетради в клетку – рисунок автора: извилистая дорожка к домику с трубой, из которой идёт дым.

Перечитайте также её записки, датированные несколькими последними годами жизни: «Стихи пошли, как ливень дождевой», «Думаю о стихах. Стараюсь найти новую форму…», «Меня преследовала первая строфа. Она убойной силой… ломилась и ломала дверь, туманя мозг мой слабый, укрепляя душу…» и т.д.

Интересно, что, родившись в Ялте, Ника практически ничего не написала о море, к которому в школьные годы часто убегала в одиночку – наверное, потому, что на берегу ей, астматику, легче дышалось. Но задыхалась Ника не столько от астмы, сколько от окружающей действительности. Для неё «что-то хрустнуло в фальшивом мире», в котором проходила её земная жизнь. Однако, живя в нем фактически, она в то же время пребывала в своём, доступном лишь её рассудку мироздании, представляя, что «расписанные звёздами тропинки» судьбы начинаются от окна её комнаты на четвёртом этаже дома по Садовой улице. Окно как бы разделяло для неё два мира. Поэтому Ника с детства любила сидеть на подоконнике. Сидела она на нём и в последние мгновения своей жизни:

                           Как по площадке детской песочницы,

                           Блуждаю по колкому окну.

Ножницы, дайте ножницы,

Ненужную перерезать пуповину мою.

 «Киллер-судьба» дала ей эти ножницы 11 мая 2002 года.

Ничем не отличалась Ника от своих сверстников только в школе. Дома же она постоянно ожидала звук, посещавший её по ночам; он был не вдохновением, а сигналом свыше, который, пройдя через неё, превращался в стихи, зачастую короткие, потому что каждая строка несла нечеловеческую нагрузку:

Тяжелы мои стихи –

Камни в гору.

Вот что об этом своём состоянии писала сама Ника: «Я звук ждала. Он приходил. И наполнялась я энергией чудовищного мига, непонятного, как рожденье человека».

Если же звук не приходил, Ника невероятно нервничала, не спала до утра и уставала настолько, что иногда вынужденно пропускала занятия в школе. Она была как бы проводником между небесами и землёй, между Всевышним и людьми. В реальном же мире ей трудно было ориентироваться. Понимая это, её мама, Майя Анатольевна Никаноркина, и бабушка, Людмила Владимировна Карпова, которых Никуша, как они её называли, обожала, заменяли ей поводыря.

Примерно в середине жизни Ника Турбина оказалась в Москве. Новый огромный город, новое окружение, новая жизнь. Находиться рядом с ней постоянно не мог никто. Поэтому она порой «делала много ошибок, дулом направленных на себя». Иногда это было осознанно, иногда – нет, но часто – знаком протеста против того, что её как поэта забывали, печатали не её стихи, а сплетни о ней, избегали общения и не отвечали на телефонные звонки.

Будь у Ники, как прежде, поводырь, она бы уверенно шла за ним. Но поводыря не было. Были многие, ненадолго бравшие на себя эту роль, но с ними Ника лишь сбивалась с дороги:

                           Брожу по жизни,

Словно маленький ребёнок

По белой простыне,

Бросая душу

В пропасти надежд.

Девочка, по её выражению, «была изначально больна непониманием времени, людьми, не разбиралась в себе сама». Эпизодически она училась в институте культуры, снималась в кино, выезжала за границу, выходила замуж, навещала Ялту, пробовала себя на радио и телевидении. А еще – влюблялась, увлекалась режиссурой и, конечно, писала, не только стихи, но и записки, прочитав которые, кое-кто из считавших себя её ангелами-хранителями узнают, как их оценивала Ника Турбина и что в то же время она думала о себе и о своей жизни, которую, по её словам, «растренькала смеясь, тусуясь с ворами души моей».

К сожалению, я не знал Нику лично и потому живу с ощущением, что если бы мы встретились, то мне не пришлось бы писать о ней сейчас в прошедшем времени:

                           Диво-девочка, Ника-Никушка,

Что тебе предсказала кукушка?

Неужели она по секрету

Кануть юной пророчила в Лету?

Неужели была ей охота

Напророчить два майских полёта

Из окошка в московской квартире?

Ты служила мишенью, как в тире,

Для стрелков, что умели вприсядку

Бить без промаха в душу-десятку...

Я от мысли едва ли не вою,

Что тебя не увидел живою

И к тебе не явился воочью,

Словно звук, ожидаемый ночью.

В судьбе Ники Турбиной отразились все «добрые традиции» отношения нашего общества к таланту: при жизни – если не травля, то забвение, после смерти – если не запоздалое восхищение, то спекуляция причастностью к судьбе творца.

Как в воду глядела Ника, написав: «Когда умру, тихо станет. Те, кто любил меня, от горя напьются. Кто зло таил, напишут каверзные слова, обрадованные, что вновь в печати можно засветиться».

Ранний уход поэта из жизни усиливает впечатление от написанного им. Особенно, если уход этот был предопределён самим поэтом еще в дошкольном возрасте. Ника Турбина жила с таким предчувствием более двадцати лет, она не однажды и по-разному пыталась свести счёты с жизнью, но давший ей свою искру Господь не торопил события и снова дарил ей время на реанимацию души и тела:

 

Я не хотела умирать.

Летать пыталась – не свершалось,

А умерла, то потешалась

Над бренной дерзостью мечты.

Сравните две судьбы – Ники Турбиной и Владимира Высоцкого. Последнего уничтожали тем, что вообще не публиковали, чему он огорчался до слёз. Нику же публиковали с семи лет, у неё вышли две книги стихов, и обе в Москве, она выступала по Центральному телевидению, о ней писали, говорили, её возили, приглашали, носили на руках – и вдруг всё это резко прекратилось. Выдержать такой контраст в юности психологически труднее, чем лавину славы в детстве.

В конечном счёте оба – Высоцкий и Турбина – ушли молодыми и встретились на Ваганьковском кладбище.

Ника ушла из жизни двадцатисемилетней, в лермонтовском возрасте. Но если Лермонтов был убит сразу и одним человеком, то Нику убивали долго и многие, пулями невнимания, непонимания, равнодушия, зависти к её таланту, молодости, внешности. «Родилась я, – писала она, – уже птицей раненой. А набросились все, ровно солнце я затмила».

Она не хотела уходить из жизни и цеплялась за неё, как за подоконник окна, с которого от неловкости случайно соскользнула и на мгновение зависла со стороны улицы. Путь Ники в бессмертие был равен расстоянию от окна пятого этажа до земли:

Каждою клеткой тела

Девичьего дрожа,

Ты над Москвой летела

С пятого этажа.
Господи, как нелепа

Гибель от высоты.

Не из окна – из неба

Выпала, Ника, ты.

Видимо, годы вышли

Все на твоём веку,

Если тебя Всевышний

Не удержал вверху.

В ласточку-одиночку

Превращена судьбой,

Ты долетела, точку

Ставя сама собой.

Конечно же, книга «Чтобы не забыть» должна была появиться раньше, но слава Богу, что наконец-то вышла, чтобы напомнить всем о жившей недавно рядом с нами Нике Турбиной, Поэте с большой буквы, и познакомить с её творчеством новое поколение, ибо на родине последняя книга Ники была издана почти два десятилетия назад.

Первым шагом на пути к этой книге было издание в 2003 году пьесы «Ника» Людмилы Карповой, бабушки поэта. При подготовке и редактировании рукописи я окунулся в жизнь семьи, её уклад, круг общения, мир интересов, многократно перечитывал неопубликованные стихи и записки, каждый раз – и это первый признак таланта неординарного – по-новому воспринимая мысли автора. Всё это происходило в ялтинской квартире на улице Садовой, в которой Ника 17 декабря 1974 года родилась и провела полжизни, где она незримо присутствовала в гостиной, когда мы колдовали над пьесой и, забегая вперёд, обсуждали её книгу.

Наряду с известными стихами Ники Турбиной, в книгу включены также её неопубликованные стихи. Это далеко не всё, что до сегодняшнего дня было сокрыто от глаз читателя. Читая их, нетрудно убедиться, насколько они ёмки, невзирая на краткость. При этом не смущают ни отдельные огрехи формы, ни слабые рифмы или их отсутствие, равно как и порою сбивчивый ритм. Всё это второстепенно перед озарёнными оптимизмом строками:
                         Улыбки развешу по стенам жилья,

На стол доброту моих рук набросаю,

Двери настежь открою для друзей ли, врагов –

Счастьем надо делиться. 

Ей достаточно было всего двух строк, чтобы описать собственную судьбу и судьбу своих стихов:

Я – мать-одиночка

У моих стишочков.

Впервые читатель познакомился и с замечательными записками в прозе «Чтобы не забыть», представляющими собой дневниковые размышления Ники Турбиной в последние годы её жизни. Зачастую эти записки – прекрасные белые стихи, как, например, «Не надо слов, они не существуют...» Своего рода прозаические миниатюры, они являются не только дополнением к стихам Ники, но и к нашим представлениям о ней, уже взрослой, размышляющей о современной жизни, любви, творчестве, взаимоотношениях между людьми, отношении к Богу. Хотя записки и разноплановы, но, как и в стихах, здесь явно присутствует свой стиль, в первую очередь заключающийся в своеобычных расстановке и сочетании слов в предложениях. Вначале это кажется странным, но постепенно, по мере чтения, понимаешь, насколько такой приём органичен для автора.

Нет у меня не преданных друзей,

Но есть друзья предавшие однажды.

Их имена на знамени бумажном,

Сдаваемых без боя крепостей.

Есть только слово вечное-люблю,

Есть только сердце в помертвевшей боли

И я сожму тоску в свои лодони

И у обрыва встану на краю.

Обрыва необорванная нить

И небо без конца и без начала

И я сожму тоску, чтоб не кричала

И отойду, чтобы хотелось жить.

К сожалению, многие стихи и записки Ника сожгла.

В книге «Чтобы не забыть» всё, даже название, написано самой Никой Турбиной, она просто не составляла её, скорее всего, не думала об этом или не могла по разным причинам. Написать за Нику невозможно, можно только за неё объединить это невозможное под одной обложкой, что и было сделано к 30-летию поэта.

Не сомневаюсь, что так же, как когда-то Господь подарил Нике свою искру, он уже подарил ей частицу своей вечности, у которой «нет предела, есть только время на выход». Да иначе и быть не может, ведь всего за треть обычной человеческой жизни Ника Турбина успела
                           Расстегнуть все застежки души,

Согревая людей потаённою силой

Великой любви.

Александр Ратнер
Иллюстрации:
фотографии Ники разных лет;автограф на первой книге «Черновик» (Москва, «Молодая гвардия», 1984):«С любовью. Ника Турбина. 1995 г. Москва – Ялта».

Нашел свою работу двенадцатилетней давности на винте случайно. Накатило, нахлынуло....Все сложнее заставить себя о чем-то писать и выкроить время. И клавиатура какая-то неудобная стала и мышка в руку не ложится. К счастью, все реже бываю в интернете. Хотя тут сложный вопрос в определениях. Дело в том, что я женат, если кто не знает. А супруга разницы между интернетом, компьютером или просто текстовым редактором не только не знает, но даже не понимает о чем разговор.

Пару раз пытался ей объяснить, что я не "в интернете трахаюсь", а просто пишу текст или работаю над фотографией... Бесполезно. Непоколебимая женская логика - если сидишь рядом с компьютером и не смотришь в глаза - это измена с интернетом. И сразу  истерика. А я ведь когда-то мечтал даже книгу написать...Увы.

Да и хер с ним, с интернетом. Мне лично - ничего в нем не нужно, кроме всяких ерундюпелей, без которых как раньше жил легко, так и дальше буду. Но иногда хочется или мысли попытаться выстроить или какую-то фотку до ума довести. А возможности такой нет. Супруга мне Льва Толстого сразу в пример приводит,- дескать он без компьютеров на обычной бумаге писал. Ну, согласен. Только на бумаге процесс редактирования и рождения намного сложнее. Так что, увы мне, увы... Не судьба мне стать интернет-героем или известным блогером. За полчаса в сутки, когда жена уснула, а я еще нет, написать что-то путнее практически нереально. Впрочем, к бумаге она точно также меня ревнует. Так что и Львом Толстым мне тоже не стать.

А свои самые заветные душевные строки я все-таки на бумажке пишу на кухне поздним ночером. Но такое случается всего пару раз в году и почти не публикуется.

Посвящение моей официальной двоюродной жене

Написано к её дню рождения. 01 ноября 1994  (картинка тоже авторская)

Предыстория.

В бытность заведующим отделением инвазивной генетики Крымского Центра Охраны Материнства и Детства, была у меня замечательная коллега, в которую был безумно влюблён. Нет, даже не влюблен. Мы были двумя половинками. При всем том, что у меня была (и есть) любимая жена и уже дочке тогда было лет 8. Даже не половинками – неким кентавром, почти одним целым. Это очень сложно передать словами. 

У меня всегда с женщинами-друзьями были очень сложные и непонятные другим отношения. Та тонкая грань между беззаветной дружбой и пылкой платонической страстью на грани НЕплатонической. НА ГРАНИ… Пожалуй, только гинекологи могут такое испытывать. Это было настолько сложное и глубокое чувство, о котором знали все вокруг, что статус двоюродной жены был утвержден официально в нашем Центре. 

Кстати, с тех пор все знакомые женщины в моей жизни делятся на две категории - с кем я могу и хочу  обниматься при всех (по-настоящему)  и с кем - нет. За последние 20 лет в моем окружении ни разу не было менее двух-трех из первой категории. В лучшие времена бывало до 6-8 (больше друзей-женщин просто не может быть в одном отдельно взятом городе).

Однако вернемся. Она (коллега) могла запросто попросить меня посмотреть ее на УЗИ вагинальным датчиком (в то время единственным в Крыму), мы переодевались (вплоть до безтрусов) из рабочей одежды в операционную форму вместе в кабинете. Это было удивительное единство. Мы могли обниматься и целоваться в присутствии кого угодно, даже в присутствии моей жены и дочки. Как моей, так и Маринкиной. Ах да, я же не сказал, что коллегу звали Марина. Маришка - я до сих пор тебя люблю.. Её дочь Настя была мне практически двоюродной дочкой.

Помню, как сейчас, ее острые коленки и прочие худющие детские выступающие части, когда мы сидели на работе на одном стуле за моим рабочим компьютером и играли с ней в шарики и «Поле Чудес». Может кто помнит? Под ДОС, естественно. Тогда еще не было Виндоус-95 и компьютеры домашние были чем-то недосягаемым, а игра более нескольких сот килобайт была монстром. Автомашина тогда была у многих, а домашний компьютер –  у какого-то "знакомого одного знакомого"  в городе. Это было каким-то непонятным чудачеством. Но это отступление. 

Вот тогда к дню рождения Маришки в далеком 1994 году и был сочинен ночью с 31 октября на 1 ноября сий стих. Сам по себе может не столь уж и значительный, но вдруг вспомнилось, окатило волной воспоминаний и как-бы моложе вдруг стал лет почти на двадцать.  

                     Маришка – привет тебе и Настёне. Я помню вас.

Боже мой,    как могло            получиться?,   Как же это            могло               случиться,     Что   совсем             неожиданно                  встретилась?!       Та, что ночами                                       бессоными                                          грезилась.     С каждым днем                              и с каждой минутой,     Как                                     Америка  с                            Таратутой      Мы с тобою                                     все                    ближе                                           и ближе -     Может                                  это -                                 подарок                         мне свыше?     Но за что?                           Разве                       я                                        заслужил такое?,     Чтобы быть постоянно                                                  с тобою?     Чем же так                                    ты меня                            пленила?,     В жизни все                        ты моей                          изменила.     Я                                     с надеждой иду                               на работу -     Кто же ты?!                                  Кто,                     МАРИНА?!                                          Ну,                                       кто ты?!     Просто друг?,                             или много                           больше?...     Я тебе                                  доверяю,                                   как                         сам себе.     Чем с тобою                                  общаюсь я                              дольше,     Тем сильнее                                то сложное                            чувство,     Описать что                                    сложно словами -     Ведь слова -                                 это                   только                                                                      слова...   А    я    видеть                                             хочу  тебя                        каждый день! Без тебя                                               мне грустно,   На душе                                как-то                   очень пусто...     И                                   зеленые  эти   глаза Покорили                                                  навеки   меня. Да,                             я знаю,                                чтоб                                       ни случилось Будешь рядом ты.                              Получилось Уж так,                                   что с тобою                                    нас связала судьба                   той нитью,  Что                так редко                            можно                       встретить. Можно мимо                                        пройти,                                               не                                          заметить... Наши  ниточки  же                                  сплелись В что-то                                              невообразимо                                                  сложное. 

 

читать блог своим RSS ридером 

Она была почти такой как все -
Чуть-чуть смешной и в то же время дерзкой.
Немного влюбчивой, но берегла друзей.
И называла боль порезов мерзкой.

Всегда смотрела прямо и в глаза
И ни за что не отводила взгляда.
Но не любить закаты не могла
И яркий отблеск звезд ее отрада.

Она любила всех кроме себя.
И только иногда себя прощала.
Ведь точно знала, что она жива,
А та девченка тихо умирала.

Так сильно ненавидела глаза!
Свою улыбку отдала бы даром,
А медь волос отрезать бы могла...
Но это было бы лишь самым малым


Она была почти такой как все -
Чуть-чуть смешной и в то же время дерзкой.
Никто так и не узнал, за что
Она назвала боль порезов мерзкой...


Немного наивно, но дорого мне...

Вот и еще один хороший человечек ускакал вдаль, словно камень-голыш, пущенный "блинчиком" в Тихой Бухте. Скользнул по поверхности, зачерпнул, взбаламутил тонкие струны души и поскакал: один, два, три, четыре,...двенадцать.

Так и Катюша, редкой красоты и душевности человечек, отработала сегодня свой последний день и поскакала навстречу новой жизни. В Одессу к подруге. Будет искать счастья там, в общежитии, сбежав из под родительского крылышка.

И правильно. Ну не тут-же в окружении местных жлобов искать счастья и успеха.

А день какой хороший выбрала, чтобы уйти красиво! Уходить вообще надо всегда красиво. Последний день зимы. Гадость и озноб оставить позади, а в новую жизнь окунуться вместе с бутонами и цветением уже весной. Жалко, конечно терять таких людей. Кто остается рядом? Никого почти. Но кто-то будет другой - я верю.

На прощание Катюша подарила нам с женой очень дорогую книгу с надписью. Зачем тратилась? Но нам будет всегда очень приятно доставать ее и вспоминать Катю. Спасибо. Даже слезы навернулись на глаза и, не придумав ничего лучшего, я подарил Катюше первое, что попалось на глаза - какую-то свою дурацкую картину в рамочке.

Сомневаюсь, что она потащит ее в чемодане аж в Одессу.

Не перестаю удивляться странностям жизни. Никогда еще не было такого чтобы рядом не было очень хорошего человечка. Причем, чаще всего - хорошие человечки именно женского пола. Хороших мужчин мне почему-то в своей жизни доводилось встречать очень мало. Наверное, виноват тестостерон, который несет агрессию.

А еще скучаю по Тамилке. Сегодня даже пошутил экспромтом "Где ты Тамилка, пушистая гомiлка?". Жена спросила - почему пушистая гомилка? Ну как почему?- во-первых, в рифму. а во-вторых она же татарка. Значит ноги должны быть волосатенькие. Я никогда не видел ее ног. По Тамилке тоже ужасно скучаю. Где она сейчас? Уехала в свою дурацкую Америку или нет?

Когда Тамилка ушла, пришла Катя. А сегодня ушла и она.

Обещала написать из Одессы, когда обустроится. Буду ждать с нетерпением.

Вот на фото Катюхин подарок и моя алаверды-картинка, но без рамочки.

Грустно.

мой параллельный мир - жизнь за пределами Киева.

Это был наверно лучший отпуск за несколько лет - Такого количества общения у меня не было очень долго, детская беззаботность и веселье,искренность и непосредственность окружающих, всемирная дружба. 14 беззаботных дней без мыслей о том, где взять деньги, что покушать .Возвращение в детство,где тебя всегда вовремя накормят и о тебе позаботятся.То, от чего мы бежим, стремясь побыстрей повзрослеть, стать самостоятельными, а когда достигаем этого, хотим хотя бы ненадолго снова вернуть......

Я возвращаюсь в прошлое с каждым приездом в родной город. Он помнит меня такой - маленькой девочкой-подростком, которая только учится быть самостоятельной. Он меня такой запомнил и я невольно становлюсь 14-летней сорвиголовой. Я брожу по старым закоулкам,где дома уже не такие большие, какими они мне казались много лет назад. И дорога к школе не такая длинная. Но тополя под окнами так же шумят, и на окнах та же зеленая противомоскитная сетка (новые хозяева оставили все как было, только шторы другие повесили)...

Любимая песочница, за которой когда-то было футбольное поле, чудом держится, не сдаваясь под напором гаражей...

Родильное отделение, до которого моя мама, чтоб меня родить, дошла сама, пешком. Сильная но хрупкая женщина  

Спортплощадка в школьном дворе. Сколько попыток было и падений, сколько синяков и шишек я тут набила .......

Окунаясь в воспоминания понимаю, что это даже не прошлое - это парралельный мир, другая планета, которая все так же живет своей тихой жизнью, но уже без меня. Я теперь лишь редкий, но желанный гость здесь. Старый дом приветливо зажжет окна, тополя прошелестят "С возвращением", а дорогу заботливо очерчят фонари.....

Осень... пора  раздумий... пора  воспоминаний...
В  душу с  первыми холодами  закрадывается  непонятная  грусть и  тоска...
Пора  одиночества...   пора  расставаний....
Красота  озолотившейся  природы  с  горьким  привкусом  утрат...

Смотрю  многие загрустили и  приуныли,  у  каждого  на  то  свои  причины: ктото  расстался  с  любимым  человеком, ктото  вспомнил  былую  любовь,  ктото  устал от  одиночества, у  когото неладятся  дела,  а  ктото  просто  тоскует  по  теплому  летнему солнышку.

Я   вот  вчера  вспомнила,  что ровно 6  лет  назад мне  признался  в  любви  тот  единственный  человек,  которого  я любила... да,  наверно,  и  продолжаю  любить,  хоть мы  уже давно не вместе. 
Но  он  был  в  моей  жизни,  и  это  уже  большая  радость.

Оттого, желаю  всем  не   унывать этой  осенью,  а  наоборот,  насладиться  приятными  воспоминаниями,  разобраться  в  своих  чувствах, вдохнуть  на полную  грудь прохладного  осеннего воздуха  и,   махнув  рукой на  все  свои  неприятности,  выпить  вечером немного  хорошего  вина  в  приятной  компании.