3

 

                Эта зима была необычной. Чиркову удалось сделать столько, сколько не приходилось успевать за всю предыдущую жизнь. Во-первых, он почти закончил роман, над которым проработал почти месяц. Работа застопорилась только на эпилоге, который почему-то не давался.

                -- Ничего, -- улыбалась Селена, целуя его в лоб. – В нужное время придёт и нужная мысль.

                Во-вторых, до такой же степени он завершил и второй роман. Он был о параллельных мирах.

                -- Эта вещь раскупится в один миг, -- потирая руки, уверял редактор известного издательства. – Дописывайте эпилог и будем издавать.

                Но эпилог как раз не давался.

                -- Ничего страшного, -- улыбалась Селена, целуя его в лоб. – Всему своё время.

                Он уже давно заподозрил, что вся его удачливость имеет необъяснимую, мистическую  привязку к этой милой женщине, стройной и ласковой, как весенняя берёзка.

                После того, как он не вышел на работу, его уволили. Впрочем, он и не переживал по сему поводу, потому что в тот же день ему предложили аналогичную работу со значительно большей зарплатой в преуспевающем журнале. Эта работа не отличалась прежней рутинностью и тупостью, он всегда возвращался домой в приподнятом настроении. Мало того, он домой спешил!

                Владимир полюбил. Эта женщина запретила ему покупать букеты мёртвых цветов, которые он поначалу пытался приносить для неё. Тогда он начал покупать для Селены сласти, чем очень её смешил. Она тоже полюбила его и всё у них ладилось.

                Эта зима, как мы уже заметили, была необычной: после декабрьских морозов вдруг наступила оттепель. Недели через полторы Селена заявила:

                -- Сегодня у тебя выходной. Поехали в лес, я хочу полюбоваться цветами.

                -- Что ты! Какой лес, какие цветы!. – засмеялся он.

                -- Не веришь? Что ж, если там есть цветы, с тебя причитается шоколадка.

                И цветы действительно встретили их своими опьяняющими ароматами, смешанными с запахом прелой осенней листвы. Целые поляны подснежников раскинулись по лесу белыми коврами.

                На плечо Селены села маленькая птичка и о чём-то зачирикала. Женщина осторожно погладила её, говоря:

-- Не беспокойся, вскоре снова наступит зима.

Чирков был ошеломлён.

-- Почему она тебя не боится? – спросил он.

-- Потому что чувствует во мне родственную душу, -- улыбаясь ответила она.

                -- Откуда ты знала о том, что цветы распустились? – недоумевал он.

                -- Я чувствовала, -- загадочно улыбнулась женщина.

                Он нагнулся, намереваясь собрать букет, но она остановила его властным жестом.

                -- Не делай этого! Слышишь?

                -- Слышу…

                -- Нет, ты пообещай, что никогда не станешь убивать цветы. Обещаешь?

                В её взгляде было столько боли, что он согласился. Почему она так переживает о цветах? Каким образом она может всё чувствовать? Что такого особенного сосредоточено в этом маленьком человечке? Как она воздействует на него самого? Эти вопросы оставались для Чиркова открытыми, а Селена, словно понимая его мысли, загадочно улыбалась. В её глазах отражалось столько любви и преданности!..

                -- Ты приносишь мне удачу, -- как-то сказал он, глядя на неё с восхищением. – Я хочу, чтобы ты осталась со мной навсегда.

                Но она ничего не ответила.

                С началом февраля продолжительность светового дня значительно увеличилась. Во взгляде женщины появились необъяснимая тоска и беспокойство, с которыми она то и дело устремляла взгляд в окно. Это настораживало Владимира.

                Однажды он, стремясь развеять эту тоску, предложил:

                -- Селена, а не сходить ли нам в зоопарк?

                -- Нет, ни в коем случае!

                Эти слова прозвучали, как удар молотом – резко, жёстко. Она это сама почувствовала и, пытаясь сгладить впечатление, мягким тоном объяснила:

                -- Мне не нравится, когда люди издеваются над животными ради потехи.

                -- Ты права, -- согласился он, пожимая плечами.

                Он запомнил десятое февраля на всю оставшуюся жизнь. У него был выходной, пользуясь которым, он рассчитывал подольше поспать. Но Селена разбудила его рано.

                -- Вова, ты прости меня за то, что мешаю спать, но я хочу тебе кое-что сказать.

                -- Милая, а нельзя ли было перенести это на час попозже? – недовольно проворчал Чирков.

                -- Это важно… Тем более, что через час ты и сам это поймёшь.

                -- Хорошо, дорогая… Я слушаю тебя внимательно.

                Вздохнув, он уселся в кровати.

                -- Вова, однажды я тебя предупредила о том, что вполне возможно, что я старше тебя в чём-то.

                -- Было такое, -- улыбнулся он, вспоминая вечер знакомства с этой удивительной женщиной.

                -- Так вот… Если я старше, значит и жизнь могу знать лучше, чем ты. И, соответственно, кое-что могу предвидеть.

                Он молча кивнул.

                -- Сегодня придёт твоя дочь.

                -- Откуда ты знаешь?

                -- Дело не в этом, -- ответила она. – Дело в том, что в ней много зла. Тебе нельзя с ней встречаться. Я, конечно, не скажу, чтобы ты отрёкся от дочери, но старайся встречаться с ней как можно реже.

                -- Да я и сам это чувствую, -- грустно улыбнулся он.

                -- Дочь и бывшая жена полжизни внушали тебе комплекс неполноценности, ты хирел, теряя себя.

                -- Селена, я понимаю, зачем они так вели себя раньше, пока дочь была несовершеннолетней: чтобы всегда тянуть с меня деньги. Но на что я им нужен сейчас?

                -- Не знаю, -- ответила она, пожимая плечами.

                «Им нужна твоя квартира!» -- подумала она.

                -- Квартира! – воскликнул Чирков, хлопая себя по лбу. – Вот оно что…

                Селена подошла к нему и, положив руки на его плечи, заглянула в глаза.

                -- Скажи: ты чувствуешь себя хоть немного счастливым со мной?

                -- Чувствую ли я? – переспросил он. – Да я с тобой только и начал жить!

                -- В таком случае никогда не позволяй никому ломать свою волю, потому что погибнешь.

                -- Да, да… Я это знаю…

                -- Всё будет хорошо, милый. Главное для тебя – выдержать сегодняшний день. А потом всё будет так, как ты хочешь.

                Смысл этой беседы дошёл до его рассудка значительно позже.

                Они только что закончили завтракать, как задребезжал звонок.

                Пришла Настя, притащившая с собой Сержа.

                -- Ты давно не приходила, -- с укоризной обратился к дочери Чирков.

                -- Ну, понимаешь, у нас была свадьба, а потом мы ездили в Петербург…

                -- Свадьба? Ну что ж, поздравляю… Рад, что обошлись без меня… Но ты, помнится, собиралась в Альпы, ещё денег требовала…

                -- Какие там Альпы, па! Денег не хватило. А ты как? Роман пишешь?

                -- Пишу… понемногу… -- скромно ответил он.

                -- А музу для себя ещё не подыскал?

                С этими словами Настя улыбнулась с деланной игривостью, отчего улыбка получилась противной и слащавой.

                -- Музу? Вот удивительное слово! – засмеялся Владимир. – И насколько точное…

                -- А, понимаю: ты никого не нашёл. Современным музам нужны мужики прочные, состоятельные, а не тюфячки вроде тебя. Да и роман у тебя, небось, получается таким же скучным, как и твой журнальчик…

                «А она действительно зло…-- с ужасом промелькнула мысль. – И как только я не замечал этого раньше?!»

                -- А чашкой кофе свою дочь ты не угостишь? – спросила Настя, бесцеремонно проталкиваясь к комнате, где находилась Селена.

                -- Проходите, я сейчас заварю, -- пригласил он, удаляясь на кухню.

                В этот момент раздался неистовый вопль:

                -- Что это такое?!

                Поспешив на звук, Чирков увидел, как Настя дрожит всем телом, брезгливо указывая точеным пальцем в сторону Селены. Её голос срывался, переходя от контральто к фальцету.

                Испытывая неописуемый стыд за поведение дочери, Владимир пытался подыскать нужные слова, но дикие вопли и созерцание искажённого неприятной гримасой лица дочери не позволяли сосредоточиться.

                -- Серж, а я почувствовала неладное, едва переступив порог этой квартиры, -- продолжала Настя. – Всюду идеальный порядок, всё сложено по местам…

                Зятёк нерешительно топтался у двери, опасаясь оказаться между женой и тестем – мало ли что…

                -- Серж, будь хоть ты мужчиной в этом доме! – вопила женщина. – Ну, прогони отсюда эту девку!

                Селена бросила на Владимира испытующий взгляд, который возымел действие.

                -- Так, дочь, -- тоном, исключающим пререкания, произнёс он. – Я тебя выслушал? Изволь теперь слушать ты. Когда-то давно я совершил самую большую ошибку в своей жизни, женившись на твоей матери. Но бог с ней, что было то было. После развода она воспитывала тебя по своему образу и подобию. Это мне не нравилось, но не в моей власти было противодействовать этому. Иногда ты ко мне приходила, и я с сожалением отмечал в тебе появление всё большему количеству черт неприятных, паразитических. Но выставить тебя за дверь мне не позволял только твой нежный возраст и страх перед общественным мнением. Вступив во взрослый возраст, ты превратилась в откровенно бездушное, себялюбивое и наглое существо, с которым и поговорить-то не о чем. Что меня связывает с тобой и с твоей мамашей? Ничего. Вы давно живёте своей жизнью и своими интересами. Соответственно, я имею право устраивать свою жизнь И буду устраивать её так, как мне заблагорассудится. Если я счёл нужным впустить в неё другого человека, он в ней и останется, независимо от того, хотите вы того или нет. Молодая женщина, которую ты видишь перед собой – моя жена. Какие будут вопросы?

                -- Жена?! – округлила и без того огромные глаза дочь. – Жена?

                -- Да, жена. Я ведь тоже не терял времени зря. И если ты хочешь остаться вхожей в этот дом, прошу быть с нею повежливее.

                -- Жена… -- задумчиво, не вслушиваясь в слова отца, промолвила Настя. – Ну, ничего, ничего… Серж, пойдём отсюда!

                Схватив муженька за руку, как ребёнка, она поспешила ретироваться, хлопнув дверью.

 

оконч. следует

   -- Только тебе, наверное, следует знать... -- после минутной паузы начала она, но Николай, пребывая на седьмом небе от счастья, прервал её уверениями в том, что этот день -- самый счастливый в его жизни. И то была с его стороны одна из тех великих глупостей, на которые способен лишь мужчина. Потому что ещё ни одна женщина не попыталась повторить дважды то тайное, интимное, грешное, что пыталась высказать однажды. В тот день ей очень хотелось рассказать о себе... Так что Власенко, в то время, как она знала о нём все, остался в полнейшем неведении о ней.
       -- Не желаете ли ещё кофе? -- вдруг пронзил её внутренний мир голос официанта -- как молния, как неуклюжее щупальце спрута, внезапно вынырнувшее из пучины морской.
     -- Нет, -- кратко ответила она жёстким тоном.
     ... С тех пор они встречались -- раз или два в неделю. Нельзя сказать, что эти свидания были для неё столь же мучительны, как сейчас. Вообще-то, оценивая всё трезвым умом, следовало признать, что Николай представлял собой тот тип любовников, которых можно было считать идеальными для женщин его круга.  Даже Ирина, выслушивая её рассказы, восхищалась, мечтательно закатывая глазки:
    -- Как, он тебе делает даже то и это?! Ты даже не представляешь, насколько тебе повезло!
    Однако, если в первые месяцы свидания доставляли Наталье удовольствие, позже они стали ей надоедать своей рутинностью, однообразием, скукой. Она могла бы с точностью до минуты предсказать, что и когда он будет говорить, как будет себя вести. Иногда у неё было такое впечатление, будто ей было бы легче согласиться на какую-то операцию,нежели отправляться на очередную встречу. Тем не менее, всякий раз она терпеливо шла к знакомому дому, который он снял в тихом районе столицы.
     Не подозревая о том, к каким условиям привыкла его возлюбленная, Николай пытался содержать в чистоте те две комнаты, которые считал настоящим раем для влюблённых. К дому прилегал небольшой кусочек земли, который он пытался использовать для клумбы, лелея надежду, что даме сердца доставит неслыханное удовольствие созерцать цветы, выращенные специально для неё.  А она с каждым месяцем шла на встречи всё медленнее и с меньшим желанием. Сегодня она с радостью увильнула бы от этой повинности, да вот незадача: за последний месяц она пропустила уже три свидания, обманывая несчастного романтика. Было бы настоящим свинством с её стороны надуть его ещё раз. Но почему же она продолжает туда ходить, почему идёт сегодня, в этот чудный майский день, когда природа благоухает и поёт? Да просто по привычке; да и повода разрывать отношения с Николя у неё не было.
      Любила ли она этого человека хоть немного? Наверное... В начале отношений... Чуть-чуть... Да и то не его самого, а его отношение к ней, любимой. Но что её сердце испытывало впоследствии, во время десятков встреч, похожих друг на дружку, как капли воды? Женщина не могла бы вспомнить об этом ничего яркого, заслуживающего восхищения. Зато память разума хранила осадок после однообразия, тоски, скуки, которыми был усеян, как жухлыми цветами, этот крестный ход отношений.
     К её приходу на столе обязательно красовался свежий букет из розовых бутонов белого цвета. Воображение влюблённого отличается богатством, но ни в коем случае не разнообразием. Наделяя объект своей страсти едва ли не сверхъестественными добродетелями, Николя находил нераспутившиеся бутоны вполне уместными. Поначалу это весьма забавляло её, ведь в какие-то периоды жизни каждой женщине приятно, когда её считают "самой красивой", "самой чистой", "самой сладенькой"; однако позже все эти причуды стали ей надоедать и представлялись пошловатыми.
      Она могла бы предсказать с точностью до мелочей, что Власенко будет одет в костюм: ему казалось, что это должно подчеркнуть в её глазах его почтительное отношение к ней. Так оно и получалось. Едва она успевала отнять палец от кнопки звонка, он тотчас же открывал и, глядя на неё восхищённым взором, тихо восклицал:
     -- Милая, как же я рад тебя видеть! -- или:
     -- Солнышко, как же я тобой очарован!
     Даже интонация всегда оставалась одной и той же.
     Заперев за ней дверь, он произносил:
    -- Позволь поцеловать твои рученьки!
     После ритуала с "рученьками" он бережно брал её за руку (почему-то непременно правую) и провожал в спальню. Там он становился перед ней на колени и, глядя снизу вверх, благоговейно вздыхал:
     -- Как же я тебя люблю!..
    Он целовал её руки, изредка легонько покусывая кончики пальчиков. В первый день это выглядело очень мило и даже возымело некоторое возбуждающее действие, но теперь ей казалось, будто её принуждают в сто пятидесятый или сто семидесятый раз смотреть одну и ту же сцену и одного и того же спектакля. А потом... Потом следовало самое надоевшее, самое тягостное. Конечно, как выражалась подруга, этому мужчине цены не было, да только ласки его с каждым разом становились всё более пресными, вследствие чего не приносили ровным счётом никакого удовольствия.
     -- Какая пошлость! -- невольно процедила Наталья сквозь зубы, позабыв, где находится.
     Собственный голос заставил её вспомнить о том, где находится. За столиком в трёх метрах от себя она увидела молодого человека лет двадцати пяти. Его пальцы ловко стучали по клавиатуре ноутбука. Слева от него покоилась чашка с недопитым кофе. "Странный тип", -- заключила Наталья, окидывая взором пышную кудрявую шевелюру на его голове и простой свитер. В этот миг парень закончил печатать и, почувствовав на себе чужой взгляд, посмотрел на соседку.
     Впрочем, это нисколько его не стеснило.
    -- Привет, красавица! -- доброжелательно произнёс он. -- Я -- Максим, для друзей -- просто Макс.
    Нужно ли ей это знакомство? Вряд ли. Однако, подчиняясь властному инстинкту и воспитанию, вколоченному в её сущность с детства, она ответила:
    -- Наташа.
     -- Окей! Послушай, тут вот какое дело... Словом, мы, компания аспирантов, решили съездить на пару дней в Карпаты. Ну, собрали свои копеечные зарплаты, купили билеты, заплатили за домик... Я рассчитывал, что со мной поедет сестрица, но только что она написала, что у неё не получится. Понимаешь, если я откажусь, в следующий раз мне не пойдут навстречу.
     -- И я тут причём? -- непонимающе улыбнулась Суркова.
     -- Ты извини, конечно, что я выскажу столь необычную просьбу, но... Не могла бы ты составить мне компанию?..Вместо сестры...
     Наталья опешила от неожиданности. В глазах этого незнакомца не было ни похотливости, ни какой-то скрытой тайны. Есть, оказывается, на белом свете люди, умеющие общаться просто, без обиняков, без какого-то подтекста!.. "А глаза-то красивые, голубые..." -- отметилось в сознании.
   -- Наташа, я понимаю курьёзность данной ситуации, -- улыбнулся парень, опуская взор. -- Наверное, ты сейчас смотришь на меня, как на обкуренного или сумасшедшего, но  вся надежда только на тебя. В Киеве у меня нет некого, к кому я мог бы обратиться с такой просьбой.
     -- Но у меня нет вещей... -- промямлила она, почему-то краснея. -- И вряд ли я сумею сойти за вашу... за твою сестру...
    -- То всё условности, -- решительно ответил Макс. -- Наш поезд отправляется через два часа. Ты успеешь забежать домой за спортивной курткой и свитером?
     -- Я-то успею, но... Мы ведь не знакомы!
     -- Не беда. Познакомимся, как говорится, в процессе.
     "А что, почему бы и нет?? -- подумала она. -- Все равно я падшая женщина. У меня были мужчины, я вышла замуж без любви, предаю своего любовника."
     -- Ну, как? -- поторопил новый знакомый, глядя ей в глаза. -- Решаешься?
     -- Эх, была ни была! -- улыбнулась Наталья, снова краснея.
     -- Вот и умничка. Кстати, у тебя очень обаятельная улыбка.
     С этими словами он закрыл ноутбук и поднялся из-за стола, на ходу извлекая из кармана какую-то купюру. Бросив её на стол, он взял новую знакомую под руку и, не обращая внимания на туповатый взгляд официанта, повёл её к выходу.
20.01.13

       Да, я живой, и по-прежнему изредка заглядываю на наш уютный сайт. Другое дело, то, что за последние годы мои приоритеты в жизни претерпели некоторые преобразования, и пришлось пожертвовать своим творчеством ради того, чтобы справиться с житейскими делами, существенно разросшимися после рождения второго ребёнка.