Магдалина
- 17.04.17, 21:01
С нежным шорохом долины,
До рассвета час остался,
Тихо плачет Магдалина.
Утерла слезу украдкой,
И набросила накидку
«На комоде лежала какая-то книга. Он каждый раз, проходя взад и вперед, замечал ее; теперь же взял и посмотрел. Это был Новый завет в русском переводе. Книга старая, подержанная, в кожаном переплете.
- Это откуда? - крикнул он ей через комнату. Она стояла все на том же месте, в трех шагах от стола.
- Мне принесли, - ответила она, будто нехотя и не взглядывая на него.
- Кто принес?
- Лизавета принесла. Я просила.
«Лизавета! Странно! - подумал он. Все у Сони становилось для него как-то страннее и чудеснее, с каждою минутой. Он перенес книгу к свече и стал перелистывать.
- Где тут про Лазаря? - спросил он вдруг.
Соня упорно глядела в землю и не отвечала. Она стояла немного боком к столу.
- Про воскресение Лазаря где? Отыщи мне, Соня.
Она искоса взглянула на него.
- Не там смотрите... в четвертом Евангелии... - сурово прошептала она, не подвигаясь к нему.
- Найди и прочти мне, - сказал он, сел, облокотился на стол, подпер рукой голову и угрюмо уставился в сторону, приготовившись слушать.
«Недели через три на седьмую версту, милости просим! Я, кажется, сам там буду, если еще хуже не будет», - бормотал он про себя.
Соня нерешительно ступила к столу, недоверчиво выслушав странное желание Раскольникова. Впрочем, взяла книгу.
- Разве вы не читали? - спросила она, глянув на него через стол, исподлобья. Голос ее становился все суровее и суровее.
- Давно... Когда учился. Читай!
- А в церкви не слыхали?
- Я.. не ходил. А ты часто ходишь?
- Н-нет, - прошептала Соня.
Раскольников усмехнулся.
- Понимаю... И отца, стало быть, завтра не пойдешь хоронить?
- Пойду. Я и на прошлой неделе была... панихиду служила.
- По ком?
- По Лизавете. Ее топором убили.
Нервы его раздражались все более и более. Голова начала кружиться.
- Ты с Лизаветой дружна была?
- Да... Она была справедливая... она приходила... редко... нельзя было. Мы с ней читали и ... говорили. Она Бога узрит.
Странно звучали для него эти книжные слова, и опять новость: какие-то таинственные сходки с Лизаветой, и обе - юродивые.
«Тут и сам станешь юродивым! Заразительно!» - подумал он. - Читай! - воскликнул он вдруг настойчиво и раздражительно.
Соня все колебалась. Сердце ее стучало. Не смела как-то она ему читать. Почти с мучением смотрел он на «несчастную помешанную».
- Зачем вам? Вы ведь не веруете?.. - прошептала она тихо и как-то задыхаясь.
- Читай! Я так хочу! - настаивал он, - читала же Лизавете!
Соня развернула книгу и отыскала место. Руки ее дрожали, голосу не хватало. Два раза начинала она, и все не выговаривалось первого слога.
«Был же болен некто Лазарь, из Вифании...» - произнесла она наконец, с усилием, но вдруг, с третьего слова голос зазвенел и порвался, как слишком натянутая струна. Дух пересекло, и в груди стеснилось.
Раскольников понимал отчасти, почему Соня не решалась ему читать, и чем более понимал это, тем как бы грубее и раздражительнее настаивал на чтении. Он слишком хорошо понимал, как тяжело было ей теперь выдавать и обличать все свое. Он понял, что чувства эти действительно как бы составляли настоящую и уже давнишнюю, может быть, тайну ее, может быть еще с самого отрочества, еще в семье, подле несчастного отца и сумасшедшей от горя мачехи, среди голодных детей, безобразных криков и попреков. Но в то же время он узнал теперь, и узнал наверно, что хоть и тосковала она и боялась чего-то ужасно, принимаясь теперь читать, но что вместе с тем ей мучительно самой хотелось прочесть, несмотря на всю тоску и на все опасения, и именно ему, чтоб он слышал, и непременно теперь - «что бы там ни вышло потом!»... Он прочел это в ее глазах, понял из ее восторженного волнения... Она пересилила себя, подавила горловую спазму, пересекшую в начале стиха ее голос, и продолжала чтение одиннадцатой главы Евангелия Иоаннова. Так дочла она до 19-го стиха:
«И многие из Иудеев пришли к Марфе и Марии утешать их в печали о брате их. Марфа, услыша, что идет Иисус, пошла на встречу ему; Мария же сидела дома. Тогда Марфа сказала Иисусу: Господи! Если бы ты был здесь, не умер бы брат мой. Но теперь знаю, что чего ты попросишь у Бога, даст тебе Бог».
Тут она остановилась опять, стыдливо предчувствуя, что дрогнет и порвется опять ее голос...
«Иисус говорит ей: воскреснет брат твой. Марфа сказала ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день. Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек. Веришь ли сему? Она говорит Ему:
(и как бы с болью переведя дух, Соня раздельно и с силою прочла, точно сама во всеуслышание исповедовала)
Так, Господи! Я верую, что Ты Христос, сын Божий, грядущий в мир».
Она было остановилась, быстро подняла было на него глаза, но поскорей пересилила себя и стала читать далее, облокотясь на стол и смотря в сторону. Дочли до 32-го стиха.
«Мария же, пришедши туда, где был Иисус, и увидев его, пала к ногам его; и сказала ему: Господи! Если бы ты был здесь, не умер бы брат мой. Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею иудеев плачущих, сам восскорбел духом и возмутился. И сказал: где вы положили его? говорят ему: Господи! Поди и посмотри. Иисус прослезился. Тогда иудеи говорили: смотри, как он любил его. А некоторые из них сказали: не мог ли сей, отверзший очи слепому, сделать, чтоб и этот не умер?»
Раскольников обернулся к ней и с волнением смотрел на нее: да, так и есть! Она уже вся дрожала в действительной настоящей лихорадке. Он ожидал этого. Она приближалась к слову о величайшем и неслыханном чуде, и чувство великого торжества охватило ее. Голос ее стал звонок, как металл; торжество и радость звучали в нем и крепили его. Строчки мешались перед ней, потому что в глазах темнело, но она знала наизусть, что читала. При последнем стихе: «не мог ли сей, отверзший очи слепому...» - она, понизив голос, горячо и страстно передала сомнение, укор и хулу неверующих, слепых иудеев, которые сейчас, через минуту, как громом пораженные, падут, зарыдают и уверуют... «И он, он - тоже ослепленный и неверующий, - он тоже сейчас услышит, он тоже уверует, да, да! Сейчас же, теперь же», - мечталось ей, и она дрожала от радостного ожидания.
«Иисус же, опять скорбя внутренно, проходит ко гробу. То была пещера, и камень лежал на ней. Иисус говорит: отнимите камень. Сестра умершего Марфа говорит Ему: Господи! Уже смердит; ибо четыре дни как во гробе».
Она энергично ударила на слово: четыре.
«Иисус говорит ей: не сказал ли я тебе, что если будешь веровать, увидишь славу Божию? Итак, отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче, благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что ты послал меня. Сказав сие, воззвал громким голосом: Лазарь! Иди вон. И вышел умерший,
(громко и восторженно прочла она, дрожа и холодея, как бы воочию сама видела)
обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами; и лицо его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его; пусть идет.
Тогда многие из иудеев, пришедших к Марии и видевших, что сотворил Иисус, уверовали в него».
Далее она не читала и не могла читать, закрыла книгу и быстро встала со стула.
- Все о воскресении Лазаря, - отрывисто и сурово прошептала она и стала неподвижно, отвернувшись в сторону, не смея и как бы стыдясь поднять на него глаза. Лихорадочная дрожь ее еще продолжалась. Огарок уже давно погасал в кривом подсвечнике, тускло освещая в этой нищенской комнате убийцу и блудницу, странно сошедшихся за чтением вечной книги».
Достоевский Ф.М. Преступление и наказание. Полн. собр. соч. в 30-ти тт. 1973. Т. 6. С. 248-252.
"Что посеет человек, то и пожнет" (Гал. 6, 7) |
Юлия Коминко
Отвечая для журнала «Начало» на эти и многие другие вопросы, часто задаваемые священнослужителям в сети, наместник Киевского Троицкого Ионинского монастыря епископ Обуховский Иона отмечает: главное – Евангелие читать. Читать каждый день и стараться по нему жить.
О феномене, с которым мы сталкиваемся во время чтения Евангелия
– Владыка, первый вопрос о том, почему так тяжело читается Библия. Любой журнал или газета, как правило, «проглатываются» на одном дыхании. Но что касается Евангелия и душеполезных книг, то с этим сложнее. То руки не доходят, то совсем не хочется. Можем ли мы говорить о какой-то особенной лени, которая «нападает» на человека именно тогда, когда ему предстоит сделать что-то для души?
– Мне кажется, что в данном случае речь идет о феномене, реально подтверждающем существование иного мира – мира ангелов и демонов – мира очень тонкого, таинственного.
Действительно, Вы отметили очень интересный момент. Когда у нас в руках или ноутбук, или увлекательный роман, нам спать почему-то не хочется, и мы способны внимать написанному допоздна. Но стоит попасть нам в руки какой-то духовной книге — имеется в виду не духовная беллетристика, которая в изобилии появилась в наше время, а серьезная аскетическая богословская литература и, особенно, Священное Писание — как тут же нас почему-то клонит ко сну. Мысли не удерживаются в нашей черепной коробке, начинают разлетаться в самых различных направлениях, и чтение становится весьма и весьма затруднительным.
Всё это показывает, что кому-то в мире темных духов очень не нравится то, что мы делаем. Что есть кто-то, кто таким вот явственным образом противится нам в чтении, которое назидает нас, приближает нас к Богу.
Хотелось бы отметить такой момент. Даже если мы полностью не запоминаем все из того, что прочитываем, — вследствие слабости памяти или по каким-то другим причинам — все равно, читать обязательно нужно. Этот вопрос был раскрыт в книге «Отечник» святителя Игнатия Брянчанинова, в которой собраны высказывания египетских преподобных IV-V веков. Некий ученик пришел к старцу и говорит: «Что делать, я сколько ни читаю Священное Писание, другие книги, у меня в голове ничего не остается, ничего не запоминаю. Стоит ли в таком случае читать, может, не нужно?» На что ему было сказано: как грязное белье, помещенное в ручей, даже без стирки очищается, потому что проточная вода вымывает из него всю грязь, так и из нашей головы чтение божественных книг вымывает грязь, сор и просветляет наши мысли евангельским светом.
Вот поэтому еще так важно постоянно читать душеполезные книги: даже если мы ничего не запоминаем, все равно, пребывание в ореоле мыслей святых, слов Священного Писания обязательно человека просвещает и задает ему совершенно иной настрой.
Обязательно ли читать толкование на Евангелие?
– Относительно чтения Евангелия хотелось бы спросить о чисто практических сторонах, исходя из тех вопросов, которые часто задаются священнослужителям в сети интернет. Например, нужно ли делать выписки из текста во время чтения? Ведь так мы прочитываем меньше, но зато запоминается. Или лучше стараться прочитать больше, не отвлекаясь на конспектирование?
– Мне кажется, все зависит от степени организованности человека. Есть люди, которым необходимо все систематизировать, как-то зафиксировать, по пунктам разложить — так они лучше воспримут. Им, действительно, полезно и конспектировать, и делать какие-то выписки.
Есть те, кто не отличается подобной системностью, думаю, их большинство. Таким людям нужно регулярно и постоянно читать Священное Писание и, желательно, с толкованием. Понятно, что первые несколько раз его нужно прочитать полностью без отвлечений. Но чем дальше мы будем читать, тем больше будем видеть необходимость в том, чтобы его лучше понять. Своим умом на каких-то этапах многих вещей мы постичь все же не сможем, поэтому стоит обратиться к 20-вековому опыту Церкви.
– Какие из книг-толкований Вы могли бы порекомендовать для прочтения? Желательно из таких, которые доступны для широкого потребления, написанные легким стилем, слогом.
– Вообще всем людям, которые находятся в начале своего духовного пути, которые только воцерковляются, очень рекомендую прочитать книгу протоиерея Серафима Слободского «Закон Божий». Возможно, название наталкивает на мысль, что книга рассчитана на детей в некоем начальном учебном заведении, но на самом деле она достаточно серьезная. На мой взгляд, это блестящий пример того, как можно в одной книге небольшого объема собрать и сформулировать очень емко и четко основные понятия о вере, о Церкви, о Православии. В том числе, там есть и раздел о Священном Писании, об истории Церкви, чтобы человек мог получить системное представление о том, что такое Церковь и какое место занимает она в нашей жизни. Эту книгу нужно обязательно прочитать каждому воцерковляющемуся человеку.
Что касается толкования Священного Писания, то есть достаточно много замечательных изданий. Классикой является толкование святителя Иоанна Златоуста. Но для новоначального оно может показаться несколько сложным и не во всем понятным. На мой взгляд, если человек только собирается начать изучать Священное Писание, то лучше всего воспользоваться толкованием архиепископа Аверкия (Таушева). Оно наверняка будет понятно и ясно каждому.
О том, как читать Евангелие дома
– Еще практические вопросы о чтении Евангелия дома. Нужно читать обязательно стоя или можно сидя?
– По обычаю, особое благоговение к Священному Писанию предполагает чтение его стоя.
Но, на мой взгляд, ничто не должно отвлекать от внимания евангельским словам, необходимо максимально погрузиться в чтение. А стояние всё же предполагает некую неустойчивость. И в этом случае любой, особенно молодой человек, обязательно будет иметь мысли о том, что хорошо бы было присесть, или что ему нужно куда-то бежать, или пойти что-то сделать. Поэтому если в храме мы слушаем Священное Писание «прОсти», то есть, стоя прямо, опустив руки, то дома, думаю, его можно читать и сидя, чтобы лучше понимать и не отвлекаться мыслями от внимания божественным словесам.
«Признаюсь вам также, что святость Евангелия это такой аргумент, который говорит моему сердцу и против которого мне даже жаль было бы найти какое-нибудь дельное возражение. Посмотрите на книги философов со всею присущей им пышностью; как они ничтожны по сравнению с этой книгой! Возможно ли, чтобы книга, столь возвышенная и в то же время столь простая, была произведением человеческим? Возможно ли, чтобы Тот, о Ком она повествует, и Сам был только человеком? Таков ли тон энтузиаста или честолюбивого основателя секты? Какая кротость, какая чистота в Его нравах! какая трогательная прелесть в Его наставлениях! какая возвышенность в Его правилах! какая глубокая мудрость в Его беседах! какое присутствие духа, какая тонкость и правильность в Его ответах! какое у Него господство над страстями! Где человек, где мудрец, который умеет действовать, страдать и умирать без проявления слабости и без самохвальства? Когда Платон изображает своего воображаемого праведника, заклейменного всем позором преступления и достойного всех наград добродетели, он черта в черту рисует Иисуса Христа; сходство столь поразительное, что все Отцы церкви чувствовали его, да и нельзя на этот счет ошибиться. Какие предрассудки, какое ослепление нужно иметь, чтобы осмелиться сравнивать сына Софроникса с Сыном Марии! Какая разница между одним и другим!... Но где у своего народа мог Иисус заимствовать эту возвышенную и чистую мораль, уроки и пример которой Он один давал? Из среды самого бешенного фанатизма провозглашена была самая возвышенная мудрость, и простодушие самых героических добродетелей почтило презреннейший из всех народов. Смерть Сократа, спокойно философствующего со своими друзьями, ? самая приятная, какую только можно пожелать; смерть же Иисуса, испустившего дух среди мук, поносимого всем народом, ? самая ужасная, какой только можно бояться. Сократ, принимая чашу с отравой, благословляет человека, с плачем подающего ее; Иисус, среди ужасного мучения, молится за своих остервенелых палачей. Да, если жизнь и смерть Сократа достойны мудреца, то жизнь и смерть Иисуса суть жизнь и смерть Бога. Скажем ли мы после этого, что евангельская история произвольно вымышлена?... Иудейские писатели никогда не выдумали бы ни этого тона, ни этой морали; а Евангелие заключает в себе столь великие, столь поразительные, столь неподражаемые черты истины, что изобретатель был бы еще более удивительным чем самый герой. Но при всем том, это самое Евангелие полно вещей невероятных, вещей, которые противоречат разуму и которые невозможно ни одному разумному человеку ни постичь, ни допустить. Что делать среди всех этих противоречий? Быть всегда скромным и осмотрительным, уважать молча то, чего не можешь ни отвергнуть, ни понять, и смиряться пред Великим Существом, которое одно знает истину».
Руссо Ж. Ж. Педагогические сочинения. В 2-х тт. М., 1981. Т. 1. С. 370-371.