Знаєте, я оці кадри з мародерствуючими росіянами спеціально збирав би, аби демонструвати всім тим, хто буде розповідати про російську культуру і про те, що “не всі такі”. Угу, не всі. А 71% росіян, що підтримали війну, з іншої галактики прилетіли чи як?
Оце вояцтво з чужими прикрасами та годинниками в кишенях, з електрочайниками, памперсами та жіночими прокладками й трусиками в рюкзаках, з дитячими іграшками, сковородками, мікрохвильовками, планшетами та бензопилами в БТРах викликає просто якусь підсвідому огиду. Угу, визволяти вони нас прийшли. “Вазвращать в лоно рускава міра”. Точнісінько як Червона армія у Галичині, де чекісти швендялися містом в модних макінтошах і кирзових чоботах, а дружини офіцерів заявлялися в театр у пеньюарах. Дуньку в Європу пустити можна, а от Європу в Дуньку…
Я ці кадри показував би кожному росіянину, який плакатиме, що його чимось скривдили в Європі або на Близькому Сході через антиросійські санкції. Збирав би у 10-хвилинні ролики і тлом до них пускав би вірші різних Ларентьєвих, Жень Більченок і подібних, з їхнім блювотним “брат на брата”, “тікаєте від долі російської”, “лакеї Європи” і подібного. Та всіх їх, від шовіністичних віршиків пізнього Пушкіна починаючи.
Російський солдат у лахах від Юдашкіна, з кишенями набитими мародеркою – от їхній істинний кумир. Хай жеруть, допоки не вдавляться.
Я давав би дивитися такі кадри всіляким Овсянніковим і Нетребкам, що плачуться, ніби у війні винний один лише Путін, а росіяни не мусять нести колективну відповідальність і страждати від санкцій. Агов, то Путін особисто набивав кишені цих гоблінів золотими ланцюжками, потертими павербанками та жіночими ліфчиками? Чи вони самі?
Ці кадри – крапка у дискусії винні росіяни в злочинах Путіна чи ні? Так. Винні. Не відмиються.
История знаменитой фразы английского поэта и критика Сэмюэля Джонсона, неоднократно интерпретированной не менее достойными и одиозными личностями.
Подготовил Леонид Марантиди.
https://arzamas.academy/materials/161
Сэмюэль Джонсон, 1775 годСэмюэль Джонсон. Картина Джошуа Рейнольдса.7 апреля 1775 года на собрании основанного им Литературного клуба доктор Сэмюэль Джонсон произнес фразу столь броскую и двусмысленную, что ее до сих пор с удовольствием используют выразители разнообразных идеологий. Джонсон был плодовитым поэтом, критиком, издателем, магистром искусств Оксфордского университета, а также автором знаменитого высказывания: «Патриотизм — последнее прибежище негодяя». Нельзя точно сказать, какое значение в него вкладывал автор, сам, безусловно, считавший себя патриотом. Из его биографии, написанной Джеймсом Босуэллом, мы узнаем, что этой фразой он прервал очередной обтекаемый спор о любви к отечеству. Зато доподлинно известно не только, что Джонсон понимал под патриотизмом (все-таки он составил первый в истории Англии толковый словарь), но и кого конкретно считал негодяями, а именно — партию вигов, ревностных протестантов, распространителей проамериканских настроений (в то время как раз начиналась борьба за независимость США), протолибералов, имевших дурную привычку размахивать на улицах государственным флагом в защиту гражданских свобод. Поскольку преданность стране была главным лозунгом вигов, Джонсон даже посвятил целый памфлет разоблачению так называемых ложных патриотов. Из него можно узнать, что понятие «патриотизм» скомпрометировано: им часто прикрывают уязвленное честолюбие, но при этом совершенно невозможно понять, как отличить мнимого патриота от человека, всего-навсего не разделяющего твою позицию.
Лев Толстой, 1906 годЛев Николаевич Толстой босой. Этюд Ильи Репина к одноименной картине. 1891 год© Государственная Третьяковская галереяКуда однозначнее о патриотизме высказывался Лев Толстой. Поэтому ему то и дело по ошибке приписывают фразу о «прибежище негодяя». На самом деле он лишь процитировал Джонсона в «Круге чтения» — коллаже из своих и чужих мыслей, выполненном в форме литературного календаря: один день — одна тема.
Патриотизм, по Толстому, во-первых, чувство безнравственное, поскольку «для христианина любовь к отечеству стоит преградой для любви к ближнему». Во-вторых, устаревшее, поскольку «любовь к своему исключительному отечеству, которая прежде соединяла людей одной страны, в наше время, когда люди уже соединены путями сообщения, торговлей, промышленностью, наукой, искусством, а главное, нравственным сознанием, уже не соединяет, а разъединяет людей». Помимо джонсоновского афоризма, Толстой подкрепляет свои суждения словами американского проповедника Генри Уорда Бичера (1813–1887): «Человеку внушают, чтобы он ради блага своей страны отказался от всего, что делает страну его достойной уважения…» Таким образом, классик всесторонне доказывает, что за прошедшие сто с лишним лет патриотическое чувство окончательно упало в цене.
Амброз Бирс, 1911 годАмброз Бирс. Картина Джона Герберта Эвелина Партингтона. 1892 год© Wikimedia CommonsНесколько лет спустя великий американский писатель Амброз Бирс процитировал Джонсона в своем «Словаре Сатаны» (в первом издании — «Лексикон циника»). Только «последнее прибежище» превращается у Бирса в прибежище первое: все-таки времена изменились, скоро Первая мировая. Авторское же определение патриотизма в «Словаре» — «легко воспламеняющийся хлам, готовый загореться от факела любого честолюбца, которому приспичило увековечить свое имя». Определение можно было бы назвать пророческим, если бы эта история не так часто повторялась и ранее.
Стэнли Кубрик, 1957 годСцена из фильма Стэнли Кубрика «Тропы славы» (1957)© Archive Photos / Getty Images / FotobankРазговор о патриотизме становится завязкой действия в антивоенной картине Стэнли Кубрика «Тропы славы», обращающейся к событиям Первой мировой войны с вершин опыта Второй. Кабинетный генерал снисходит в окопы уговорить полковника Дакса (Кирк Дуглас) взять очередной стратегически важный холм, пожертвовав при этом половиной своих людей: «Патриотизм не в моде, но лишь он — синоним чести». Полковник отвечает, что не любит, когда перед ним машут государственным флагом как цветной тряпкой, затем нехотя цитирует Сэмюэля Джонсона.
Кубрик подает свою мысль достаточно прямолинейно: война для него —гигантская бюрократическая машина смерти. Генерал, красиво рассуждающий о любви к родине, стройно рассчитывает, сколько безвестных солдат надо принести в жертву его карьере. Абстрактная жертва собой ради отечества оборачивается жертвоприношением конкретным людям в роскошных интерьерах, что добавляет абсурда и без того довольно бессмысленному предприятию.
Боб Дилан, 1983 год«Говорят, патриотизм — последнее прибежище,/За которое цепляется негодяй./Украдешь чуть-чуть, они бросят тебя в тюрьму,/Украдешь много, и они сделают тебя королем» — из песни «Sweetheart Like You», обращенной, судя по всему, к статуе Свободы: герой интересуется, что забыла посреди этой помойки такая милая девушка.
Неожиданной рифмой к Дилану может послужить Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин, жаловавшийся на то, что «почти на каждом шагу приходится выслушивать суждения вроде следующих: „Правда, что N ограбил казну, но зато какой патриот!“».