Трансформация личности – это переход из одного состояние в другое при непосредственном обращении к своей «темной» стороне и полной ее интеграции в свое эго. Это спуск вниз по винтовой лестнице с вершины колокольни, путь к выходу на улицу к другим людям, подальше от пронзительного звона колоколов нашей тревожности и неестественности. Это не переход в чистом виде, когда одно уходит и приходит другое, это слияние, сплав двух совершенно разных частей личности в одно целое, с образованием истинной индивидуальности. Это стремление интроверта объединиться с экстравертом в одной личности с независимым существованием обоих в объединенном государстве «индивидуация».

Но такое обоюдное и мирное сопереживание двух противоположных частей не всегда возможно. При слиянии противоположностей в одно целое, мы не говорим о проникновении одного в другое от края до края с заполнением формы другого собой, и не частичном перекрывании другого собой, это есть некая форма взаимодействия частей разного в общем поле, причем, не пересекаясь друг с другом. Это то место, где двое обмениваются частями себя, дополняя друг друга и становясь целостными, и при этом полностью сохраняя себя автономным и целостным. Это слияние без фактического слияния. Это место для «жизни».

В повседневной жизни сила алхимического слияния двух противоположностей в одно целое может помочь нам обращать больше внимания на свои внутренние потребности без вознесения в приоритет внешних потребностей. Такое условное разделение потребностей мне нравится для более простого понимания. Внешние потребности мы проявляем наружу себя и мы привыкли считать это нашей внутренней сущностью, и как правило это имеет свое продолжение в виде нашей внутренней нереализованной потребности. Место, где внутренняя потребность может встретиться с внешним миром и где внешняя потребность может быть сверена с внутренней реальностью и есть мы настоящие. Это очень практичная философия «Инь-Янь», она дает нам больше свободы и толкает нас вперед в развитии, оставляя позади якоря, держащие нас в порту. Идея алхимиков о получении золота из свинца с помощью философского камня, в моем понимании, это про свою личную трансформацию при помощи этого «волшебного» внутреннего пространства, которое поможет преобразовать серую тяжелую обыденность в ощутимый золотой расцвет.

И что же мы получаем, если нам не удается превратить свинец в золото? Что будет, если мы будем удовлетворять только внешнюю потребность «являться» и игнорировать внутреннюю потребность «быть»? Я думаю, что между являться и быть, есть одно объединяющее их невозможность перехода одно в другое чувство, и это чувство многим очень хорошо знакомо. Это чувство – страх.  Страх это - огонь, на котором разогревается плавильный тигль для переплавки свинца в золото. В идеале огонь должен представлять из себя нечто дающее, а не забирающее, но страх – это как пожирающая ресурсы стихия, которая сжигает дрова (деньги) совершенно впустую. Нагретый на таком огне тиглю пуст, он просто покрывается ржавчиной попыток и неудач плавления, и вскоре просто будет выброшен на свалку. Это пламя страха не загасить ни алкоголем, ни наркотиками, ни сексом, он просто будет гореть еще сильнее, пока в один прекрасный момент огонь не сожжет того кто его разжег.

Неожиданно текст прерывается.

При всей кажущейся наполненности вокруг много всего пустого. Пустота наполняет собой пространство, делая его полным.  Парадоксальность наполненности пустотой поражает своими масштабами и воображаемой осмысленностью происходящего. Пустота давит на мои органы чувств, заливая их свинцом вакуума, она старается угодить мне подсовывая наполненные смыслом картинки бытия фаршируя их фальсифицированной реальностью. Я слышу вокруг себя «я ничего не чувствую», «я ничего не понял», «ты пустой человек как обертка от конфеты», «я опустошен» и тд. Отголоски пустоты то тут, то там всплывают перед моими глазами, они больше чем сама пустота, они ее глашатые и одновременно – творцы ее существования.

С пустотой не стоит бороться или отвергать ее, т.к. она неотъемлемая часть нас самих, и выступает в роли стабилизатора в процессе уравновешивания с наполняющими нас смыслами. Для наполнения нужна форма, для формы нужна субстанция. Форма, т.е – пустота, это по сути некая архетипическая матрица, присутствие которой в пустом первозданном виде, ненаполненной живыми образами, переживается в виде острого ощущения «опустошенности». Я думаю, что это ощущение своей захваченности архетипом, и некое предчувствие начала процесса наполнения архетипической матрицы реальными сейчас смыслами.

  По мере наполнения архетипической матрицы смыслами, по мере того как наша захваченность архетипическим комплексом будет переводиться в разряд обыденности нашими защитами, мы будем ощущать приход ощущения «сытости» или, может быть ощущение лизисного «переваривания», когда продукты жизнедеятельности комплекса доберутся до каждой клеточки нашего организма и насытят их собой. В этот момент нам покажется, что мир не так уж и пуст, что мы не пусты и что все вокруг если не имеет смысл, то хотя бы не бесит. И за каждым чувством сытости вновь приходит голод. Комплекс, как и каждая успешная империя захватив слишком много земель и народов гибнет изнутри, не выдерживая натиска своего собственного значения для самого себя.

Пустота, как наполненность переживается более сглаженно и в некоем забвении, пустота как свободное место для смыслов переживается болезненным зудом бессознательного. Переживание пустоты в любом случае, как и любой зуд, требует мгновенного разрешения ситуации, и выражается в беспричинном и бесконечном поиске опоры для почесывания спины. Опора, дает нам желаемое отыгрывание своих бессознательных чувств страха и отчаяния от захваченности архетипом, опора дает нам надежду на мгновенное снятие тревоги, на сиюминутное успокоение. Но опора бесчувственна и искусственна. Мы ее фантазируем сами и сами же в ней разочаровываемся. Сиюминутное успокоение не приносит вечного покоя. Тревога нас не покидает и мы пусты как ночное небо без звезд, бездонны в своем страхе неизвестности приходящего смысла.

Пустота пришедшая к нам там всегда и была, просто мы наконец-то ее обнаружили, как первооткрыватели новых земель в океане, так и мы – открываем новые горизонты в себе. И они в самом начале пусты, и мы переживаем болью эту пустоту. По мере освоения новых земель мы будем строить свои города и заселять их своими людьми, так вот осваивая свой архетипический комплекс своими смыслами, и в конце концов порождая его последующее разрушение.

Почувствовать пустоту, на мой взгляд, классный признак движения вперед познании себя. Главное не свернуть обратно в родно и знакомый порт отправления.

https://www.facebook.com/stefanenko.psy/posts/2028472564076145:0

Танец ценою в жизнь длится быстро и волнообразно, накатывает мощная волна, погребающая под собой все кричащее и молящее о продолжении. Мужчина движется в ритме танца и испытывает глубокое одухотворение с самими собой, тут и сейчас он не привязан ни к кому и ни к чему, он тот, кем он является, он крутится в танце и кружит головы, он молод и стар одновременно, он проживает последнюю секунду смысла с полным неосознанным вожделением. Для этого танца он выбрал себе свою самую лучшую сущность, наделив ее всеми своими грехами и нереализованными желаниями, продлив ей существование и укрепив ее веру в его истинность и реальность, они стали роднее и слились одно целое, в его праздничный аватар.

Рядом кричащая женщина. Ее крик – это стон погребенной заживо души, наделенной способностью чувствовать и знать, что жизнь тут и теперь может быть столь же прекрасна в своем непостижимом ужасе разочарования самыми сладкими мечтами. Ее взгляд прожигает пламенем трещины в телах ее простодушных возжелателей, она томно подпускает их к себе, кладет их голову себе на грудь, нежно откидывает прядь поседевших волос с поржавевшего уха и медленно кричит им внутрь свою песню о забвении и печали в мире однобокого восприятия красоты и морали. Женщина кричит, и ее крик полон сладких нот для уха мужчины, она вложила всю себя в этот звук и исчезла, растворившись в вибрации волны в теле ее дорогого друга. Звук – это волна, волна – это энергия, энергия – это ее стремительная часть, которая будет преобразовывать все на своем пути, заставляя каждую молекулу колебаться в такт ее голосу. Так рождается танец мужчины.

Мужчина движется в такт ее крику и его танец столь прекрасен, что он прячет его смущенно за стеной своего отрицания безжалостной реальности этого мира, которая знает, как ему лучше двигаться. В тот момент, когда он начинает танцевать, мир кажется ему полным страстного влечения к бесконечным богатствам вселенной, в миг, когда мужчина перестает танцевать, он теряет всякий интерес к подаренному ему магическому зову сирены на обрыве скалы, у которой разбилось уже бесчисленное множество жизней.

Магия женского крика открывается только лишь с возрастом, когда морщины прорезают путь для слез не только вниз, но и в сторону, когда взгляд становится набит доверху увиденным, когда все в этом мире уже перестало удивлять. Этот крик от начала первой вспышки света и до последнего заката век и вздрагивания ресниц, весь этот крик по частям прорывается в моменты магического танца мужчины, летящего на скалу на всех парусах дрейфующего в бескрайнем океане любви летучего голландца.

Мужчина танцует. На сцене светло и шумно. Аплодисменты и преданные взгляды полные надежд и отчаяния. Столько сил отдается для этих движений, столько взглядов согревают тебя, столько тел колышутся в такт одному лишь посланному вдаль крику. И сцена вибрирует под его сильными ногами, волна силы наполняет зал порывом неосязаемого волнения, переполняет сердца женщин верой в вечную сильную и наполненную смыслом жизнь.

Когда женщина крикнула в последний раз, мужчина замер и концерт окончился.

Недосказанность как плохо скрытый обман подрывает тонкое доверие между людьми обнажая пустоту одного человека и заставляя его видеть свою собственную ущербность и неполноценность что и делает процесс недосказанности тревожным, злым и болезненным. В недосказанности нет выигравших или проигравших, есть человек, который в меру своего страха и закомплексованности не может искренне довериться другому, и другой человек, который мучается от своей нереализованной привязанности и от осознания собственной непринятости и неважности.

Да, тут можно говорить о том, что существует ситуация недосказанности сама по себе и существует реакция людей на нее. Это не значит, что сама по себе недосказанность есть нечто «плохое» или «неправильное», это всего лишь способ коммуникации и такое особое выражение степени близости и искренности. Не факт, что мы в принципе бываем в таком положении, когда можем коммуницировать так, чтобы рассказать все, без остатка. Ощущение недосказанности – это сугубо личное восприятие ситуации такой, какой она видится ее участниками.

И все-таки, в ощущении недосказанности есть много нюансов, которые оставляют за собой много незакрытых дверей в сознании человека. Это как непройденный до конца путь, как незакрытый гештальт, который будет всегда висеть в сознании и тратить на себя много жизненных сил и энергии, если его не вытеснить в бессознательное. Но и будучи вытесненным, этот процесс будет напоминать о себе в виде бессознательных импульсов, которые мы уже не в силах будем контролировать. Получается, что чувства, которые были подняты в человеке при недосказанности им не осознаются, игнорируются, вытесняются. Чувства в свою очередь, как реакция на нечто большее, что уже было первичным в этом человеке, например, психологическая травма, комплекс неполноценности, ощущения своего одиночества, осознание своей брошенности, ощущение недоверия, и тд и тп. При возникновении недосказанности, которая выступает как простой пусковой механизм (триггер) активируется старая травма, которая запускает каскад чувств и последующих за ними реакций.

Все бы ничего, но жить с этим крайне тяжело, строить отношения сложно, найти взаимопонимание трудно, да и просто находиться в этом осознании неприятно. Этот вопрос настолько комплексный и глубокий, что взяться и решить все просты проговариванием наврядли получится. Да. Возможно станет легче от понимания что нет больше ничего непонятного, и наступит долгожданное спокойствие от разрешения ситуации, но мы никогда не узнаем сколько при этом вытеснилось и запаковалось внутрь непрожитых чувств агрессии, мы не узнаем, как бы мы могли отреагировать на недосказанность если бы мы не были сфокусированы на своей травме или комплексе, заметили мы бы ее в принципе?

Реакция на недосказанность для меня это и про травму, и про способ расщепленного общения со стороны рассказчика, это про искренность в общении и про полноту этого общения, это про понимание и про целостность. Это некий маркер указывающий на определенные проблемы восприятия себя и других.

https://www.facebook.com/stefanenko.psy/posts/2018162961773772

Часто в запросах от клиентов женщин при разборе отношений мужчина – женщина я слышу такую фразу «он мне мстит». И правда, некоторые поступки мужчин (так же и женщин) выглядят на первый взгляд, как нечто такое, что имеет под собой агрессивную основу и некий скрытый умысел. Но это только на первый взгляд.

Я немного помассажирую это напряженное место и постараюсь раскрыть некоторые детали такого коварного слова месть. Я думаю, что большинство людей применяет к данному слову вполне устоявшийся стереотипный описательный набор в виде сопровождающейся агрессией (в основном у того кому мстят) и неким скрытым умыслом (по мнению того кому мстят). Опять же, я бы немного поисследовал этот феномен мести и перевел его из разряда общепринятых в разряд анализируемых. Если посмотреть на природу взаимоотношений мужчины и женщины при разыгрывании мести, то я склонен увидеть в этом некую природную невозможность одного из партнеров выражать свои чувства открыто и понятно для партнера и для самого себя. Причин этому может быть множество и речь сейчас не об этом. При разыгрывании подобного сценария на первый план выходят чувства, и на первый взгляд они реально кажутся негативными. Это может быть злость, гнев, страх, которые в свою очередь могут маскироваться в обиду или некоторые маниакальные компульсивные действия.

Если опуститься на уровень ниже, и вскрыть мотив такого агрессивного поведения одного из партнеров то я думаю, мы скорее всего обнаружим неудовлетворенные потребности в любви, безопасности, принятии, попросту говоря, неудовлетворенные желания иметь «идеальные» отношения. «Идеальные отношения как с кем?» - спросил бы я. Скорее всего ответы был бы про маму, которая была именно тем самым идеальным объектом, который мог дать всю эту полноту чувств. Тогда, мы приходим к некоторому промежуточному выводу, что за местью стоят непрожитые эмоции от недополученных идеальных отношений и, как следствие, неудовлетворенности своим положением в этих отношениях. Если принять во внимание что главной движущей силой при построении отношений может быть любовь (не исключая другие варианты, например, безопасность, т.е. деньги) то мы приходим к тому, что разыгрывается простая любовная игра, по типу дергания девочек в младших классах за волосы. Кстати, дергание волос девочек, это скорее всего от очень раннего детского опыта дергания мамы за волосы.

Я думаю, что правильнее было бы говорить не «он мне мстит», а «он со мной играет», и это становится уже куда более интересней. Если так вот поменять свой взгляд на происходящее, то можно, во-первых, остаться в отношениях позволив партнеру все-таки выразить свои чувства, а во-вторых, не страдать от параноидальных мыслей о страшной мести.

Просто немного проанализировав ситуацию и взглянув на нее с другой стороны мы получаем парадоксальный ответ, который в корне меняет картину происходящего и делает из страшной нервозной проблемы милую забаву влюбленных, которые просто не могут быть чуть более взрослее чем они есть сейчас.

https://www.facebook.com/stefanenko.psy/posts/2016300781959990

Мои мысли несут меня подальше от сегодня и сейчас. Я хочу быть, как мои мысли, легким и стремительным, ранящим точно в цель, бьющим наповал, всегда знающим свою правоту, и я могу быть таким, ведь говорят, что я - это мои мысли. Мысли наполняют мое сознание и создают вокруг меня невидимый ореол моего лицемерного притворства, они манят меня как виртуальная реальность перед моими глазами с экрана телефона, они провоцируют меня на проявления жизни. В тот миг, когда они исчезают, я останавливаюсь. Поток либидо разворачивается внутрь меня и наполняет меня страстным предчувствием целомудренного познания себя. И я могу быть обманут собой, и я хочу, чтобы это произошло. Моя мама, мой папа, я сам, мы знаем, что все совсем не так, как мы это представляем себе. Мысли – вот что нас объединяет и разобщает столь сильно, что иногда я хочу быть алюминиевым проводом, греющимся, текущим сквозь него током, как нерв, только металлический. Я хочу быть как электропровод, я хочу чувствовать напряжение, греться, гудеть, окисляться и быть в напряжении и знать, что мои электроны бегут точно к цели. Мысли как электроны, они текут к цели, всегда полюсность, всегда заряд, всегда удар того, кто не в теме, всегда мощь и огромная цена за незнание их силы. Мысли окутали меня. Кто кого проводит, электричество – провод или провод – электричество? Мысли проводят меня, без них я безликий, пустой и живой творец своей собственной пустоты.

Что толку от того, что я знаю о них, я все равно им принадлежу и завишу от них. А что я хотел, будучи проводником? Мои родители, они были проводниками, я -проводник, мы просто носители мыслей в этом информационном поле, мы провода, соединенные в цепь и передающие кластеры информации, мы просты курьеры, мечтающие о карьере шеф-редактора. Мысли – это мы. Все есть перенос, мы переносим, нас переносят, мы проецируем и интроецируем. Если так подумать, то что мы есть без переноса? Возможно, мы проецируем и внутри самих себя. Мысли имеют свойство скрывать свой смысл от нас.

Странности моих настоящих попыток успокаивают меня, мои опыты провальны так же, как и суть опытов. Что и кому я хочу доказать, теоремы заучены и не подлежат изменениям, они так же тверды, как и мои взгляды на небо, я смотрю в него и совершенно ничего не вижу. Я живу сплошными аксиомами, нет ни доказательств святости дуги ни опровержений человечности Бога, я не знаю, что в этом мире можно менять кроме себя, и, как бы я не поменял себя, я все равно иду мысленно по доказанной ранее теореме. Времени на раздумья нет, пора мыслить. Я ищу способы приспособиться к универсалиям жизни, и я думаю о них как о законах бытия, а они просто меня приговаривают к еще одному году поисков смысла. Они в сговоре с мыслями, мысли им служат и в награду получают всего меня. Я их раб без сомнения и суеты, я даже этого не знаю, я так наивен и глуп, что пытаюсь познать суть, изменяющую меня в этом мире, но как я могу изменить себя, если мир никогда мне этого не позволит. Когда срывают одну травинку, содрогается вся вселенная, когда я пытаюсь изменить себя, меняется все вокруг, а это невозможно просто потому, что оно было, есть и будет неизменным. Я просто плод воображения моих мыслей, я просто аватар на их профиле в соцсетях.

Мысли мыслят меня, и я их замысел с самого начала начал. Я был, есть и буду в своей ничтожно малой ипостаси в этом несоизмеримо вечном мире. Крупица на фоне вечности, мысль на фоне молчания на совещании, пылинка в глазе Будды, я так велик во всем этом. Спасибо вам, мои мысли, что привели меня к такому величию в ничтожности, мы и правда стоим друг друга. Я в ответе за ваше проявление во мне, а вы в ответе за мои проявления в вас, мы просто такие взаимоуничтожающиеся единицы смысла. Мы с вами, это и есть Бог.

Душа в Боге или Бог в душе, мысли о Боге или Бог мыслит обо мне, я вещь в себе или я вещь для него?

Мысли, они не дают мне ответа, они вечны как этот мир, как этот Бог, который просто смотрит мне в глаза моими глазами, и он улыбается мне, а я ему. «О чем он думает?» - спрашиваю я себя. «Я думаю о тебе.» - отвечает он мне.

Попался!

Мысли. Бог. Я.

 https://www.facebook.com/stefanenko.psy/posts/2013389678917767

В аналитической психологии и психоанализе есть такой термин как «отыгрывание». Под этим подразумевается, что клиент размещает вытесненный материал и свой перенос вне рамок сессии и не проговаривает, и не проживает его в терапии, а делает это вне терапии, часто вовлекая в это самого психоаналитика. В зависимости от типа психологического расстройства отыгрывание и будет иметь свой неповторимый окрас.

Тут я хочу немного поисследовать тему, почему клиент переходит на такой тип переноса и что это по сути за информация которую клиент наделяет свойствами игры с психоаналитиком. Лично мне интересен сам «дизайн» этого процесса в начальной его фазе и действительно ли отыгрывание является чем-то мешающим психоанализу?

Сейчас, когда я пишу эти строки, я сам действительно как в тумане этого процесса, меня завлекает в себя сама суть того, что есть еще что-то за пределами кабинета аналитика, есть еще мир, который продолжает жить между сессиями. Похоже я уже вошел в отыгрывание даже с самим процессом отыгрывания. Что там живет за этими непроглядными стенами чистой энергии которая струится от клиента не зная границ, в то время как на анализе мы не можем преодолеть защиты. Я словно в некотором замешательстве и хочу настойчиво разобраться что все это означает для анализа клиента. Что он мне этим хотел сказать. Да. Я ощущаю на себе этот перенос значительно ярче чем в терапии, в отыгрывании я как бы пью концентрированный сок, он слишком приторно кисло-сладкий и мне нужно запить его чистой водой отстраненности и одиночества. Мне предлагают стакан, и я почему-то его беру в руки хотя совсем не хочу пить, все-таки в этом приглашении в игру есть нечто большее чем сам процесс переноса, и я вовлекаюсь в него на бессознательном уровне. Мои защиты и мое сознание пропускают меня туда, видимо, я еще не осознал того комплекса который как магнит меня туда тянет. Я чувствую во рту этот насыщенный вкус сока, перенос очевиден, смыслы понятны и читаемы, так что-же тогда со всем этим делать?

Очевидно, что клиент размещается в более эмоционально разряженном поле, там, где нет сопротивления и нет возможности проглотить что-то сложное самому. Тем самым он мне еще раз демонстрирует свою травму в более наглядном виде. Он что не чувствует, что я ее уже заметил? Может все дело в том, что я недостаточно транслирую ему свою заинтересованность в его исцелении, или это говорит о недостаточном уровне коммуникаций. Это про дефицит. И я склонен задаться вопросом: «Если в твою дверь стучит незнакомец поздно ночью, то что это говорит о тебе?». Если меня вовлекают в отыгрывание, что это говорит про меня как аналитика? Это про мой дефицит?

Когда я пью концентрированный сок не разбавленный водой, я думаю о том, что вкуса слишком много, но в тоже время я его пью! Возможно это про мою способность понять себя именно в этой точке куда меня завлекают, это как моя личная тест система, которая точно указывает мне где именно я слеп в работе с клиентом, и что только увидев и почувствовав мощный, свободно-текущий, порыв переноса я только тогда обретаю осознание о происходящем с клиентом и мной действии.

Зачем мне как аналитику процесс отыгрывания? Возможно для того чтобы ясно видеть все, что я вижу, но не говорю про это, точно так же как и клиент, чувствует но не говорит. Это как поле в котором можно наконец-то быть собой. Это пространство свободнее чем кабинет аналитика, тут открывается первичный терапевтический план помощи, только выглядит он тут как в комнате кривых зеркал – совершенно наоборот.

То, что я ищу в отыгрывании я очень сильно боюсь потерять в анализе. То, во что я играю в этом поле, я уже потерял в анализе. То, что я хочу получить в переносном отыгрывании, я хороню в моей реальной жизни.

Главное не заиграться.