* * * * *,................................................................................................ !:)

Седьмая сцена

Державник и Мужчина быстрым шагом выходят на сцену

Мужчина: Этим путём идут они, вне сомнения.
Державник: Ты уверен, что это был Науке?
Мужчина: С врагом!
Державник: Что это значит?
Мужчина: Измена! Город предан!
Державник: Предан?
Мужчина: Предан. Больше того, это непостижимо: одним из наших. Мы преданы!
Державник: Хуже! Мы суть тоже предатели!
Мужчина: Невозможно! Вместе! Сумашествие! Откуда мы явились? Откуда у нас право на жизнь? Коль это случилось, остальное не имеет никакого смысла! Коль такое возможно,  нет никакого смысла в нашем прошлом. Тогда мы все -изменники, предатели!
Державник: Ты прежде был уверен в смысле. Но, возможно, мы оказались небрежны, пожалуй- высокомерны. Непонимание есть измена. Возможно, нас обуяло непонимание? Наверное, мы проявили недостаточно любви?...Всегда коль урок велик, случается измена. И её, непременно, до`лжно превозмочь.
Мужчина: Как?
Державник: Умалить её. Измена всегда направлена против персоны, и только. Но предал ли ты народ? Это невозможно. Нам следует свести из мира вон предательство.
Мужчина: Но измена уже свершилась.
Державник: Мы встретим, перейдём им дорогу, мы опередим их, мы переубедим их. Мы подставимся им.
Мужчина: Вести дела с врагами, бюогерами, генералами?
Державник: Нет, не дела вести. Мы дадимся врагу. Он ринется- мы откроемся настежь. Он потребует разоружения- уложим винтовки к его ногам. Денег желает, отдадим ему все ;продовольствия- накормим последним. Нужны ему наши жизни- предложим себя в жертву. Ему, врагу, не останется что потребовать. Он, куда деваться, уравняется с нами.
Мужчина: А народ?
Державник: Мы возвратим ему то, что приняли. Мы вернём ему наших братьев, но пока один из них -среди врагов, бросимся вместо него: предложим врагу себя в жертву! К врагам! Я перечёркиваю вражий наскок. Я бегу городскими улицами- и коль почую дуновение мещанства, стану поперёк ему, как человек, напрочь отринувший Прошлое. Я иду к врагам Путём Самоуничтожения (Самоумаления- прим.перев.)

Державник удаляется

Мужчина: Ты идёшь Путём Любви. Я иду к Народу, Путём Разрушения.
Восьмая сцена

Мужчина. Клоц.

Клоц (врывается): Я бежал к вам через весь город.
Мужчина: Отлично, ты явился! На твой взгляд, как думаешь: народ созрел?...
Клоц: Соскочи с мысленной жерди, друг! Мы должны работать,каждый из нас не покладая рук, среди них, иначе всё пропало! Из подвальных дыр явился я сюда, из безнадёжных закоулков, в собраниях искал вас всех. Они грабят: люди убиты, некоторые товарищи- также. Грабь самую малость. Спичка- уже имущество. И притом работа ведётся. Невидимая рука черпает массы и направляет их против дома. В двух шагах рядом течёт прежняя, неменяющаяся жизнь.
Мужчина: И всё - на руку бюргерам?
Клоц: Да, всё на руку врагам. Если прежде, чем бюогеры ринутся в город, не станется перелом, тогда народ потерян. Всё будет изрублено, колесовано, Свобода распята.
Мужчина: Товарищ, а ведь то, что творится, должно было состояться. Как долго народ угнетали? Веками из-под спуда стремилась наружу Свобода!
Клоц: Нет, нет, нет! Худшее наступает, отвратительное: рабский бунт. Свободе быть умерщвлённой навечно. Мы ещё ничего не сделали из намеченного- теперь должны сотворить всё.
Мужчина: Всё, товарищ? Да, всё- единым махом.
Клоц: Измена! Кто молвил "всё или ничего", обмыслил всё -и остался ни с чем? Ты должен идти вперёд, шаг за шагом, жизнь свою швырнуть, да , безрадостно, на алтарь задуманного, ради цели!
Мужчина: Но они рушат всё, ты доложил мне! Грабёж! Они убивают! Что осталось от непреходящей человечности, от нашёго божественного предназначения, от  жизненной свободы, ради которых мы явились сюда? Сброшен с пути, я обращусь к людям!
Клоц: Нет, ни за что! Не перечь им. Если ты, сдерживая их, станешь проповедовать им Свет, то послужишь Тьме.
Мужчина: Но убийства! Убийцы служат Чорту!
Клоц: Нет, они служат Богу. Они должны опуститься чтоб познать Низость. Они должны вываляться в грязи чтоб обрести способность видеть Чистоту.
Мужчина: Но к чему они рушат себя? Мы, мы суть братья общности. Мы боремся ради Человечества. Но их жизни -ложная жертва: ради чего?
Клоц: Тожа ради Человечества!
Мужчина: А мы?! Что нам делать в таком случае?
Клоц: Жертвовать собой.
Мужчина: Сойти вниз? Избавившись от ноши мира?
Клоц: Нет, именно с грузом всех небесных сфер на плечах. Не спуститься, но выйти в люди. Стать такими же как они.
Мужчина: Как? Убивать с ними? В какую разящую колесницу направить мне стопы?
Клоц: Не убийство, мы же не лишаем жизни. Нет, раскиньте руки -и плывите в людском потоке. Ты усилишь волну прибоя, живущего и дерзающего с тобой!
Мужчина: Но мы суть вожди.
Клоц: Пристушайся к голосам, что проникают из темноты на свет дня. Услышь тайну земную: нет вождей. Вождество есть Измена! ты должен стать частью, малой ячейкой народа, ниточкой народных мускулов.
Мужчина: А Цель? Вечность? Рок, которого не избежать? Свобода?
Клоц: Мужчина, только к ней стремись! К Окончательному, Высшему ,к Тому, Что породило нас. Но -через наши непрочные, временные, ущербные тела, через трудности малого, сквозь пот грехов. Всего желай, последней, окончательной Воли Человечеству, столь великой, что Та Сама способна Земной Шар увлечь в простор- желай того, и знай, что должен ,начав, продолжить дело ,да- от народа в народ, из города в город , от человека к человеку. К безбрежному Счастью людскому да устремимся посредством разрушения людских отдельностей.
Мужчина: И ты полагаешь, что дело пойдёт легко? Идея стискает нас подобно проволочному панцирю : мы неспособны разоблачиться, не удивив своё окружение.
Клоц: Вызволи Идею из панциря, никого не удивляй, выберись сам. Нажу жертву обязаны мы принести, самих себя бросить на алтарь.
Мужчина: Удалиться?
Клоц: Много больше: отдаться Бытию! Мы были вождями, стремились всё выше, излучали потоки всем и вся дабы своротить массы. Мы согрешили! Мир онОвится. У нас больше нет права быть. По нам накатом, прибоем явится Свобода. Не мы уж вызволяем людей: они, ступая по нашим телам, пойдут к Ней. Наше самопожертвование есть Последняя Правда и наше Первое Дело. Взойдём на алтарь, пропадём- ради и посредством Народа!
Мужчина: Исчезнуть в Народе...Мир, откуда мы явились, исчез.
Клоц: Самопожертвование наше- вот твоя Любовь! Нашей крови - в них течь, и тогда-то биение наших сердец подвигнет народ боговым порывом.
Мужчина: Самопожертвованием Мир онОвится!...Что ж, побегу с ними? беснуясь, по улицам, взламывая двери? стану кричать за компанию "голод!"?
Клоц: Крича о голоде, не забудешь Свободу.

Девятая сцена

Предыдущие. Народ вовне. Затем -Женщина. Две группы народные. Старик. Горбун. Калека. Юноша.

Народ вовне: Голод!

Женщина врывается на сцену, с ней и за нею- рой людской: подростки, старики, мужчины, Горбун, Калека с обоими Заключёнными.

Женщина: Всё пропало! Пропало, коль не спасём! Вожди слабы и продажны. Бюргеры в городе: на всех перекрёстках торчат они с вождями за компанию предавая народ как отрясая орехи с веток.
Голоса первого полуроя: Сюда! Скажите вы!
Голоса второго полуроя: Почему вы первые? Мы вас не знаем!
Голоса первого полуроя: Женщина! Ты ведь знаешь, где поесть!
Голоса второго полуроя: Вы ответите головами за всякую ложь!
Голоса первого полуроя: Вы ответите головами за всякую измену!
Мужчина: Измена и Ложь, они среди вас, а вы в них!
Старик: Что вы сотворили с нами!? Нам нечего дать!
Юноша: Мы б лучше вас смогли б управиться.
Калека: Ложь- первое привычное нам слово, которое мы услыхали впервые.
Горбун: Не слыхали? Да мы ничего кроме лжи не слышали. Она нас всегда держала цепко.
Юноша: Всё равно. Нам нечего терять.
Старик: Ничего? Ты, болтун, насмешник! Ты врун! Всё, всё: Жизнь! Жизнь! Жизнь!...Вы наконец проснётесь?
Мужчина: Проснёмся? Вы должны пробудиться! Опустить руки, взглянуть на них, внимательно. Не дрожа дожидаться им следующего фабричного гудка.
Старик: А жить?
Мужчина: Тогда и начнёте жить. А пока враги живут за вас!
Старик (Мужчине, Клоцу, Даме): зачем перешли нам дорогу? Чего от нас хотите?
Весь народ: Чего от нас хотите?
Дама: Ах! Недоверие!
Мужчина, Клоц: Недоверие!
Первый заключённый: Стоять, это товарищи! Я вместо них. Вы меня знаете. Мои годы минули в тюрьме, за вас всех. Вы это знаете.
Горбун: Прошлое. Это больше не заслуга. Что нам проку от вашей тюрьмы?
Калека: Да вы сами- обыватели! Вы так далеки от нас, как и они, вы такие же гладкие и ленивые!
Клоц: Ленивы? Кто ленив? Ты, народ, расслаблен, а они творят с Тобою, мнут Тебя как могут!
Народ: Хотим Жизни! Жить! Жить!

Десятая сцена

Предыдущие. Науке.

Науке( спотыкаясь, входит с кипой листовок в охапку): Вот оно! У меня! При мне! У меня- еда для каждого.
Народ (набрасывается на него): Листовки!
Науке: Я знаю Еду! Я знаю, где добрая Еда! Там на всех хватит! Кто со мной? Вот вам...(швыряет листовки в народ, некоторые -на сцену)...чтоб знали, что делать должны!

Народ смешивается у листовок.

Мужчина: Ты желаешь их погубить!
Науке: Я хочу спасти их!
Клоц (народу): Не верьте этому! Это неправда! Вас предадут! Они налгали вам. Ни разу не покормят вас, ни одного! Знаю, вы стремитесь упокоиться в рабстве!
Мужчина: Клянусь вам: когда перетерпи`те- и сами убедитесь, что обыватели лгали вам!
Науке: Ко мне. Терпение вышло, довольно страданий!
Народ (ликуя, кричит): Жить!

Одиннадцатая сцена

Предыдущие без Науке и народа.

Клоц: Он повёл народ к обывателям. Вот он, момент истины. Отныне наши жизни потеряли право длиться. Отныне наша сила- в Народе!
Мужчина: Скорее, поворотим их!
Клоц: Нам уж не оборотить их. Нам до`лжно весь город опрокинуть, взорвать!
Мужчина: О, стоило б им хоть к единому слову прислушаться- а уж поздно!
Клоц: Никогда не поздно. Каждый из них ,поодиночке, хоть на секунду опомнится- и всё переменится.
Мужчина: Врля наша! Явись вон!
Клоц: Разделимся, каждый, миллионократно- и всякая капля кровей наших, обрызгав Человека, оборотит его в Друга.
Мужчина: Быстро, вслед!

Клоц и Мужчина удаляются.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

  Иду неустанно

Иду неустанно;
и слушаю голос стеклянный
растоптанной мною равнины песчаной.

Иду неустанно;
седлать скакуна я не стану,
пускай я от прочих отстану,-
                   иду неустанно,-
отдам свою душу песчинкам стеклянным
растоптанной мною равнины песчаной.

Иду неустанно.
По дальним и ближним полянам
огромная ночь разлилась океаном.

Иду неустанно.
На сердце и сладко и странно;
со всем, что встречаю, сливаюсь нежданно-
                   иду неустанно!-
и ноги купаются в травах туманных,
и весь я наполнен теплынью медвяной.

Иду неустанно,
чтоб слышать все слёзы и раны
доро`г, о которых пою постояннно!

Перевод с испанского Н. Горской (с)

Шагая, ступая,
желаю услышать, как гравий
уступами в песню слагаю.

Шагая, ступая,
я пренебрегаю конями;
хотеньем своим опоздаю,-
шагая, ступая,
мне душу песчинкам отдать бы,
земным исхожалым террасам.

Шагая, ступая...
О, ночь велика! ты, отрада,
её предо мной опростала!

Шагая, ступая...
На сердце и сладко и праздно;
я сам- что меня ожидает;
а стопы, поди, остывают,
прохлада мне сердце лобзает.

Шагая, ступая...
Мне плата- прослышать все плачи
дороги, что я воспеваю!

Перевод с испанского Терджимана Кырымлы

Рука из веснушек и воска
упрямо ладонь мою сжала.
Художница, ангел, берёзка,
ты в душу втыкала мне жало,

сметала нестойкие крепи
технарства да пломбы застоя,
рядила в святые отрепья
меня, дурака. Не застолья

компаний под байки да вермут-
беседы вечерние, стерва,
с сиренью под самым балконом,
с тобой (я, пожалуй, не первый...)

О, ты не вернёшься из были:
зачем? Я уже на орбите.
Меня мусора не прибили.
Припомнил разогнанный митинг.

Поговорили... не о том,
о сокровенном, наболелом:
чей скромный домик под кустом
очерчен янтарями, мелом;
чья в бочке плотная вода
укрыта ряской галаада
до неумелого суда,
садок седеющего гада.
Седмица, восемь, сорок семь
и препинающий апостроф,
зачем при жизни насовсем
глаза и уши ест короста?
За что нетруженным рукам
Судьба сдоила злую слабость-
и тонет глиняный адам
в непаханой чернявой бабе?
Я ,туп и туг, главу угла
венчаю мозолями, нервом
тебе, растерянный Элам,
покинутый живой Церерой.
Поговорили о своём,
переметнулись голой болью-
сглотнул тираду водоём,
кровя украсили суколье...

Слышно, как харкает спящий Восток,
чёрную кость лимиты посылая
телу, где вена- и та нефтяная,
коже, которую пудрит "снежок".
Мне бы музеями тихо пройтись
в тапочках валяных:"Где ты, духовность?",
только душа -не голодная полость.
Боже, вон там, на причёлке сиди.
Неба эрзацы- миры анфилад.
Темени те`сны не рамки "покоев":
сводчатый гроб не ощупать рукою
вам изнутри. Современности ад
грешников жарит святыми словами,
зубы ломая о костную память.
Спеет на сердце чудна`я руда.

:)+

Пастырь, зачем-то медля,
с посохом на плечах,
видит, мурлыча, сосны
там, на сыром горизонте;
и тянется сонное стадо
тучи вздымая пыли;
а бубенцы язычками
плачут под месяцем дивным.

В белой долине деревня
дымнотуманна. Всё
что веселилось под солнцем, видит
сны о плакучих аморах.

Уж не видать тёмной речушки,
что затаилась в себе. Только
в глу`хой тиши застойной
чуется :тут вода глыбо`ка.
Дымка клубится бела`. Долина
сумрачна и одинока. Глуше
плач бубенцов под злато`ю.

Перевод с испанского Терджимана Кырымлы

Посох держа на плече,
смотрит пастух отрешённо,
как расплываются сосны
там, на краю небосклона;
тянется пыльное стадо,
тихое в час этот поздний,
и бубенцы под луною
всё монотонней и слёзней.

В белых туманах укрылся
хутор. Ни света, ни луга-
только сквозящая всюду
вечная чья-то разлука.

Речка в себе затаилась,
и, хоть не видны протоки,
из тишины непроглядной
слышно, как воды глубоки.
Всё расплывается. Глухо,
словно над вымершим краем.
Лишь под луной золотою
плач бубенцов нескончаем.

Перевод с испанского А. Гелескула (с)

О да! лбом забодать
в осколки кубок естества,
поболе свету взять в трофеи
умом, что поместить в пределы
сосуда бывшего!...
                           И пусть бы мне
простор оставшийся казался
воскресной ул(оч)кой невокзальной
пустой, притихшей, надоевшей,
глазам ненужной пламеневшим
моей души.

Перевод с испанского Терджимана Кырымлы

О да! С усилием густую крону
природы лбом раздвинуть пред собой.
И, дав своим раздумьям больше света,
навеки заключить их в мир иной,
расширенный!...
                       Чтоб бесконечность эта,
оставшаяся вне, была такой,
как улица пустая в день воскресный:
безмолвной, неживой, неинтересной
и духу озарённому-
чужой.

Первевод с испанского Н.Ванхаанен (с)

Мама раму тёрла
тряпкой половою.
Муха в стёкла пёрла,
билась головою

буйною татарской
воем оглашая
мамину каморку,
мебель сокрушая;
показалось, порка;
нас вгоняя в краску.

Маша распластала
бежевого мишку,
нежно целовала,
обрезала лишку:

"Будешь мне отныне
лепшею подружкой",
оборвала дыни,
откусила пушку.

Мама задавила
муху голой ножкой:
вышло очень мило.
Труп слизала кошка.

Хмурый телевизор
говорил по-русски.
Папа появилсо
с сумкою закуски:

"Дали на работе
бонус долгожданный...",
...кровь, обрывки плоти...
"...что тут было, Жанна?"

Вышло очень мило:
шило в женской попе,
вазилен и мыло,
Ющенко в Европе.

* * * * *,............................................................................................... !:)

Четвёртая сцена

Предыдущие. Молодой человек.

Молодой человек(выходит): Мы дольше не можем ждать. Все рабочие подразделения ждут распоряжений.
Третья революционерка: Полагаю, мне незачем распоряжаться.
Молодой человек: Никаких поручений?
Первая революционерка: Никаких.
Молодой человек: Вы не готовы, а мы от вас ждём...
Третья революционерка: Мы не желаем распоряжаться.
Молодой человек: Не желаете? То ли я, контуженный, не расслышал?
Вторая революционерка: Мы спасаем вас.
Молодой человек: Ничем?
Перая революционерка: Мы пособляем вам.
Молодой человек: Я же в распоряжении руководительниц! Знаете ведь, что вас ждёт?! На вас все наши упования возложены! И -ничего?
Вторая революционерка: Мы отходим от руководства назад, ради простой работы.
Молодой человек: Слишком поздно!
Анна: Не слишком поздно для Человечества!  Наконец-то вы готовы!
Первая революционерка: Я ухожу. Кровь моя горит в ожидании Новой Земли. Подруги, впервые я счастлива!

Все революционерки уходят. Через минуту является непокойная  людская толпа.
Голос Первой революционерки: Человечество!
Голос Второй революционерки: Там... живут...сёстры!

Шум толпы. Тишина извне.
Пятая сцена

Предыдущие без трёх революционерок. Народ.

Молодой человек (Анне): Ты это сделала! Что это значит? Кто ты есть? Враги нас одолеют!
Анна: Ты выглядишь другом.
Молодой человек: Ты наговорила им как будто владеешь особой правотой, а ты ведь ничем не отличаешься от прочих женщин. Теперь мы ваших не различаем!
Анна: Именно потому, что я такая как все, говорю с тобой по собственному праву.
Молодой человек: Ты не хороша. То что-то в тебе возбуждает мужчину. Пойдём!
Анна: Ты открыт и скор.
Молодой человек: Что нашим теперь остаётся? Может, через час падёшь замертво.
Анна: Время вышло. Будь здоров. Теперь удалюсь и я.
Молодой человек: Уже? Почему так? Пошли ко мне. Я знаю местечко для нас.
Анна: Нет, я знаю кого-то лучше тебя!
Молодой человек: О, все такие как я, тебе всё равно.
Анна: Ты не знаешь никого лучше себя? Все женщины суть как я. Тебе всё равно. Ты не нуждаешься во мне. А я ищу того, кто будет жить, не умирать.
Молодой человек: Кто ныне может поручиться? Всё одно.
Анна: Ты должен этого желать себе.
Молодой человек: Этого наши позволить себе не могут, невтерпёж.
Анна: Найди себе время.
Молодой человек: Я должен работать.
Анна: То что, от вас слышу, это безумие! Ты, бедняга. У тебя хоть глаза есть, чтоб меня видеть?
Молодой человек: И то правда. Смотрел на тебя -и на наслаждался, а теперь взглянул иначе.
Анна: Ты ль руки свои впервые узрел? Работу свою впервые оценил? Станки свои? Фабрику? Свой путь с Утра до Вечера? Своих друзей? Свой Город? Мир вокруг?
Молодой человек: И... работу?
Анна: Работа- ваша Смерть!
Молодой человек: Ах...нет, я же знаю: как нам ещё иначе устроиться?
Анна: Да вы же своих врагов "устраиваете", бюргеров.
Молодой человек: Мы теперь иначе не можем ,как только работать.
Анна: Для того ль тебя мать родила: работаешь не покладая рук, не осмысливая своё и себя? У тебя нет ни минутки времени, ни капли свободы чтобы всмотреться в меня и обнять мои плечи?! Твои руки ещё в детстве забыли как это делается. Твои ноги- стояки при станке, твой живот- котёл, твой член- распространитель болезней и орудие для делания детей, которым которать похлжие на твою жалкие жизни, а твоя голова- тотальный распорядитель телом. Ты ничего не ведаешь о себе, ничего не знаешь обо мне. Что ты имеешь от жизни?
Молодой человек: А если я сегодня отдохну, прервусь? Завтра будет таким же. Нам не выпрыгнуть из колеи.
Анна: Нет! Ты не один. Вы все должны остановиться. Все сообща должны припомнить, зачем сюда явились, что вы -живы, что свободны делать что желаете, и бездействовать также по хотению. Взгляни на меня. Ты обрёл Свободу.
Молодой человек: Слышу свой ответ тебе, иной ,не тот ,что желал дать...Но есть ещё и друзья мои. Если вместе мы бросим работу, то сюда вторгнется враг, сомнёт нас как деток ,скуют нас мещане , разгонят, поубивают или зашлют на смертную каторгу в шахты. Обыватели войдут в город не встретив нашего сопротивления.
Анна: Да, мой друг, мой возлюбленный, позволь прижаться к твоим чреслам! Мещане явятся, не встретив сопротивления. Как подушками , по мягкому пройдутся- и в нём же пропадут! По непривычно мягкому должны будут пройтись! Один за другим пропадут в вашем непротивлении, руки вражеские опадут не встретив ваших кулаков. Изголодаются от вашего голода. Один за другим будут захлебнутся в вашем прибывающем потоке непротивления. Всмотритесь в себя :враги издавна угнездились в вас потрясая оружием в дродащих от страха руках. Они теперь осмыслены, опознаны- вами. Враги растворены, расщеплены, исчезли: бюргеры обращены. К вам явились новые братья!
Молодой человек: Пойдём, я знаю зелёную полянку меж кустов у реки. Этот вечер будет так прекрасен, а солнце ещё не зашло.
Анна: Сегодня ты впервые почувствовал и принял красоту. Иди один: мне надо скорее явиться к братьям.
Молодой человек: О, и это всё? Идём со мной! Удели себе Время, Время, Время! Что мешает нам? Будь свободна, поступай как я!
Анна: Теперь знаю я, что Земля не пропала!...Пойдём. (Вдвоём удаляются)
Молодой человек (в стороне): Свободен! Свободен! Руки, и прочее, больше не работают! (удаляется)

Шестая сцена

Науке. Вождь обывателей.
Из сумерков доносятся голоса Науке и обывателей.

Голос Вождя обывателей: Там свет.
Голос Науке: Натюрлих, там выход, я это давно знал!
Голос Вождя обывателей: Но, когда мы окажемся среди этих, смогу ль я на тебя положиться?
Голос Науке: Вы мне так долго доверяли, что не успеете разочароваться: уж поздно!
Голос Вождя обывателей: Иди ты первым!
Голос Науке: Тоже поздно. Я всю дорогу прополз перед вами, а теперь мог бы без задней мысли за вами пробираться.
Науке(выбираясь из лаза наружу): Никого. Нас не застигнут врасплох.
Вождь обывателей (выбираясь из лаза): Отвратительная прогулка :несколько часов по узкому, осклизлому лазу!
Науке: Чего ты хочешь? Что говоришь? Я перед вами говно подтёр своим пиджаком, а вам мало, не угодишь. Или я тебе кажусь чистеньким, а?
Вождь обывателей: Ко мне на "ты"?
Науке: Хо, бюргер, на "ты" зовут всякого, перед кем чистят дорожку.
Вождь обывателей: Ты обещал , что сведёшь меня с руководством.
Науке: Я говорил раз, повторю: услужаю безвозмездно, из чистого гуманизма.  Переговорам- да! Тайные переговоры- прекрасно. Но вы же не намерились шпионить?
Вождь обывателей: Шпионишь ты, милый друг, признаюсь тебе открыто,- из чистого ли гуманизма?
Науке: Как это называется? И что дальше? Бюргер,ты обиделся?! Ты на том берегу меня уговорил, сказал мне ,что желаешь явитьтся средь революционеров, чтоб помириться с ними, но без лишнего шума, без выправки, обычным человеком. Я провёл тебя тайным лазом в город, ведь ты зарёкся ничего плохого тут не творить. Все хотят мира, ты знаешь это. Что ты ворчишь? Иной, не я ,тебе наделал бы на голову- и упорхнул бы восвояси.
Вождь обывателей: А я-то доверился тебе! Собственно, если и пошпионю, то лишь на пользу революционерам.
Науке: Ну, как по мне, это уж слишком. Ты всё же враг? Почто ваши бюргеры удалились и отаборились там?
Вождь обывателей: Ислючительно ради благополучия бедных, тёмных революционеров.
Науке: Они способны сами устроиться.
Вождь обывателей: Нет, они мыслят слишком плоско. Видишь, одна голова хорошо, а две, наши с тобой- лучше, и так везде: думать, решать непросто, многогранно. Ты способен думать сложно?
Науке: Нет, могу только по-простецки, и то с трудом! признаю`сь.
Вождь обывателей: Видишь! Мы, бюргеры, обучены обмозговывать всяк вопрос по числу граней и людей, которых касается вопрос. Для всех и каждого. Поэтому,  глубже известно нам, бюргерам, что революционерам хорошо, лучше чем они сами. Пусть они сами с этим согласятся, из чистого гуманизма!
Науке: "Согласятся...из чистого..."? Это я понимаю.
Вождь обывателей: Они бы хоть, для начала, усомнились в собственной правоте.
Науке: Всё, на этом мои мозги заклинило. И это "две головы лучше".
Вождь обывателей: Мы каждого обучим двоемыслию, и тебя, друг мой. Когда почнут все восставшие думать надвое, налево и направо- тогда конец революции, тогда все мы окажемся в раю и жизнь прекрасная настанет.
Науке: И жизнь прекрасная настанет? Что мне делать ,дабы приблизить рай земной?
Вождь обывателей: Будь двуличен. Одно лицо нам, другое- им. Друг мой, я тебя раскусил, ты на это вполне способен. Чтоб счастье привалило, надо перетянуть революционеров на нашу сторону. Чтоб это сделать ,мы с тобой должны покориться, тогда всё прояснится. И они опомняться, когда припомнят,сколь сильны мы, бюргеры, и насколько слабы они.
Науке: Быть сильным- и ослабеть? Это я ,слышал, говорили братья на корабле. Верю, ты- мой человек!
Вождь обывателей: Я знал это давно...Чтоб их подготовить, нам следует непрерывно разъезжать на авто: посоветуемся со здешними вождями, перетянем их на путь покорности. Мы изобретаем подходы и помошь городу- при чём тут шпионаж?! а после вернутся наши. Мы ваших приберём к рукам, обучим вас- и наступит рай для всех.
Науке: Тогда наступит рай? И чем стараться мне?
Вождь обывателей: О, многим, мой хороший. Пройдёшься по фабрикам, с прекрасной миной: работа непростая. И, не забудь, главное- продовольственные склады: взрывчатка, шнур... пф-ф-ф-ф: и сарай взлетает на воздух, целиком! Эти ваши с голодухи переловят всех мух. Затем ты отправляйся к бойцам: войдёшь в доверие, пусть они предадут революцию- и не препятствуют нашему возвращению, или пусть они, дружок,  поодиночке перебегут к нашим- и наступит рай! И, самое важное: мы подбросим им Еды! Ты скажешь им: вся еда ,что не от бюргеров, отравлена! Только у нас добрая Еда!
Науке: Столько всего сразу: это, вестимо, и есть двоемыслие! Ты меня тогда прибрал к рукам, чтоб я тебя вождям представил, ради покорности.
Вождь обывателей: А что? Ты меня желаешь всюду задействовать? Где твоя совесть? Ты ведь не прочь потрудиться ради райского будущего? Ты делай что сказал тебе, после станешь большим человеком!
Науке: По совести, неудобно мне.
Вождь обывателей: Это пока твоя старая, тёмная, дешёвая совесть. Я  тут же преподам тебе нашу новую, прочную, удвоенную совесть! С ней выйдешь в вожди. С ней всё у тебя получится.
Науке: В вожди...тебя выведу.
Вождь обывателей: Покажи мне путь- я их найду. Твоя задача другая! Передай революционерам, что я тебе наговорил. И тогда все будут счастливы!

Науке и вождь обывателей вместе удаляются.

Науке (уходя прочь): Стараться всячески, довольное лицо- фабрикам, склады- в воздух, голод, покорность, только начать- это я быстренько припомнил, это как на корабле было. Но ещё: перебегать поодиночке к бюргерам, сдаваться на милость! это дополнение. Двоемыслие- это новенькое. А затем наступит рай земной!

Удаляются обое

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

Напьёшься до чёртиков- выпроси грош до получки.
Догонят- дадут, и собаку голодную спустят.
Сосед, умирая от счастья, бормочет в отключке
что Разин-ушкуйник, ныряющий с до`бычей в русло.
Несчастные жёны идут на библейские курсы.
Суровые дети с котами жестоко играют.
Тут все говорят без запинки и только по-русски
на донце ложбинки у самого ветхого края.
Пропахли хозяйственным мылом побритые щёки;
рабочие руки воруют, коль выпадет случай...
но гнёт воевода своё, значит струги- в истоки,
в болото долгов на десятую долю получки.
Для самых отпетых устроена энская зона:
оттуда вернётся без денег, воняя клопами
хмельное моё поколенье вечернего звона-
и выплывет в месяце-ялике вечная память.