Ну, а когда солнце село за море,
   Ночь началась. Тут же ветер завоет,
   Буря придёт и дорога темна.
   Дети заплачут – им Мать не видна.
   
   Тихо она обняла их, прижала,
   Платом укрыла и ночь продержала.
   Дети сказали: «Коль рядом ты, здесь,
   Мы не боимся ничто и нигде!»
   
   А поутру, только ночь отступила,
   Голос раздался их Матери милой:
   «Дети, вставайте, нам дальше идти!
   Горы преградой стоят на пути».
   
   Стали они потихоньку взбираться.
   Горы крутые, им стало казаться,
   Что не дойдут, что сорвутся они.
   Маму просили тогда: «Помоги!»
   
   Мать помогала им так, как умела.
   Надо - так словом, а надо - так делом.
   «Мы победим!» - говорила она,
   Верой своей, зажигаясь сама.
   
   Дети кричали ей с самой вершины:
   «Мама, ты слышишь, мы знаем отныне,
   Что без тебя не стояли б мы здесь!
   Мама, спасибо, что ты у нас есть!» 
    
 

Мама раму тёрла
тряпкой половою.
Муха в стёкла пёрла,
билась головою

буйною татарской
воем оглашая
мамину каморку,
мебель сокрушая;
показалось, порка;
нас вгоняя в краску.

Маша распластала
бежевого мишку,
нежно целовала,
обрезала лишку:

"Будешь мне отныне
лепшею подружкой",
оборвала дыни,
откусила пушку.

Мама задавила
муху голой ножкой:
вышло очень мило.
Труп слизала кошка.

Хмурый телевизор
говорил по-русски.
Папа появилсо
с сумкою закуски:

"Дали на работе
бонус долгожданный...",
...кровь, обрывки плоти...
"...что тут было, Жанна?"

Вышло очень мило:
шило в женской попе,
вазилен и мыло,
Ющенко в Европе.