Вор непойманный на краже...
раззудись, плечо, родная...
славный малый в камуфляже...
пук сирени в первомае...

кошельком заехал в челюсть...
сохнет смазка жировая...
ужин вместе- вот и клеюсь...
только кошки здесь рожают...

мы людишки не святые...
оприходовал на свалку...
у старухи банку стырил...
бросил как в собаку палку...

Нецелованный грабитель
по закону промышляет,
а твоя, Жанетт, обитель
пахнет снегом и мышами.

Ай, лукавит юный зритель:
"Помогите если можно.
Скучно в свете. Уколите
внутривенно и подкожно"

Только розовая склейка,
кожу пальцев обдирая,
промелькнула что скамейка
вдоль расхожего трамвая,

как по мылу прокатилась,
перемётная духовка,
а нетленка провалилась
что твоя коса-литовка
в луговой пробор по маю.
Я сумы не занимаю.

Гражданин отыскал
перманентный топорик под лавкой.
Гражданин отсосал,
так привычнее, вымя козла,
чей-то алчущий глаз
уколол, расхрабрившись, булавкой
и едва не бежал
из Пещеры Врождённого Зла.

Белоглазая чудь,
на рассвете запой петухами.
За порогом -обрыв,
а над ним звонко виснет жара.
Если против игры
Полифему срывается камень,
если жалко ничуть
обладателя вам топора,
не считая ногтей,
в колтуны, замирая, цепляйся,
и, с овцой не разлей,
в горловину пещеры стремись.

Жизнь даётся лишь раз:
затаиться бывает нелишне.
Если крикнут "Пора!",
ты в глаза глашата`ю взгляни.
Прилипая ко дну,
уплывая на волю под днищем,
унаследуй волну
опрокинув в обрыв декабри.

Желаю всем, кого люблю, монет
допрежде всех щедрот, что дарит свет.
Пусты карманы отвращают друга,
в пустой мошне гнездится смерть-старуха.
Друзей и жён к добру неволят деньги,
дарят от пут мирских освобожденье,
добытчику надёжная отмычка,
пожизненная хищная привычка.

Безденежье- бездонное болото:
попал кто- мучится, пока не захлебнётся
и станет червем чтоб едва ползти,
улиткой проклинаем:"Паразит,
жилища своего не приобрёл,
трудился, говоришь, а не осёл"

Устам есть повод в гузочку собраться:
мол, счастливым не делает богатство,
монеты, мол, суть следствие труда,
а с бедняка нет спросу и суда.
Вот сами да на паперти просили б,
пока вас как червей не подавили б!

.....перевод с немецкого.............................................Терджимана:).............

 

* * * * *,.................................................................................................!:)

Адам: Да, замертво! Охотно верю! Ну... наливает себе

Вальтер: Вы в темноте его на распознали?

Рупрехт: Ничуть, скажу вам господа, а как?

Адам: Глаза б открыл пошире!

Рупрехт: Да открыл!

                пошире: сатана песку насыпал в них.

Адам (под нос себе) : Песку, о да! Зачем ты их таращил?

               (Вальтеру)...Вот, хорошо сидим, судья. Давай!

Вальтер: За правду и добро, и верность, герр Адам! пьют

Адам: На посошок, коль вам угодно. наливает

Вальтер: Вы к фрау Марте хаживали часто,

                признаетесь ли мне, о господин судья?

Адам: Не слишком часто, господин мой, извините:

           кто ходит к ней, сказать вам не могу.

Вальтер: Как? Вы вдову не навещали

                по старой памяти о лучшем друге?

Адам: Нет, в самом деле, очень редко.

Вальтер: Фрау Марта! Вы поругались с герр судьёй?

                Он тут сказал, что в контрах с вами.

Фрау Марта: Гм, милостивый сударь, вовсе нет.

                      Мы, думаю, дружны как прежде,

                      он- частый гость моей усадьбы,

                      чего двоюродным могла бы пожелать.

                       Два месяца с неделею как был,

                       а то всё вижу из окна его. 

Вальтер: Как вы сказали?

Фрау Марта: Что?

Вальтер: Два месяца...?

Фрау Марта: Да, девять уж недель,

                      в четверг- десятая. Он попросил семян

                      гвоздик и примул.

Вальтер: В воскресенье,

                когда он выходил на хутор свой?...

Фрау Марта: Да-да! Он крикнул мне в окно

                      дня доброго желая мне и дочке,

                      да и пошёл своей дорогой.

Вальтер (про себя): Гм...такого мужа... пьёт

                                 Полагаю, что коль вам в хозяйстве

                                 вдовы подмога так необходима,

                                 то вы б почаще заходили в гости.

Адам: О чём вы, господин мой?

Вальтер: Да о том.

                Девица помогавшая лечить

                цесарок захворавших вам могла б

                на этот раз совет принять ваш?

Фрау Марта: Он часто обращался, господин мой,

                       позавчера прислал цесарку,

                       одну уж мы спасли в году минувшем,

                       а благодарности ещё мы не дождались.

Вальтер (раздражённо): Ещё одну, герр судия, прошу вас.

                                        Немедленно налейте мне одну.

                                        Подымем тост.

Адам: К услугам вашим, сударь.

           Вы осчастливили меня. Вот. наливает

Вальтер: Ваше здавье,

                герр судия, и многия вам лета! Что ж, пойдёмте?

Фрау Марта: Что же я...пожалуй...Я могла б

                       нирштайнского, что пьёте вы, что муж мой

                       покойный в погребке держал,

                       хоть изредка к столу иметь? Бывало

                       при муже-коменданте ,я пивала...

                       Теперь пощусь...

Вальтер: Что ведь неплохо.

 

Одиннадцатая сцена

Лихт, фрау Бригитта с париком в руке. Затем входят девушки. Предыдущие

Лихт: Вот, фрау Бригитта, проходите.

Вальтер: Та самая свидетельница, да?

Лихт: Вот фрау Бригитт, ваша честь.

Вальтер: Ну что ж, теперь закончим дело.

                Да это уберите... девушки убирают скатерть

Адам (поспешно) : Ну, Евочка, послушай,

                                пилюлю ты свою да подсласти:

                                сегодня вечером с тобой рассудим

                                минувшее. Бедняжка-ухажёр

                                твой да подавится облаткой.

Вальтер (заметив парик) : Что за парик вы принесли, фрау Бригитт?

Лихт: Да, господин инспектор?

Вальтер: Что за вещь

                 доставила свидетельница?

Лихт: Кх-мм...!

Вальтер: Что?

Лихт: Простите...

Вальтер: Поясните.

Лихт: Коль вашей милости угодно,

          вопрос задать свидетельнице

          через судью Адама, мол,кому

          парик принадлежит, ну...и так дале,

          узнаете.

Вальтер: Я не желаю

                узнать, кому парик принадлежит.

                Как женщина нашла его?

Лихт: Фрау Бригитт

          нашла его в лозе у фрау Рулль.

          Парик висел гнезду подобно под окном

          покоя дочери фрау Марты.

Фрау Марта: Что?

                       В моём саду? На виноградной

                       лозе?

Вальтер (доверительно): Герр судия Адам,

                                            могли б вы мне доверится немного,

                                            во имя чести правосудия?

Адам: Я вам?...

Вальтер: Неужто нечего поведать?

Адам: Клянусь... хватает парик

Вальтер: Парик, вот этот, аль не ваш?

Адам: Парик, вот этот, мне принадлежит!

           Его, гром порази, его-то

           неделю как я передал с нарочным

           цирюльнику утрехтскому для починки.

Вальтер: Через кого?

Лихт: Нарочный- Рупрехт?

Рупрехт: Я?

Адам: Ему ж, баловнику,

           не я ль тому назад неделю

           парик доверил, чтоб отнёс

           его цирюльнику на переделку?

Рупрехт: Не вы ль...? Ну да, вручили было.

Адам: А почему парик он не доставил

           согласно порученью моему?

Рупрехт: Согласно...? Гром и молния рази!

                Да я ж отвёз парик ваш в мастерскую:

                герр Маль-цирюльник принял...

Адам: Возвратил

           чтобы повесить на шпалере фрау Марты?

           Ну погоди, каналья. Не вручил

           парик мой, ты го припрятал,

           ты бунтовщик, ага?...Позвольте мне,

           герр ревизор, допрашивать фрау Бригитт!

Вальтер: Так вы парик...?

Адам: Мой милостивый сударь,

           когда сей парень в прошлый вторник

           по делу в Утрехт направлялся,

           на службу заглянул ко мне он,

           спросил ещё: "Герр судия Адам,

           чем в городе для вас разжиться?"

           Сынок, ответил я, будь добр,

           отдай парик в починку, букли взбить,

           но не советовал я сорванцу

           упрятать вешь чтоб на шпалеру

           украдкой вывесить её.

.........перевод с немецкого..............................Терджимана:)....... 

Блогово, мой гроб,
членист, черё`н червь.
Знает один Бог:
в нём не мертва речь.

Тянется в рост боб.
Корень сосёт гниль
сказкою стать чтоб,
чем превзойти быль.

Зремя, ты мой цверь,
травоядущ слон.
Камню к лицу рез:
фитою будь, он.

Сбоку- сырой кром.
Солнцу строкой жить.
Благовест мой, прок
твёрдой рукой сшит.

Не спит не только СПИД, товарищ Сталин:
в полночь его окно в Кремле горит,
украинские сводки всё листает,
Поскрёбышеву твёрдо говорит:

"Послать во Львов вагон презервативов,
а Киеву- в конейнерах шприцы.
Поют эти украинки красиво,
их футболисты- тоже молодцы"

Поскрёбышев тихонько возражает:
"Опять они нам перекроют газ.
Ещё вступленьем в НАТО угрожают.
Голодомор примомнят ещё раз..."

"Товарищ секретарь, давай шприцами
американских негров одарим,
резину с непробитыми концами
отправим в стольный град Ерусалим"

Гоняют мяч откормленные негры.
Еврейки по-украински поют.
В футбол у них играют без замены,
арабам и за баксы не дают.

Уступая чужим небоскрёбам,

на борще архетип Коляды,

постаревшая пара боксёров

огрызается теням беды.

Обрастало Добро кулаками

далеченько от бирж мировых-

покатился Украины камень

через реченьку в море бултых.

Пирамиды устроены были

из условных, увы, единиц,

словно скифское наше кобылье

обрело вавилоны столиц.

Будто стоила чудо-камея

миллиона отхожих рабов,

будто Чёрное море засеяв,

заслужила Ты Змея любовь.

Позднесоветского разлива

ещё куда угодный парень

руками пахнущими пивом

хватал что дёшево руками

что на виду у всех лежало.

Певицы тоже соблазнялись,

сорокалетние, чьи жала

уже, увы, едва паялись.

Ещё куда угодный хлопец

скупал провизию в дорогу

и по плечу меня нахлопал,

зато судил стихи не строго.

А на путях маячил кризис.

Компания не отплывала.

Пираты бочками грузили.

Таможня рожки отрывала.

"Из поздних станут делать гвозди...

Из ранних выйдут басурмане..."-

Бердичев выстраданный Лодзью

сыскал дыру в пустом кармане...

Всегдапогодные девицы

себе не знающие цену,

ломая спелые ресницы,

прощали Зеркалу измены.

Пивной антисоветский парень,

полу-Тантал, но и не Мидас,

ная-наяривал руками

ломя моменты, множа импульс.

* * * * *,...............................................................................................!:)

Десятая сцена

Предыдущие без Лихта. После являются служанки.

Адам (вставая с кресла): Меж делом, коли нам угодно

                                           проветриться немного...?

Вальтер: Гм. О, да.

                Я тоже бы...

Адам: Желаете вы с нами

           прогулку к фрау Бригитт совершить?

Вальтер: Прогулку? Что?

Адам: Да, за порог суда...

Вальтер (про себя): Ужасно! громко Герр судия Адам, а что?

              Вина стакан мне б пригодился.

Адам: Охотно, вам- от всей души. Эй, Маргрета!

           Вы ,сударь, осчастливили меня... Маргрета! девушка является

Девушка: Пришла.

Адам: Прикажете какого: из французских?

           Скорее все в беседку, живо...

Вальтер: Родного, рейнского.

Адам: Отлично. Марш!

Вальтер: Куда?

Адам: Маргрета! Там, всё -на лужок.

           Вот!...Ключ.

Вальтер: Гм. Давайте, здесь.

Адам: Вон! Марш, кому сказал!

           Маргрета, масла свежего неси,

           добавь и лимбургского сыру!

           И жирного, да с яблоками, гуся!

Вальтер: Довольно! попрошу без церемоний,

                прошу вас, господин судья.

Адам: Живей,

           катитесь к чорту! Что я сказал вам?! 

Вальтер: Вы разогнали всех?!

Адам: О, ваша милость?...

Вальтер: Что вы...?

Адам: Да, разошлись, коль вам угодно,

           пока фрау Бригитт не явится...

           А что ,нельзя?

Вальтер: Гм. Как вым угодно.

                Но стоит ли трудов наш перерыв?

                Вы полагаете, что фрау Бригитт,

                не скоро к нам доставит пристав?

Адам: Сегодня "деревянный день",мой господин,

           все бабы, большей частью, по дрова,

           меж сосен сучья подбирают.

           Легко сказать...

Рупрехт: Нет, тётя моя дома.

Вальтер: Ах, дома. Пусть побудет там.

Рупрехт: Явится скоро.

Вальтер: Явится нам...Вина, пожалуйста.

Адам (про себя) : Проклятье!

Вальтер: Валяйте! Только без закусок,

                прошу вас. Мне сухарик с солью.

Адам (про себя) : С сушёной блядью бутербродик. громко

                             Ах, вам сухарик! Ах, солёный! Пшла...

Вальтер: Ладно.

Адам: Хорошо. И ломоть сыру- тоже. Сыр

           острит язык, к вину готовит.

Вальтер:  Ну ладно, пусть немного сыру.   

Адам: Идёт. Камчатую -на стол. Дела

           неплохи, как сдаётся. Девушка уходит

           С нас враги

           заносчивые долю обирают,

           а мы, другие, добрые, должны

           с детьми и жёнами делиться денно,

           да с другими в урочный час гулять.

Вальтер: Что я сказать хотел...Ах, вот:

                герр судия, вы ранены, как сталось?

                Ужасная дыра , к тому же, в голове!

Адам: Я чувствую...

Вальтер: Вы ощутили? Хм. Когда?

                Пожалуй, вечером вчера?

Адам: Сегодня в полшестого утром,

           восстав с кровати собственной.

Вальтер: Откуда?

Адам: Причиною...тому, я сам, мой сударь.

           Ударился главою об очаг,

           а отчего, доселе я не знаю.

Вальтер: Да? И дважды?

Адам: Как дважды?

Вальтер: Спереди и сзади.

                У вас вторая рана -на затылке.

Адам: Вторая на затылке...Маргарета!

две девушки с вином и закусками являются, накрывают скатерть

Вальтер: Как?

Адам: Вначале -эта, после-та.

           Упав лицом, я обернулся- и,

           ударившись вторично, сбил затылок. наливает гостю

           За здравие!

Вальтер (поднимая тост): Сыщите бабу что ль,

                                              она поверит вашей небылице,

                                              герр судия.

Адам: Да ну?

Вальтер: Клянусь вам, герр,

                вы расцарапаны повсюду как попало.

Адам (смеясь) : Нет, слава Богу, не ногтями бабы!

Вальтер: Врагов заносчивых наскок?

Адам (продолжая смеяться): Наткнулся я на веник было,

                                                 повешенный над очагом моим...

                                                 За ваше здравие! пьют

Вальтер: И сегодня

                парик ваш где-то запропал, которым

                вы бы прикрыли раны.

Адам: Ах ,беда

           с подругою- близняшкой к нам приходит.

           Вот...жирненького...предложу вам?

Вальтер: Дольку.

                Из Лимбурга?

Адам: Так точно, сударь мой.

Вальтер: Чорт побери, о парике, подробней!?

Адам: Что?

Вальтер: Да-да, что сталось с париком?

Адам: Да, видите...Сидел вчера, читал

           судебный акт, и, шляпу сняв долой,

           задумался ,забывши обо всём,

           пока огонь свечи не выжрал

           парик мой. Мне показалось даже,

           что пламя  с неба охватило

           кувшин мой грешный. Я сорвал

           "накидку" власяную но пока

            лишь кожа не осталась от неё

            горела что Содом с Гоморрой,

            пока три волосинки не остались

            целы.

Вальтер: Ужасно! А второй? Он где?

Адам: У парикмахера. Но, к делу...

Вальтер: Не торопитесь, вас прошу, герр А`дам.

Адам: Ах, нет! Бегут минуты. Вам налить? наливает рюмку гостю

Вальтер: А Лебрехт, если тот чудак не врал,

                он тоже в переделку влип.

Адам: Ещё б. пьёт

Вальтер: Коли улики все остались

                на месте преступления, то вам

                по ране просто отыскать злодея. пьёт

                Нирштайнское?

Адам: Что?

Вальтер: Тогда из Оппенгайма?

Адам: Нирштайнское. Смотри-ка, вы знаток.

           за ваше здравие! Я сам давил и квасил.

Вальтер: Я пробовал в Нирштайне года три

                тому назад, на празднике. Адам подливает

                Фрау Марта, сколь высо`ко от земли

                окно в покое вашей дочери?

Фрау Марта: Окошко?

Вальтер: Вот именно, окно из спальни?

Фрау Марта: Там девять футов до земли:

                      внизу подвал, прыжки опасны. 

                      Ещё в двух футах от стены растёт лоза,

                      да столь густа,что лишь кабан клыкастый

                      продраться может сквозь неё.

Адам: Там не висит... подливает себе

Вальтер: Вы полагаете?

Адам: Ах, ладно! пьёт

Вальтер (Рупрехту): И как же вы достали шалуна?

                                   Пожалуй, в голову?

Рупрехт: Сюда.

Вальтер: Довольно.

Адам: А добавки?

Вальтер: Полна наполовину.

Адам: Вам долить?

Вальтер: Нет, сказал вам.

Адам: На счастье, ну?

Вальтер: Нет, спасибо.

Адам: Нет, Пифагор был против недолива. доливает

Вальтер (снова Рупрехту): Сколь раз ударили вы чужака?

Адам: Одна-Господь, две- хаос тёмный, три- наш мир.

           Я Троицу люблю, ведь с третьей

           от солнца брызги пьются, а затем-

           четвёртая, салфеткой в губы.

Вальтер: Сколь раз ударили вы чужака?

                 Я Рупрехта спросил, однако!

Адам: Ясно!

           Сколь раз ударил ты козла? Выкладывай!

           Бог порази меня, парнишка дело знает...

           Иль ты запамятовал?

Рупрехт: То есть, ручкой?

Адам: Знает дело.

Вальтер: Когда он убегал от вас к окну.

Рупрехт: Я... дважды, господа мои.

Адам: О, плут! Он заслужил и трижды! пьёт

еще добью немного. пока читайте

........перевод с немецкого........................................Терджимана:).......

                           

Пищали мыши. Домовой гнилые зубы скалил,

кричал на непонятном языке,

нескромных чужаков пугал воняя

мочой и древностью музейной.

А Депутат с фонариком включённым,

в колясочную дверь открыв собственноручно

ключом заржавленным обёрнутым в батист

платка голландского с кружавчиками в розах,

всмотревшись в кучу пыльного хламья,

искомое узрел -и прослезился.

Стоявший за спиной Милицанер

наморщил лоб и, хищно принв стойку,

потрогал кобуру чтоб обернувшись

затылком к заду Депутата,

прикрыть Народного Любимца. В Риме так

два гладиатора встречали львов голодных.

"Старшой, бомжа бы пристрелил?

Татарский недоносок, мелет что-то..."

"Избранник, вы толкаете меня

на преступленье!...Может, инвалид,

или психический больной, убогий,

житвёт в каморке?..." "Под замком?"

"А хоть и так: заложник мафиози?!

Я вызову по рации наряд.

Задержим старика, проверим" Депутат,

припомнив годы молодости, палку

покрепче выбрал: брус сосновый,

фонарик выключил и бережно убрав

с платочечком заветным во кармашек,

подарочек министра уложив,

без промаху разбил яичный череп

несчастного хозяина. Визжа

свалился Домовой на бюллетени

украденные грязным Татупедом.

Петрович, обернувшись, прорыдал:

"Слуга единственный, Избранник ненаглядный,

рукою, что не крала отродясь,

да умолчим о диких девяностых,

когда развёрзся ад и клёкот гарпий

глушил напевы лиры златострунной

подобного Орфею Терджимана,

туманив наши квёлые рассудки,

ты, мой Единственный, убил!

С собой покончить мне? А что с женою?"

"Возьму в гарем. Петрович, передумай,

прошу тебя, мой страстный избиратель.

Жизнь хороша, а будет веселей.

Богаче мы не станем, это точно..."

Петрович ,плюнув в сторону, привстал

на цыпочки...сверкали голенища

из кожи лучшего быка Тавриды

в лучах сентябрьского солнца...Милитон

устами прикоснулся к тёплой длани

Любимого и вымолвил сипя:

"Возьми жену, детей, и дом, и скот мой.

Дай бюллетень святой - я гряну кровью,

мозгами серыми забрызжу девью гладь.

Проголосую напоследок, для расписки..."

и выстрелил себе в упорный лоб,

да во второй, и в третий раз...готово.

........................................................

Раздался вой сирены. Издаля

наряд спешил Петровичу на помощь.

А Депутат промолвил :"Сука, бля.

Какой мужик был. Жалко, плохо кончил"