Ура!!! Новый Год!!!  

Ну наконец-то.  С каждым годом у меня он наступает всё позже, и вот сегодня ОН  всё же пришел. Открыла шампанское, нарезала фрукты, включила Радио Джаз и...  полный расслабон и ощущение праздника! хэпи нью, как говорится, Е .

А всё почему? Да патамушто нельзя, наверное, заигрываться в этакую сумасшедшую хозяйку, у которой всё должно быть идеально - и дворец, и пир на весь мир. Я даже желания перестала загадывать! Некогда.

Кстати, а почему бы не сделать это сейчас!   Так... Что же я хочууу?

Хочу летать. Хочу кольцо с бриллиантиком. Простенькое такое, но очень милое. Хочу родить ещё одного  ребёнка. Хочу отрастить опять длинные волосы. Снова хочу в Париж и в Грецию. Хочу научится играть музыку. Хочу новое платье. Хочу... Ух ты! Класс! Мне всего этого хочется, и вероятно многое исполнится. Кстати, опережая все укоры в непоследовательности и неравноценности желаний, напомню: я - ЖЕНЩИНА. У нас - ТАК (павда, девочки?)!

И всё же, это не главное. Главное... Ну вы сами знаете. Не буду говорить. Чтобы сбылось...

С Новым Годом. С новым СЧАСТЬЕМ. 

Делаю заказ по телефону, дошла до позиции "аромалампа".

Прошу: -Мне, пожалуйста, аромалампу "ангел с виолончелью". 

В ответ слышу: -Извините, с виолончелью сейчас нет, есть только с

контрабасом.)))

Уже получила. Предупреждая замечания типа "...а сама то!" соглашуь сразу

со  всеми. Просто теперь этот ангел, при каждом взгляде на него будет

вызывать у меня  улыбку. Ну и контрабас конечно. Или 

виолончель.)))

Как мало нам всё-таки надо для счастья.

   Кто он, кто он, абсолютно превосходящий вас, милые дамы, по всем возможным и невозможным оценочным критериям? Кто он, эталон всевозможных знаний и умений, душевной и физической красоты, нравственности и поведения, с золотыми руками и идеальными параметрами морали 90-60-90? (Число упреков – число минут – число ваших недостатков). Злые языки утверждают в кулуарах, что эти его параметры сугубо физические – возраст, рост и вес – не верьте. Идеальному моралисту не то, что слышать – и помыслить негоже о такой ереси. Он по умолчанию вне обсуждений, он идеален по определению, ведь он – Мужчина – Великий Корректировщик Ваших Недостатков Путем Ежеминутной Продуктивной Критики. Он «семью трудящихся несет ошибки выявлять». Послушаем же его речи... «За что мне, Боже, это наказание? Какая ты трудная женщина, моя дорогая, вот ведь характер, ужас... Ну вот, ты уже плачешь... Ну, ничего, не плачь, солнышко, кто же виноват, если Господь тебя и фигурой не наградил, вся в матушку свою... Да, ножки слегка кривоваты, бюстик того-с, подкачал слегка. Образованьице вечернее, сидишь себе в бухгалтерии, ну, так куда тебе стремиться-то... Но я тебя все равно не брошу, бедняжка ты моя, люблю ведь тебя, хоть ты и совсем дурочка, кому ты еще с твоим характером и веснушками нужна будешь? Оглянись, видишь, сколько вокруг красивых, умных женщин? И одинокие все. Как одна. А ты вот со мной, то есть это я с тобой. А теперь пойди, пойди, сделай вареники с вишнями, а я пока в «Линейку» поиграю. И чтобы варенички не резиновые были, как вчера. А потом куртку мою постирай, а еще у меня шея что-то болит, так массажик хорошо бы. Не ленись, душка, ленивые девушки никому не нужны. Что, говоришь, машина стиральная опять не работает? Ручками, значит, постирай. Завтра мастера вызову, один расход с тобой. И почему это у тебя в руках все ломается? Сам починить? Ты шутишь? Разве не видишь – я занят. Какая ты все-таки... Критикую, да. А как же иначе? Почему сам не действую? Ну, ты же знаешь, я не Пушкин, я Белинский», – ну, и так далее. Вариации этой богатой темы смелы и разнообразны и переливаются всеми оттенками радуги эмоций. Тут-то, собственно, и сказать бы драгоценному сокровищу тактично, но твердо о том, что всю эту далекую от действительности чушь он произнес в первый и последний раз, но... Сколько любящих сердец и умных дамских головушек принимали и принимают вышеизложенную «ежедневную конструктивную критику» абсолютно всерьез. После этих сентенций милая и любящая дама подходит к зеркалу. И начинается самоедство. Это ведь Он сказал, любимый... Раньше как-то по другому говорил, а теперь вот, конечно, совместная жизнь все недостатки и обнажила. Ведь и вправду, далека, ах, далека она от совершенства. Прав он, прав... Во всем прав. Надо меняться. А он, умничка, любит-то меня как самозабвенно, со всеми кривыми ножками и резиновыми вареничками. Уж я постараюсь, уж я угожу, уж я похудею и поправлюсь, буду в фартуке порхать на каблуках и хлопать ресницами, и стану такой, как он хочет. Потому что, и вправду, кому я нужна с такими ногами. Веснушками, варениками, бюстом и бухгалтерией. И эта милая мысль – первый тревожный звонок. Тревожная весть. И следом за первым вскоре последует и второй – почтальон, как известно, один раз не звонит. А дальше следует тупиковый, неконструктивный путь – полного растворения и угодливости. Внутреннего согласия с каждым словом дуроломной этой критики. Стремления непрерывно угождать, исправляться, соглашаться, изменяться. А критика эта имеет, несмотря на заявленные высокие корректирующие цели, совершенно другую скрытую цель – закомплексовать даму до предела. Чтоб ей ни охнуть, ни вздохнуть. Чтоб никуда не делась. Чтобы бодро-весело строилась по первому свистку, перечить не смела, место знала и выправкой щеголяла. Проходит совсем немного времени совместной жизни – и... Где она, пленившая его самостоятельностью, спонтанностью, юмором и умением строить жизнь совершенно по-своему, необычно? Это ведь ему, ему так хотелось быть рядом... Ну, добился, а теперь планомерно «разделывает добычу». И если, медам, не реагировать на первый, максимум второй звонок вежливо, но совершенно непреклонно, то можно в какой-то момент дебет с кредитом не свести – и иметь ощутимые потери. Потери себя. И хорошо, если частичные. А то ведь возможны и полные. И это уже непоправимо. Не доверяйте полностью Великому Корректировщику Ваших Недостатков Путем Ежеминутной Продуктивной Критики. О, он хитер и коварен. От недостатков он вас вряд ли избавит – а вот кучей комплексов наградит. И, если Вы его любите – просто поговорите с ним. Спокойно и твердо. А дальше – Бог ему судья. Если умен – должен понять. Если нет – оно Вам надо?

Корректируйте на здоровье в себе то, что хочется изменить – ноги, уши, варенички, образование, прическу, мировоззрение, интеллект. Но – не становитесь при этом ни мямлей, ни стервой. Но – корректируйте сами, по собственной инициативе. Оставайтесь только СОБОЙ. Всегда, везде, при всех обстоятельствах жизни – собой. Не отрекайтесь от своей личности, от своей души никому в угоду. Очень прошу вас, согласны?  

Маша Романофф

Каждому человеку (и я, увы, тоже не исключение из правил) очень трудно сознаться в своей лени, незрелости, безответственности, трусости, самозацикленности и избавиться от комплексов. И потому подавляющее большинство ищет себе, любимому или любимой, оправдание, а также некие чудодейственные рецепты, которые излечат различные психологические травмы в прошлом, зависимость от партнера и преследование навязчивой идеи любви. 

А знаете, какая ошибка женщин является одной из самых дурацких? Поведением большинства женщин управляет стремление к нереальным целям, что-то сродни детской мечте обрести рай. Я ничего не имею против этой мечты как таковой, но как примитивно выглядят иногда попытки её реализовать! Так, очень многие женщины рассчитывают, что, прочитав многотомные издания по «стервологии», или же посетив Школы Стерв, где учат «сексуально есть банан» и завоевывать олигархов одним движением бровей, они смогут сразу все изменить, и жизнь как-то самоорганизуется. Знаю я подобных «стерв», которые как-то слишком поверхностно усвоили многочисленные рекомендации и чаще выглядят, скорее, смешными и жалкими, чем гордыми «покорительницами сердец». Жизнь постоянно ставит нас перед необходимостью выбора, и те пути, которые мы выбираем, зачастую слишком сложны даже для того, чтобы просто осознать их, а уж тем более управлять, поскольку мы перетаскиваем багаж наших комплексов и ошибок с одного жизненного этапа на другой. В христианстве есть понятие «таинство Покаяния», то есть осознание своих грехов, своих ошибок. «Покаяние имеет великую силу, оно может человека, сильно погрузившегося в грехи, освободить от бремени грехов и поставить в безопасность, хотя бы он достиг самой глубины зла... Врачевство покаяния состоит в осознании своих грехов и исповедании их...» (Иоанн Златоуст) Но, почему-то сделать это – осознать свои ошибки (они же и грехи) – так сложно! Легче оставаться набитой дурой, зато изучившей «стервологию», и продолжать целенаправленно разрушать свою единственную неповторимую жизнь. Однако признаюсь вам честно: я ничего не имею против: – стерв как таковых; – стервозности как способа существования; – стервологии как науки. Наука, скажем прямо, в чем-то увлекательная. И полезная. А вот что мне активно не нравится, так это то, что из «стерв» сделали этакий идеал женщины, к которому НАДО стремиться что есть мочи, что «стерва» и успешная женщина – это синонимы, а если стерва из тебя не получилась, то как говорят немцы, «kaputt»! Жизнь не удалась. Вот уж, точно – глупее не придумаешь! Есть и ещё один момент, который настораживает при изучении «стервологии»: все, чтобы стерва ни делала – все завязано на мужчине. Даже если она что-то делает для себя любимой, то все равно на горизонте маячит Он как конечная цель любого действа. Цитирую Евгению Шацкую: «Для женщины, особенно для Стервы (ха! хороша стервочка!), женское чувство значимости – это скорее всего ощущать себя нужной... В отличии от мужского – стать великим и знаменитым.» Критикуя Дейла Карнеги за рекомендации достижения успеха по «мужскому варианту», она считает: «Большинству женщин величие ни к чему: был бы милый рядом, как поется в песенке»! (Е. Шацкая, «Высшая школа стервы») Вот так. Ларчик просто открывался. А ведь именно это чувство – гипертрофированное желание большинства женщин «ощущать себя нужной» - и есть причина одной из самых распространенных ошибок: ошибка тотальной безрассудной преданности и привязанности. (Здесь речь не о декабристках.) «Сказка – ложь, – как сказал великий поэт, – да в ней намек. Добру молодцу урок». Давайте же и обратимся к сказкам и взглянем на них по-взрослому. Вспомним историю любви дочки младшенькой из сказки С. Аксакова «Аленький цветочек» к Чудищу Лесному. Который, правда, оказался Принцем. Потом. Когда она показала чудеса самоотверженности. Ладно, поверим, что он стал самим собой, то есть Принцем (чувствуете? хрустальная мечта дур всех времен и народов). Но сколько же ей, бедной, пришлось пережить для этого! И кто в жизни реальной бы такую гарантию дал? Много чаще мы наблюдаем со-овсем другой результат подобной самоотверженности. В этом, пожалуй, и заключается одна из самых чудовищных глупостей, совершаемых женщинами: способность мириться и прощать слишком часто и слишком много, и все ради этого желания: ощутить себя нужной кому-то. Предлагаю вспомнить ещё одну сказку: «Русалочку» Г. Х. Андерсена. Нет, не американский мультфильм с Ариэль и обязательным happy end, а мудрую сказку, которая заканчивается очень печально, но очень правдиво. Русалочка, принесшая в жертву любви всю свою жизнь, погибает и должна превратиться в пену морскую из-за того, что в её в самоотверженности и стремлении быть нужной никто, собственно, и не нуждался. Что много ближе к реальной ситуации в жизни. Удивительно, но сколько же страданий может вынести женщина единственно для того, чтобы реализовать свою потребность в «необходимости и востребованности для Него»! Оглянитесь вокруг. И вы увидите сотни непридуманных трагедий, замешанных на этой женской глупости. Слишком часто поступками женщин руководит неукротимое желание жить жизнью мужчины, который рядом с ней, причем настолько, что она растворяется в этой жизни, теряет себя и не видит тех возможностей, который дает «мужской вариант» поведения. (Впрочем, и здесь все должно быть в меру, лицемерие феминисток – это другая крайность, доведенная до умопомрачения). А причиной столь многих печальных и страшных женских историй является то, что «...женщины из-за недостаточности смелости и настойчивости не могут преодолеть точку удара и сосредоточить силы на тех усилиях, которые необходимы для следования по пути «мужского варианта» поведения: обретения чувства собственного достоинства и позитивной самооценки». (Лаура Шлезинге, психолог) Казалось бы, этому и учит «стервология», но цель какая? «Лишь бы милый был рядом»? И опять – двадцать пять. Таким образом, самая большая ошибка большинства женщин заключается в том, что, спасаясь от необходимости работать над собой, своей натурой, спасаясь от боли одиночества, они усваивают лишь чисто механически стиль поведения, технику, предложенную наукой стервологией, и на этом процесс превращения «курицы» в «стерву» благополучно заканчивается. Анекдот в тему. Приходит женщина к психологу. – Доктор! У меня муж уже два года не работает. Пьет, бьет, дебоширит, из дома все тащит-пропивает, по дому не помогает, водит домой алкашей и своих «подруг». А недавно! Ушел от меня... Доктор! Как мне его вернуть обратно?! Галина Шрёдер

Когда окружающие узнают о том, что я ложусь в шесть утра и встаю в час дня, они недоуменно моргают. Многие из них говорят мне, что так жить нельзя, и что надо обязательно отдыхать хотя бы раз в год и ложиться спать в 22.00. В таких случаях я задаюсь вопросом: почему нельзя и кому надо? Мне совсем не плохо. Без отпуска не страдаю, потому что не утомляюсь, хоть и работаю интенсивно. И ложусь спать, и встаю тогда, когда мне удобно. Я понимаю, что все посторонние высказывания по поводу моего отдыха отражают точки зрения окружающих, которые просто пытаются советовать мне то, как бы поступали они сами. Я прощаю им эту слабость, и действую так, как нравится мне.
Иногда мы можем слышать:
«Ты должен употреблять на завтрак больше чеснока»;
«Нельзя же так мало есть!»;
«Нельзя так много читать»;
«Не грусти, надо быть веселей!»;
«Ты обязан слушать меня внимательно и делать то, что я говорю» и т.д.

Следует понимать, что за словами: «Так жить нельзя, а надо делать вот так», - на самом деле скрываются слова: «Я хочу, чтобы вы делали не так как делаете вы, а так как хочу я». Если чрезмерный болтун выразил вам претензию: «Вы какой-то малообщительный», - или если старый развратник изрек: «Я то думал, что вы романтичная», - то каждый из них, может быть, и не заметил (или сделал вид, что не заметил), что на самом деле задал вам вполне глупый вопрос: «Ну почему же вы такие, какие вы есть, а не такие, какими я хочу вас видеть?». Пытаясь угодить такому манипулятору, мы иногда близко к сердцу принимаем его слова, или боимся отказать ему и, таким образом, совершаем насилие над собой. В таких случаях не мешало бы помнить, что В ЭТОМ МИРЕ МЫ НИКОМУ НИЧЕГО НЕ ДОЛЖНЫ (я не имею в виду вероломные нарушения обещаний и ущемление свободы и интересов других людей) и расслабиться. Точно так же, как и нам никто ничего не должен.
Если кому-то из ваших знакомых и не только, как кирпич на голову, свалилась бредовая идея, что вы должны делать то, что надо ему, или вы не такие, как хочется ему, - это всего лишь его ожидания и больше ничего. Вы не расписывались в их исполнении. Если ваш отказ кого-то огорчил, то вашей вины в этом нет. И не стоит испытывать угрызений совести, взваливая себе на плечи чужие проблемы.
 Правило: учитесь рефлекторно воспринимать слова: должен, надо, нужно, обязан, нельзя и другие манипулятивные векторы в речи собеседников. Иногда эти слова содержатся в полезных советах, сказанных от души для вашего же блага, - и к ним стоит прислушаться. Но часто они сопровождают ненужные вам приказы. (С)

   

Говорить о счастье еще сложнее, чем о любви. Кто из нас настолько смел,  чтобы сказать - я счастлив? Чаще осторожничаем: «счастлив, если…», «пока счастлив», «счастлив сегодня».

   Есть такое «официальное» определение: счастье – это переживание высшего удовлетворения от реализации, достижения целей, желаний. Вот тут зарыта очень нехорошая собака. Мы ставим своё счастье в полную зависимость от обстоятельств, подписывая ему тем самым приговор быть непостоянным. Или вовсе недоступным. Можно ли по-другому? Можно. Например, взглянуть на счастье, как на базовое состояние души. Базовое – т.е. не зависящее ни от каких внешних условий. Но ключевое слово здесь не это. Ключ – «состояние души». Очень важно разделить оценку ума и сердечное переживание. Ум всегда решает и анализирует. Он опирается на опыт, стало быть, на прошлое, и не бывает Здесь и Сейчас. А очень может быть, что слово Счастье происходит от слова Сейчас. Мы приучены подчинять сердце уму. Ум решает что должно, а что не должно чувствовать сердце. Но ум не может быть счастлив. А сердце – может, если его освободить от жестких инструкций ума. Это его природа. Жизнь, конечно, штука сложная. Жить вообще непросто. Но, даже просто приняв эту сложность как данность, мы становимся немного счастливее. И жить «по уму» нужно. Но только в гармонии с сердцем. Сердце просто чувствует. Сердце не судит. Сердце не ставит целей, ему не нужно побеждать, владеть, властвовать.  Сердце не выбирает того, что переживает. Сердце живет настоящим моментом. Оно счастливо просто так.     

Александра Алпеева

 

Мне очень нравится библейская заповедь «жена да убоится своего мужа». Это так приятно — чувствовать себя главным, да ещё иметь санкцию на командование в святой Книге. Только почему-то заповедь не всегда работает. И когда я напоминаю жене об этой фразе, она в ответ делает испуганные глаза и издевательски повторяет: «Ой, боюсь, боюсь!»

Много сказано о том, что слово «убоится» нельзя понимать буквально; что любящий должен бояться обидеть или оскорбить того, кого любит. Но мне кажется, дело не только в этом. Слова апостола Павла о боязни — это, скорее, не заповедь, а описание идеальных отношений. Внешний признак, свидетельствующий о том, что в семье всё хорошо. Как в химии — если лакмусовая бумажка изменила цвет, значит, реакция состоялась. Или в физике — если вы правильно запаяли контакты, свет будет. Вот и с этой заповедью — если муж на самом деле любит жену, заботится о ней, то и жена будет бояться в самом высоком смысле этого слова — бояться его расстроить. А если муж требует любви или подчинения, то ничего не получится. Лакмусовой бумажке трудно приказать быть определённого цвета, если ты ошибся в подготовке материалов для реакции. Она не будет тебя слушать, сколько на неё ни кричи.  Страх в обычном смысле слова есть во многих, далеко не всегда счастливых семьях. Жена боится, что муж обругает, не даст денег, отлупит детей, придёт домой пьяным… В буквальном смысле слова в такой семье жена действительно выполняет библейскую заповедь. Но разве от этого семья становится христианской? Все эти мысли остаются абстракцией, пока я сам не начну разбираться — в чём состоит любовь, кроме поцелуев на скамейке и вздохов при луне? Кормить и защищать свою семью — это понятно, но как это ни тяжело признать, любовь требует от мужа и весьма тривиальных вещей: вынести мусор, накормить детей, погулять с ними, принести любимой жене утренний чай в постель, купить те продукты, которые жена забыла купить, позвонить хозяину квартиры, потому что жена стесняется, и т. д. Список может быть бесконечным. Хочется спросить: а мне что, больше всех надо? В этом и состоит очень опасное искушение. И я сам постоянно проигрывал ему. Выполняя часть домашней работы, я был уверен в том, что героически выполняю заповедь: «Тяготы друг друга носите, и так исполните закон Христов». Думал, достаточно сделать за другого то, что ему сделать тяжело из-за усталости или плохого самочувствия, — сварить манную кашу детям или испечь пирог для всей семьи. И, делая всё это, я был уверен, что больше ничего не надо, я ведь и так герой. Оказалось, это не так. Оказалось, что добрые дела, которые делаются для того, чтобы я сам себя считал добрым, являются пустой тратой времени. Женщины — существа эмоционально хрупкие, как сказал тот же апостол, «немощнейшие сосуды», и одной неправильной интонации достаточно, чтобы эти сосуды треснули. И тогда все испечённые пироги или вымытые тарелки не засчитываются. Такой вот облом. Приходится идти другим путём. Постоянно помнить удивительные библейские метафоры — «немощнейшие сосуды», «сонаследницы вечной жизни», которым нужно «оказывать честь». Вспоминать, как люди обращаются с хрупкими грузами. На отечественных коробках пишут «Не бросать». На импортных — fragile, то есть «хрупкое», при этом не всегда дописывают, как именно обращаться с этим fragile — предполагается, что мы сами догадаемся. Наверное, поэтому апостол давал такие общие рекомендации — надеялся, что у христиан хватит рассудительности понять, как общаться супругам. Любить жену — это как нести хрупкий бокал или вазу. Закричишь — она треснет, уронишь — разобьётся. Наших женщин нужно бережно нести по жизни. И помнить об этом всегда. Именно поэтому я не люблю странный праздник 8 Марта. Что значит «женский день»? В этот день мы должны поздравлять женщин и рассказывать о том, как мы их любим, — а как же остальные 364 дня? Разве в эти дни не нужно женщин любить, ценить и на руках носить? Кажется, у нас эти дни должны были бы называться «международная женская ночь». Библейский отрывок об отношениях в браке завершается той самой дорогой для каждого мужчины фразой — «жена да боится своего мужа». А вот до этого есть и другие слова, менее приятные для сильной половины человечества. «Так должны мужья любить своих жён, как Христос возлюбил Церковь и предал Себя за неё». Христос любил Церковь не просто как собрание людей, с которыми интересно общаться. В конце концов, Он отдал жизнь за этих людей. Мы живём в относительно мирное время, и трудно себе представить ситуацию, когда у вас выкрали бы жену и требовали бы вашу жизнь в качестве выкупа. Хотя, думаю, отдать жизнь согласились бы многие мужья, ведь в такой жертве есть много героического. Но давайте пойдём дальше в этом апостольском сравнении. Как Христос любил Церковь? Если вспомнить, что начальная Церковь — это апостолы, то окажется, что Христос молился об этих людях, умывал ноги им, показывал им пример жертвенного служения людям Своей собственной жизнью. Если поразмыслить над этой заповедью, то окажется, что апостол призывает мужей так любить своих жён, как Христос любил Своих учеников. Но тогда непонятно, как теперь быть с учением о семейной иерархии, согласно которому муж — глава семьи. Однако противоречие здесь — только видимое. Объясняя заповедь апостола о любви мужей, митрополит Антоний (Блум) делает простой, но не очень радостный для меня вывод: если муж не любит жену так, как Христос любит Церковь, жена имеет полное право не слушаться мужа. Вот и вся иерархия: если быть честным перед собой, разве могу я сказать, что действительно всегда живу по заповедям Спасителя? Очевидно, что нет. А если нет, то не могу я и от жены требовать послушания. Однако тут нас ждёт неожиданная развязка. Когда ты хотя бы стараешься жить по-христиански, то, оказывается, и требовать ничего не надо. Послушание в этом случае выдаётся как неожиданная премия. Неожиданная потому, что в счастливой семье люди просто любят друг друга и понимают послушание не как выполнение приказаний, а как умение слушать.          Владислав Головин

      Самый серьезный вызов взрослой жизни – это придерживаться идеалистического мировоззрения, после того, как наивность уже утрачена.
                                              Bruce Springsteen

Любовь — это великая энергия. Как часто мы рассуждаем о любви, стараемся найти определения, научные обоснования этому уникальному явлению. Мы забываем, что Любовь — это самая мощная энергия во вселенной, которая проявляется во всем — и в наших возвышенных эмоциях и поступках и в самых простых казалось бы незаметных действиях и словах...  м  Дети воспринимают Любовь с чистым сердцем, они видят ее во всех проявлениях, умеют ценить и бескорыстно делятся своей Любовью с другими...

Так говорят дети: ...Когда моя бабушка заболела артритом, она больше не могла нагибаться и красить ногти на ногах. И мой дедушка постоянно делал это для нее, даже тогда, когда у него самого руки заболели артритом — это любовь. ...Если кто-то любит тебя, он по-особенному произносит твое имя. И ты знаешь, что твое имя находится в безопасности, когда оно в его рту. Любовь — это когда ты идешь куда-то поесть и отдаешь кому-нибудь большую часть своей жареной картошки, не заставляя его давать тебе что-то взамен. Любовь — это то, что заставляет тебя улыбаться, когда ты устал. Любовь — это когда моя мама делает кофе папе, и отхлебывает глоток, перед тем, как отдать ему чашку, чтобы убедиться, что он вкусный. Любовь — это когда ты говоришь мальчику, что тебе нравится его рубашка, и он носит ее потом каждый день. Любовь — это когда твой щенок лижет тебе лицо, даже после того как ты оставила его в одиночестве на весь день. ...Когда ты любишь кого-нибудь, твои ресницы все время взлетают и опускаются, вверх-вниз, а из-под них сыплются звездочки. Любовь — это когда мама видит папу в туалете и не думает, что это противно. ...Если ты не любишь, ты ни в коем случае не должен говорить «я люблю тебя». Но если любишь, то должен говорить это постоянно. Люди забывают.

Марии семь лет. Она ходит, вернее, бегает в первый класс. Почему бегает? Не знаю. Наверное, потому, что ходить ей просто не под силу. Ноги несут сами, худенькие, ловкие, проворные ножки, они едва задевают землю, по касательной, почти пунктиром, вперед, вперед... Мария черноглаза и остроглаза, буравчики-угольки с любопытством смотрят на Божий мир, радуясь ярким краскам земного бытия и печалясь от красок невыразительных.

Мария живет в православной семье, у нее три старшие сестры и ни одной младшей. Домашние любят ее, но не балуют. Мария и сама понимает – баловство до добра не доведет, и усвоила с пеленок, что довольствоваться надо малым. Она и довольствовалась, пока не наступил тот незабываемый день. Бывают же такие дни. Все ладится, даже через лужи прыгает легко и грациозно, вот сейчас как разбегусь... И встала. Черные глазки-буравчики засветились восторгом. Навстречу Марии шла красавица. Ее пепельные волосы струились по плечам, походка легка и независима, в глазах великодушное снисхождение ко всем человеческим слабостям вместе взятым. А в ушах сережки! Умопомрачение, а не сережки: мерцающие, вздрагивающие на солнце огоньки. Марии даже почудилось, что они звенят. Как весенние капельки: звяк, звяк... Сердце девочки забилось под синей, на синтепоне, курточкой громче, чем это звяк, звяк... Померкло солнце. – Я хочу сережки, – всхлипывала она вечером, уткнувшись в мамины колени, – маленькие, из чистого золота. Но вы мне их никогда не купите... – И заревела, горько размазывая слезы по несчастному лицу. – Ты знаешь, это очень дорогая вещь и нам не под силу. А увидишь на ком-то норковое манто, тоже захочешь? – вразумляла мама. – Так не годится, мы люди православные, нам роскошество не на пользу. Вот вырастешь, выучишься, пойдешь на работу... – Сто лет пройдет. А я сейчас хочу! Ничего мне не покупайте, ни ботинки на зиму, ни свитер, но купите сережки... В голосе мамы зазвучали стальные нотки: – Прекрати капризы. Ишь, моду взяла требовать! Затосковала, запечалилась девочка-попрыгушка. И надо было ей встретиться с красавицей-искусительницей? И вот ведь что интересно: жестокий мамин приговор «никаких сережек ты не получишь» еще больше распалил ее сердечко. Ей хотелось говорить только про сережки. Она вставала перед зеркалом и представляла себя счастливую, улыбающуюся, с сережками в ушах. Дзинь – повернулась направо, дзинь – повернулась налево. Решение пришло неожиданно. Она поняла, что ей никогда не разжалобить стойких в жестоком упорстве домашних. Надо идти другим путем. И путь был ею определен. Воскресный день выдался серый, тяжелый, слякотный. Бегом, не оглядываясь, к электричке. Ей в Сергиев Посад. В Лавру. К преподобному Сергию. Огромная очередь в Троицкий собор к раке с мощами Преподобного. Встала в хвосте, маленькая, черноглазая девочка-тростиночка с самыми серьезными намерениями. Она будет просить Преподобного о сережках. Говорят, он великий молитвенник, всех слышит, всех утешает. А она православная, крещеная, мама водит ее в храм, причащает, она даже поститься пробует. Неужели она, православная христианка Мария, не имеет права попросить Преподобного о помощи? Упала на колени пожилая женщина со слезами и отчаянием – помоги! Мария на минуту усомнилась в своем решении. У людей беда, они просят в беде помочь, а я – сережки... У Преподобного и времени не останется на меня, вон народу-то сколько, и все просят о серьезном. Но как только поднялась на ступеньку перед ракой, так и забыла обо всем. Кроме сережек. Подкосила детские коленочки чистая искренняя молитва. Глаза были сухи, но сердце трепетно. На другой день поехала в Лавру опять. Прямо после школы, не заходя домой. Народу было меньше, и она быстро оказалась перед святой ракой. Опять просила упорно и настырно. Третий раз неудача. Марию в Лавре обнаружила подруга старшей сестры. – Ты одна? А дома знают? Ну, конечно же, доложила. А знаете, ваша Маша... Мария получила за самоволие сполна. Она упорно молчала, когда домашние допытывались, зачем она ездила в Лавру. Наконец, сердце дрогнуло и она крикнула: – Да сережки я у Преподобного просила! Вы же мне не покупаете. Сережки! Начались долгие педагогические беседы. Мама сказала, что у Преподобного надо просить усердия в учебе, он помогает тем, кто слаб в науках. А ты, Маша, разве тебе не о чем попросить его? Разве у тебя все в порядке с математикой, например? И опять Мария загрустила. Мамина правда устыдила ее, разве до сережек преподобному Сергию, если со всей России едут к нему по поводу зачетов, экзаменов, контрольных? И был вечер, тихий и теплый. Солнечный день успел согреть землю и она отдавала теперь накопленное ласковым сумеркам, вовремя подоспевшим на смену. Мама вошла в дом таинственная, молчаливая и красивая. – Дай руку, – попросила негромко. Маленькая уютная коробочка легла в Мариину ладошку. А в ней... – Сережки... Мама, сережки! Ты купила? Дорогие? Но мне не надо ничего, ботинки на зиму... – Нет, дочка, это не мой подарок. Это тебе преподобный Сергий подарил. Ночью, когда потрясенная Мария, бережно запрятав под подушку заветный коробок, спала, притихшие домашние слушали историю... Мама торопилась в сторону электрички, и ее догнала знакомая, жена священника матушка Наталья. Не виделись давно: как и что, как дом, как дети? Ой, и не спрашивай. Дома у нас военная обстановка, Мария такое вытворяет. Увидела у кого-то сережки на улице и – хочу такие, и все. Золотые, не какие-нибудь. И уговаривали, и наказывали, ничего не помогает. Так она что придумала? Стала ездить в Лавру и молиться у раки преподобного Сергия, чтобы он ей сережки подарил! Знакомая от изумления остановилась. – Сережки? Преподобному молилась? Чудеса... Как-то притихла знакомая, проводила маму до электрички, и когда та уже вошла в тамбур и хотела махнуть ей рукой, вдруг быстро сняла с себя сережки: – Возьми! Это Машке. Дверь закрылась, и растерявшаяся мама осталась стоять в тамбуре с сережками в руках. Корила себя всю дорогу за свой бестактный рассказ. Поехала на следующий день отдавать. А та не берет: это ей не от меня, от преподобного Сергия. Муж Натальи – дьякон одного из подмосковных храмов. Прошло уже много времени, а его все никак не рукополагали в священники. А им бы уже на свой приход ехать, жизнь налаживать. И пошла Наталья просить о помощи преподобного Сергия. Тоже, как и Мария, выстояла большую очередь, тоже преклонила колени пред святой ракой. Помоги, угодниче Христов! И вдруг в молитвенном усердии пообещала: – Я тебе сережки свои золотые пожертвую, помоги... Вскоре мужа рукоположили. Стал он настоятелем огромного собора. Пришло время отдавать обещанное. Пришла в Лавру, ходит в растерянности: куда ей с этими сережками? На раке оставить нельзя, не положено, передать кому-то, но кому? Ходила, ходила, да так и не придумала, как отблагодарить преподобного Сергия золотыми своими сережками. Вышла из Лавры, тут и повстречалась с Марииной мамой. Мария наша в Лавру ездит, чтобы Преподобный ей сережки подарил... Сняла с себя золотые капельки-огоньки. По благословению Преподобного. И нарушить то благословение Наталья не может. Вот только уши у Марии не проколоты. И разрешить носить сережки в школу ее мама опасается. Оно и правда, рискованно. Пока раздумывали, как лучше поступить, позвонил иерей Максим, тот самый, чья матушка Наталья молилась Преподобному и пообещала пожертвовать дорогой подарок: – Слушай, Мария, тут такое дело, – сказал серьезно. – Собор наш надо восстанавливать, работы непочатый край. Фрески требуют серьезной реставрации. Хочу тебя попросить помолиться, чтобы Господь дал нам силы для работы во славу Божию. И как только фрески восстановим, так сразу и благословляю тебя носить сережки. Согласна? – Как благословите, отец Максим, – смиренно ответила раба Божия Мария.  Она очень хочет, чтобы это произошло поскорее. И каждый вечер встает на молитву перед иконой преподобного Сергия, кладет земные поклоны и просит, и надеется, и верит. А собор-то называется Троицкий. И в этом тоже рельефно просматривается чудный Промысл Божий. Преподобный Сергий, служитель Святой Троицы от рождения своего до блаженной кончины. Его молитвами живут и крепнут все монастыри и храмы России. И этот не оставит он без своего духовного окормления, тем более что есть особая молитвенница за этот храм, маленькая девочка с красивым именем Мария. Черноглазая Дюймовочка, которой очень будут к лицу сережки из самого чистого на свете золота.     Н. Сухинина