Когда я публикую стать на историческую тему то, как правило,  обязательно нарываюсь на рецензии «знатоков» истории, выросших на   Дискавери и  «трудах» Суворова. Они знают все! Их мозг, разрывающийся от «истинной»  информации негодует, разоблачая  дурость автора. То, что я описываю, как правило, совсем неизвестные или малоизвестные события, их не волнует  - они разоблачают, "не зная жалости ни к женщинам , ни к детям"! При этом их не смущает древнейшая  аксиома: «Только дурак считает, что знает все!»  Они знают, что точно все знают. 

 После очередного диалога, в котором  «критик» пришел в истерику,  узнав что Вермахт в период нападения на Польшу, был на столько слаб, не имея  достаточно современной техники и вооружения, а также боеприпасов для серьезной войны и что Англия и Франция, исполняя союзнический долг, могли его свободно «раскатать» еще в 1939г.,  я решил выложить эту  информацию, которая думаю будет вам интересна.

                                                              Как Вермахт стал «крутым»

Версальский мирный договор , подписанный 28 июня 1919 года налагал на Германию ограничения  в вооружении и размерах  армии.

По договору вооружённые силы Германии должны были быть ограничены 100-тысячной сухопутной армией (почти как в Украине - стране победительнице  и остальное тоже); обязательная военная служба отменялась( ), основная часть сохранившегося военно-морского флота подлежала передаче победителям( на металолом ), были также наложены жёсткие ограничения на строительство новых боевых кораблей ( а нах они кому у нас нужны Украина и Германия 1919 - сестры по несчастью! Осталось только фюрера Тягнибока протащить! ).

Германии запрещалось иметь многие современные виды вооружения — боевую авиацию, бронетехнику (за исключением небольшого количества устаревших машин — бронированных автомобилей для нужд полиции).

                                         

 С приходом Гитлера немцы плюнули на это договор, с попустительства Англии и Франции и стали развивать армию, но хитро. К примеру,  построили 2 «карманных» линкора «Тирпиц» и «Бисмарк» которые по водоизмещению были как крейсера, что допускалось,  и в дальнейшем наводили ими ужас на англичан.

С танками было еще интересней. Создается несколько танковых батальонов… из фанерных танков, которые продемонстрировали союзникам и те успокоились. Поляки тоже в это поверили, и когда настало время «практики», их конница искренне пыталась рубить танки саблями.

Первые настоящие танки назвали очень хитро:  Panzerkampfwagen I (Pz.Kpfw.I) - машина командира роты и Pz.Kpfw II  - машина командира батальона, которые были слабее по вооружению и бронированию практически всех танков аналогичного класса: польских 7ТР, французских R35 и H35, советских Т-26 и БТ, что тоже всех расслабило.

                                      

                                                                                             Pz.Kpfw.I

                                                   

Напомню, что 26 января 1934 года в Берлине был подписан «Договор о ненападении между Германией и Польшей» - называемый также Пакт Пилсудского — Гитлера. Гитлер признал законными права Польши на Украину и часть Чехии.

А кому это из наших «исторастов»  интересно? Им нравится   «Пакт Молотова – Рибентропа»  маструбирорать, до кровавых мозолей.

 В 1939 году создается  «Англо-польский военный альянс» определяющий взаимопомощь в случае агрессии одной из «Европейских держав». В дополнительном секретном протоколе фраза «Европейская держава» истолковывалась как «Германия». Великобритания пообещала Польше что Англия и Франция являются гарантами независимости Польши.

В ночь на 15 марта 1939 г. германские войска вступили на территорию Чехословакии, где разжились неплохими чешскими танками  PzKpfw.38(t) и Pz.Kpfw. 35(t), которые провоевали в Вермахте практически до 1944 года.

       Pz.Kpfw. 35(t)         
 

                                                                                                  PzKpfw 38(t)

                                                              Начало побед «задохликов»

Продвинутые исторасты, подсевшие на Дискавери и Суворова и прочие фалоимитаторы, испытывают жуткую ломку если не могут нагадить в историю своей прежней Родины. Особенно их возбуждает концепция, что Вермахт был настоль немощен, по сравнению с Красной армией, что Сталин просто обязан был напасть на немцев, но те опередили его, спасая цивилизованный мир. Ребята просто путают Вермахт 1939 года, с Вермахтом 1941го.

1 сентября 1939 года в 4:30 утра Военно-воздушные силы Рейха нанесли удар по польским аэродромам, через 15 минут границу перешли части вермахта. Так началась операция «Вайс».

Германия бросила против Польши практически все  свои силы и средства в количестве 1,6 млн. человек против 1,0 млн., 62 дивизий против 39 польских, 2800 танков против 870 (с танкетками), 6000 орудий и минометов против 4300, 2000 боевых самолетов против 407. Исход войны был вполне очевиден.

Видимо, в Берлине думали, что Польшу ему сдадут также,  как Австрию и Чехословакию. Но Лондон и Париж после определённых колебаний 3 сентября объявили войну Германии.

Это вызвало у немецкого командования замешательство – западная граница была оголена, удар по ней французской армии при помощи Англии ставил ещё не окрепший Третий рейх на грань поражения.

Для прикрытия  западных  границ  рейха  была   выставлена группа армий «С» в составе 31 дивизии (чуть более 900 тыс. человек). , 8640 орудий и минометов, танков и противотанковой артиллерии не было совсем. Линия Зигфрида, не была достроена. К тому же, у Германии не было запаса боеприпасов вести войну, через очень короткое время они бы закончились и войну стало бы вести невозможно.

В сентябре 1939 года французские войска на границе с Германией имели: более 3 миллионов человек, 17,5 тыс. орудий и миномётов, 2850 танков, 1400 боевых самолетов первой линии и 1600 самолётов во второй. Их могли сразу поддержать более 1000 английских самолетов.

У Парижа было более чем троекратное превосходство в живой силе и авиации, тотальное превосходство в танках, двойное превосходство в артиллерии, все условия для успешного прорыва германского фронта. Однако... . Никто воевать не собирался…

                                         

                                 Трофейный французскией танк Renault R35 оснащеный  4 ракетнныпи пусковыми

Весь план Польской кампании строился на невмешательстве Франции и Британии. Но вскоре всё стало понятно, Париж и Лондон «сохранили лицо», но стратегии «умиротворения» Гитлера за счёт Востока не изменили.

Объявив 3 сентября войну Германии, Англия и Франция повели себя словно медведи, впавшие в зимнюю спячку. До самого 10 мая 1940 года, когда немецкие войска начали наступление на западе, там продолжалась странное действо, прозванное французским писателем и журналистом Роланом Доржелесом «странной», а германскими солдатами «сидячей войной» или «зитцкригом».

За восемь месяцев французы потеряли 1433 человека убитыми и пропавшими без вести, немцы - 696, а британцы всего троих. Между тем численность противостоящих армий к концу столь малокровного противостояния превысила 6 миллионов солдат и офицеров.

Почему так получилось? Есть версия, что согласно договору от 19 мая 1939 года, французы должны были начать наступление на пятнадцатый день от начала мобилизации. А поскольку к 15 сентября польская армия уже разбегалась, а Рыдз-Смиглы с компанией драпали впереди всех к румынской границе, Франция автоматически освобождалась от обязательств перед столь трусливыми союзниками.

На первый взгляд, выглядит вполне убедительно. Но, согласно тому же договору, в случае нападения Германии на Польшу на немецкие военные объекты должны были немедленно обрушиться армады союзных бомбардировщиков. В реальности же союзные соколы думали о чем угодно, кроме собственно боевых действий. Особенно хорошо это видно из воспоминаний аса английской бомбардировочной авиации Гая Гибсона «Впереди вражеский берег».

Гибсон подробнейшим образом повествует о том, как у него ничего не вышло с Барбарой, но отлично получилось с Евой. Предостерегает от смешивания джина с пивом и рома с виски, а также от просмотра халтурного фильма «Девушки в армии». С особой гордостью пишет отважный летчик о своем первом боевом ранении. Злющий черный лабрадор Симба прокусил ему руку, но покарать гадкую псину не удалось, поскольку принадлежал полковнику...

Немцев гибсоновский «ланкастер» первый раз полетел бомбить в день объявления войны, но боезапас сбросил в воду, так как подлые фрицы, оказывается, стреляют. Далее последовал перерыв в семь с половиной месяцев и лишь 19 апреля 1940 года Гибсон сподобился на второй вылет! Вот такой экстремальный отпуск благородного джентльмена на Британских островах тогда и назывался войной!

Атаковали английские самолёты почти исключительно морские цели. Об ударах по расположению сухопутных сил Рейха никто и не заикался, а мысли о бомбах, сброшенных на промышленные предприятия Германии, казались просто кощунством. Когда британскому министру авиации Кингсли Вуду предложили скинуть несколько зажигательных бомб на леса Шварцвальда, древесину которых немцы использовали в военных целях, тот в гневе отказался. «Это же частная собственность, — искренне возмутился сэр Кингсли, являвшийся по основной специальности правоведом. — Вы еще попросите меня бомбить Рур».

Что оставалось делать авиаторам, начальство которых столь решительно отстаивало интересы неприятельской военной индустрии? Правильно — пить, снимать девочек и шляться по киношкам, чем Гибсон и занимался. Ещё союзные асы преуспели в приобщении гитлеровских агрессоров к демократическим ценностям. Десятки миллионов листовок, сброшенных на головы немецких военнослужащих, по циничному замечанию британского маршала авиации Артура Харриса, «обеспечили потребности Европейского континента в туалетной бумаге на пять долгих лет войны». Особое впечатление производят листовки, в которых немцев обвиняли в безнравственности и сурово выговаривали за измену западным ценностям через пакт с богомерзкими большевиками.

Немцы отвечали в том же духе, сделав ставку, главным образом, на разжигание розни между союзниками. Правда, геббельсовские листовки с напоминанием о страдавших в британском плену Наполеоне и Жанне д’Арк не имели особого успеха. Куда лучше шли листки, на которых французский солдат мерз в окопе, в то время как английский союзник цинично лапал его жену. Французским солдатам африканского происхождения предназначались листовки, на которых их чернокожих жен насиловали белые колонизаторы.

                                                        

Немцы устанавливают на берегу Рейна плакаты для французских солдат: "Вы сражаетесь не за мелкие государства, которые даже не хотят вашей помощи. Вы сражаетесь лишь за английский капитал."                                        

 Обмен информацией между англо-французами и поляками выглядел несколько по-иному. Обе стороны вдохновенно вешали на уши друг другу лапшу и прочие макаронные изделия. Поляки рассказывали о своем героическом сопротивлении и едва не взятом в плен лихими конниками Гитлере, а французы ободряли их байками насчет успешного наступления по всему фронту главными силами против 70-тонных германских танков!

                  

«Больше половины наших активных дивизий Северо-Восточного фронта ведут бои. – с упоением врал полякам французский главнокомандующий Морис Гамелен. – После перехода нами границы немцы противопоставили нам сильное сопротивление. Тем не менее, мы продвинулись вперёд. Но мы завязли в позиционной войне, имея против себя приготовившегося к обороне противника, и я ещё не располагаю всей необходимой артиллерией. С самого начала брошены Военно-воздушные силы для участия в позиционных операциях. Мы полагаем, что имеем против себя значительную часть немецкой авиации. Поэтому я раньше срока выполнил своё обещание начать наступление мощными главными силами на 15-й день после объявления французской мобилизации».

На самом деле танки 2С, весившие около 70 тонн, состояли на вооружении французской армии, но ни один из этих монстров не сделал по немцам ни единого выстрела, вступив  в сговор с танками  В-1 с 60 миллиметровой броней, которые  были неуязвимы для немецких противотанковых пушек.

 Сухопутные силы Франции провели лишь одну операцию, которую можно назвать разве что карикатурой на наступление. С 7 по 11 сентября, двигаясь со средней скоростью полтора километра в сутки, части 11 французских дивизий перешли границу и вышли в предполье германских укреплений. Поскольку Гамелен строго запретил солдатам приближаться к германским траншеям ближе, чем на километр, успехи наступающих ограничились захватом полутора десятков пустых деревень и приграничного Варндского леса.

Затем до Парижа тоже дошли сведения о сигающих через румынскую границу поляках, и они, решив больше не рисковать, сперва, остановились, а потом вернулись восвояси. После чего на всем западном фронте окончательно установилась сплошная идиллия, а чтобы ее не нарушать, у передовых частей даже изъяли большую часть боевых патронов. Предварительно вывесив плакаты: «Мы первыми не стреляем», народ с обеих сторон встречался на нейтральной полосе, обменивался сувенирами и выпивкой и чувствовал себя как на курорте.

Посему на вопрос: французы ли надули поляков в сентябре 1939-го или наоборот, можно с чистой совестью ответить: все хороши!

Французскому командованию даже пришлось задуматься о специальных мерах, дабы войска не скучали, а солдаты не толстели. Выход был найден в срочной доставке к передовой десяти тысяч футбольных мячей и еще большего количества колод игральных карт, а также в изрядных послаблениях на употребление на боевых позициях спиртного. Пьянство на позициях приняло такие размеры, что в гарнизонах и на крупных железнодорожных станциях пришлось организовать специальные вытрезвители.

                                                                 

Но, может, союзники просто не имели достаточных сил для наступления? К 10 сентября немцы имели на Западе 44 пехотные дивизии, которым хронически не хватало боеприпасов, имевшимся на считанные дни активных боевых действий. Подкрепления подходили крайне медленно и даже к 16 октября, спустя десять дней после капитуляции последних польских частей, на границе с Францией находилось всего 57 дивизий, среди которых не было ни одной танковой.

Франция начала полноценную мобилизацию уже 23 августа, а некоторые части, доведя до штатов военного времени, еще раньше. К концу сентября против Германии было сосредоточено 70 пехотных, 7 мотопехотных, 2 механизированные и 3 конно-механизированные дивизии, усиленные 50 танковыми и 20 разведывательными батальонами, а к середине октября границе выдвинулись первые 4 британские мотопехотные дивизии. На западе союзники имели куда больший перевес над немцами, чем те на востоке над поляками.

Обосновывая свое бездействие, французское командование не раз утверждало, что подавляющее преимущество союзных войск компенсировались мощными немецкими пограничными укреплениями, входящими в знаменитую «линию Зигфрида». Однако на возглавлявшего одну из занимавших эту оборонительную систему дивизий генерала Зигфрида Вестфаля распиаренная Геббельсом «линия» произвела чрезвычайно тяжкое впечатление. По словам Вестфаля, полностью укрепления были достроены лишь в нескольких местах, а укрытий для полевых войск, призванных оборонять подступы к долговременным огневым сооружениям, не имелось почти нигде.

То есть, даже в тех местах, где хотя бы один из оборонительных рубежей «Западного вала» удалось с грехом пополам достроить, его гарнизоны должны были отражать вражеское наступление без артиллерийской поддержки, противостоя огню сильнейшей в мире на тот момент французской артиллерии, располагавшей, помимо прочего, 400 и 520-мм гаубицами на железнодорожных платформах.

Но, может быть, грандиозное французское наступление сорвал хитроумный доктор Геббельс? После войны стало очень модно жаловаться на его агитпроп, так красочно расписавший мощь западного вала, что наивные французы опасались к ним даже приблизиться.

                                                                      

                                            Танк S35(f) из состава 204-го немецкого танкового полка. Крым, 1942 год

Даже парижские борзописцы прекрасно знали, как слабо защищена вражеская граница, а мелкие немецкие доты пренебрежительно обзывали «фортификационной пылью». Однако едва от французской армии потребовалось наступать, как «пыль» тут же превратилась в непроходимые скалы.

Начальник оперативного штаба вермахта генерал-полковник Альфред Йодль был абсолютно прав, когда признал на Нюрнбергском процессе, что, начни тогда союзники наступление, и Германия потерпела бы поражение уже в 1939 году.

Франко-британская коалиция считала, что полумер типа морской блокады пока более чем достаточно. Ну а там, глядишь, удастся добиться от фюрера компенсаций, забыть маленькую семейную ссору и вместе вдарить, как следует, по настоящему врагу на Востоке.

Чем закончилась «Странная война»? Естественно  разгромом французских и английских войск летом 1940 г., и шикарными трофеями… Практически все французские танки достались целыми и не вередимыми и после модернизации, существенно полнили танковые дивизии Вермахта.

          Так что я опять расстрою «исторастов». 22 июня 1941 года Вермахт был уже совсем другой, укомплектованный кроме своих новых танков  PzKpfw III и PzKpfw IV(один из лучших танков 2й мировой),  неплохими чешскими и французскими машинами и при этом на него работала экономика практически всей Европы.    

                                                                    

  

                                               

Но и это еще не всё: оказывается, в 1943 Коссак перерисовал свой шедевр, видимо несколько раз увидев настоящие танки. Что не сделало их более похожими: смахивают на мутировавших "Черчиллей" с башнями от "Матильд".

---

А так было все на самом деле:

18-й полк поморских улан и кавалерийская атака бронетехники под Кроянтами

  1 сентября 1939 г. нацистская Германия напала на Польшу, развязав тем самым вторую мировую войну.

Сопротивление, оказанное поляками вероломному агрессору, располагавшему значительным превосходством в танках и авиации, продолжалось недолго (с 1сентября по 6 октября 1939 г.), но эта короткая кампания отмечена многими славными для польского оружия боевыми эпизодами. К числу последних, безусловно, относятся конные атаки польской кавалерии, которые на фоне тогдашней «войны миров» воспринимались как романтический анахронизм и породили известную легенду о храбрых, но безрассудных уланах, бросавшихся с пиками и саблями на немецкие танки. Созданию этого мифа немало способствовала фашистская пропаганда, которая хотела доказать «природную дикость» поляков, пытавшихся подобными архаичными методами бороться с могучей машиной - творением военного и технического гения германского рейха.

Подлинные факты разоблачают лживость этих утверждений. Действительно, в 1939 г. польская кавалерия совершила,не менее шести атак в конном строю, однако только две из них отмечены присутствием на поле боя немецких бронеавтомобилей (1 сентября под Кроянтами) и танков (19 сентября при Вульке Венгловой), причем в обоих эпизодах бронетанковая техника противника не являлась непосредственной целью атакующих улан.

Следует отметить, что в польской кавалерии конная атака (szarza)(1) не являлась тогда  регламентированным видом боевых действий. Согласно «Общей инструкции для боя» (Ogolnej instrukcji waiki), изданной еще в 1930 г., кавалерия должна была двигаться в конном строю, а сражаться - в пешем. 

     Честь проведения первой в истории второй мировой войны кавалерийской атаки принадлежит 18-му полку Приморских улан (2). Полк насчитывал 35 офицеров, более 800 подофицеров и рядовых, 850 коней, 2 противотанковых орудия калибра 37 мм (вместо 4-х штатных), 12 ПТР, 12 тстанковых пулеметов (4 вьючных и 8 на тачанках), 18 ручных пулеметов, 2 мотоцикла с коляска­ми и 2 радиостанции. 29 августа к 18-му полку была придана 2-я батарея 11-го конно-артиллерийского дивизиона: 180 канониров, 248 лошадей, 4 легких орудия (с боекомплектом из 1440 снарядов) и 2 тяжелых пулемета.

     31 августа 1939 г. поморские уланы занимали позицию вблизи границы, вдоль шоссе, ведущего из Хойнице на юг. Утром 1 сентября сторожевые посты полка доложили, что на них движется сильный неприятель (пехота и броневики 76-го мотопехотнго полка (3) 20-й мотопехотной дивизии (4) XIX-го танкового корпуса генерала Гудериана). Ближайшей задачей этой дивизии являлся захват города Хойнице, а в дальней­шем она должна была продвигаться через Тухольскую пустошь и город Оше на Грудзендз. 

Сторожевые посты 18-го уланского полка не могли сдержать натиска во много раз более сильного противника и отступили, потеряв убитыми своих командиров - подпоручиков Дембского и Московского. Немцы устремились на оборонительную линию улан, перед которой, однако, были задержаны огнем пулеметов и противотанковой пуш­ки. В 5.45 над наблюдательным пунктом и позицией 2-й батареи 11-го конно-артиллерийского дивизиона начал кружить самолет противника. По приказу капитана Пастурчака оба батарейных пулемета (под командой подхорунжего Карнковского) обстреляли эту воздушную цель и поразили ее.Сбитый немецкий самолет упал недалеко от наблюдательного пункта батареи, его пилот был убит, а штурман тяжело ранен.

76-й мотопехотный полк, поддержанный бронеавтомобилями, возобновил вскоре свое наступление, одновременно угрожая обходом левому флангу улан. Последнее обстоятельство вынудило полковникаМасталежа около 8.00 начать отвод своих эскадронов на новую линию обороны в районе Павлово-Рацлавки. 

Чтобы избежать окружения других отступающих частей польской армии командир района обороны полковник Маевский, посовещавшись с генералом Гжмот-Скотницким, приказал полковнику Масталежу с частью 18-го уланского полка, оторвавшейся от противника, нанести контрудар по немецкой пехоте в районе деревни Кроянты. 

Оценив сложившуюся ситуацию, командир поморских улан приказал конному маневренному отряду во главе с майором Малецким (1-й и 2-й эскадроны и два взвода 3-го и 4-го эскадронов)  через деревни Крушки, Кроянты и Павлове выйти к 19.00 в тыл немецкой пехоте, атаковать ее, а затем отступить на Граново и далее к линии укреплений в районе местечка Рытель, занятых польской пехотой.

Узнав об этой диспозиции и приказе пол­ковника Масталежа, поручик Цыдзик (офицер связи генерала  Гжмот-Скотницкого)  усомнился в целесообразности такого реше­ния. «Не лучше было бы, пан полковник, наступать в пешем строю?» - спросил он с беспокойством. В жилах Масталежа взыграла кровь старого солдата. «Не учите меня, пан поручик, как следует исполнять невыполнимые приказы», - сказал он с раздражением в голосе. «Так точно», - ответил Цыдзик, но все-таки связался по телефону с начальником группы прикрытия «Черск» и сообщил ему о намерениях Масталежа. 

Пройдя около 10 км, дивизион майора Малецкого оказался в лесу недалеко от деревни Крушки, северо-восточнее Кроянт. Приближалось время, назначенное для начала атаки (19.00), а до исходного района Павлова было еще около 7 км, когда головная застава отряда обнаружила батальон немецкой пехоты, бивакировавший в 300-400 м от лесной опушки. Майор Малецкий решил атаковать этого противника в конном строю, используя эффект внезапности. Он построил свой дивизион в два эшелона: впереди 1-й эскадрон, а за ним на дистанции 200 м 2-й эскадрон. Численность обоих эскадронов составляла тогда примерно 200 всадников (5) . Уланы, одетые в полевые мундиры, были вооружены саблями и кавалерийскими карабинами (6) . На головах они имели каски французского образца (модели Адриана).

По старинной команде «szable dion!» (сабли вон!) уланы быстро и слаженно обнажили клинки, заблиставшие в красных лучах за­ходящего солнца. В тот момент, когда эскадроны лихо развернулись на опушке леса, на их фланге появился со своим штабом полковник Масталеж. Догнав дивизион Малецкого, полковой командир захотел лично принять участие в конной атаке. Повинуясь сигналу трубы, уланы стремительно понеслись на врага, ошеломленного столь неожиданным нападением. Немецкий батальон, не принявший должных мер предосторожности, был застигнут врасплох и в панике рассыпался по полю.

Кавалеристы, настигая бегущих, беспощадно рубили их саблями. Однако этот триумф кавалерии продолжался недолго. Ув­леченные своей блестящей атакой, поляки не заметили несколько бронеавтомобилей противника, укрытых в лесу. Выехав из-за деревьев, эти бронемашины открыли во фланг скачущим эскадронам частый пулеметный огонь. Спрятанная в зарослях немецкая пушка также начала обстреливать улан. Десятки коней и людей пали от вражеских пуль и снарядов...

Понеся большие потери, дивизион майора Малецкого отступил за ближайший лесистый гребень, где и укрылся от неприятельского огня. Кроме полковника Масталежа, были убиты два офицера  (командир 1-го эскадро­на ротмистр Щвещчак и 2-й адъютант, подпоручик запаса Милецкий) и 23 улана. Поручик Антоний Унруг и около 50 улан были тяжело ранены. Только половина участвовавших в атаке всадников собрались в лесу возле шоссе Хойнице - Рытель. Команду над полком вместо убитого полковника Масталежа принял майор Малецкий.

Бой 1 сентября 1939 г. дорого обошелся поморским уланам, потерявшим до 60% людей и коней, 7 пулеметов, 2 противотанковых орудия и радиостанцию. Однако эти жертвы не пропали даром. Благодаря самоотверженным действиям полка, в том числе и лихой атаке под Кроянтами, была сорвана попытка противника, располагавшего большим перевесом в живой силе и технике, отрезать путь отступления пехоте польского отряда «Хойнице» (последняя ночью собралась за Брдой и вновь организовала там линию обороны).

Возвращаясь к конной атаке под Кроянтами, следует привести посвященные ей строки воспоминаний «отца германской танковой мощи» Гудериана. «Польская поморская кавалерийская бригада из-за незнания конструктивных данных и способов действия наших танков, - писал знаменитый генерал вермахта, - атаковала их с холодным оружием и понесла чудовищные потери», факты, уже известные читателю настоящей статьи, разоблачают лживость этой цитаты, превратившей 3 неполных польских эскадрона в целую бригаду, немецкие броневики - в танки, а 26 убитых и 50 раненых улан - в «чудовищные потери». Подобную клевету маневренная, хорошо обученная, имевшая превосходный личный состав кавалерия 2-й Речи Посполитой неоднократно опровергала на поле боя. В трагические дни сентября 1939 г. она достойно противостояла сильному врагу и нередко побеждала его, сражаясь как в пешем, так и в конном строю, и в обороне и в наступлении.

---

 (1) -Словом «szarza» в польском языке обозначается исключительно конная атака, в остальных случаях употребляется термин «atak».

(2) - Последнюю кавалерийскую атаку второй мировой войны также совершили поляки: 1 марта 1945 г. два эскадрона улан Войска Польского (из 2-го и 3-го уланских полков 1 -и Варшавской кавалерийской бригады) под командой майора В.Богдановича захватили в конном строю местечко Шенфельд (Боруйско) - один из немецких опорных пунктов «Поморского вала». Интересно, что эта блестящая атака была проведена в том же районе, что и первая.

(3)- 76-й моторизованный пехотный полк (командир - полковник Рейнхардт) имел в своем составе три батальона. В каждом батальоне было четыре роты (три стрелковые и одна пулеметная), 27 ручных и 14 станковых пулеметов, 9 легких и б средних

минометов.

 Вы читаете неофициальные новости! Подробнее...   ГЛАВНАЯ 

ДЛЯ ТЕХ, КТО В ТАНКЕ

 (секрет 1)

Вчера была реализована возможность отправления вашему другу

приглашения внести Вас в свой список друзей. Для того, чтобы отправить

такое приглашение, нужно перейти в Ваш список друзей - "Друзья" и при

внесении ника вашего друга отметить галочкой опцию "Послать запрос на

добавление меня в список друзей".

Ваш друг получит уведомление следующего характера:

"Пользователь портала (Ваш ник) добавил(а) вас в друзья и предлагает

Вам добавить его(ее) в друзья".

Для продвинутых:

чтобы сразу перейти к странице добавления Вашего друга следует ввести

ссылку формата http://narod.i.ua/friends/?add=ник_друга .

 

Хочу такой же!

.

Раз на 2 доби в інтернет-околицях Майдану хтось голосить про танки, побачені десь на залізничній платформі за Курорябівкою, і тоді народ у Фейсбуку масово робить тривожні репости. Я – колишній професійний танкіст і полковник резерву – вирішив пояснити всім друзям, чому танки на Хрещатику слід чекати як… подарунок Долі!
[ Читати далі ]

Что касается перспектив широкой коалиции или тандема БЮТ и ПР, то сегодня каждой политсиле понятно – от Тимошенко с ее «командой профессионалов» нужно держаться как можно дальше…
 
Такое мнение в интервью «Киевскому Телеграфу» высказал секретарь Политсовета СПУ Ярослав Мендусь.
 
«Госпоже Тимошенко кажется, что засекретив, вопреки Конституции и закону «Об информации», ежемесячные и ежеквартальные статистические данные о катастрофическом состоянии экономики, она компенсирует отсутствие у нее компетентности и профессионализма пионерскими рапортами о мифических перевыполнениях за два дня ежемесячных поступлений в госбюджет или о том, что благодаря сверхъестественным способностям премьер многократно увеличила внешний долг государства, взвалив бремя возврата взятых и разворованных займов не только на нынешнее, но и будущее поколение украинцев», – заявляет социалист Ярослав Мендусь.
 
«Я всегда, слушая эту PR-трескотню, вспоминаю рассказ об одном изобретателе, вполне реальном, но не совсем адекватном человеке. Недавно он изобрел таблетки для борьбы с танками. Принцип действия такой: «Сидишь в окопе, на тебя идут танки. Ты принимаешь 2 таблетки – и танки исчезают». Последнее время, слушая победные реляции нашего премьера, я понимаю, что у изобретателя-самородка появились последователи, хотя не такие безобидные, как он», – добавил политик.