В екатериниское время Тайная канцелярия была уничтожена, но вскоре открылась "Тайная экспедиция", что было одно и то же. В сороковых годах нынешнего столетия старожилы московские еще помнили железные ворота этой "тайной", где караул стоял во внутреннем дворе; страшно было, говорили, ходить мимо них. В застенках и каменных мешках содержались заподозренные и оговоренные люди в кандалах, колодках и нередко с кляпов во рту. Туда не допускались ни родные, ни знакомые, ворота отпирались только при особенных случаях или рано утром, или поздно ночью. Места заключения в старину назывались "порубами", "ямами", погребами, каменным мешком, где нельзя ни сесть, ни лечь. В Константиновской башне, по стене Московского Кремля, к ней ведущей, существует и по ныне крытый коридор с узенькими окошками, где содержались приговоренные к пытке с заклепанными устами, которые расклепывались для ответа и для принятия скудной пищи, и прикованные к стене,в которой были железные пробои и кольца. Одной из популярнейших пыток того времени, была Дыба или Виска: истязаемому связывали назад руки веревкою, за которую подняв кверху на блоке, утвержденном на потолке, вывертывали руки из суставов, а к ногам привязывали тяжелые колодки, на которые становился палач и подпрыгивал, увеличивая муки истязыемых. Кости, выходя из суставов. хрустели, ломались, иногда кожа лопалась, жилы вытягивались, рвались. В таком положении пытаемого человека били кнутом по обнаженной спине так, кожа лоскутьями летела, и после ещё встряхивали по спине зажженным веником. Когда снимали с дыбы, палач вправлял руки в суставы, схватив за руки и вдруг дернув наперед. Иногда, для вынуждения признания у преступника, перед ним пытали "на заказ" другого злодея, дабы тем вынудить правду у обвиняемого, также кормили подозреваемого соленым и сажали его в жарко натопленную баню,не давая ему пить до тех пор, пока не добьются признания, часто ложного. При истязаниях иногда секли сальными свечами; последние причиняли ужасные мучения. Допрашивали "подлинную" также подлинниками или смоляными кнутами, к хвостам которых прикреплялись кусочки свинца. В застенках нередко истязаемого подымали на блокевверх, разводили под ним огонь и мучили его жаром и дымом или привязывали его на кол,так что можно было его вертеть над огнем, как жаркое на вертеле. Для выведывание тайны также забивали под ногти спицы или гвозди; это называлось: "выведать всю подноготную". При Бироне иногда виновных бросали с камнем в реку, чтобы "след простыл". Ранее этого так казнили отцеубийц на Руси. также, по народному преданию,отцеубийц живьем опускали связанными в могилу, а на них ставили гроб с телом убитого, после чего могилу закапывали. За подделку денег лили в горло олово и отсекали руки. При Петре I было введено колесование, заимствованное от шведов, и вешание за ребра - колесовали разбойников и вешали за ребра воров; за поджоги и колдовство сжигали живьем. Последнюю казнь несли также еретики и неудачные врачи. К жесточайшим мукам причисляли также литье воды по каплям на обритую голову, при чем на уши клали горячие угли... /М.И. Пыляев "Старая Москва" стр.85-86/

Опубликовано 18.03.2013 автором Евгений Байда

Преступник, разыскиваемый историей 

1. Совпадение по времени подмены царя Петра I (авгут 1698 г.) и появление узника в «Железной маске» в Бастилии в Париже (сентябрь 1698 г.). В списках узников Бастилии он значится под именем Marchiel, что может являться искаженной записью Михайлов, имени под которым царь Петр путешествовал за границей. Его появление совпало с назначением нового коменданта Бастилии Сен-Марса. Он был высокого роста, держался с достоинством, на его лице всегда была бархатная маска. С узником обходились почтительно, содержали хорошо. Умер в 1703 г. После его смерти комната, где он содержался, была тщательно обыскана, а все следы пребываения уничтожены.
2. В Великое посольство уехал Православный царь, предпочитавший традиционную русскую одежду. Имеются два портрета царя выполненных во время путешествия, на которых он был изображен в русском кафтане, и даже во времяя пребывания и работе на судоверфи. Из посольства вернулся латинянин, носивший только европейскую одежду и уже никогда не одевавший не только свою старую русскую одежду, но и даже царское одеяние. Есть основание считать, что царь Петр I и «самозванец» отличались строением тела: царь Петр был ниже и плотнее «самозванца», отличался размер сапог, у «самозванца» при высоком росте более 2 метров размер одежды соответствовал современному 44 размеру!!! Восковая раскрашенная статуя К. Растрелли и урод М. Шемяякина не плод творческого воображения скульпторов, а истинный облик «Петра Великого» и его «реформ».
3. На портретах Петра I (Годфрид Кнеллер), сделанных во время «Великого посольства» у Петра волосы вьющиеся, короткие, в скобку, не по плечам, как носил впоследствии «Петр Великий», усы чуть пробивающиеся, бородавка на правой стороне носа. С бородавкой вообще не понятно, так как на прижизненных портретах «Петра Великого» её нет, поэтому важно выяснить, когда она была и когда её не было. Возраст «Петра Великого», что подтверждают прижизненные портреты, относящиеся к 1698- 1700, не менее, чем на 10 лет старше Петра!!!

[ Читать дальше ]

САМОЗВАНЕЦ ВЕЛИКИЙ

После обсуждения я решила дополнить публикацию своим комментарием.

Похоже, что проверки этой версии не хочет современная рос. власть. Ведь сейчас можно сравнить анализы ДНК Петра I и его родителей. НО..., если эта версия подтвердится, то РУХНЕТ вся великоросская идеология о православном историческом пути русского народа. И обнародование такой правды может привести к дальнейшему развалу рос. империи.

Интересно, что именно монархисты не проявляют инициативы для опровержения этой версии с помощью современного генетического исследования, а вместо этого переводят стрелки на проверку ДНК украинских правителей. Сразу скажу - Я  НИЧЕГО НЕ ИМЕЮ ПРОТИВ генетического исследования ВСЕХ ПРАВИТЕЛЕЙ, включая вождей мирового пролетариата...

400 лет назад взошёл на Российский Престол Царь Михаил Феодорович, тем самым открывший путь славной Династии Дома Романовых, царствовавшей на благо России в течении 304 лет.

Династия закончила своё существование в крови, но в крови мученической, на недосягаемой нравственной высоте. Ровно 100 лет назад торжественно праздновалось трёхсотлетие Династии. Это останется на веки, как бы последним смотром величия и блеска самодержавной России. Кто не видел эти дрожащие, поистине из потустороннего мiра волнующие кадры зарождающегося кинематографа ! Это торжество столетней давности было настоящим всенародным торжеством, а весь 1913 год был воспринят и прозван, как «вершина процветания Империи и год великого юбилея». Но это одновременно величественное и трогательное событие было и лебединой песнью Царской России.

Сегодня устраиваются не совсем понятные нам празднования 400-летия Дома Романовых. На самом деле – что сегодня можно праздновать 96 лет после крушения Империи ? В роковой день 2/15-го марта 1917 года Государь отрёкся от Престола. Но отрёкся не добровольно – был к этому вынужден гнусным обманом. Оптинский святой старец Иосиф промыслительно говорил : «Пока стоит престол Царя самодержавного в России, пока жив Государь, до тех пор, значит, милость Господня не отъята от России...». Разнообразные пророчества святых о грядущей катастрофе и о возможных путях избежания её, не были услышаны и, без малого век назад, всего четыре года после торжественного празднования трёхсотлетия, безвозвратно пала Монархия и Россия покатилась в бездну. Верно было сказано, что произошло не просто отречение последнего Царя из Дома Романовых, а произошло настоящее свержение самого гуманного и благородного за всю российскую историю Царя, и вместе с этим свержение самого Престола и православной Монархии. Как логическое следствие пророчества святых, отречение Государя явилось ничем иным, как началом конца России, над которой помимо предательства, тяготеет и страшный грех цареубийства.

Поэтому нам кажется, что в эти памятные юбилейные дни время не праздновать, а в первую очередь усиленно каяться в содеянном кощунстве. Сегодня не время мечтать о восстановлении Монархии, а осознать как и почему мы лишились Монархии – этой Богом данной власти, по которой бесы нанесли сокрушительный удар. Как писал архимандрит Константин /Зайцев/, случилось самое страшное, что можно было представить : «Сознательный бунт против Царя – не против определенного Царя, во имя Царя другого, а против Царской власти вообще» ! Поэтому мы думаем, что сегодня время не празднования, а повод к размышлению – как и почему такое могло произойти ?

Ответ можно найти у другого оптинского святого, старца Анатолия, говорившего : «Нет греха большего, чем сопротивление воле Помазанника Божия. Береги Его, ибо Им держится земля Русская и Вера Православная». Да, – нет греха большего …, но этот грех русский народ «с лёгкой руки» разных либералов-интеллектуалов его совершил, и с тех пор все мы несём последствия этого греха. Уместно тут вспомнить слова французского поэта и мыслителя Поля Валери, написавшего в своём дневнике, что во всеобщей истории он знает только три вершины, три чуда : «Древняя Эллада, Итальянский Ренессанс и Российская Империя». Это "чудо мiра", по убеждению Поля Валери, – это Романовская Россия и особенно Россия двух последних Императоров. Ну – как и почему такое "чудо" могло пасть, и не просто пасть, а пасть буквально в одночасье ?

Рациональными доводами такое необъяснимое, непонятное, не имеющее никаких солидных оснований явление объяснить и понять невозможно, потому что это факт мистический, не поддающийся человеческой логике. Как говорил Ф.И. Тютчев умом Россию не понять, а наш Мученик-Государь был Русским до мозга костей. Был полностью Русским Царём, когда большинство общества, особенно высшего, смотрело вожделенными «глазами Шимены» на Запад и почти утеряло понятие о том, что такое Русский Царь и что такое Россия. Вероятно мало кто, в этом высшем обществе, способен был бы сказать, как наш приснопамятный Митрополит Виталий, что «Россия, вообще, не просто нация – это духовное явление. Это была охранительница истинной Церкви в размере Российской Империи, которая ее охраняла, и пока хранила Церковь, была хранима Богом».

Как некогда было сказано, Царь – Божий ставленник, Он живая связь между Богом и народом. За свою деятельность Он отвечает только перед Богом. Должно было бы быть всем понятно, почему в те трагические последние дни своего Царства, в Ставке, Он не мог согласиться с глупым требованием всяких Милюковых, Родзянко, Гучковых о назначении «ответственного министерства», представляемого как панацея от всех бед. Тем временем, ложными путями добившись отречения Государя все эти суетливые крикуны и зложелатели Императорской России, получивши в руки власть над обезглавленной Империей очень скоро показали, чего они способны, какими «ответственными мужами» они были и что с Россией сделали. Более, чем какой либо из своих предшественников Царь Николай II смотрел на своё Царское служение прежде всего с религиозной точки зрения, как истинный Сын Православной Церкви. Он был Помазанником Божиим не на словах, а по совести и духу, по полному сознанию, что проявлялось во всём Его царствовании.

Никто, как наш великий Зарубежный идеолог архимандрит Константин, так точно и верно не обрисовал эту отчуждённость Государя от российского общества. Эта отчуждённость просматривалась даже в среде Дома Романовых, в которой не многие имели о самом монархическом принципе правильное русское православное понимание. Эта Царская отчуждённость прямо вырвалась из под пера, накануне отрекшегося Царя в дневнике 3/16 марта, когда Он узнал, что Великий Князь Михаил отказался от Трона и обнародовал Манифест об Учредительном Собрании : «Кто надоумил его подписать такую гадость» !

Да, даже родной брат не был на той высоте понимания сути Богоустановленной Царской власти. Между тем, вот что пишет по этому поводу архимандрит Константин : «Если Россия в целом продолжала, однако, как государственно-национальное тело, быть неразрывно связанной с Церковью, то это было только в лице Царя, который являлся воплощением одновременно и Великой России и Святой Руси. Пока во главе Великой России стоял Царь, Россия не только содержала в себе отдельные элементы Святой Руси, но и в целом продолжала быть Святой Русью, как организованное единство. Но вот что замечательно ! Чем явственнее сказывалось расхождение с Церковью русской общественности, русской государственности, русского народа, тем явственнее в личности Царя обозначались черты Святой Руси. Уже Император Александр III был в этом отношении очень показательным явлением. Еще в гораздо большей степени выразительной в этом же смысле была фигура Императора Николая II. В этом – объяснение той трагически-безысходной отчуждённости, которую мы наблюдаем между ним и русским обществом. Великая Россия, в зените своего расцвета, радикально отходила от Святой Руси, но эта последняя как раз в это время в образе последнего русского Царя получила необыкновенно сильное, яркое, прямо-таки светоносное выражение. /.../ Достаточно на этом, бегло нами обрисованном, фоне представить себе облик нашего последнего Царя, чтобы реально ощутить ту непроходимую пропасть, которая лежала между Государем Императором Николаем Александровичем и русской общественной средой.

Отчуждённое одиночество – вот на что был обречён этот истинный и истовый православный христианин на Престоле Православного Царя. Теми именно свойствами своими, которые делали из него идеального Русского Царя, он становился загадочным и непонятным «лучшим» людям своей Земли! Вот корень национально-общественной трагедии всего его царствования, вот корень катастрофы, которая вырастала из этой трагедии».

На события, на жизнь и особенно на своё Царское служение Государь смотрел духовными глазами, через призму православной веры, что для посторонних считалось мистицизмом, а то и "чудачеством". На днях, наш друг, талантливый кинорежиссёр В.П. Виноградов, в одном из своих последних размышлений восставал именно против этого непонимания Царского служения, людьми претендующими исповедывать монархические убеждения : «Государь Николай II отрекся от престола из-за невозможности исполнять своё Царское служение, русский народ уже пребывал только в своём Малом Русском Христовом стаде, которое позже стало видимым явлением Новомучеников и Исповедников Российских и Русской Православной Церковью Заграницей, на весь мiръ заявившей : Самодержавие – проблема церковная, а не политическая» !

Страницы: 1 2

 

В Арбитражный суд г. Москвы

Истец: МРОД «Пчелки»

Ответчик: Федеральное правительство США

МРОД «Пчелки» к Федеральному правительству США

о признании недействительным Договора о продаже Россией полуострова Аляска Соединенным Штатам Америки от 18 (30) марта 1867 г.

Наше требование о возвращении земель штата Аляска в состав Российской Федерации имеет под собой весомые основания.

В связи с вышеизложенным, просим признать Договор о продаже Россией полуострова Аляска Соединенным Штатам Америки от 18 (30) марта 1867 г. недействительным.

Обязать Федеральное правительство США добровольно и незамедлительно возвратить в состав Российской Федерации земли штата Аляска, по праву ей принадлежащие.

Приложение: Текст Договора о продаже Россией полуострова Аляска Соединенным Штатам Америки от18 (30) марта 1867 г.

Страницы: 1 2

Федор Гайда

События февраля 1917 года по-прежнему остаются предметом ожесточенных споров. Сегодня некоторыми историками найден новый главный революционер и борец с самодержавием — Русская Церковь.

Воззвание Синода о поддержке Временного правительства трактуется ими как одобрение происходившего тогда в стране. На чьей же стороне была Церковь в действительности?

Читать далее »

На Руси почитание святителя Спиридона, Тримифунтского Чудотворца, известно издревле в среде простого верующего народа, особенно среди крестьянства.

Кипрский епископ сам был простым пастухом, он не оставил своего занятия и после хиротонии во епископа.

Святой Спиридон является небесным покровителем домашнего скота и крестьянского труда. Но кипрский Чудотворец чтился в России и на вершинах Царской власти.

Так, во время Казанского похода по дороге из Москвы было явление святителя Спиридона Тримифунтского Царю Иоанну Васильевичу Грозному. Святой духовно укрепил Государя в Его решимости одолеть супостатов и освободить казанцев от ногайских узурпаторов. После победы на месте чудесного явления Царь по обету воздвиг Спиридоньевский монастырь. До наших дней этот монастырь не дожил, но на его месте возведен поклонный Крест.

Отец первого Царя из рода Романовых – Михаила Феодоровича – Великий Государь и Господин Святейший Патриарх Московский и всея Руси Филарет (Феодор Никитич Романов) воздвиг в Москве храм святителя Спиридона в своих владениях на Козьем болоте, там, где пасли коз Патриаршего двора. Впервые этот храм упоминается в 1627 году, первоначально он был деревянным. А в 1633–1637 годах была возведена каменная церковь. Этот храм со временем дал название улице Спиридоновка и переулку Спиридоньевский. Эти названия сохранились до сих пор, а храм был уничтожен богоборцами до основания. К истории этого храма я ещё вернусь в конце выступления.

Некоторые исследователи утверждают, что повсеместное почитание Тримифунтского Чудотворца Спиридона в первой половине и в середине XVIII столетия в Российской Империи несколько поугасло. Но 12 декабря 1777 года, в день памяти святителя Спиридона Тримифунтского, в Семье Наследника Престола Великого Князя Павла Петровича родился первенец – Великий Князь Александр Павлович – любимый внук и воспитанник Императрицы Екатерины Великой. В Царском Роду был обычай почитать в качестве небесного покровителя не только святого, чьим именем наречен Царственный Отпрыск, но и святого, в день которого появился на свет Августейший Младенец. Так, например, в царствование Петра Великого, да и потом в России очень чтился преподобный Исаакий Далматский, в день которого родился Царевич Петр Алексеевич. Именно поэтому в Санкт-Петербурге помимо собора Петра и Павла был соборный храм преподобного Исаакия Далматского, который, собственно, и стал кафедральным в столичной епархии. С рождением Великого Князя Александра Павловича особо стал отмечаться как Царский день праздник святителя Спиридона.

Почитанию святителя Спиридона определенным образом способствовали и войны России с Османской Турцией. Так, вечером 11 декабря 1790 года был закончен штурм Измаила – турецкой крепости на Дунае. По церковному времяисчислению, то есть после начала вечерней службы, наступали уже следующие церковные сутки – 12 декабря. Именно поэтому в Измаильской мечети XVI века в тот же вечер расположился походный воинский православный храм. Его посвятили святому Чудотворцу Спиридону. Победитель Измаила Александр Васильевич Суворов 13 декабря 1790 года докладывал в письме главному вельможе Императрицы – князю Потемкину: «Простите, что сам я не пишу: глаза от дыму болят… Сегодня у нас будет благодарный молебен у нашего нового Спиридония. Его будет петь Полоцкий поп, бывший со Крестом пред сим славным полком».

Благодарственный молебен служил священник Полоцкого пехотного полка Трофим Егорович Куцынский. Его полк попал под ураганный огонь: командир был убит, многие офицеры ранены. Бросившись вперед с воздетым над собою Крестом, отец Трофим увлек за собой солдат. За этот подвиг он был пожалован наградным наперсным Крестом с бриллиантами на Георгиевской ленте и возведен в протоиереи. Измаильская Спиридоньевская церковь впоследствии, уже после кончины генералиссимуса А. В. Суворова, была заново освящена в честь Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня.

Император-мученик Павел, который очень чтил святителя Спиридона как покровителя своего старшего Сына и защитника Православия на Балканах, решил освободить от захватчиков греческий остров в Ионийском море Керкиру. Там с XV века почивают мощи святителя Спиридона. Остров Керкиру, или по западноевропейскому Корфу, в 1797 году захватили революционные войска Франции. 18 февраля 1799 года штурмом с моря была взята почти неприступная крепость Корфу. Победителем стал святой флотоводец Федор Ушаков. А его союзниками на этот раз были турки. Генералиссимус Александр Суворов тогда в сердцах сказал, что в этом историческом штурме он готов был бы участвовать даже мичманом.

После воцарения в 1801 году Император Александр Павлович первоначально довольно широко смотрел на религиозные вопросы. Но, ведя упорную борьбу с Наполеоном и его революционной армией, он все более и более проникался духом Православия и решительно отходил от мистических увлечений юности. Биографы Государя этот перелом относят к 1806 году.

Знаменательно то, что именно в 1806 году Император Александр I Павлович основал при дворцовой резиденции в Стрельне из жителей близлежащих деревень Императорский батальон милиции. Батальонным праздником Высочайше был назначен день святителя Спиридона, а вскоре батальон был причислен к корпусу войск Гвардии и переформирован в Лейб-гвардии Финляндский полк. Приняв под Фридландом в 1807 году свое первое боевое крещение, Финляндский полк всегда грудью стоял за великое Отечество и множил его славу. Знамена доблестного полка победно развевались на полях Бородина, Малоярославца, Лейпцига, в Париже. В 1813 году, после окончания войны, Финляндский полк был расквартирован на Большом проспекте Васильевского острова. В этом здании при лазарете была освящена домовая полковая церковь во имя святителя Спиридона Тримифунтского.

Еще раньше, в марте 1808 года, была устроена церковь во имя святителя Спиридона Тримифунтского при Главном Управлении Императорских уделов. Первоначально Управление уделов находилось на Миллионной улице, в 1857 году оно переехало на Литейный проспект, куда перевели и домовую церковь святителя Спиридона.

Примерно к тому же времени относится и создание церкви Успения Пресвятой Богородицы в Москве. На Пречистенке в 1799 году начала строиться церковь по проекту архитектора Леграна. Строительство завершилось в 1806 году, и один из пределов храма был посвящен святому Спиридону Тримифунтскому. Прямых свидетельств о том, что этот придел как-то связан с Императором Александром Павловичем, нет. Но все же в год освобождения Керкиры от революционных французов, 1799-й, началось строительство храма, а религиозный поворот во взглядах Императора, 1806-й, приходится на год завершения строительства. Эти совпадения заставляют задуматься о том, что какая-то мистическая связь между этим приделом святителя Спиридона Тримифунтского и Царским Родом существует.

В Санкт-Петербурге около 1817 года при Елизаветинском женском институте стараниями Государыни Императрицы Елизаветы Алексеевны была устроена ещё одна церковь во имя святителя Спиридона Тримифунтского. Одна из святынь, хранившихся в церкви, – часть бархатной туфли из раки святителя на Керкире.

Мощи святого Спиридона раз в год, по обычаю, переобувают, поскольку святитель чудесным образом изнашивает свою обувь, посмертно странствуя по земле для исполнения молитв верующих. У нас так же регулярно меняют истоптанную святым обувь преподобного Сергия Радонежского. Изношенные за год, истоптанные святителем Спиридоном туфли передают верующим. Конечно, такого рода подношения удостаивают наиболее знатные православные персоны.

Страницы: 1 2

Дети русской эмиграции о революции 1917 года «Боженька! Помилуй Россию, помилуй меня!»

Мы вспоминаем страшные события 95-летней давности. Трагедию, случившуюся в стране тогда, чувствовали не только взрослые. Дети понимали ее по-своему, в каком-то смысле чище и острее. 

 Алла Сальникова

Мальчики и девочки 1920-х годов. Голоса тех детей рассказывают больше и правдивее, они не умеют врать.

Я не умею врать

1917 год как поворотная веха в истории России и последовавшая за ним братоубийственная гражданская война на протяжении долгих лет являлись объектом пристального внимания не только со стороны историков-профессионалов, но и многих современников тех событий

По существу, «вспоминать» начали почти сразу, почти синхронно происходящему. И это нельзя было объяснить лишь воздействием политической конъюнктуры: то, что случилось в стране, прямо и непосредственно затронуло каждого из ее граждан, полностью перевернуло, а подчас и просто сломало их жизни, заставляя вновь и вновь переосмысливать недавнее прошлое, ища ответ на трудноразрешимые или вовсе не разрешимые вопросы, поставленные революционной эпохой столь неожиданно и остро. Может показаться удивительным, но в нестройную «вспоминающую» многоголосицу первых послереволюционных лет постоянно вплетались голоса тех, кого, казалось бы, трудно было там услышать — детей, которым довелось взрослеть в это непростое время.

Действительно, мальчики и девочки 1920-х годов оставили после себя немало письменных текстов, в которых шла речь о том, что произошло с ними самими, с их родителями, с другими близкими и не очень близкими им людьми после революции 1917 года. В большинстве своем такие детские воспоминания сохранились в форме школьных сочинений. Не отрицая тот факт, что воздействие взрослых на эту форму детского мемуарного творчества было достаточно велико — даже само их появление инициировалось взрослыми, — значение таких воспоминаний трудно переоценить. Мало того что наблюдательные дети подчас подмечали и фиксировали то, что оставалось не увиденным взрослыми, мало того что они предлагали свои, «детские» интерпретации многих явлений, фактов и событий, они писали так откровенно, так искренне и открыто, что изложенное ими на простых тетрадных страницах немедленно превращалось в своеобразные исповеди. «Я не умею врать, а пишу, что правда», — это признание 12-летней девочки из Ярославской губернии могло бы быть распространено на преобладающее большинство детских воспоминаний, написанных вскоре после окончания Гражданской войны в России.

Дети 1917-го

Наиболее ранние детские воспоминания о революции 1917 года восходили к письменной культуре «бывших» и создавались детьми «чужих». Тексты эти были явно политизированы, что и понятно: прошлое быстро превращалось для этих детей в «утраченный рай», зачастую вместе с потерянной Родиной и обретенным эмигрантским эпилогом — недаром один из русских педагогов-эмигрантов, писатель и публицист Н. А. Цуриков называл их «маленькими перелетными птичками». По подсчетам созданного в 1923 году в Праге под председательством выдающегося богослова, философа и педагога В. В. Зеньковского Педагогического бюро по делам средней и низшей русской школы за границей, к середине 1920-х годов за рубежом насчитывалось около 20 тысяч русских детей только школьного возраста. Из них в зарубежной русской школе обучались не менее 12 тысяч человек. Педагоги-эмигранты не без оснований полагали, что обучение в русских школах будет способствовать сохранению у детей национальной идентичности, в том числе за счет сохранения родного языка и православного вероисповедания. Заметим, что православные церковнослужители и лично, и как руководители общественных организаций сыграли огромную роль в создании и деятельности русских беженских школ. Немалый вклад в разработку психолого-педагогических основ воспитания и обучения детей и юношества и непосредственно в жизнь русской школы в эмиграции внесли религиозный мыслитель, богослов и философ Г. В. Флоровский, основатель и первоиерарх Русской Православной Церкви за границей митрополит Антоний (Храповицкий) и его будущий преемник митрополит Анастасий (Грибановский), епископ Пражский Сергий (Королев), его ближайший соратник, на которого было возложено в первую очередь, преподавание Закона Божьего в русских эмигрантских школах, архимандрит Исаакий (Виноградов), почетный председатель Епархиального управления Русскими православными церквями в Западной Европе митрополит Евлогий (Георгиевского), начальник Российской духовной миссии в Китае митрополит Иннокентий (Фигуровский) и многие другие. Под покровительством РПЦ за границей существовали и действовали различные детские и молодежные организации: скауты, соколы, детские хоры, оркестры и театральные коллективы, регулярно проводились Дни русской культуры и отмечавшиеся на Благовещение Дни русского ребенка, во время которых проходил сбор средств на нужды детей путем церковных тарелочных сборов и подписных листов.

В декабре 1923 года в одной из самых больших русских эмигрантских школ — русской гимназии в Моравской Тшебове (Чехословакия) — по инициативе ее директора неожиданно были отменены два урока и всем учащимся предложили написать сочинение на тему «Мои воспоминания с 1917 года по день поступления в гимназию» (среди прочих участников опроса была и дочь Марины Цветаевой Ариадна Эфрон, о чем она много лет спустя написала в своих мемуарах). Позднее Педагогическое бюро распространило этот опыт на ряд других русских эмигрантских школ Болгарии, Турции, Чехо-Словакии и Югославии. В результате к 1 марта 1925 года в Бюро было собрано 2403 сочинения общим объемом 6,5 тысячи рукописных страниц. Результаты анализа воспоминаний были изданы в нескольких брошюрах, однако сами воспоминания долгое время не публиковались и хранились вначале в Русском заграничном историческом архиве в Праге, а после передачи его в Россию по окончании Второй мировой войны — в ЦГАОР СССР (ныне — Государственный архив Российской Федерации). Часть этих документов (свыше 300) была опубликована лишь в 1997 году по благословению архимандрита Кирилла (Павлова).

Собранные сочинения были очень разными, что не случайно: ведь их писали учащиеся разных возрастов, причем возрастной диапазон колебался от 8 (ученики приготовительных классов) до 24 лет (молодые люди, возобновившие обучение после вынужденного перерыва). Соответственно, и объемом своим эти сочинения сильно отличались друг от друга — от нескольких строчек, с большим трудом выведенных самыми маленькими, до 20-страничных сочинений старшеклассников, написанных убористым, мелким почерком. По мере взросления ребенка и совершенствования его письменной речи прослеживалось естественное усложнение текстов, когда на смену фиксации отдельных, часто разрозненных автобиографических фактов приходили попытки осмысления прошлого, рассуждения о судьбах покинутой Родины, причем зачастую патриотические настроения и чувства прямо подпитывались религиозными установками и религиозным сознанием писавших. Россия и православная вера сплетались воедино, и именно в вере Христовой видели эти отвергнутые новой советской властью дети надежду на воскрешение своей Отчизны: «Попросим же мы Бога о том, чтобы он взял под свою защиту поруганную и униженную, но не забывшую, несмотря на все гонения, христианскую веру, нашу дорогую Святую Русь»; «Где-то там, в глубине необъятной России, появятся люди старинного уклада, которые с именем Божьем на устах пойдут спасать Россию»; «Я верю, что правда восторжествует и Россия спасется светом Христовой Веры!».

Страницы: 1 2 3

В этом году 8 декабря исполнилось 75 лет со дня гибели в сталинских лагерях священника Павла Флоренского – философа, богослова, ученого и искусствоведа.

  К этой дате в Сергиевом Посаде 5 декабря был открыт памятный знак, посвященный всем, пострадавшим за веру в годы Советской власти. О редко упоминаемых эпизодах жизни отца Павла, его философии и научных открытиях, о его мученической кончине мы поговорили с внуком русского религиозного философа и богослова, известным исследователем его творчества, игуменом Андроником Трубачевым.

Отец Андроник, Флоренский известен большинству людей как религиозный философ. А как сам отец Павел мыслил соотношение философии и религии? Находятся ли они для него в отношении конфликта, или между ними существует гармония и сотрудничество?

По Флоренскому философия возникает из лона религии. Философия – это попытка осмысления и, в какой-то степени, ослабления религиозной жизни. Напряженная религиозная жизнь в общем-то не требует такого осмысления. В целом Флоренский считал, что все в человеческой культуре возникает из религии, на религиозной почве. Например, одомашнивание животных. Для того, чтобы приносить религиозные жертвы, людям были нужны животные. И чтобы не бегать каждый раз за ними по лесу, животных стали приручать. Или медицина – она по Флоренскому тоже возникла из религиозного культа. Первые медицинские учреждения появились при языческих храмах. Человек приходил в храм, получал там медицинскую помощь, исцелялся, приносил жертвы, шел к священнику, – все одновременно.

Но очень часто отношения религии и философии понимаются как предельно конфликтные или как отношения непересекающихся множеств. Например, немецкий философ Хайдеггер считал, что  религиозная философия – это бессмыслица, что-то вроде деревянного железа.

Для Флоренского наоборот, философия по мере укрепления ее связи с религией все более приближается к истине, потому что она, как и все остальное, живет религией и питается ее соками. По мере же ослабления ее связи с религией и религиозным культом, она действительно становится деревянным железом.

А что говорил Флоренский о соотношении науки и религии? В чем специфика науки по сравнению с религией?

Специфика, я думаю, и в предмете познания, и в способах познания мира. Есть художественный способ познания мира, а есть научный. Если наука коренится в религии, она действует не рациональными, а разумными методами. Сугубо рационалистический метод противоречит религиозному пути. Путь разумный же коренится в вере. Флоренский имел свой, совершенно уникальный способ познания. Сложно дать его определение. С философской точки зрения это опора на интуицию, но интуицию сверх-рассудочную, разумную. Флоренский рассказывал о том, как он однажды стоял на службе, и вдруг ему было видение – перед ним вдруг словно пронеслась вся жизнь его друга философа Владимира Эрна. Флоренский говорит, что он тогда подумал, что жизнь Эрна кончилась. Потом он приходит домой, а там телеграмма  – Эрн умер.

Это не была оккультная медитация. Грань между оккультным и духовным видением, конечно, очень тонкая. Самое главное – оккультные явления мы сами вызываем в себе техническим путем. А видение дается свыше, помимо желания и воли человека. Оно близко к художественному познанию. Отец Павел говорил моей маме: «Я вижу прежде всего вещь, ее  корни, но мне очень трудно найти язык и способ, чтобы показать то же самое людям, которым такой путь познания не доступен или они его не принимают».

А что по Вашему из философских идей и трудов Флоренского и сегодня сохраняет актуальность? И какие его идеи на Ваш взгляд являются главными в его философском творчестве?

Важнейшим положением Флоренского было то, что все духовное мы знаем  через его материализацию, воплощение. Нет ничего духовного, что не имело бы материального воплощения. И наоборот, все материальное имеет духовную основу. Вот, например, храм. Это материальная культура или духовная? Или произведение литературы. Что это, только духовное явление, или и материальное тоже? С этим связана другая его важная мысль – идея о слоистости культуры,  о символизации культуры и всего бытия. Низший слой бытия символизирует высший и на него опирается.

В области искусствоведения его крупнейшее достижение заключается в том, что он стал исследовать произведение искусства не только с точки зрения эстетики, но и с точки зрения техники и технологии. Я сейчас вспоминаю, как он описывал одну водосвятную чашу. Сначала идет довольно скучное описание того, как сделан тот или иной завиток на ней, а потом вдруг следует вывод, что автор изобразил саму идею воды, которая словно просвечивает сквозь этот материал. Еще одна его важнейшая идея, о которой я уже говорил – это мысль о происхождении культуры из религиозного культа.

Вообще творчество Флоренского можно поделить на два этапа. Первый – это его теодицея, оправдание Бога. Он представлен наиболее известным среди широкой публики трудом отца Павла «Столп и утверждение истины». Второй – это оправдание человека, антроподицея (его книги «Философия культа», «Водоразделы мысли»).

Теодицея, оправдание Бога было адресовано неверующей интеллигенции. Тут давались ответы на следующие вопросы: если Бог благ, то почему существует зло? Если Бог всемогущ, то почему он не может сделать то-то, и то-то и т.д?

А антроподицея, оправдание человека у Флоренского решала, например, следующие проблемы: если человек образ Божий, то почему он ему не соответствует в своем наличном состоянии? Почему человеку нужно стремиться к святости, и как он ее может достигнуть?

Вообще, должен сказать, что чаще всего исследователи творчества Флоренского не соглашаются между собой ни по одному пункту. Как правило, каждый видит в нем того, кем он сам является. Например, оккультисты считали его оккультистом. Символисты говорили, что он символист, ит.д.

А почему так получается?

Отец Иоанн (Крестьянкин) говорил, когда у него спрашивали, почему у Флоренского в книгах встречаются какие-то близкие к оккультизму описания, что Флоренский писал о таких тонких вещах, для которых у нас нет соответствующей терминологии. Он отзывался о творчестве Флоренского как о укоренном в Православии.

Отец Павел предсказывал, что двадцатый век будет веком оккультизма. У него были интересные ученики – владыка Варнава (Беляев), епископ Вениамин (Милов), которые писали, что их никто кроме Флоренского не готовил к тому, что в очень скором будущем будет иметь место наступление атеизма и оккультизма на человеческую культуру.

Ведь мало говорить, что оккультизм – это очень плохо, что это грех. Важно понять, на какие потребности человека он опирается и за счет чего паразитирует. У человека есть потребность общаться со своими умершими предками? Есть. Церковь говорит, что эта потребность святая и благая, что она реализуется через молитву, панихиду. Но если вы человек нецерковный, то на этой потребности и может паразитировать оккультизм. Оккультизм живет, используя данные Богом благие желания человека. Он не смог бы существовать, если бы у нас не было потребности общения с предками. Иначе не обращались бы наши дуры к «колдунам» и «магам» по объявлениям в газетах.

Отец Павел в своем творчестве старался раскрывать то благое зерно, на котором строится все остальное: и плохое, и хорошее. Исследуя языческие религии, он их исследовал не с точки зрения христианской апологетики, а с точки зрения того, что свет и во тьме светит. Если для иудеев грядущий Христос открывался через пророков, то для языческого мира его приход открывался через ложные мифы и религии. Например, мифами о воскресающем Дионисии, о воскресающих и умирающих богах языческий мир подводился к самой идее того, что возможно Воскресение.

Страницы: 1 2 3 4

Внук Министра Юстиции и министра внутренних дел Российской Империи Александра Алексеевича Хвостова и нотариуса Его Величества Петра Михайловича Арцыбушева, сын тайной монахини — в миру матушки Таисии, племянник дивеевских монахинь, посошник священномученика епископа Серафима (Звездинского), свидетель расцвета, уничтожения и нового возрождения Серафимо-Дивеевского монастыря — только эти факты биографии А. П. Арцыбушева могут вызвать немалый интерес к нему.

Однако Алексей Петрович и сам — уникальный и интереснейший человек: художник, скульптор, график, автор нескольких удивительных книг, одна из которых — «Милосердия двери» — и подвигла меня на поездку в подмосковное Голицыно, где мы и общались с человеком-легендой несколько часов подряд в летней беседке с иконами в углу...

Постоянно ощущаю связь с преподобным
— Алексей Петрович, давайте вернемся в ваше дивеевское детство, которое вы подробно описываете в своей книге, рассказывая про связь вашей семьи с батюшкой Серафимом...

— А я и сейчас постоянно чувствую свою связь с преподобным. И, целуя перед сном икону батюшки, подаренную мне еще моей мамой, я прошу его о самых насущных своих нуждах: «Помоги мне видеть, чтобы читать молитвы и Евангелие, помоги ходить, чтобы мог посещать храм Божий и причащаться Святых Христовых Тайн». И вот в свои 93 года я еженедельно участвую в Божественной Литургии и в Таинстве Евхаристии. И вижу белый свет и вас вот сейчас, хотя еще 70 лет назад мне поставлен официальный диагноз, свидетельствующей о полной слепоте обоих глаз...

— К вопросу о ваших чудесных, в прямом смысле слова, глазах мы еще вернемся, а сейчас расскажите, пожалуйста, вкратце о том, как ваша столичная дворянская семья оказалась в маленьком Дивеево.

— Благодаря моим дедушке с бабушкой. Арцыбушевы хоть и принадлежали к высшему петербургскому обществу, но были в нем «белыми воронами». Они были столь набожны, что над ними подтрунивали: «Все на бал, а Арцыбушевы в церковь». Так вот, дед по отцовской линии, Петр Михайлович Арцыбушев, посетив несколько раз Саров и Дивеево, пожертвовал в 1912 году большую сумму на обитель, и ему были переданы в пользование земля и домик, принадлежавшие ранее Михаилу Васильевичу Мантурову, которого преподобный исцелил от смертельной болезни. После этого Михаил Васильевич стяжал добровольную нищету, переселился в Дивеево и помогал возводить дивеевскую обитель в соответствии с указаниями самого батюшки Серафима...

К мантуровскому домику дедушка, свернувший свое дело в столице, пристроил двенадцать комнат и со всей семьей покинул Петербург. Мы жили в трехстах метрах от монастыря и видели в окна все его соборы. Там и родился я и два моих брата, один из которых — Петр — умер в младенчестве и похоронен внутри Канавки Божьей Матери. Там же через несколько лет были похоронены еще два Петра — мои отец и дед.

А моя мама, Татьяна Александровна Арцыбушева, урожденная Хвостова, осталась вдовой в двадцать четыре года с двумя младенцами на руках — мной и старшим братом Серафимом. Папа скончался от скоротечной чахотки в 1921 году. Его последними словами был наказ моей матери: «Держи детей ближе к Церкви и добру».

Я — сын тайной монахини

После смерти отца мама приняла тайный постриг с именем Таисия. О том, что мама монахиня, я узнал, уже будучи взрослым, из маминых воспоминаний («Записки монахини Таисии»). Я изложил эти записки в своей первой книге «Сокровенная жизнь души», которая войдет в большой сборник моих работ под общим заголовком «Монашество в миру». Книгу эту печатают сейчас в издательстве Даниловского монастыря.

Старец Даниловского монастыря Серафим (Климков), в схиме Даниил, долго сомневался перед тем, как постричь в монахини 25-летнюю женщину, воспитанную в блестящих великосветских кругах. Мама настаивала, и тогда старец взял Писание, открыл его наугад, прочел в нем что-то и после этого уже не сомневался в своем решении.

После смерти отца мы жили на иждивении его брата, дяди Миши, директора рыбных промыслов Волги и Каспия. Постоянно он жил в Астрахани и раз в год приезжал в отпуск в Дивеево. В 1930 году, после процесса о «вредительстве» в мясной и рыбной промышленности, дядю расстреляли. И весь наш патриархальный дом рухнул. Все наше имущество, вплоть до детских вещей, было отнято, а мы были вышвырнуты из Дивеева в ссылку в город Муром, где уже жили две мои тетушки-монахини. В Муром вместе с игуменьей Александрой, спасающей главную святыню обители — икону Божией Матери «Умиление», переселились и многие дивеевские сестры.

И вот там, среди муромской шпаны, мы с братом оказались «белыми воронами» — нас нещадно лупили, дразнили, и, чтобы там выжить, мне пришлось «переквалифицироваться». В итоге довольно быстро я сам превратился в уличную шпану. «Правда жизни», тщательно скрываемая от нас в Дивееве, захлестнула меня. Мать работала сутками, мы же, голодные, лазали по чужим садам и огородам. Курить я начал в 13 лет. Однажды, не имея денег на папиросы, я украл у мамы с ее иконочки Тихвинской Божией Матери серебряную ризу, продал ее, а деньги прокурил. На вопрос мамы, кто это сделал, тут же сознался. Мама сказала: «Слушай мои слова и запомни их на всю жизнь. Ты не умрешь до тех пор, пока не сделаешь ризу Матери Божией...» Пятнадцать раз смерть вплотную подходила ко мне: я тонул, умирал от дизентерии, попадал под машину, — и всякий раз отходила...

«Мальчишка не совсем пропавший...»

— Что же помогло вам остановиться тогда в своем падении?

— Прежде всего молитвы матушки моей, конечно, и покровительство преподобного Серафима. Ведь незадолго до моего рождения он приходил к моей маме во сне и дал наказ: назвать меня именем, которое будет в святцах на девятый день после моего рождения. И в то утро, 10 октября 1919 года, когда мама спокойно, с улыбкой на устах произвела меня на свет, все сразу уткнулись в святцы — какое имя там на 9-й день? А там Петр, Иона, Филипп, Гермоген и, наконец, Алексей. Конечно же, Алексей! И хоть преподобный Серафим и здесь дал нам свободу выбора, сомнений не было — Алексеем звали его любимого брата, этим именем меня батюшка и благословил в эту жизнь.

С детства у меня осталась уверенность, что преподобный Серафим постоянно присутствовал в нашем доме. К нему обращались в любых случаях — пропали у бабушки очки, не может объягниться коза: «Преподобный Серафим, помоги!» В период гонений на Церковь Дивеево еще оставалось последним оплотом Православия, и в нашем доме принимали паломников, нищих и странников, часто останавливалось духовенство. Многие из них были потом расстреляны...

Хорошо помню владыку Серафима Звездинского, еще в молодости прозванного Среброустом за свои дивные проповеди. Когда мне исполнилось семь лет, он облачил меня в стихарь, и я стал его посошником. Ему я исповедовал свои первые грехи.

— Все это, включая забавные истории вашего служения в Дивеево, вы подробно излагаете в своей книге. А как все же вам из Мурома удалось оказаться в Москве?

— В 1935 году по маминому поручению я поехал в Киржач к ее духовному отцу Серафиму (Климкову), где познакомился с Николаем Сергеевичем Романовским, также духовным сыном о. Серафима. Мы проговорили с ним всю ночь, и утром он сказал о. Серафиму: «Я бы хотел взять его в Москву. Мальчишка не совсем пропавший...» Видимо, пять лет моей хулиганской жизни не смогли затмить костяк, заложенный в детстве. Коленька, как я всю жизнь потом называл его, пригласил меня в Москву, дал мне кров, хлеб и образование. С этого момента моя жизнь резко переменилась.

Коленька тоже был в тайном постриге, жил со своей матерью, и вместе с ними за платяным шкафом поселился я. В прошлом блестящий пианист, после травмы Николай Романовский стал учить языки и к моменту нашего знакомства владел двадцатью иностранными языками. Его роль в моей жизни огромна. Он, как опытный кузнец, ковал из меня человека.

Страницы: 1 2 3