щяс мы сами уничтожаем себя

ети машыны ,вонь,выхлопные газы,технологии которые нас уменьшают наш возраст. К чему ето нас приведет?

задумайтесь!

Товарища, есть ли рецепт, что б не поехать крышей?!

Год назад мы похоронили паппу, а вчера похоронила маму...

Я не привыкла плакать, тем более все окружющие говорят "ты ведь сильная, со всем справишся!", после того как закончилось действие успокоительног, я поняла, что аленький, слабый, ничтожный человечек... Который за 19 лет пережил столько, что у многих в за 30 лет такого не было...Мне тяжело...мне было тяжело, а сейчас еще хуже....

 

 

О  смерти  говорить  не  принято  в  народе, её  приход  -  всего  лишь  только  долг.

Нам  при  рожденьи  роковую  дату своею  властью назначает  Бог.

 

 

 

Я  смерти  не  боюсь,  боюсь  за  близких: их  слез,  стенаний,  скорби  и  тоски,  – того,  что  будет  с  сердцем  материнским,   лишь  век  моих  коснутся  медяки. Я  смерти  не  боюсь,  боюсь  стать  прошлым: расстаться  с  тем,  что  дорого  сейчас. Что  не  увижу  сына  парнем  взрослым и  внуков  озорных  –  счастливых  глаз. Я  смерти  не  боюсь,  боюсь  забвенья: бесследно  кануть  в  Лету  для  других. Что,  не  взглянув,  порвут  без  сожаленья когда-то  мною  выстраданный  стих. Я  смерти  не  боюсь,  боюсь  усмешек, сомнений  в  мною  выбранной  стезе. Злорадства  –  мол,  буянил  бы  пореже, упреков  –  дескать,  жил  не  так,  как  все! Я  смерти  не  боюсь,  боюсь  преданья, что  некогда  придумано  людьми: блаженства  рая,  адовы  страданья  – все  то,  что  нарекли  «загробный  мир». Я  смерти  не  боюсь  –  душа  изгоя скитаться  и  страдать  обречена. Боюсь,  и  там  я  не  найду  покоя… А  смерть  сама  –  нисколько  не  страшна.                                                                                                                                                                                                   (с)

Чет странные размышлизмы на меня нашли. Читая одну заметочку навеялось воспоминание. Недавно была на экскурсии в Ливадийском дворце, услышала немало интересного, да и увидела, тоже. И вот рассказ о семье Николая II заканчивался фразой - "и умерли они в один день". Поначалу я была немного в недоумении, потом начали вспоминаться счастливые концовки сказок детства с той-же фразой. В данной истории все закончилось совсем не оптимистично - его семью расстреляли. Но как ни жаль их, я не об этом. Вышеуказанная фраза сподвигла меня на мысли, что для двоих любящих такая смерть дествительно лучший исход - никаких тебе мучений, тоски и боли утраты. Ведь не раз слышала истории, как умирал один из пары, а его половинка тоже долго не выдерживала и уходила в мир иной. Хотя, если уйти в глубь, - да, боли нет, но ведь после смерти мы рождаемся заново, только в ином теле.
  Еще один пример - дельфины. В прошлом году отдыхала в р-не Одессы, и не задолго до нашего приезда во время шторма на берег выкинуло дельфина. Вскоре вслед прибыла его половинка - т.к. пару они выбирают раз и на всю жизнь, и потому когда умирает один, второй тоже прощаеться с жизнью. Вот это верность!!!! Людям нехватает такого качества.
  Вот что-то такое мне надумалось. Аж самой странно. Но думаю не стоит тратить время на обдумывание конца, лучше грамотно распорядиться отпущеным нам временем. Ведь все зависит только от нас! Мы сами строим и разрушаем нашу жизнь, принимаем правильные решения и делаем ошибки. И хоть как родители вечно переживают чтоб мы не наделали ошибок, не набили шишок, им трудно понять что иначе мы не научимся, мы должны пройти через это. И не важно что умные учаться на чужих ошибках, а глупые - на своих. Порою надо набить немало своих шишок дабы понять, оценить что-то.

Lucian Perkins/The Washington Post, США.
Май 1995. Чечня.
Молодой мальчик выглядывает из автобуса, загруженного беженцами, которые сбежали из эпицентра войны между чеченскими сепаратистами и русскими, рядом с Шали, Чечня. Автобус возвращается в Грозный.

 

Douglas Martin/AP, США.
4 сентября 1956 года.
Дороти Каунтс, одна из первых чернокожих студенток, идет в колледж.

 

Hector Rondon Lovera/Diario La Republica, Венесуэла.
4 июня 1962 года, морская база Пуэрто Кабэлло.
Смертельно раненный снайпером солдат держится за cвященника Луиса Падилло (Luis Padillo).

 

Malcolm W. Browne/AP, США.
11 июня 1963 года, Сайгон, южный Вьетнам.
Буддистский монах Тич Кванг Дюк (Thich Quang Duc) поджег себя в протест против религиозного преследования правительством Вьетнама.

 

Kyoichi Sawada/United Press International, Япония.
24 февраля 1966 года, Тан Бин (Tan Binh), южный Вьетнам.
Американские военные волокут на привязи тело вьетконговского (южновьетнамский повстанец) солдата.

 

Co Rentmeester/Life, Нидерланды.
Май 1967 года, южный Вьетнам.
Командир танка M48, 7-го кавалерийского полка армии США за своей работой.

 

Eddie Adams/AP, США.
1 февраля 1968 года, Сайгон, южный Вьетнам.
Шеф южновьетнамской национальной полиции Нгуйен Нгок Лоан (Nguyen Ngoc Loan) приводит в исполнение казнь участника вьетконговской армии.

 

Stanley Forman/Boston Herald, США.
22 июля 1975 года, Бостон.
Девушка и женщина падают, пытаясь спастись от пожара.

 

Frank Fournier/Contact Press Images, Франция.
16 ноября 1985 года. Армеро, Колумбия.
Двенадцатилетняя Омайра Санчез (Omayra Sanchez) попала в ловушку в развалинах, вызванных извержением вулкана Невадо дель Руз (Nevado del Ruz). После шестидесяти часов пребывания в этой ловушке она потеряла сознание и умерла.

 

Anthony Suau/Black Star, США.
18 декабря 1987 года. Куро, Южная Корея.
Мать умоляет полицию по охране общественного порядка вернуть ей сына, после того, как он был арестован на демонстрации, обвиняющей правительство в мошенничестве на президентских выборах.

 

David Turnley/Black Star/Detroit Free Press, США.
Декабрь 1988 года. Ленинакан, СССР (Армения).
Борис Абгарзян горюет о его 17-летнем сыне, жертве страшного землетрясения.

 

Charlie Cole/Newsweek, США.
4 июня 1989 года. Пекин, Китай.
Один из демонстрантов противостоит танкам Китайской Народной Освободительной Армии на демонстрации, посвященной демократическим реформам.

 

David Turnley/Black Star/Detroit Free Press, США.
Февраль 1991 года. Ирак.
Американский сержант Кен Козакивикз (Ken Kozakiewicz) оплакивает смерть своего соратника Энди Аланиза (Andy Alaniz), ставшего жертвой "дружественного огня" в заключительный день войны в персидском заливе. Тогда они еще не знали, что будет через десяток лет...

 

Eric Grigorian/Polaris Images, Армения/США.
23 июня 2002 года. Провинция Казвин (Qazvin), Иран.
Окруженный солдатами и жителями, роющими могилы для жертв землетрясения, мальчик держит брюки его мертвого отца, и сидит на корточках около места, где его отец будет похоронен.

 

Jean-Marc Bouju/AP, Франция.
31 марта 2003 года. Ан Нажав (An Najaf), Ирак.
Мужчина пытается смягчить тяжелые условия сыну в тюрьме для военопленных.

 

Spencer Platt/Getty Images*, США.
15 августа 2006 года. Бейрут, Ливан.
Богатая молодежь ездит осматривать разрушенные израильской бомбадировкой районы в южном Бейруте. 

Вона стоїть в тіні

Темрява мати її

Тихо чекає собі

Трунар молодший брат її

Своє візьми завжди

Коли проб’є її час

Вона прийде по вас

Але не є вона зло

Бо її все одно

І прийде за всіма 

І спасу від неї

Майже нема

 

Осмотр окончен. На какой шкале

Отметить степень веры и тревоги?!

Налево - жизнь, на право - смерть во мгле,

А он сейчас, как на "ничьей земле",

У света и у мрака на пороге...

Больной привстал, как будто от толчка,

В глазах надежда, и мольба, и муки,

А доктор молча умывает руки

И взгляд отводит в сторону слегка.

А за дверьми испуганной родне

Он говорит устало и морозно:

- Прошу простить, как ни прескорбно мне,

Но, к сожаленью, позно, слишком поздно!

И добавляет: - Следует признаться,

Процесс запущен. В этом и секрет.

И надо ждать развязки и мужаться.

Иных решений, к сожаленью, нет.

Все вроде верно. И однако я

Хочу вмешаться: - Стойте! Подождите!

Я свято чту науку. Но простите,

Не так тут что-то, милые друзья.

Не хмурьтесь, доктор, если я горяч,

Когда касаюсь вашего искусства,

Но медицина без большого чувства

Лишь ремесло. И врач уже не врач!

Пусть безнадежен, может быть, больной,

И вы правы по всем статьям науки,

Но ждать конца, сложив спокойно руки,

Да можно ль с настоящею душой?!

Ведь если не пылать и примиряться

И не стремиться поддержать плечом,

Пусть в трижды безнадежной ситуации,

Зачем же быть сестрой или врачом?!

Чтоб был и впрямь прекраснейшим ваш труд,

За все, что можно, яростно цепляйтесь,

За каждый шанс и каждый вздох сражайтесь

И даже после смерти семь минут!

Ведь сколько раз когда-то на войне

Бывали вдруг такие ситуации,

Когда клнец. Когда уже сражаться

Бессмысленно. И ты в сплошном огне,

Когда горели и вода, и твердь,

И мы уже со смертью обнимались,

И без надежды все-таки сражались,

И выживали. Побеждали смерть!

И если в самых гиблых ситуациях

Мы бились, всем наукам вопреки,

Так почему ж сегодня не с руки

И вам вот так же яростно сражаться?!

Врачи бывали разными всегда:

Один пред трудной хворостью смирялся,

Другой же не сдавался никогда

И шел вперед. И бился, и сражался!

Горел, искал и в стужу и в грозу,

Пусть не всегда победа улыбалась,

И все же было. Чудо совершалось.

И он, счастливый, смахивал слезу...

Ведь коль не он - мечтатель и боец,

И не его дерзанья, ум и руки,

Каких высот достигли б мы в науке

И где б мы сами были наконец?!

Нельзя на смерть с покорностью смотреть,

Тем паче где терять - то больше нечего,

И как порою ни упряма смерть -

Бесстрашно биться, сметь и только сметь!

Сражаться ради счастья человечьего.

Так славьтесь же на много поколений,

Упрямыми сердцами горячи,

Не знающие страха и сомнений

Прекрасные и светлые врачи!

19 сентября 1984 год. Эдуард Асадов

День двести шестой...

 

Смерти нет!

То, что люди называют смертью, лишь переход из одного состояния в другое. Фактической смерти нет. Есть переход из земного мира в небесный. Когда человек умирает, близкие часто борются за его жизнь до последнего, буквально умоляют его остаться здесь. Но если человек уже обречен умереть, самое лучшее это позволить ему уйти спокойно, с миром, не плача, не причитая и не умоляя остаться. Смерть приходит, когда пора сбросить тело, как сбрасывают изношеный костюм, и освободить душу для дальнейшего бытия. Это момент важнейшего перехода из одного качества в другое, и не заставляйте умирающего страдать, отягощая его уход своими слезами и страданиями. Если вы поймете, что вы – это не только тело, не только ваш разум, что вы – это, прежде всего, душа, тогда смерть не будет страшна. Душа ваша понимает, что нет трагедии в том, чтобы покинуть тело. Душе во многих отношениях тяжелее в теле, чем вне его.

 Вначале в её доме умер какой-то незнакомый мужчина. Его положили в пропахшей сыростью комнате, а сами оделись в чёрное и плакали через один. Незнакомый мужчина долго болел, яростно борясь с неизбежным, вгрызаясь в здоровья своих немногочисленных близких. Все лица в её доме были как пощечины – по одной, за каждую бессонную ночь, проведённую у ложа. Она видела в зеркало своё лицо – расцарапанное старостью и скорбью, оно казалось суммой всех пощёчин. Если они сидели у его кровати ежедневно и еженощно, сменяясь под утро вместе с мокрыми от пота и мочи простынями, то она, казалось, провела у его изголовья целую жизнь. Она не понимала, почему безмолвные глупые слёзы выплёскиваются из неё – для влаги не было никаких оснований. Этот человек был по-прежнему ей незнаком.

[ Читать дальше ]

Я думал - всё, исчез во тьме
Растаял разум в тишине
Нет никого и мира нет
Но разбудил меня рассвет

Я падал с крыши, шел под лед
Считал что в жизни не везет
Сомкнул глаза на много лет
Но утром вновь увидел свет

Я жил в угаре пьяных дней
Бил недруг сталью меж бровей
Стихало сердце, пульса нет
Но снова зажигался свет

Я потерял все что любил
Последним вздохом всех простил
Истлела плоть, прогнил скелет...
Но вдруг опять включился свет!