"Про Принцев"   Мама Стифлера Пролог.

Мы будем вас беречь. Мы будем вас холить и лелеять. Мы будем стирать вам носки, и делать праздничные минеты с проглотом. Будем жрать ради вас мюсли, похожие на козье говно, и салаты из капусты. Будем до потери сердцебиения убиваться на беговой дорожке в спортзале. Будем выщипывать брови, и выдирать воском нежелательные волосы на своём теле. Мы будем рожать вам детей. Любить ваших мамочек. Гулять с вашими стаффордами. Опускать за вами сиденье унитаза. Слушать ваши мудовые рыдания: «Тебе не кажется, что ОН у меня такой маленький? Оооо… И стоИт как-то не так… А ты меня не бросишь, когда я стану импотентом? Обещай мне! Поклянись на бабушкиной Библии!» И мы будем вас любить. Потому что вы – МУЖЧИНЫ. А мы – мы любим чувствовать себя страдалицами. Мы. Женщины.

[ Читать дальше ]

Шоколадная конфета автор: Мама Стифлера Я недолго побыла единственным ребёнком в семье. Всего-то четыре года. Я даже понять этого не успела. Однажды у мамы вдруг появился живот. Он рос и шевелился. Был большой и круглый. Мама предлагала мне его потрогать, а я боялась. Мама ещё сердилась почему-то… А потом наступила осень. Бабушка нарядила меня в бордовый костюмчик со слонёнком на нагрудном кармашке, и повезла куда-то на автобусе. Потом мы с ней долго куда-то шли-шли-шли, пока не дошли до большого дома. Я подумала, что мы к кому-то в гости едем. Бабушка часто брала меня с собой в гости… Но в дом мы так и не зашли. Бабушка встала под окнами, неуверенно посмотрела на окна, и крикнула: - Таня! Я тоже хотела крикнуть, но почему-то застеснялась. Может быть, потому что на мне был мальчишечий костюм? Он мне не нравился. Из-за моей короткой стрижки и этого костюма меня постоянно принимали за мальчика. А я очень хотела, чтобы у меня были длинные косы. До пола. Как у Снегурочки. Но меня почему-то всегда коротко стригли, и не спрашивали чего я хочу. А я хотела ещё юбочку из марли, с пришитыми к ней блестящими бусинками, как у Насти Архиповой из нашей группы, и белые ботиночки от коньков… Я всю зиму просила папу снять с коньков лезвия, и отдать мне ботиночки. Лезвия их только портят ведь. [ Читать дальше ]

  На садовое товарищество "Лебеда" уже три часа как опустилась
тёплая майская ночь, давно завершился собачий перелай и в спящем
неподвижном воздухе царствовал мирный стрекот сверчков и цикад;
огромная луна с любопытством заглядывала в окно крайнего дома - по
длинному прямому лучу её любопытства шёл в атаку на одинокую хозяйскую
тапку отряд крепких рыжеусых прусаков.
   
Но всего этого не видел хозяин той тапки, а также этого дома
и всего участка с восемью рядами элитной харьковской морковки,
несравненный и абсолютно спящий Олег Георгиевич; он периодически
вздрагивал, наводя страх на храбрый отряд тараканов, тихонечко
подвывал, тревожно повизгивал, ворочаясь с боку на бок. Его сон не
производил впечатления спокойного и, тем более, совершенно не являлся
тем нежным полуночным видением, которое, словно мягкий летний ветерок,
пробежав еле заметным импульсом по напряжённым после тяжёлого рабочего
дня нервам, превращает сон в тонкую вязь всего самого светлого и
хорошего, освящая своею лёгкостью организм пред свершениями дня
следующего. Бедному Олегу Георгиевичу снилась трагедия всей его жизни,
а точнее того небольшого её промежутка, когда он вновь стал пропускать
занятия с психоаналитиком: тяжёлый сон уже третий день довлел над всем
его существом и истязал его сознание, страх физического уничтожения
проникал всё глубже и глубже, обнюхивая робкое олегеоргиевичное сердце,
как вожделенную добычу, и, в который раз, огромный африканский негр в
набедренной повязке опускался над ним, все ширё раскрывая свой
белозубый рот. Олег Георгиевич, а точнее его шоколадный аналог,
наполненный высококачественным армянским коньяком, с горечью
предчувствовал финал неминуемой трагедии, когда он полностью исчезнет,
растает и истечёт коньяком (высококачественным армянским) в желудке
этого жуткого создания, выползшего из тёмных глубин его подсознания.
  
 [ Читать дальше ]©

"Жопа"
Мама Стифлера.

Вот есть у меня жопа. Нет, друзья, не попка, не попочка, не
популюлечка, а жопа. Справедливости ради, замечу, что и не сракотан
метр на метр, как витрина ларька продовольственного, а просто
среднестатистическая жопа.
Может быть, вы свою жопу не замечаете,
не обращаете на неё внимания, или даже совсем не знаете сколько она
сантиметров в объёме – это значит, что вы мужик. И вам это читать
нинада. Этот текст для настоящих женщен. Для женщен, которые среди
пятиста фотографий чужих жоп безошибочно найдут свою, потому что знают
каждую целлюлитинку, каждый сантиметрик, каждую царапинку. «Я помню все
твои трещинки»©
[ Читать дальше ]


© Мама Стифлера

  
  Лида сидела за компьютером и читала книгу. Книга была не
просто интересная, а ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНАЯ. Главный герой уже почти победил
главного злодея, и вот...
[ Читать дальше ]

Душечка-Завитушечка
появилась на свет в особой области, простирающейся между редковатым
смешанным Лесом и Пшеничным Полем. Местность эта, именуемая Опушкой,
была отделена от Поля плотно утрамбованной дорогой, а от Леса
непреодолимыми противоречиями. Между Опушкой и Лесом не сложилось
тёплых родственных отношений. Лес издавна не желал признавать Опушку
частью себя, а та в ответ на отторжение провозгласила свою
независимость от Леса.   Первый росток Душечки-Завитушечки, нежный и робкий,
показался в тени единственного на Опушке дерева. С точки зрения
хвойно-лиственного Леса, здесь всё было не так, как надо, и дерево,
выбившееся из общего лесного массива, тоже выросло не по правилам. На
Опушке непонятным образом оказалась Ива, место которой было возле
пруда, на худой конец у речки, но никак не тут, где и ручья-то
приличного отродясь не пробегало.
  [ Читать дальше ]
Эрде Анна

Прошло несколько дней после истории с пожаром. Генрих не зря
волновался, ему хорошенько досталось от Маши за сожженную плиту,
правда, только на словах. До рукоприкладства дело не дошло - вмешалась
бабушка. Но мадам Кружкина успела высказать Генриху Валентиновичу все,
что о нем думает. И это мужчине очень не понравилось, он даже
представить себе не мог, как низко пал в глазах жены. Напротив, до того
злополучного дня бывший грузчик был уверен, что Маша его боготворит и
обожает. На деле все оказалось совсем наоборот. "Безрукий урод, тупой
дебил" - это было самое мягкое, что ему довелось услышать. Генрих не
мог простить жене такого отношения к своей персоне.
  "Кипит наш разум возмущенный! Ну, подумаешь, устроил пожар,
ну плита сгорела! Так все это пустяки, дело житейское! Разве можно
из-за этого так унижать интеллигентного, умного и красивого мужчину?
Неужели материальное благополучие для нее дороже моих
морально-нравственных страданий? Нет, это не женщина - жадное,
корыстолюбивое чудовище! С кем я связался? Какую змеищу на сердце
пригрел? Анаконду! Да если бы не бабушка, она пустила бы в ход швабру,
и ходить мне потом с синяками. А что же люди в таком случае обо мне
подумают? Что гражданин Кружкин пьяница и дебошир? Нет, это невыносимо!
Чаша моего терпения переполнилась. Надо поставить Машку на место. Жена
да убоится мужа! Золотые слова!" - так рассуждал Генрих Валентинович. В
его душе все кипело и клокотало от ярости. Но внешне он сохранял полное
спокойствие, был подчеркнуто вежлив и холоден с женой.
[ Читать дальше ]©Удонтий Мишия

Пью со знакомым, пиво, по бокалу на брата.
Кафе зовётся "Сиреневый слон". Двери настежь, может быть их вовсе нет, их с петель сняли лихие люди- и унесли на продажу, загнали за десятку- и вернулись, и пропили эту десятку  в дым, в пух, трах-карабах.
Я вообще непьющий, поэтому мне чудно, внове и не по себе, хотя в своей тарелке вроде я.
Брата, то есть, знакомого звать Моськой, это его кличка, а звать как, забыл я, да и не больно нужны мне такие знакомцы.
Моське плохо, а я один такой: выслушаю- и пойму, не осужу, нет таких людей больше или почти нет.
Заходят три женщины, одна из них -безногая на костыле, берут тоже по пиву, присаживаются за два соседних стола. Впрочем нет: безногая- сто грамм, она садится одна.
Моська был в Москве на днях Крыма. Он и ещё двое типов от русской партии. Они пили в кафе, за партийный кошт, при том выставляли крымское вино на край стола, чтоб все желающие могли совершенно даром, с хозяином кафе договорённость на то имелась, продегустировать солнечный нектар Тавриды. К бутылке прилагалась стопка целлулоидных стакашек.
Жили втроём в гостинице: двое- в двухместном, а один- в одиночном. Менялись, значит, чтоб женщин водить можно было тому, кто в одиночку. Но, впрочем, не до того было, разве что- под занавес, но и то- без удовольствия потому, что сильно опухли за время командировки.
Я замечаю, что Моська бледнеет: он, оказывается, переспал было в Москве с   б е з н о с о й   проституткой. Нос не отвалился, он сгорел на пожаре- и его отрезали потому, что несчастной женщине не за что было заказать себе пластическую операцию, это не сто грамм водки!  Бывают и такие совпадения, роковые ли?
Я не понимаю, отчего Моске плохо: задарма съездил в Москву, а остолоп чурбаном- вот мне бы... а что б я там делал? Я же непьющий.
Пахнет соком травы, до одури, до детского визга пахнет: за дверью, которой может и нет, косят газон, да какой там газон- горе одно, но косят же!
Мне хорошо, но Моське я не подаю вида, он не поймёт, жук.
Продавщица читает карманный детектив- я силюсь, тщетно, рассмотреть обложку оного.
- Терджик, ты знаешь, отчего люди спиваются?
- Знаю.
- Отчего?
- Трудно сказать. Тебе зачем? Думай о себе, о своих, о своём.
- Ладно, подумаю.
Мы уходим.
Двери точно нет.
Вывеска кафе другая: "Жёлтый барсук"
Старый узбек жарит шашлыки. Но травой пахнет сильнее, чем дымом и уксусом.
- Моська, а тебе ведомы роковые совпадения?
- Да, теперь да. И что со мной будет?
- Ничего. Успокойся.

 



Женщина с телом Богини...

                                                                           Дискотека 
   Сижу, значит, дома и думы думаю, в попытки вникнуть в гениальность идеи рекламы, что стучит по голове из кинескопа.  Мозг издал предупредительный гудок и я понял, что пора завязывать с телевизором. Выключил. Тишина. Сижу и молчу. Окидываю холостяцкую берлогу взглядом, с лёгкой романтической небрежностью, созерцая беспорядок который лениво убрать. Взгляд, натыкается в немытую посуду на кухне, которая раскинулась размашистыми склонами Эвереста, почти до вытяжки. "Как хочется любви и ласки." - всплывает мысль в голове и застревает там сломавшимся гвоздём, не давая покоя утомленному разуму. Проходит два часа в размышлениях и я принимаю судьбоносное решение: сходить вот за этой вот лаской и любовью. Ну а что? За хлебом хожу, можно сходить и за этим вот.       
Принимаю душ, бреюсь, одеваюсь и даже, подмышки мажу сухим дезодорантом. "Готов." - думаю, смотря на себя в зеркало. - "Только куда податься то?" - возникает закономерный вопрос. Ну что скрывать то, в этих вопросах я олух царя небесного. Но, я хоть и балда, но так просто не сдаюсь. Поэтому напрягаю серое вещество, от чего на моём лице появляется выражения лица, которое видит только двери туалета. Внезапно, о ужас на мои волосатые ноги и попу, мне приходит идея:
- А не сходит ли мне за любовью и лаской на дискотеку.
Сказал и сделал. И вот оно я, во всей лепоте своей, стою, значится, посреди танцплощадки в диком визге прожекторов, что мечутся разными цветами во все стороны и сразу. На голову стучит очередной хит, забивая поломанный гвоздь глубже, а я ничего не понимаю.
- Привет, дорогой. - внезапно виснет на моём плече симпатичная девочка, которая наверно, всё таки одета, хотя не уверен.
- Привет. - радостно улыбаясь, отвечаю и думаю про себя: "Вот те на. Так просто и нашлась эта самая..."
После мимолётного флирта, в углу возле туалета, мы вываливаемся во двор, как снежная лавина по весне с крутых склонов Карпатских гор. Она меня, буквально, втискивает в угол, меж двух стен и о боги наслаждения, спускается на колени, сымая штаны. От блаженства, глаза мои смотрят в звёзды, наблюдая сразу с сотню суперновых, что вспыхнули перед глазами всем спектром цветов.  Кулаки лупят в стену, кроша ветхую штукатурку и да да да. Взрыв. "Мама родная." - стихая проносится в голове.
- Сотню гани. - утираясь говорит девушка.
- Шо? - не понял я, рухнув с небес, прямо в своё бесштанное тело.
Чувствую, что там начинаю мёрзнуть. Сентябрь как никак.
- Витёк!!! Клиент не хочет платить! - внезапно, в темноту проулка кричит она.
Вспыхивают фары машины. Я, открыв рот, смотрю на машину. Дверь открывается и от туда вытискивается шкафчик, небольшой такой, но с антресольками. Подходит ко мне, бесштанному.
- Тебе была предоставлена услуга, за которую взимается оплата, в размере 100 гривен. В связи с чем, я лично, рекомендую немедленно её оплатить, во избежание наступления штрафных санкций. - говорят мне нависающие надо мной антресоли.
“Сейчас будут лупить и больно.» - подумал я и испугался. Но бить меня не стали. Девушка вытянула кошелёк из кармана пиджака и забрала сто гривен. Но. Но я испугался сильно и описался. Благо был без штанов, в связи с чем, описался я прямой наводкой прямо в Витька.
3 дня спустя...
Очнулся я, а вокруг бело всё и какая то женщина надо мной трусит сиськами восьмого размера. С начала я подумал что попал в ад, но потом понял, что хуже - в больницу. «А любви и ласки так и не нашел.» - взгрустнулось мне и вспомнилась Эйфелева башня грязной посуды, которая продолжала стоять у меня на кухне...