Вид:
короткий
повний

Торжество православия

Любовь к человеку.

Можно ли любить Бога без любви к человеку? Нет, конечно! Знать о Боге без любви - можно, верить в Бога без любви - и это от части возможно, но любить Бога не имея любви к человеку, именно к человеку, а не человечеству, вряд ли кому удастся.

"Но, может быть, ты мнишь, тебе кажется, что более других любишь Бога?



Это — ложь, лицемерие. Аще кто любит Мя, слово мое соблюдет: и Отец Мой возлюбит его, и к нему приидема и обитель у него сотворима: не любяй Мя словес Моих не соблюдает (Ин 14, 23–24). Каких словес не соблюдает? О любви к ближнему. Любяй брата своего во свете пребывает (1 Ин 2, 10). Без любви к ближнему нет любви к Богу.

Любовь к Богу испытывается на любви к ближнему: Аще кто речет, яко люблю Бога, а брата своего ненавидит, ложь есть: ибо не любяй брата своего, егоже виде, Бога, Егоже не виде, како может любити (1 Ин 4, 20).

Не отворачивай нос от других, не лицемерь перед ними, но люби их; смири свое «я» (смирение и любовь выше дара умной молитвы), исполни заповедь: возлюбиши искренняго твоего яко сам себе (Мф 22, 39).

Но и путь любви к ближнему один — через Бога; полюби Бога — всем сердцем, умом, мыслию — и полюбишь ближнего.

Нужно меньше о себе думать, но больше — о других, являя тем самым любовь к ним.

Не может быть человек одиноким в мире — над ним царит Бог, а вокруг него теплится образ Божий в сердцах людей. Любовь и молитва не допускают одиночества.

Ум смотрит тысячами глаз, любовь глядит одним;

Но нет любви — и гаснет жизнь, и дни текут, как дым.

Необходимо любовное общение с людьми; Господь нас сводит одного с другим, прижимает одного к другому, спасает одного посредством другого; обособляясь же по себялюбию, беднеешь душой, слепнешь; мы ответственны друг за друга" / из книги "Архимандрит Серафим. Мы всегда под крылом Божиим/.
www.pravoslavie.ru/put/35078.htm

Надо ли бояться чуда?

  • 26.11.10, 11:23

Лик Спасителя. Тюринская Плащаница.

"Чудо всегда страшит". Страшит потому, что свидетельстует о  некой могучей, таинственной силе,
 берущей начало за пределами привычных человеку вещей. И мы готовы на все, лишь бы избавить
себя от признания этого неприятного факта.
   " В наши дни, - писал Льюис, - даже терпимые к чуду историки долго примеряют естественные
 объяснения событий. Они примут сколь угодно невероятное объяснение, лишь бы не чудо.
Коллективные галюцинации, массовый гипноз, искусный заговор людей, ни в чем другом не проявивших
склонности ко лжи и ничего на ней не выгадавших, весьма невероятны, столь невероятны, что к ним
прибегают исключительно в этих случаях. Все лучше чуда".
   Чудо страшит современного человека, потому что свидетельствует о Боге. Но тот, кто все-таки
приходит к Нему, уже не боится чудес. Ему открывается то, что Создатель благ, и ужас в его душе
сменяется благодарностью и покоем.
    
Об этом замечательно пишет археипископ Иоанн(Шаховский), богослов и поэт:
Я грешен тем, что чуда не хотел,
Я убегал в поэзию от чуда,
Но только чудом я дышал и пел,
И чудо все стекалось отовсюду.
Сбегало чудо в мир со всех концов,
Со всех страниц, со всех тысячелетий.
Мне открывалось чистое лицо Любви.
И чудо завершалось с этим.

    Когда читаешь древние и современные книги о православных святынях, обращаешь внимание, как
спокойно в них рассказывается о чудесах. Но в самом деле, если мы верим, существует Бог,
для которого нет ничего невозможного, то чему тут особенно удивляться? Чудесно все - и то, что мы
живем и дышим, и то, что видим кругом, - ведь все это творение Бога.


О молитве.

 

 

Что обычно ценится в молитве?

Ценят возможность попросить что-нибудь у Хозяина всего.
Избежать болезней, страданий, опасности, смерти – своей или близких людей.
Ценят возможность получить какое-либо осязаемое благо, ценимое в мире: так называемое жизненное счастье, - мирную семью, близкого человека, хороших детей, удачно сложившуюся обстановку, приятную работу, здоровье, то или другое дело.
Но не только земные нужды одолевают человека и влекут к предстоянию пред Богом.
Многие люди понимают, что все материальное надо крепко предавать в руки Божии, не слишком заботясь – даже в молитвах – о нем, выполняя лишь свои высшие задачи.
Остальное все «приложиться», сказал Господь.
И веря в это, многие люди верующие ищут и просят в молитве только ценности духовные: самой молитвы, терпения, любви, кротости, смирения, веры, чистоты правды.
Просят узнать и услышать волю Божию и, услышав, исполнить ее.
Во многом уже, зная волю Божию, просят сил себе благодатных на исполнение этой воли.
Достойна всякого почитания высокая, не материальная цель молитвы.
Особенно молитва за других.
Но и в материальных своих простых запросах люди, прибегающие к молитве, как дети, получают ее плод, хотя и не всегда тот, который они просят.
Самая же высокая молитва, которую не знаешь, какими словами и восхвалить, это – молитва, когда человек забывает все цели свои, даже самые высокие, горя одним желанием как можно ближе придвинуться к Господу, положить к ногам Его голову свою, отдать всё сердце своё.
Это есть совершенная любовь и совершенная молитва. Когда хочется одним Господом дышать, только Им жить.
Помощи Божией друзья мои.
Священник Виталий Власов

26 ноября день памяти Святителя Иоанна Златоустого.

Иоанн Златоуст

Тропарь святителя Иоанна Златоустого
глас 8
Уст твоих, якоже светлость огня возсиявши, благодать/ вселенную просвети:/ не сребролюбия мирови сокровища сниска,/ высоту нам смиренномудрия показа,/ но, твоими словесы наказуя, отче Иоанне Златоусте,// моли Слова, Христа Бога, спастися душам нашим.

Кондак святителя Иоанна Златоустого
глас 6
От Небес приял еси Божественную благодать/ и твоими устнами вся учиши/ покланятися в Троице Единому Богу,/ Иоанне Златоусте, всеблаженне преподобне,/ достойно хвалим тя:/ еси бо наставник,// яко Божественная являя.

 


Святитель Иоанн Златоуст, архиепископ Константинопольский, один из трех Вселенских святителей, родился в Антиохии ок. 347 года, в семье военачальника. Его отец, Секунд, умер вскоре после рождения сына. Мать святого Иоанна, Анфуса, оставшись в двадцать лет вдовой, не стала более выходить замуж и отдала все силы воспитанию сына в правилах христианского благочестия. Юноша учился у лучших философов и риторов. Но, пренебрегая суетными знаниями язычников, будущий святитель рано обратился к углубленному изучению Священного Писания и молитвенному созерцанию. Святитель Мелетий, епископ Антиохийский (память 12 февраля), полюбивший Иоанна, как сына, наставил его в вере и в 367 году крестил. Через три года святой Иоанн был поставлен во чтеца. После того, как святитель Мелетий был отправлен в ссылку императором Валентом в 372 году, Иоанн совместно с Феодором (впоследствии - епископом Мопсуетским) учился у опытных наставников подвижнической жизни, пресвитеров Флавиана и Диодора Тарсийского. Особенное влияние на юношу оказал высокообразованный Диодор. Когда скончалась мать Иоанна, он принял иночество, которое называл "истинной философией". Вскоре Иоанна и Феодора сочли достойными кандидатами для занятия епископских кафедр, и друзья решили удалиться в пустыню, избегая назначения. Однако святой Иоанн, сам уклонившись из смирения от архиерейского сана, тайно содействовал посвящению Василия. В это время святой Иоанн написал "Шесть слов о священстве", великое творение православного пастырского Богословия. Четыре года провел святой в трудах пустыннического жительства, подвизаясь под руководством опытного духовного наставника. Здесь были им написаны три книги "Против вооружающихся на ищущих монашества" и сочинение "Сравнение инока с царем" ("Сравнение власти, богатства и преимуществ царских с истинным и христианским любомудрием монашеской жизни"), проникнутые высоким представлением о достоинстве иноческого звания. Два года святой соблюдал полное безмолвие, находясь в уединенной пещере. Для восстановления здоровья Иоанн должен был возвратиться в Антиохию. В 381 году святой епископ Мелетий Антиохийский посвятил его во диакона. Последующие годы были посвящены работе над новыми богословскими творениями: "О Провидении" ("К Стагирию подвижнику"), "Книга о девстве", "К молодой вдове" (два слова), "Книга о святом Вавиле и против Юлиана и язычников".

читать далее здесьhttp://days.pravoslavie.ru/Life/life2532.htm

Икона Пресвятой Богородицы, именуемая «Милостивая».





память 12 / 25 ноября и 26 декабря / 8 января
Milostivaya.jpg (34922 bytes) Икона Божией Матери, именуемая Милостивая (Киккская). Эта икона написана, по преданию, святым евангелистом Лукой. Название свое "Киккиотиса" она получила от горы Киккос, что на острове Кипр. Здесь она находится в императорской обители, в храме, построенном в ее честь. Прежде чем попасть на остров Кипр чудотворный образ Богородицы произволением Божиим долго странствовал: сначала находился в одной из первых христианских общин в Египте, затем был перевезен в Константинополь, где оставался до времени Алексия Комнина (конец ХI - начало ХII века). В эти годы старцу-отшельнику Исаии в чудном знамении было открыто, что его стараниями чудотворный образ, написанный евангелистом Лукой, будет пребывать на острове Кипр. Старец много трудов положил на выполнение Божественного откровения. Когда икона Богоматери прибыла на остров, от нее стали совершаться многие чудеса. Издревле и доныне в обитель Богоматери Милостивой со всех сторон стекаются одержимые всевозможными недугами и получают исцеление по вере своей. В чудодейственную силу святой иконы веруют не только христиане, но и иноверцы и прибегают к ней в бедах и болезнях. Неисчерпаема милость Пречистой Богородицы, Заступницы всех страждущих, и воистину присуще Ее образу имя "Милостивая".

Чудотворная "Киккская" икона Богоматери имеет замечательную особенность: она, неизвестно с какого времени, закрыта до половины пеленою от верхнего левого угла до правого нижнего, так что ликов Богоматери и Божественного Младенца никто не может и не дерзает видеть. Изображение Богоматери на иконе являет собой тип Одигитрии, как и образ Смоленской иконы Матери Божией. Глава Богородицы увенчана короной.

Ныне список с этой иконы особо чтим в женском Никольском монастыре г. Мукачева. (Закарпатская область, Украина).


Акафист

 

Можно ли потерять себя в церкви. Часть 1.

Пожалуй, я не ошибусь, если скажу, что самой большой ценностью в современном мире считается человеческое “я”. С малых лет человеку внушают, что нет ничего важнее отстаивания им собственных интересов, нет ничего интереснее и прекраснее проявлений его индивидуальности, какими бы они ни были.

Нам говорят, что такое самоощущение — естественный и закономерный результат развития человечества, воплощение его самых светлых идеалов, которые были заложены в эпоху античности. Правда, сомнительность такого мировоззрения уже в античные времена (когда, кстати, представление о личности было довольно смутным) была очевидной. В еврипидовской “Медее” муж оставляет героиню, отнимает у неё детей, а саму её изгоняет, — потому, что опасается её мести. Но его представление о характере супруги оказывается неполным: на издевательский вопрос вестника: “Что у тебя осталось, гордая Медея?” она в ярости отвечает: “Я! И этого достаточно”, — и приступает к планомерному уничтожению людей: убивает соперницу, её отца и собственных детей. Вот такое видение человеческого “я” в его наивысшем проявлении оставил нам в наследство великий греческий драматург.

В нашем обществе с советских атеистических времён сохраняются некие стереотипы. Один из них провозглашает свободу личности вершиной человеческой культуры; второй указывает на Церковь как на институт подавления человеческой личности, всех её свободных проявлений.

К сожалению, стереотипы страшно живучи, причём чем больше они лишены обоснования, тем сильнее укрепляются в качестве прописной истины. Те, о которых мы говорим, приняты даже в самых образованных кругах, потому что при сколь угодно высоком образовательном статусе знания человека о христианстве и Церкви могут быть совершенно превратными. И поскольку сегодня в Церковь приходят, как правило, взрослые, вполне сложившиеся люди, то даже если они всерьёз ищут Бога, с уважением воспринимают то церковное учение, которое познают, они всё равно подчас спотыкаются об эти стереотипы и начинают задумываться: не теряет ли человек в Церкви собственное “я”?

Действительно, в Церкви внимание к слову “я” всегда было очень пристальным и настороженным. С одной стороны, признавая высочайшее достоинство человека как образа Божия, Церковь говорит о том, что каждый из нас индивидуален и неповторим. Индивидуальность — это то, что заложено в человека Богом: совокупность его талантов, способность к миропознанию, — и в таком понимании слово индивидуальность не несёт никакого отрицательного смысла.

Но современный мир называет индивидуальностью, собственным “я” нечто совершенно другое — то, что святые Отцы понимали под словом самость. Самость — это когда человек делает своё “я” мерилом всего окружающего, а в конечном итоге — всего мироздания, и все события, происходящие вокруг, других людей, их поступки оценивает именно через призму своего “я”. В этом смысле даже с точки зрения расхожего представления о человеческой нравственности самость — недостаток, понятие того же ряда, что и эгоизм. А с точки зрения святых Отцов воля человека, понимаемая как его самость, — медная стена между ним и Богом (преподобный Пимен Великий).

Нашему современнику, как правило, ещё не обладающему опытом духовной жизни, трудно это понять. И это неудивительно, потому что мы даже не сознаём порой, насколько катастрофично то, что бльшую часть информации об окружающем мире и о своей собственной природе человек получает сегодня из недостоверных источников, какими являются массовая культура, реклама и СМИ. Вся мощь этого потока направлена на то, чтобы взрастить в человеке непоколебимую уверенность в абсолютной ценности его собственного “я”. К чему это приводит?

На уровне своей внутренней жизни человек оказывается совершенно дезориентированным. Находясь на воображаемом пьедестале, он не может построить нормальные, здоровые, добрые взаимоотношения с людьми, тем более — предать свою жизнь Богу, довериться Ему. На другом уровне, во всех областях человеческой деятельности это всё складывается в парадоксальную ситуацию: первенство уверенно завоёвывает воинствующий непрофессионализм. И это неудивительно: если человек стремится утвердить своё “я”, свою индивидуальность как самое ценное, что есть на свете, то учиться необязательно, осваивать азы профессии, так называемую “школу” — излишне, изучать и учитывать опыт предыдущих поколений — напрасная трата времени. Сплошь и рядом мы видим: непрофессионал дерзает войти в сообщество профессионалов, просто заявив: “А я вижу это так”.

И люди, которые понимают, что это его «видение» не стоит выеденного яйца, что оно наивно и даже безумно, уже боятся называть вещи своими именами, поскольку их могут обвинить в неуважении к личности. Возникает лавинный эффект: человек случайно или преднамеренно встретился и поговорил с кем-то “нужным”, тот благодушно решил, что в речах его что-то есть, помог опубликовать нечто в газете, а то и выступить по телевидению... И дело сделано: отныне его будут и печатать, и приглашать, и представлять как философа-политолога-историка-культуролога (и очень скоро — со всесокрушающим довеском наш известный...). И даже не потому только, что критерии истинного знания размыты и что СМИ обладают колоссальной силой воздействия, но и потому что считается необходимым уважать право личности на личное мнение и на высказывание этого мнения. Правда, при этом заметно, что во всех проходящих в СМИ общественных дискуссиях некоторые выступающие “более равны” [1]...

Эффект “голого короля” из сказки Андерсена со временем не только никуда не исчезает, но наоборот, усиливается, — может быть, и потому, что не находится эфирного времени для ребёнка настолько наивного, чтобы он мог крикнуть: “А король-то голый!” [2]. Особенно заметно это на примерах так называемого авангардного искусства: вещи, которые на взгляд огромного количества людей являются всего лишь новым платьем короля, занимают места в музеях, о них пишут книги, их изучают, продают и покупают за огромные деньги. Из них даже устраиваются выставки в … притворах храмов.

Символом, знаковым явлением авангарда считается “Чёрный квадрат” Малевича. Мне всегда было интересно узнать, что на самом деле думал этот художник, видя такой ажиотаж вокруг своих бесчисленных чёрных (красных, белых) квадратов (крестов, кругов)? Очень показательно, что как на первой выставке, где был представлен “Чёрный квадрат” (в 1915 г.), так и на совсем недавних экспозициях, в состав которых он входил, подчёркивалось, что эта картина занимает место иконы в красном углу, что она создана в противоположность иконе [3]. Всё это, конечно, не случайно. Путь человека, каким видит его современное искусство — это путь к абсолютной самости, который не просто уводит творение от Создателя, заставляя забыть о Нём, но и придаёт безумную смелость бросать Ему вызов (Рече безумен в сердце своем: несть Бог [Пс 13:1]).

Невозможно отрицать, что древнерусская культура обогатила человечество несомненными шедеврами. А между тем её по праву можно назвать культурой смирения; наверное, это её главное основополагающее свойство. Но беда в том, что стараниями многих поколений общественных, политических деятелей и публицистов слово смирение в языке секулярного общества приобрело несвойственный ему смысл чего-то серого, умственно и эстетически убогого, заурядного.

На самом деле смирение — это глубоко укоренённое в сознании понимание сущности предстояния человека перед Богом. Смирение — это умение властвовать собой перед лицом Божиим, трезвое понимание своей роли в мире, причём не только относительно его Творца, но и относительно других людей, — и не только людей, но и всякой твари. Смирение человека творческого способствует расцвету его таланта, между тем как личностные амбиции зачастую ведут к творческой деградации. Вопреки распространённому мнению, уныл и однообразен — грех, ибо отец его, он же князь мира сего, пуст и бесплоден. Бог же как совершенный Творец одаривает смиренного творческим даром: Бог гордым противится, а смиренным дает благодать (Иак 4:6).

Попытаемся рассмотреть, как именно проявляется смирение в культуре Руси, и начнём с речевой культуры. Обратитесь к любому памятнику древнерусской письменности — и вы увидите, что автор, летописец, переводчик, составитель, переписчик всячески подчёркивают, что их собственный труд совершенно ничтожен, незначителен. В этом — глубокое понимание того, что творчество есть дар Божий, а такое понимание влечёт за собой и искреннее самоумаление пред Богом. Оно ничего общего не имеет с униженностью; просто человек испытывает благодарность к Творцу и умеет трезво взглянуть на себя: Кто Он — и кто я?

Нужно сказать, что жёсткого требования анонимности письменной культуры в Православии нет. Творения отцов Церкви личностны; в православной гимнографии приняты указания на авторство: в богослужебных книгах перед текстом канона или стихиры обычно пишется, например, творение господина Иосифа. В самих текстах канонов имя их авторов может быть заключено в виде акростиха, так называемого краегранесия: первые буквы тропарей образуют соответствующее надписание.

В молитве перед отпущением грехов кающемуся священник называет себя недостойным, и это не фигура речи, а трезвая констатация. Точно так же ощущают своё недостоинство и те, кто создаёт произведения церковного искусства. Так, когда иконописец готовится к своему труду, он не только подбирает и грунтует доску и выбирает образцы, но и себя готовит постом и молитвой. Для него время написания иконы — это время духовного труда, предстояния перед Господом. И вот — с древнейших времён ни один иконописец никогда не ставил своего имени на иконе [4]. Это было немыслимым, потому что когда человек творил в Церкви, посвящая свой труд Богу, ему не приходило в голову каким-то образом отмечать своё авторство.

Современная текстология отмечает некоторые взаимозаимствования в книгах святых Отцов. Сегодня использование никак не выделенных цитат назвали бы плагиатом, автора укорили бы в использовании чужой интеллектуальной собственности. Но когда замечательный мыслитель и подвижник, подаривший миру удивительные по своей глубине толкования Священного Писания или описание аскетического опыта, вдруг вносил в свой текст “без кавычек” слова какого-то другого автора, это вовсе не было признаком творческой беспомощности — просто здесь этот текст был уместен, потому что очень точные слова относительно описываемого явления уже были найдены [5]…

Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу (Пс 113:9). Эти слова псалма были очень глубоко поняты и приняты христианскими авторами, ведь по мере духовного роста человека его чувство самости уступает место чувству общности в Боге.

Можно ли потерять себя в церкви. Часть 2.


Приходя в Церковь, человек просто не может “потерять себя” — человеческая душа пред Богом не может потеряться, она драгоценна для Него. Однако если он по-настоящему становится христианином — меняется его восприятие мира, его чувства и поступки. И хотя они становятся более правильными, это может быть непонятным для окружающих — так рождаются упреки “со стороны” в том, что человек потерял себя. Насколько они оправданы?

Когда христианин начинает борьбу с грехом, он видит, что в его жизни многое не так, но не имеет ещё навыка “различения духов”, не имеет рассудительности и трезвости (а это самые ценные и на самом деле самые тяжело приобретаемые качества). У него зачастую нет перед глазами живого примера христианской жизни. Порой нет и духовника, с которым можно было бы посоветоваться. Главная проблема современного христианина — он обрёл веру, но не знает, как ему реализовать её в своей жизни, как жить по-христиански. Ему хочется совместить веру со своей привычной жизнью, — но необходимо ведь и от чего-то отказаться.

У неофита, который всю свою жизнь провёл вне Церкви, возникают вопросы, которые могут показаться кому-то маловажными: можно ли слушать музыку? а можно ли заниматься спортом? можно ли читать какие-то книги, кроме духовной литературы? Вот авву Дорофея прочитал, Феофана Затворника тоже… А можно ли, просто чтобы отдохнуть, Донцову с Акуниным?.. Как трудно оказывается оторвать от себя не только грех, но и какие-то устоявшиеся привычки, — то, что на поверхности!

Если уж говорить о допустимости или недопустимости чтения светской литературы, то здесь не может быть обязательных для всех категорических указаний. Всё зависит, во-первых, от того, кто читает, потому что на разных людей одна и та же книга может повлиять по-разному — помочь или повредить; а во-вторых, немаловажен и выбор литературы. Всё-таки есть книги однозначно вредные, отстаивающие в качестве ценностей прямо враждебные человеку (любому, а не только верующему) воззрения. Есть книги просто пустые, которые читают для того, чтобы развлечься, отвлечься (от чего?), наконец, просто-напросто убить время, — как будто его у нас с избытком, как будто не ценен в деле нашего духовного возрастания каждый миг. Точно то же и с музыкой — но никто ведь не призывает уверовавшего отвергнуть Баха, Моцарта, Вивальди.

На первых этапах человек часто движется ощупью, хотя на самом деле его интуиция во многом правильна. Очень многое из того, с чем он сроднился, живя без Бога, действительно лучше оставить, потому что это несовместимо с верой, с поведением христианина, — но нельзя перечёркивать всю свою жизнь. А поскольку дара рассудительности нет, то, конечно, какие-то щепки и летят…

* * *

Для того чтобы трезво относиться к самому себе, надо приобрести верное представление о человеческой природе. Надо помнить, что человек весь повреждён грехом, поэтому он легко склоняется ко греху, легко совершает его. Мы удобопреклонны ко греху, легче грешим, чем творим добро. И всё же именно наши разум и чувства дают нам способность к богопознанию. Наша вера — не “слепая”.

Разум, обученный рассуждать, владеет таким инструментом, как логика. Он способен наблюдать, анализировать, накапливать некие примеры одного ряда, связывать их друг с другом. Разум способен остановить человека, поддавшегося внезапно вспыхнувшему чувству. Человек, живущий эмоциями, чаще делает ошибки; не рассуждая, он может “наломать дров”.

Но что такое общение с Богом? Для человека оно ни на что не похоже. Логика подводит: у разума нет прецедента, он не может классифицировать, отнести общение с Богом ни к одному из привычных видов общения… А при этом чувства становятся тем открытым “окном”, в которое мы видим Бога. Однако нужно не просто увидеть Его и застыть поражённым, но принять, впустить Бога, открыть Ему двери своего сердца. И здесь уже должен вступить в действие разум: должно начаться познание самого себя, основ духовной жизни, должно прийти осознание своей греховности, немощи — тогда у человека появится воля к исправлению и всё будет более или менее правильно.

По мере того как человек, ведущий духовную жизнь, очищается и приближается к Богу, его “я”, его самость действительно исчезает — но не в привычном для нас смысле. Индивидуальность не уничтожается как нечто бессмысленное и никому не нужное — просто в человеке начинает действовать Бог. Он действует в нас настолько, насколько мы предоставляем Ему такую возможность, в зависимости от того, какое место мы позволяем Ему занять в нашей душе. Даже самая крохотная частица Божества неизмеримо больше любого нашего “я”, которое не уничтожается, не подавляется в верующем человеке — а растворяется в Боге. Духовная жизнь действительно меняет человека: из жертвы падшего мира он становится таким, каким его задумал Бог, то есть неизмеримо более совершенным, нежели он сам мог себе представить в самых дерзостных мечтах о том, каким он хотел бы быть.

Епископ Саратовский и Вольский Лонгин
Альфа и Омега, 2010, № 2 (58)

[1] В знаменитой сатире Дж. Оруэлла Animal Farm (это название переводили и как “Скотный двор”, и как “Ферма животных”, и по-другому) приводятся законы “общества всеобщего равенства” и поправки к ним: Все животные равны — но некоторые более равны. — Ред.

[2] Это усиление в современном обществе подметил в своё время Евг. Шварц: если у Андерсена вся коллизия разрешается именно этим правдивым восклицанием ребёнка, то в пьесе Шварца король реагирует так: “Я нарочно ... Я повелеваю: отныне все должны венчаться голыми!”. — Ред.

[3] Один современный искусствовед-священник на вопрос о содержании этой картины ответил лаконично: “Бездна; какое там ещё может быть содержание?”. — Ред.

[4] В позднее время это правило, к сожалению, стало нарушаться. С XIX в. отдельные иконописцы некоторых школ (например, Палеха) писали свои имена микроскопическими буквами на полях икон, а чаще — на обороте. Но это можно считать исключением, подтверждающим правило. — Ред.

[5] Лингвистическая семантика утверждает, что мысль, высказанная человеком, становится достоянием всего человечества. Эта закономерность не отменяет авторского права хотя бы потому, что “работает” на более высоком уровне: никто не собирается отнимать у сэра Исаака Ньютона его бином, но пользоваться им может каждый. — Ред.

ПОЗДРАВЛЯЕМ С ЮБИЛЕЕМ! Владимир (Сабодан) Митрополит Киевский.

ВЛАДИМИР(Сабодан)
Митрополит Киевский и всея Украины


muroma. Многая лета (духовное песнопение)




Дата рождения:
23 ноября 1935 г.
Дата хиротонии:
9 июля 1966 г.
Дата пострига:
26 августа 1962 г.
Страна:
Украина


Биография:

Родился 23 ноября 1935 г. в с. Марковцы Летичевского р-на Хмельницкой обл. Украины в крестьянской семье.
В 1954 г. поступил в Одесскую Духовную семинарию, в 1958 г.— в Ленинградскую Духовную академию, которую окончил в 1962 г. со степенью кандидата богословия. После окончания академии преподавал в ОДС, исполнял обязанности старшего помощника инспектора, одновременно занимал должность секретаря Одесского епархиального управления.

14 июня 1962 г. рукоположен во диакона, на следующий день — во иерея, 26 августа пострижен в монашество. В 1965 г. окончил аспирантуру при МДА, назначен ректором ОДС, возведен в сан архимандрита. В 1966 г. назначен заместителем начальника Русской духовной миссии в Иерусалиме.

23 июня 1966 г. решением Священного Синода определен быть епископом Звенигородским, викарием Московской епархии, представителем РПЦ при Всемирном Совете Церквей в Женеве и настоятелем Женевского прихода в честь Рождества Пресвятой Богородицы.

9 июля 1966 г. хиротонисан во епископа Звенигородского. 28 ноября 1968 г. назначен епископом Переяслав-Хмельницким, викарием митрополита Киевского и Галицкого, Патриаршего экзарха Украины. 20 марта 1969 г. переведен на Черниговскую и Нежинскую кафедру, назначен временно управляющим Сумской епархией.

С декабря 1970 по апрель 1973 г. ответственный редактор журнала Украинского экзархата «Православний вiсник». 18 апреля 1973 г. назначен епископом Дмитровским, викарием Московской епархии, ректором МДАиС.

9 сентября 1973 г. возведен в сан архиепископа. 18 апреля 1978 г. получил звание профессора МДА, 5 июня 1979 г. в МДА защитил диссертацию с присвоением ученой степени магистра богословия. 16 июля 1982 г. переведен на Ростовскую и Новочеркасскую кафедру, возведен в сан митрополита.

28 марта 1984 г. назначен Патриаршим экзархом Западной Европы. 30 декабря 1987 г. назначен Управляющим делами Московской Патриархии и постоянным членом Священного Синода.

27 мая 1992 г. Архиерейским Собором Украинской Православной Церкви избран митрополитом Киевским и всея Украины, Предстоятелем Украинской Православной Церкви.

Епархия:

Киевская епархия(Правящий архиерей)

Награды:

Награжден орденами св. равноап. кн. Владимира I степени, прп. Сергия Радонежского I степени, Андрея Первозванного I степени, орденом преподобных Антония и Феодосия Киево-Печерских I степени УПЦ, орденами Поместных Православных Церквей, государственным орденом Дружбы народов, украинским государственным орденом кн. Ярослава Мудрого III, IV и V степени.


E-mail:
[email protected]
Web-сайт:
http://orthodox.org.ua
ДРЕВО:
http://drevo-info.ru/articles/2864.html

СТИХИ МИТРОПОЛИТА ВЛАДИМИРА (САБОДАНА)

РОЖДЕСТВО

В яслях лежит Ребенок.
Матери нежен лик.
Слышат волы спросонок
Слабенький детский крик.

А где-то в белых Афинах
Философы среди колонн
Спорят о первопричинах,
Обсуждают новый закон.

И толпы в театрах Рима,
Стеснившись по ступеням,
Рукоплещут неутомимо
Гладиаторам и слонам.

Придет Он не в блеске грома,
Не в славе побед земных,
Он трости не переломит
И голосом будет тих.

Не царей назовет друзьями,
Не князей призовет в совет —
С галилейскими рыбарями
Образует Новый Завет.

Никого не отдаст на муки,
В оковы не закует,
Но Сам, распростерши руки,
В смертельной муке умрет.

И могучим победным звоном
Легионов не дрогнет строй.
К мироносицам, тихим женам,
Победитель придет зарей.

Со властию непостижимой
Протянет руку, один,
И рухнет гордыня Рима,
Растает мудрость Афин.

В яслях лежит Ребенок.
Матери кроток лик.
Слышат волы спросонок
Слабенький детский крик.

Христианская притча.

Однажды Учитель спросил у своих учеников:
- Почему, когда люди ссорятся, они кричат?
- Потому, что теряют спокойствие,- сказал один.
- Но зачем же кричать, если другой человек находиться с тобой рядом?-
спросил Учитель.- Нельзя с ним говорить тихо? Зачем кричать, если ты
рассержен?
Ученики предлагали свои ответы, но ни один из них не устроил Учителя. В конце концов он объяснил:
- Когда люди недовольны друг другом и ссорятся, их сердца отдаляются. Для
того чтобы покрыть это расстояние и услышать друг друга, им приходится
кричать. Чем сильнее они сердятся, тем громче кричат.
- А что происходит, когда люди влюбляются? Они не кричат, напротив, говорят
тихо. Потому, что их сердца находятся очень близко, и расстояние между
ними совсем маленькое. А когда влюбляются еще сильнее, что происходит?-
продолжал Учитель.

- Не говорят, а только перешептываются и становятся еще ближе в своей любви.
В конце даже перешептывание становится им не нужно. Они только смотрят друг на друга и все понимают без слов.
Такое бывает, когда рядом двое любящих людей.
Так вот, когда спорите, не позволяйте вашим сердцам отдаляться друг от друга, не произносите слов, которые еще больше увеличивает расстояние
между вами. Потому что может прийти день, когда расстояние станет так
велико, что вы не найдете обратного пути.

Возьми свой крест...



Мысли по поводу

«ВОЗЬМИ СВОЙ КРЕСТ…»




Недавно встретил одну знакомую. Узнал, что она уже в третий раз замужем. Первый муж оказался, по ее словам, безпробудным пьяницей: пропивал почти всю свою зарплату и уже принялся продавать за безценок одежду и мебель. Женщина не выдержала и ушла от него к человеку непьющему, трудолюбивому; однако, как выяснилось позже, "ужасному скряге, дрожащему над каждой копейкой" и постоянно ругающему свою супругу за неоправданные расходы. И тогда моя знакомая сбежала к "новому русскому", который уже не отказывал ей ни в чем, но завел себе любовницу.
- Одни непутевые мужики мне встречаются, - с негодованием заключила она, - хоть опять разводись…

Такая вот судьба. И подобных случаев, когда человек, стараясь выйти из нелегкой ситуации, попадает в аналогичную или еще более худшую, я знаю немало. Например, одна женщина, узнав, что ее новорожденная дочь имеет серьезную патологию мозга, грозящую девочке пожизненной олигофренией, т.е. умственной отсталостью, написала заявление об отказе от своего ребенка. А ее родившийся затем сын оказался хроническим астматиком.

Или такой случай. Другая моя знакомая, решив избавиться от котенка, коего, по ее словам, ей стало не на что кормить, - вывезла его за город и бросила в овраг. Примерно через неделю ее обокрали, вынесли из квартиры почти все; и теперь она стала нуждаться еще больше.

К чему я привожу эти примеры? Да к тому, о чем уже давно предупреждают Святые Отцы Православной Церкви: нельзя стремиться сбросить с себя крест, посылаемый нам Господом, иначе Он может возложить на наши плечи ношу в несколько раз тяжелее прежней - для вразумления!

Цель сотворения человека заключается не в том, чтобы он сидел в мягком уютном кресле и, отхлебывая из чашечки кофе, смотрел телевизор - такие существа не представляли бы для Неба никакой ценности, - а в его духовно-нравственном развитии: "Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный" (Мф.5,48). И крест как раз посылается людям для того, чтобы они не предавались веселой и разгульной жизни, животным страстям и похоти, не были бы эгоистичны и себялюбивы, горды, надменны и равнодушны к страданиям окружающих. А в иных ситуациях - и с целью спасения души ближнего. Так, в описанном выше случае с моей знакомой, ее муж-пьяница, возможно, избавился бы от своего порока, прояви супруга к нему терпение и доброту, молясь о нем и уповая на Бога. Она же бросилась на поиски спокойной жизни без забот, тем самым не только не способствовав спасению души своего несчастного мужа, но и, вероятно, погубив свою.

Давно замечено, что среди прихожан есть такие, кои веру в Бога воспринимают как возможность получить от Господа безоблачную и обезпеченную жизнь, молясь исключительно о телесном здоровье, счастье в личной жизни, успехах, карьере… - по сути, прося Господа снять с них крест. Таким людям ап.Иаков сказал: "Просите и не получаете, потому что просите не на добро, а чтобы употребить для ваших вожделений" (Иак.4,3). Порой такие христиане, возможно, сами того не осознавая, разделяют убеждения Льва Толстого, считавшего, что и евангельские заповеди даны человеку исключительно ради облегчения его земного существования. Действительно, если бы все люди, как один, "возлюбили ближних, как самих себя", многое в нашей жизни изменилось бы к лучшему - исчезли бы войны, терроризм, преступность. Однако главные и очень существенные следствия первородного греха, связанные с изменением физиологии человеческого организма, - болезни, старение и смерть - все равно бы остались (ибо таков закон Всевышнего, возвещенный в Библии: "человекам положено однажды умереть…" (Евр.9,27)), и они перечеркнут любые попытки людей обрести счастье в физическом мире. Вспомните слова Спасителя: "Царство Мое не от мира сего" (Ин.18,36), а также: "В мире будете иметь скорбь" (Ин. 16,33).
А потому, по мнению Святых Отцов, земля - не место для рая, а всего лишь стартовая площадка к нему, полигон для испытания человека на предмет его сознательного выбора между грязью и чистотой, эгоизмом и милосердием. И выбор этот, дающий мощный импульс к дальнейшему духовному развитию человека - отнюдь не ограниченному рамками его земного бытия, - без попущенных Господом страданий и скорбей, а значит, без несения человеком креста - невозможен.

Владимир КУЗИН, г.Владимир
Газ." Православный Санкт-Петербург " № 11(154)