Шоу подступает
к горлу.
Замерзает время.
Отсчёт:
"Три, четыре!"
Ваше место сегодня
на сцене!
А тем временем
в мире
делят власть
над умами
при помощи страха:
умереть, стать больным.
В общем,
прахом!

Держат войны
как стимул проститься
со свободой
любить оппонента.
Что ж, ребята,
в такие моменты
нужно выйти
за рамки суждений.
Выходить из игры!
Из истерик,
истерИй "что есть правда?"
и где бы
получить из обеих Америк
оправданье
своим же поступкам.
Одобренье?
Швырни проституткам!

Сидят трое мальчуганов лет четырёх в детском саду. Да решись о страхах поговорить.

- Я когда у мамы в животике был, всё переживал-будет у ней молоко или не будет!

- Это уровень яслей! Вот я когда у мамы в животике был,всё опасался: оставит меня или не оставит!

- Мне стыдно за вас! Я когда ещё в папе был,переживал: в свою маму попаду или в чужую тётю?!

Эссе "Вымышленный страх"

Я увлекаюсь рыбалкой. Такое занятие помогает мне расслабится от разного рода мыслей и тревог. Отец мой тоже увлекается рыбалкой, но он ездит на велосипеде на дальние места. Недавно он мне рассказал об одном месте, где ловится очень много крупной рыбы, правда туда нужно ехать рано утро и это очень далеко от нашего дома, чтобы добраться туда, необходимо использовать велосипед, пешком идти долго, пока дойдёшь, рыбалка закончится.

Я от этого отказался. Причина тому, что я боюсь ездить на велике. На велике я умею ездить, но боюсь потому, что нападут собаки. В нашем городе много собак, и я не раз с окна вижу, как они нападают на велосипедистов. По этой причине я и передумал добираться на том месте, довольствовался тем местом, на которое мог дойти пешком, хоть там рыбы нормального размера нет.

Стала меня переполнять зависть. Отец каждый день ловил много крупной рыбы, а я приходил домой лишь с килькой. Стал думать себе, может зря боюсь я тех собак, но как представлял, как, если одна большая бездомная набросится на меня, как я буду обороняться от нее. Это всё не давало мне решится поехать на велосипеде. Отец неоднократно предлагал мне свой велик, когда он решил отдохнуть от рыбалки, но я всё боялся. Но в один момент, я подумал, наверное, стоит воспользоваться великом и забить на тех собак. А, если что взять в карман камни и кидать в них, это их отпугнет подальше от меня.

Так и сделал. Я одолел себя, и взял отцовский велик и поехал в то время на рыбалку, в которое он ехал. Он мне объяснил куда ехать и где останавливаться. Я хорошо знал ту местность, поэтому я хорошо его понял. И вот, когда я ехал, собаки мне редко попадались, они почти и не попадались, а, когда видели меня маленькие собаки, мне не так было их страшно. Во время езды я больше следил за дорогой, и мысли была о дороге, а вот, когда не на велике, оно всегда страх представляется гораздо больше, нежели, когда ты двигаешься в сторону собственного страха. Теперь я больше не боюсь ездить на велику на рыбалку, и ловил рыбу такую, как отец, где ему уже я не завидую.

Ожидание утомляет и напрягает. Суть даже не в том, чего мы ждем, а в том, что этого нужно ждать. Ожидание выматывает своей неопределенностью и неизвестностью, даже когда ожидаемое предсказано, все равное, есть тревога и желание получить это как можно скорее. Вот так вот и живет ждун-колотун, в тревоге и страхе, полный злости и отчаяния, но… он очень хорошо маскирует все это под маской разных классных штучек, которые помогают ему справиться с ожиданием, особенно, когда ждать нужно неизвестно сколько долго.
В принципе, ожидание само по себе вещь безобидная, оно становится для нас проблемой тогда, когда мы реально чего-то не дождались или в принципе не умеем ждать. Ждун-колотун обитает в среде неопределенности внутреннего мира на предмет сравнения внутренней и внешней реальности. Если внутренняя реальность не определена, мы выносим эту неопределенность наружу и стараемся ее определить. И мы ждем и ищем, страдаем и тревожимся, ставим сроки и занимаемся активностями, мы делаем все, чтобы точно определить внешнюю реальность и избавить себя от тревожных переживаний своей внутренней неопределенности. Как жаль, что сделать это невозможно. Жаль, правда жаль.
Ждун-колотун живет только в неопределенности, в уютной и компактной внутренней неопределенности, когда ничего не понятно, когда есть сомнения и негативный опыт прошлых ожиданий, когда нет сил посмотреть на ситуацию совсем по-другому и понять, что внешние обстоятельства действительно соответствуют твоему внутреннему состоянию, и исправить это можно внутри, но никак не снаружи. Поэтому люди идут в жестко-регулируемые условия со стабильно-предсказуемой средой обитания, где распорядок и окружение не меняются с течением времени, в таких условиях ждун-колотун засыпает в ожидании тревоги. 
Загрузка по-полной программе и как можно большим количеством дел тоже помогает справится с тревогой, но только с другой стороны, без засыпания на диване в офисе. В движении стараются умотать ждуна-колотуна, выжать из него (ну, конечно же из себя) все соки жизни, чтобы он упал бессильный за углом и про него все забыли. Мероприятий для этого организуется множество и их суть потрясает своей грандиозностью и безнадежностью. Нам нужно в пять утра просыпаться и срочно бежать бегать или заниматься йогой, нужно следить за своим питанием и питанием все знакомых или еще лучше вести курсы по питанию, нужно улучшать лучшее и спасать умершее, нужно учиться и работать так как это не делает никто другой, нужно быть самой красивой и самым сильным, нужно чтобы ждун-колотун умер от невозможности остановиться в этом диком танце страха.
Даже если мы усыпляем или изматываем тревогу, мы все равно делаем это с собой, потому что мы и есть тревога, точнее, она внутри нас. Компенсация и сублимация вещи безусловно классные и полезные (и это не сарказм), но, это всего лишь компенсация и сублимация. Составить жизнь из них – значит отказаться от притязаний на остальную ее часть, значит оставить свою скрытую тревогой и страхом часть личности «на потом». Ну…вы сами знаете, что происходит, когда оставляешь «на потом». 
Ничего.

Видите ли… видите ли, сэр, я… просто не знаю, кто я сейчас такая. Нет, я, конечно, примерно знаю, кто такая я была утром , когда встала, но с тех пор я всё время то такая , то сякая — словом, какая-то не такая.

Быстро идти вперед не останавливаясь, перебирая в уме варианты действий на потом, контролируя погоду и курс валют, пульс, номера машин, наращивая шаг вырываешься вперед, чувствуя в себе этот непонятный импульс толкающий тебя вперед и тормозящий одновременно, так, что приходится преодолевать большое сопротивление на пути вперед. Делая одновременно несколько дел, всегда на шаг впереди развития событий, вбирая новую информацию и безостановочно развиваясь. Только развитие, только вперед, рывками, наскоками, непрерывно вперед, только новые впечатления, только новые техники дыхания и путешествия, обязательно пару интересных фактов и новости. Только все, но не ты.

Читал сказку «красные башмачки»?

Напряжение снимается так же жестко, как и нарастает. Наркотический кураж, алкогольный бандаж и адреналиновый татуаж, ты весь покрыт отметками своей тревоги и своей импульсивности, руки трясутся, глаза смотрят непонятно куда, речь очень логичная (тебе так кажется). Тревога давно с тобой, она приобщила тебя к своему ритму жизни и наделила тебя привилегиями сбрасывать ее в любой удобный момент, она не обижается, ведь это она же и расслабляется, а не ты.  Ты просто следуешь за ней в надежде отдать ей свой страх не зная, что же она берет от тебя взамен. Быть может твое время и твою естественность?

Как бы расслабиться и не спешить, как бы не совершать импульсивных поступков, открывающих клапан давления на сброс, как не поддаться на импульс маструбации и наркотического забытья? Как??? Это тревожит еще больше и заставляет двигаться еще быстрее, новое увлечение и новый проект на работе, новая работа или новый любовник, новый способ думать или новая марка пива, нам нужно двигаться вперед не останавливаясь.

Но зачем?

То от чего я бегу и от чего наполняю свой разум новыми потоками, скрыто во мне в глубине. Мои чувства заморожены, я чувствую только тревогу и страх, я так хочу отвлечься и уйти от всего в мир тихого шелеста леса или в яростную танковую атаку в онлайн игре, я хочу сбежать от возможности остановиться и почувствовать все в полной мере, понять, что в моей голове есть мысли, пугающие меня своей «плохостью». Я не знаю, как эти мысли оказались у меня в голове и что мне с ними делать, я только лишь знаю, что все это неправильно и меня это очень сильно пугает. И я опять поддаюсь импульсу и только в нем я нахожу возможность реализовать эти плохие мысли, чувствовать плохие чувства и наполняться при этом экстазом переживания своей безнаказанности, величия и полнейшей безответственности за все, что я делаю.

Тебя тревожит твоя тревога и здоровая часть тебя хочет избавиться от нее, прогнать ее прочь, исключить из списка, забыть, уничтожить вместе с объектом, ее вызывающим. И опять импульс и опять ты действуешь, опять прокручиваешь бессознательный страх и преодолеваешь его в своем бессилии перед наркотиками, сексом и властью. Импульсивность становится твоим вторым домом, зоной комфорта и твоим единственным убежищем от тревожного взгляда из твоего прошлого. Кому ты мстишь сейчас и за что, над кем ты издеваешься и кого ты унижаешь, ты понимаешь, что это лишь тень того образа на который ты злишься? Понимаешь ли ты, что это дело исключительно твоего бессилия перед собой, потому что сейчас, единственное чего ты боишься в жизни так это себя и своих проявлений.

Почувствовать – это не страшно, почувствовать – это очень страшно.

Страсть к сеску или пристальный интерес к сексу появляется тогда, когда есть очень глубокие и бессознательные переживания угрозы разрушения своей сушности, своего Я или...тяжелое переживание сильной психолгической травмы.

это такое отыгрывание того, что невозможно сказать и допустить в сознание, потому что оно очень страшное.

И сексом это не лечится. Секс в данном случае просто молниеотвод.

Все, что скрыто от меня в моей жизни, управляет мной и укрепляет меня в ней. Я могу только догадываться, какую оно имеет форму и что именно оно делает, и я точно ощущаю на себе его влияние. Древо моей жизни укоренилось в некую субстанцию и плотно укрепилось там, удерживая меня от ветра сдувающего все, что плохо приспособилось и не окрепло. Эти невидимые мне корни, лишь ощущаемы мною, которые дают жизнь цветам и плодам, по которым судят меня и которыми горжусь я, это только лишь временный сезонный продукт. Я могу себе позволить вольно парить в пространстве моим сущностям, подобно тому как семена и листья кружась улетают вдаль от дерева, на ветру, уносящим их далеко от влияния корней бессознательного, но и там, они способны прорости, порождаю все тот же облик того же бессознательного. От своей истинной природы никуда не уйдешь.

Говорят, что человек – это просто психический процесс, протекающий во времени, неконтролируемый самим человеком и неподвластный осмыслению им. В некотором смысле, человек неспособен познать себя, ввиду того, что его аппарат мышления не может исследовать сам себя со стороны. Мы можем фиксировать свои чувства и мысли и через них познавать себя, как через источник непредвзятой информации несущей нам послание о наших глубинных, корневых процессах, которые скрыты от нашего понимания. Мы можем их увидеть и принять, но не управлять. Это они, бессознательные процессы, управляют нами. И какой бы мы не делали выбор, мы реализуем программу своего или коллективного бессознательного, наделяющего нас необходимой силой и качествами для выполнения намеченного. Так или иначе, дерево не может жить без корней, которые питают и удерживают его в пространстве.

Так почему же мне тогда кажется, что свободный полет, без привязки к чему-либо, более красив и желанно мною. Почему я уверен, что корни мои незначимы и листья могут спокойно прожить без них, греясь в лучах палящего солнца, откуда взялась у меня эта запредельная самоуверенность, граничащая с безумной манией разделить целое на части неспособные жить друг без друга. Мне правда интересно узнать, что за история у моего комплекса всемогущества, и не питается ли мой комплекс от моих же бессознательных корней. Скорее всего, комплекс немыслим без бессознательного, являясь искаженной сознанием частью, прорвавшейся в сознание питательной субстанции. Эта информационная материя искажается, перемалывается до неузнаваемости первоочередного облика, в котором и предстает буйным цветением на публику.

Возможно, потерять связь с бессознательным в принципе невозможно, можно лишь быть затопленным им, имея помимо поземных корней еще и паразитирующие воздушные корни на дереве, и тогда моя внешняя репрезентация становится отвратительной. Искаженная природа бессознательного выходящего наружу в несвойственную для него среду обитания, губит меня , дерево теряет влагу высасываемую паразитом и гибнет, а паразит стремится на следующее дерево, распространяя свою психотическую природу на все вокруг. Мой вырвавшийся наружу психоз способен погубить все вокруг, включая и меня.

Эксплозивное расширение прорастания корней и реализация себя в таком же эксплозивном росте снаружи, захватывая пространство собой и вытесняя все вокруг своей тенью, не давая доступа к свету, мне напоминает психотический процесс постоянного тестирования границ реальности. Я думаю, что наше бессознательное немного психотично, что очень важно для выживания, и мы крайне уязвимы в этом месте, пытаясь скрыть свои бессознательные психотические корни от кажущегося неподъемно-воздушного невротического общества погрязшего в постоянном поиске смысла происходящего. Но у корней есть своя стратегия: укрепиться, выжить, захватить пространство. Наше бессознательное очень глубоко пустило в нас корни, откапывая их мы роем себе могилу.