Интервью с протоиереем Павлом Великановым, главным редактором научного богословского портала «Богослов.Ru», проректором МДА по научно-богословской работе

Отец Павел, у нас недавно появилась рубрика, посвящённая диалогу церкви и культуры.

Как только мы стали говорить об этом сравнительно регулярно, а не от случая к случаю, мы гораздо яснее увидели, как много тут есть подводных камней с самых разных сторон. Так как Вы на эту тему размышляете, хотелось бы знать, какими Вы видите самые главные проблемы диалога церкви и культуры сегодня?

Есть несколько ключевых проблем, которые мешают полноценному диалогу. Одна из них - то, что церковное общество в своей массе вообще не готово к любому открытому диалогу независимо от того, диалог ли это с культурой, или с учёным сообществом, или даже с журналистским. В церкви есть хроническая болезнь, название которой - декларативность. Мы привыкаем вещать с амвона и подсознательно уже не предполагаем, что нам кто­-то имеет право и может ответить, тем более ответить аргументированно, обоснованно и т. д. Мы сразу же пугаемся этих вещей, замыкаемся в себе и воспринимаем этого человека как потенциального «духовного врага». Так что первая задача, которую необходимо решить, чтобы вывести диалог на более высокий уровень, - это научить будущих священников самой форме диалога.

Ещё одна проблема диалога - в том, что в нашем церковном сообществе есть, к сожалению, не вполне изжитая болезнь переходного периода, которую можно назвать скрытым антагонизмом к светской культуре. Мы воспринимаем культурное сообщество как людей, которые пытаются собой подменить религию. Такое мнение действительно имеет право на существование, поскольку в секулярном обществе (в том числе коммунистическом) значительную долю функций церкви именно в плане просвещения, более того - я бы даже сказал катарсиса, брали на себя деятели культуры.

Иногда через произведения культуры звучало даже пророческое слово — достаточно вспомнить «Бесов»...

На сегодняшний момент ситуация принципиально изменилась. Но в нашем сознании есть ещё много таких комплексов, связанных с областью культуры, которые не позволяют нам вступать в полноценный плодотворный диалог с её деятелями. (Мы пока говорим только о проблемах с нашей, внутренней, стороны.)

И последнее, что я отметил бы, - то, что на самом деле у нас нет адекватных площадок для ведения диалога. Естественно, мы не можем вести диалог на площадках внешних, на площадках самих представителей культуры, потому что мы подсознательно воспринимаем эти площадки как враждебную территорию. Естественно, и они не придут к нам, потому что точно так же будут воспринимать нас как пространство, даже более откровенно враждебно настроенное и агрессивно выражающее себя по отношению к ним. А других площадок у нас просто нет.

До сих пор вынашивается идея создания светских культурно­-просветительских центров, которые не были бы юрисдикционно зависимы от церкви, не были бы финансируемы со стороны государства, каких­-нибудь муниципальных, федеральных образований, но при этом целиком окормлялись и направлялись бы представителями церкви. На мой взгляд, это наиболее эффективный способ создания правильной среды, в которой только и может вестись диалог.

Почему я это говорю? Потому что в рамках нашего портала «Богослов.Ru» мы с самого начала поставили задачу создать обстановку - начиная с дизайна и заканчивая редакционной политикой, - которая не напрягала и не раздражала бы как человека глубоко воцерковлённого и погружённого в церковную науку, богословие, так и совершенно светского специалиста, который вообще ничего о церкви не знает и которого всё церковное скорее раздражает, чем вдохновляет. И, как показало время, для многих светских людей «Богослов» стал в целом приемлемой площадкой, на которой они могут выражать свое мнение - при том, что могут не соглашаться, спорить и т. д. На мой взгляд, создание таких площадок целиком оправдано и должно стать приоритетом. Причём не для того, чтобы устраивать глобальные встречи, диспуты, дискуссии - мы до этого ещё совершенно не доросли - а для того, чтобы молодёжь (которую мы должны прежде всего воспитывать) вырастала в несколько обновлённой парадигме: человек церковный может быть ещё и высококультурным, причём не только внутри церковной ограды, но и во внешней среде. Он может, не теряя своей высокой духовности и церковности, быть при этом действительно интересным для внешних, нецерковных деятелей культуры.

Сейчас в нашем приходе, где я служу, образовался творческий союз молодёжи: иконописец, который помимо своего основного дела занимается графикой, выпускник Лингвистического университета (он занимается литературным творчеством, пишет стихи) и ещё несколько молодых людей разной степени воцерковлённости. Они объединились в творческое объединение «Квадрат», стали устраивать в городе выставки, и тут мы с удивлением поняли, что это одинаково интересно как людям церковным, так и нецерковным. Причём тематика выставок отчасти связана с богословскими и философскими вещами, отчасти нет. Например, последняя выставка называлась «Чёрное и белое». Эту тему можно так развить в богословском плане, что появляется возможность говорить о чём угодно. Выставка оказалась эффектной, резонансной, интересной. И я думаю, что это то самое правильное направление, которое позволит нам уйти от политики «оголтелого миссионерства», которым, к сожалению, сейчас многие очень заражены, - а ведь из­-за неё постепенно, понемногу, шаг за шагом те территории, которые вполне законно считались местом деятельности и присутствия церкви, оказались от церкви отчуждены. Потому что мир сейчас очень болезненно реагирует на церковь, когда она пытается использовать светский инструментарий информационного противодействия для ведения какой­-то идеологической войны и этот инструментарий обращает против самого мира. Ведь подсознательно этот мир чувствует, что по сути это неправильно, есть другие инструменты, не столь внешне эффективные, но гораздо более эффективные по сути, по силе своего воздействия.

Страницы: 1 2

Два праздника совпали вмст во вчерашній и ныншній день, — (праздники) не согласные и сродные, а напротивъ во всемъ другъ другу враждебные и противоположные.

Свт. Астерій Амасійскій († ок. 404 г.)

 Одинъ — праздникъ вншней безпорядочной толпы, собирающій большія деньги для мамоны и влекущій за собой другаго рода мелочную торговлю — праздную и непристойную. Другой — праздникъ святой и истинной религіи, научающій единенію съ Богомъ и добродтели чистой жизни.

Поелику же многіе, предпочитая суетную роскошь и занятіе, отстали отъ церковнаго собранія; то вотъ мы постараемся словомъ отогнать отъ душъ эту глупую и вредную забаву, какъ нкое сумасшествіе, влекущее за собою смерть среди смха и шутокъ. Благовременно было бы мн взять за образецъ въ пользованіи рчью Соломона. Вдь и онъ, совтуя юношамъ непоколебимо блюсти себя отъ стей невоздержанія, — съ цлію придать своему наставленію боле силы и внушительности, — олицетворяетъ невоздержаніе въ образ зазорной женщины: предавая позору каждый изъ его пороковъ, онъ такимъ путемъ выставляетъ его передъ увлекающимися достойнымъ отвращенія1 . Такъ и я, показавши въ рчи суетность человческаго праздника, попытаюсь отклонить любителей его отъ ложнаго увлеченія.

Итакъ, относительно (каждаго) всенароднаго праздника (наблюдается) такой обычай и законъ, чтобы во-первыхъ была ясная цль торжества, и затмъ — чтобы была общая радость у всхъ, а не такъ, чтобы часть веселилась, другая же пребывала въ печали и горести. Ибо это свойственно не празднику, а скоре — войн, гд по необходимости побдители величаются побдой, а побжденные оплакиваютъ пораженіе. Относительно же этихъ дней (праздника Календъ) не ясно и первое, для чего т. е. совершается празднество: ибо басенъ, взаимно опровергающихъ одна другую, разсказывается много, а врнаго ничего. А затмъ, не много вижу я и радующихся, печальныхъ же много, хотя эти послдніе и прикрываютъ свою печаль благовидною личиной, такъ что все я вижу исполненнымъ шума и смятенія, и толпа безразсудно волнуется.

Воспоминаніе и радость по случаю новаго года. Какая же радость, человкъ? Прежде всего, если поразмыслить о вншнемъ вид этого сходбища, то каковъ онъ? какъ подозрителенъ и чуждъ дружества! Слабымъ и нжнымъ голосомъ выходитъ изъ устъ привтствіе, затмъ слдуетъ лобзаніе, подходъ къ полученію: цлуются уста, а любятся деньги, на видъ — благорасположеніе, на дл же корысть. А гд дружба чистая и искренняя, тамъ и благожеланія безкорыстны и безмездны. Итакъ, много золота разносится и раздается всюду: но настоящаго и приличнаго повода къ полученію и не существуетъ, и не высказывается. Это — не брачное торжество, когда вызываютъ на щедрость тщеславнаго жениха. Милостынею я не могу называть расточительность; ибо ни одинъ бднякъ (ею) не освобождается отъ своей несчастной доли. Сдлкою никто не назоветъ то, что происходитъ (на праздник Календъ); ибо большинство (тутъ) ничмъ другъ съ другомъ не обмнивается. Подаркомъ назвать уже совсмъ не справедливо; потому что тутъ съ даяніемъ связана принудительность. Чмъ же въ такомъ случа мы назовемъ и праздникъ, и затраты, производимыя на немъ? Я не нахожу. Скажите же вы, ревнующіе о немъ; дайте отчетъ, подобно тому какъ мы даемъ — относительно истинныхъ и по-божески совершаемыхъ торжествъ. Рождество мы празднуемъ, такъ какъ въ это время Богъ показалъ намъ Богоявленіе во плоти. Праздникъ свтовъ2  совершаемъ, потому что по отпущеніи грховъ мы какъ бы изъ нкоей мрачной темницы прежней жизни возводимся къ (жизни) свтлой и невинной. Красуемся же опять и радостно торжествуемъ мы въ день Воскресенія, ибо оно являетъ намъ нетлніе и преобразованіе въ лучшее. Такъ празднуемъ мы эти праздники, такъ и вс слдующіе. И всякому вообще человческому длу предшествуетъ извстное основаніе; а у чего нтъ причины и цли, то — пустяки и болтовня.

О нелность! вс бродятъ, разинувъ рты, въ надежд (получить) что-нибудь другъ отъ друга. Давшіе печалятся, получившіе не удерживаютъ (полученнаго), ибо получка переходитъ отъ одного къ другому: принявшій отъ своего подвластнаго передаетъ ее высшему себя. Неустойчиво золото этого дня, какъ игральный мячъ, быстро перебрасываемый отъ меня къ другому. Это новый какой-то способъ приношенія даровъ и общественной благотворительности, связанный съ принудительнымъ взносомъ. Ибо высшій и знатный ожидаетъ (подарка), а низшій выпрашиваетъ: и вс какъ бы по ступенямъ движутся къ лону боле имущихъ. И что бываетъ при сліяніи водъ, то можно наблюдать и нын. Ибо и тамъ маленькій ручеекъ, источая струи, соединяется съ слдующимъ за нимъ и большимъ, который въ свою очередь скрывается въ еще боле обильномъ, нсколько же небольшихъ потоковъ, соединившись вмст, становятся притокомъ сосдней рки, эта — другой большей, та — слдующей — до тхъ поръ, пока наконецъ послдняя не вмститъ свою воду въ глубин и широт морской.

Праздникъ этотъ, ложно такъ называемый, полонъ тяготы; такъ какъ и выходъ на улицу затруднителенъ и пребываніе дома не спокойно. Ибо простолюдины — нищіе и скоморохи со сцены, раздлившись партіями по разрядамъ, безпокоятъ каждый домъ. И подлинно ужъ поздравляютъ и шумятъ, оставаясь у воротъ съ большею настойчивостью, чмъ собиратели податей, пока наконецъ осаждаемый въ дом, выведенный изъ терпнія, не выброситъ серебро, которое онъ иметъ, но которымъ не распоряжается. Поочередно подходя къ дверямъ, они смняютъ другъ друга, и до поздняго вечера нтъ ослабы этому злу: артель слдуетъ за артелью, крикъ — за крикомъ, казнь — за казнью.

Праздникъ этотъ прелестнйшій бываетъ у людей причиною долговъ и процентовъ по нимъ, — поводомъ къ обдннію и началомъ несчастій. А если кто-нибудь, вслдствіе недоврія къ его состоятельности, не найдетъ заимодавца, то терзается, какъ царскихъ податей не уплатившій, — плачетъ, какъ лишенный имущества, — вопитъ, какъ попавшійся разбойникамъ, прячется, бичуетъ себя. Если же хоть что-нибудь есть въ дом для пропитанія жены и несчастныхъ дтей, выбрасываетъ и это, и сидитъ голодный со всею семьей въ веселый праздникъ. Новый законъ дурнаго обычая — праздновать печаль и называть торжествомъ бдность людскую.

Страницы: 1 2

Продолжение. Начало Здесь

Иосиф Ватопедский

 9. Что такое искушения и какова их цель?

Искушения есть результат нашего предательства, поскольку отказались мы быть там, куда нас поместил Бог. Искушениями они называются потому, что искушают, но одновременно и учат нас опыту.

Все неблагоприятные обстоятельства, трудности, препятствия и соблазны, что случаются в нашей жизни, называются искушениями, потому что безпокоят нас и стесняют нашу свободу, нарушают наш душевный мир. Если мы будем бдительны, то можем получать от них пользу.

Искушения бывают двух видов: естественные и неестественные. Естественные это те, что происходят от естественного изменения той обстановки, в которой мы живем, и случаются либо по воле Творца, промыслительно, либо по воле власть имущих. Неестественные – те, что возникают, когда неразумное начало проникает в наши мысли и поступки.

Причина всему этому – наше собственное богоотступничество, повлекшее за собой переворот сразу в трех сферах: бунт против Творца, против нас самих и против природы. Этим имевшим многочисленные последствия переворотом была ниспровергнута заложенная Творцом в природу гармония, появилась порча, страдания и, наконец, смерть.

По человеколюбивому Своему домостроительству Бог-Благодетель снова не оставил нас, но дал нам взамен покаяние, как возможность к исцелению. Если мы признаем нашу вину и терпеливо переносим происходящее с нами как справедливое взыскание со стороны Бога-Промыслителя, то обращаем это себе в пользу. «Терпя потерпех Господа, и внят ми, и услыша молитву мою» (Пс. 39:1) и «претерпевший же до конца спасется» (Мф. 10:22).

Если мы осознаем таинство этого «обмена», то будем подражать Господу нашему, Который Своим примером доказал, что терпением случающиеся с нами в жизни многочисленные скорби можно обратить в полезное средство для спасения. «Многими скорбями надлежит нам войти в Царство Божие» (Деян. 14:22), «многи скорби праведным» (Пс. 33:20), «узок и тесен путь, ведущий в жизнь» (Мф. 7:14). И совсем уж ясно: «И кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня» (Мф. 10:38).

Из вышеприведенных мест Священного Писания узнаем, что искушения – необходимое составляющее жизни и есть средство для обновления человека и его спасения.

10. Что такое духовничество?

Духовный отец – образ вечного, великого Бога и Спасителя всех нас Иисуса Христа, отражение Его отцовства.

Духовный отец готов, жертвуя собой, заботиться, спасать, исцелять и возвращать в стадо заблудшую овцу.

Духовный отец – это постоянное присутствие Господа нашего на земле, он вместе с Иисусом уверяет нас, что не допустит смерти грешника.

«Пища и питие» духовника, долг, смысл и цель служения – обращение и спасение каждого человека, который пал. Не ища своего, духовник постоянно приносит себя в жертву, заботясь и стараясь, «чтобы не погиб никто из малых сих» (см. Мф. 18:14), поэтому он становится «для всех всем, чтобы всех (пребывающих в опасности) спасти» (см. 1 Кор. 9:22).

Чтобы достигнуть этой высокой цели, духовный отец должен отличаться безкорыстной любовью, кротостью, снисходительностью и быть свободным от привязанности к чему бы то ни было в этом мире, более примером, чем словами, призывая духовных своих чад к самоотречению.

Пусть он украсит себя подобающей рассудительностью, так, чтобы никогда ему не услышать от помышляющих противное: «Врач! Исцели Самого Себя» (Лк. 4:23). И в любом случае духовный отец должен быть свободен от различных привязанностей, что необходимо для достижения цели его служения. Он тот, кто «связывает сильного и расхищает вещи его» (см. Мф. 12:29), он дерзновенно говорит вместе с Павлом: «Ибо мне небезызвестны умыслы и коварства сатаны» (см. 2 Кор. 2:11). И, наконец, он исцеляет всякую рану или врачует заблуждение, разрешает недоумения или может разобраться в конкретной ситуации.

Всемогущая благодать Пресвятого Духа, сопутствующая истинному духовнику, говорит ему, что все возможно с ее помощью. Настоящий пастырь неустанно ведет борьбу за то, чтобы никто из паствы Христовой не погиб. Он осознает изречения Священного Писания, глаголющие: «если извлечешь драгоценное из ничтожного, то будешь как Мои уста» (Иер. 15:19) и «обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти и покроет множество грехов» (Иак. 15:20).

Драгоценнейший дар, что дает духовнику совершенная любовь Христова благодатью, есть умение не только различать духов, но и в других вопросах разбираться. Духовник ясно «о всем судит (и рассуждает), а о нем судить никто не может» (1 Кор. 2:15). Рассуждение – это необходимое средство и мера равновесия, и в наше смутное время особенно. Рассуждением духовник вытягивает человека из того запутанного круга, в котором тот оказался и который так безжалостно ломал его личность, помогает ему прийти в себя и начать новую жизнь.

Как мы уже сказали, два богосветлых ока духовника, без которых путь его темен и опасен, это сострадание и рассуждение. Сколько раз мы имеем возможность восхищаться настоящими героями духа, или лучше, спасителями, поведение которых и вообще вся их жизнь были в величайшей степени украшены светом рассуждения! Если, например, несколько человек совершают один и тот же грех, то в свете рассуждения разница между ними будет очевидна. Рассуждение и есть та соль, которой приправляют пищу и предохраняют ее от порчи.

Много раз случается, что духовникам задают одни и те же вопросы на духовные темы или представляют на их суд одни и те же проблемы, но отвечают они всем по-разному. Все зависит от того, с кем имеешь дело, какова проблема, играют роль даже обстоятельства и время, а также место, где все произошло. Ответ, данный или в виде совета, или в виде заповеди одному человеку, другому, по причине разности характера, случая и обстоятельств, не подходит. Таким образом, прежде чем духовник не исследует досконально, как все есть, ответа или какого-то решения он не дает.

Возьмем конкретный пример. Четверо вкусили пищу прежде установленного времени или сверх меры. Первый ел, потому что был голоден, второй – исполнял предписание врача, третий – потому, что ему понравилась еда и он победился желанием, а четвертому просто нравится вести своевольную и невоздержанную жизнь. Как в этом случае можно вынести один на всех суд?

Итак, соединим наши молитвы Пастыреначальнику и Спасителю нашему, да дарует Церкви настоящих духовников, чтобы принесли они в наше общество равновесие, вдохнув новую жизнь.

Страницы: 1 2 3

Свт Киприан Карфагенский

Благочиние (disciplina) — страж надежды, охранение веры, руководитель на пути спасения, насаждение и воспитание добрых наклонностей, пестун добродетели, — делает человека способным пребывать всегда во Христе, постоянно жить для Бога и стремиться к небесным обетованиям и Божественным мздовоздаяниям.

Сколько спасительно следовать ему, столько пагубно уклониться от него и пренебрегать им. Дух Святой говорит в книге Псалмов: приимите наказание (disciplinam), да не когда прогневается Господь, и погибнете от пути праведного, егда возгорится вскоре ярость Его (2,12). И еще: Грешнику же рече Бог: вcкую ты поведаеши оправдания Моя, и восприемлеши завет Мой усты твоими? ты же возненавидел ecu наказание и отвергл ecu словеса Моя вспять (49,16-17). И в другом месте читаем: премудрость и наказание уничижай окаянен (Прем.3,11). И Соломон, преподавший правила мудрости, заповедал: сыне, не пренебрегай наказания Господня, ниже ослабевай, от него обличаем: егоже бо любит Господь, наказует (Притч.3,11-12). Если же Господь наказует того, кого любит, и наказует с тем, чтобы исправить, то и братья, а тем более священники, обнаруживают не ненависть, а любовь к тем, кого таким же образом наказуют для исправления. Да и Сам Бог чрез пророка Иеремию предвозвестил это и обозначил наше время, говоря: и дам вам пастыри по сердцу Моему, и упасут вас разумом и учением (disciplina) (3,15).

Итак, если в Священном Писании заповедуется благочиние (disciplina), если все здание благочиния и веры зиждется на богобоязненном хранении его, то чего более остается нам желать, к чему стремиться, чего держаться, как не того, чтобы, утвердив храмины наши на сем краеугольном камени, как на незыблемом основании, мы стояли твердо и непоколебимо против всех напастей и искушений мира сего, и таким образом чрез соблюдение Божественных заповедей достигали Божественных даров, рассуждая и сознавая, что члены наши, освящением животворной купели очищенные от всякой нечистоты древней заразы, суть храмы Божий, которые никем не должны быть растлеваемы и оскверняемы; аще бо кто Божий храм растлит, растлит сего Бог (1Кор.3,17). Сих-то храмов строители и настоятели — мы; послужим же Тому, Кому уже мы принадлежим. Это говорит апостол Павел, преподававший нам в посланиях своих, по Божественному научению, правила для жизни: несте свои, — куплены бо есте ценою; прославите убо (и носите) Бога в телесех ваших (1Кор.6,19-20). Прославим же и будем носить Господа в чистом и нескверном теле, соблюдая всевозможную осторожность, искупленные Кровию Христовою новинемся воле Искупителя своего во всех действиях нашего служения Ему; постараемся о том, чтобы ничего скверного и нечистого не было вносимо нами в храм Его, дабы Он, оскорбившись нашим поведением, не оставил жилища, в котором теперь обитает. Вот слова Господа, исцеляющего и поучающего, вручающего вместе и наставляющего: се, здрав ecи: ктому не согрешай, да не горше ти что будет (Ин.5,14). Даровав здравие, Он предлагает затем и образ жизни и закон непорочности; не только воспрещает па будущее время жизнь беспорядочную и распутную, но получившим исцеление угрожает в противном случае еще худшими последствиями: потому именно, что меньше твоя вина, когда ты согрешил прежде, чем узнал Божественное учение; но нет для тебя извинения, когда ты грешишь, познавши уже Бога. Сие-то имейте в виду, мужи и жены, отроки и отроковицы, — всяк пол и всяк возраст, и по вере и благочестию, коими все мы обязаны Богу, потщитесь, чтобы не без заботливости и страха соблюдаемо было вами то, что святым и непорочным приемлется нами туне от Господа.

Теперь слово наше обращается преимущественно к девам, которые тем большую имеют нужду в попечении, чем выше предоставлена им слава. Девы — это цвет церковного отростка, высокое украшение благодати духовной, природа веселая, чистое и неповрежденное создание хвалы и чести, образ Божий, соответствующий святости Божественной, — это светозарнейшая часть стада Христова. Ими радуется, в них обильно красуется славное чадородие Матери-Церкви: и чем более девство увеличивается в числе своем, тем более возрастает радость матери. К ним-то обращаемся мы со словом своим, их увещеваем, более по любви, нежели по власти; смиренные и малозначащие, нисколько не присваивая себе права суда, мы побуждаемся заботиться о них преимущественно опасением, — преимущественно тем, что боимся навета диавольского.

И не напрасно то опасение, не пустая та боязнь, которая подает советы к пути спасения и руководствует к сохранению заповедей Божественных и правил житейских с тем, чтобы обручившие себя Христу, отрешившиеся от похотей телесных и всецело и телом и душою посвятившие себя Богу, совершали дело свое достойно великому предназначению, нреукрашаясь для одного Господа своего и угождая Ему одному, от Которого и мздовоздаяния девству своему ожидают они, по Его же слову: не вси вмещают словесе сего, по имже дано есть: суть бо скопцы, иже из чрева материя родишася тако; и суть скопцы, иже скопишася от человек; и суть скопцы, иже исказиша сами себе Царствия ради Небесного (Мф.19,11-12). Тот же дар целомудрия означается, то же девство нозвещастся следующими словами Ангела: сии суть, иже с женами не осквернишася, зане девственницы суть: сии последуют Агнцу, аможе аще пойдет (Апок.14,4).

И не одному только мужескому полу усвояет Господь благодать целомудрия — Он не обходит жен, ни потому что жена есть часть мужа, из него взята и создана. Бог во всем почти Писании обращается к первозданному, так как двое составляют одну плоть, и в муже обозначается вместе и жена.

Если же целомудрие идет вслед за Христом и девство предназначается для Царствия Божия, то что в земном убранстве и украшениях, коими желающие угодить человекам оскорбляют Бога, не помышляя о том, что сказано еще прежде: человекоугодников постыдешася, яко Бог уничижи их (Пс.52,6), и что торжественно проповедано апостолом: аще бо бых еще человеком угождал, Христов раб не бых убо был (Гал.1,10)? Воздержание и целомудрие состоит не в одной только непорочности тела, но и в скромности и благоприличии самого одеяния, да будет, по слову апостольскому, не посягшая свята и телом и духом. Апостол Павел говорит в наше наставление: не оженивыйся печется о Господних, како угодити Господеви, а оженивыйся печется о мирских, како уго-дити жеие; так и непосягшая печется о Господних, како угодити Господеви, да будет свята и телом и духом (1Кор.7,32-34). Девственница должна не только быть, но и другим представляться по наружности таковою, так чтобы всяк, при взгляде на нее, не оставался и недоумении, действительно ли она девственница. Непорочность должна являть себя одинаково во всем, и одежда тела не должна порочить добродетели души. Да и к чему ей выставлять себя в убранстве и нарядах, как будто имеющей мужа или ищущей его? Она скорее должна опасаться нравиться другим, если действительно блюдет свое девство, и не подвергать себя искушениям, стремясь к лучшим и Божественным целям. Не имеющие мужей, а следовательно и побуждений к угождению им, должны пребывать непорочны и чисты не только по телу, но и по духу. Неприлично девственнице для украшения лица своего прибегать к изысканной прическе волос и тщеславиться своим телом и его красотою, когда ей предлежит самая большая брань противу плоти и самый трудный подвиг в одержании над нею победы. Апостол Павел во всеуслышание восклицает: мне же да не будет хвалитися, токмо о кресте Господа нашего Иисуса Христа, имже мне мир распяся, и аз миру (Гал.6,14). А дева величается в церкви убранством плоти и красотою тела! Апостол прибавляет к тому: иже Христовы суть, плоть распяша со страстьми и похотьми (Гал.5,24). А торжественно отрекшаяся от страстей и похотей плоти обретается участницею в том самом, от чего отрекалась! Изобличат тебя, дево, — раскроют, что ты выставляешь себя не такою, какова ты на самом деле, — совсем не того домогаешься! Сквернами похоти плотской ты себя омрачаешь и бесчестишь, тогда как ты предназначила себя для непорочности и целомудрия. Возопий, — говорит Господь Исаии, — всяка плоть сено, и всяка слава человеча яко цвет травный; изсше трава, и цвет отпаде, глагол же Бога нашего пребывает во веки (Ис.40,6-8). Неприлично христианину, а тем более девственнице, гоняться за славою и почестями плотскими, а надлежит внимать слову Божию и в нем искать благ, во веки пребывающих. Или, если уже и гордиться плотию своею, то разве тогда только, когда она мучима бывает за исповедание имени Христова, когда жена является мужественнее мужей, истязующих ее, когда переносит огни, кресты, железо, терзания зверей, для получения венца. Все это драгоценные ожерелья плоти, вот это наилучшие украшения тела!

Но есть ил них богатые и с достаточным имуществом, которые, высоко ценя свое богатство, говорят, что они должны же пользоваться своими благами. Таковые пусть знают прежде всего, что та собственно богата, которая богата в Боге, та достаточна, которая имеет обилие достатка во Христе; пусть знают, что блага истинные суть блага духовные, Божественные, небесные, которые приводят нас к Богу и у Бога составляют наше вечное стяжание. Затем все земное, приобретаемое в сем мире и в нем же оставляемое, должно быть презираемо так же, как и самый мир, от пышности и наслаждений коего мы отказывались еще с того благодатного времени, как только обратились к Богу. К этому нас побуждает и увещевает Иоанн своею духовною и небесною речью. Не любите, — говорит, — мира ни яже в мире. Аще кто любит мир, несть любви Отчи в нем; яко все, еже в мире, похоть плотская, и похоть очима, и гордость житейская, несть от Отца, но от мира сего есть. И мир преходит, и похоть ею: и творяй волю Божию пребывает во веки (1Ин.2,15-17). Итак, к вечному и Божественному должно стремиться и все делать по воле Божией, исследуя стопам и Божественному учению Господа нашего, Который в наставление нам сказал: снидох с небесе, ие да творю волю Мою, но волю пославшая Мя Отца (Ин.6,38). Если раб не более господина своего, и получивший свободу обязан послушанием своему освободителю, то мы, желая быть христианами, должны подражать тому, чему учил и что творил Христос. В Писании сказано и мы читаем, слышим, и устами Церкви в пример нам возвещается: глаголяй в Нем (во Христе) пребывати, должен есть, якоже Он ходил есть, и сей такожде да ходит (1Ин.2,6). Посему надлежит ходить по тем же следам, ревностно идти по тому же пути. Тогда только названию веры соответствует истинное последование и верующему воздается мзда, когда он исполняет то, во что верует. Говорить, что ты достаточна и богата. Но против твоего богатства возвышает свой голос Павел, предписывая правила, ограничивающие твои наряды и убранство. Он говорит: жены во украшении лепотнем со стыдением и целомудрием да украшают себе, не в плетениих, ни златом... или ризами многоценными, но, еже подобает женам, обещавающимся благочестию, делы благими (1Тим.2,9-10). Согласно с ним и Петр повелевает: имже (женам) да будет не внешняя плетения влас и обложения злата, или одеяния риз лепота; но потаенный сердца человек (1Пет.3,3-4). Если апостолы советуют обуздывать себя и свято соблюдать уставы церковного благочиния даже женам, кои наряды свои и убранство привыкли извинять замужеством, то тем более подлежит соблюдать это девственницам, которые никакого не имеют в сем случае извинения и не могут сложить вины свои на других, по сами должны остаться виновницами в грехе своем.

Говоришь, что ты достаточна и богата. Но все то, что можно делать, и должно делать: пространные желания, рождающиеся от тщеславия века сего, не должны выходить за пределы чести и целомудрия девственного, когда в Писании сказано: вся ми леть суть, но не вся на пользу; вся ми леть суть, но не вся назидают (1Кор.10,23). Притом же когда ты, роскошно и пышно наряжаясь, открыто являешься в народные собрания, обращаешь на себя взоры юношества, увлекаешь за собою вздохи молодых людей, питаешь в них похоть любострастня, воспламеняешь ко греху; то хотя бы сама ты и не погибла, но потому, что тем губишь других и как бы мечом или ядом становишься для тех, которые на тебя смотрят, — ты не можешь уже оправдать своей духовной чистоты и целомудрия. Самый наряд твой наглый и убранство твое бесстыдное изобличают тебя, и ты не можешь уже считаться в числе отроковиц и дев Христовых, ты, которая ведешь себя так, что можешь внушать к себе страсть любви.

Страницы: 1 2 3

Продолжение. Начало Здесь

О рассудительност

1. Авва Антоний сказал: есть люди, которые изнурили тело свое подвижничеством, — и однако же удалились от Бога; потому что не имели рассудительности.

2. Некоторые братия пошли к авве Антонию рассказать ему о некоторых явлениях, которые они видели, и узнать от него, — истинные ли то были явления, или от демонов. С ними был осел, — он пал на дороге. Как скоро они пришли к старцу, он, предварив их, сказал: от чего у вас на дороге пал молодой осел? — Братия спросили его: как ты узнал об этом авва? — Демоны показали мне, отвечал им старец. — Тогда братия говорят ему: мы об этом-то и пришли спросить тебя: мы видим явления, и они часто бывают истинные, -не заблуждаемся ли мы? — Старец из примера осла показал им, что они происходят от демонов.

3. Некто, ловя в пустыне диких зверей, увидел, что авва Антоний шутливо обращается с братиями, и соблазнился. — Старец, желая уверить его, что иногда бывает нужно давать послабление братиям, говорит ему: положи стрелу на лук свой, и натяни его. — Он сделал так. — Старец опять говорит ему: еще натяни. — Тот еще натянул. — Старец опять говорит: еще тяни. — Ловец отвечает ему: если я сверх меры буду натягивать, то переломится лук. — Тогда авва Антоний говорит ему: так и в деле Божием, — если мы сверх меры будем налегать на братий, то от приражения они скоро сокрушаются. Посему необходимо иногда давать хотя некоторое послабление братии. — Выслушав это, ловец был сильно тронут, и получив великую пользу, ушел от старца. — И братия, утвердившись, возвратились в свое место.

4. Брат сказал авве Антонию: помолись обо мне. Но старец сказал ему: ни я, ни Бог не помилует тебя, если сам себя не помилуешь, и не благоугодишь Ему.

5. Еще сказал авва Антоний: Бог в нынешние времена не допускает такие искушения врага, какие были прежде; ибо знает, что ныне люди слабы и не перенесут их.

6. Брат спросил авву Арсения: есть некоторые добрые люди, — почему они во время смерти подвергаются великой скорби, будучи поражены белезнею телесною? — Потому, отвечал старец, чтобы мы, как бы солью осолившись здесь, отошли туда чистыми.

7. Один старец сказал блаженному Арсению: от чего мы при таком образовании и мудрости, ничего доброго не, имеем; а сии простолюдины — Египтяне стяжали такие добродетели? — Авва Арсений отвечал: мы ничего доброго не имеем от мирского образования; а сии простолюдины — Египтяне стяжали добродетели своими трудами.

8. Блаженный авва Арсений говорил: монах — пришелец в чужой стране, ни во что не должен вмешиваться, и тогда он будет спокоен.

9. Авва Макарий спросил авву Арсения: хорошо ли не иметь в своей келье никакого утешения? ибо я видел одного брата, который имел у себя несколько овощей, и вырвал их. Хорошо, отвечал авва Арсений, но смотря по навыку человека; ибо если он не имеет силы для такого образа жизни, то опять насадит других овощей.

10. Авва Даниил сказывал: авва Арсений, приближаясь к смерти, завещал нам: не заботьтесь делать по мне вечери любви; ибо если я в сей жизни приготовил себе вечерю, то найду ее там.

11. Рассказывал авва Лот: был я однажды в келье аввы Агафона; тогда пришел к нему брат и сказал: я хочу жить с братиями, — скажи мне, как жить с ними? Старец отвечал ему: как в первый день, когда придешь к ним, так и во все дни твои, веди себя пред ними как странник, и не будь вольным в обращении. Авва Макарий спросил его: что же бывает от вольного обращения? Старец отвечал ему: вольность подобна сильному жгучему ветру, который если подует, то все бегут от него, он портит и плод на деревах. — Авва Макарий сказал ему: ужели так вредна вольность? — Авва Агафон отвечал: нет другой страсти вреднее вольности, — она мать всем страстям. Потому подвижнику не должно быть вольным, хотя бы он и один был в келье.

12. Говорили об авве Агафоне: пришли к нему некоторые, услышав, что он имеет великую рассудительность. Желая испытать его, не рассердится ли он, спрашивают его: ты Агафон? — мы слышали о тебе, что ты блудник и гордец. — Да, это правда, отвечал он. — Они опять спрашивают его: ты Агафон — клеветник и пустослов? Я, отвечал он. И еще говорят ему: ты Агафон — еретик? Нет, я не еретик, отвечал он. — Затем спросили его: скажи нам, почему ты на все, что ни говорили тебе, соглашался, — а последнего слова не перенес? — Он отвечал им: первые пороки я признаю за собою; ибо это признание полезно душе моей; а признание себя еретиком — значит отлучение от Бога, а я не хочу быть отлученным от Бога моего. — Выслушав это, они подивились рассудительности его, и отошли, получив назидание.

13. Спросили авву Агафона: что важнее — телесный труд, или хранение сердца? — Старец отвечал: человек подобен дереву, — труд телесный — листья, а хранение сердца — плод. Поелику же, по Писанию: всяко древо, еже не творит плода добра, посекаемо бывает, и во огонь вметаемо (Матф. 3,10); то очевидно, что все попечение мы должны иметь о плоде, то есть должны иметь хранение ума. Впрочем, для нас нужно и лиственное прикровение и украшение, то есть — труд телесный. — Авва Агафон был мудр в рассуждении, не ленностен в телесных упражнениях, и во всем знал меру, — в рукоделии, в пище и одежде.

14. Сей же авва Агафон, когда было собрание в Скиту по какому-то делу, и уже сделано было определение, пришедши после всех, сказал собравшимся: неправо решили дело! — Они сказали ему: кто ты такой, что так говоришь нам? Я — сын человеческий, отвечал он, ибо в Писании сказано: аще воистинну убо правду глаголете, правая судите сынове человечестии (Пс. 57, 2).

15. Авва Агафон сказал: гневливый человек, хотя бы мертвого воскресил, не будет угоден Богу.

16. Авву Афанасия спросили: как Сын равен Отцу? — Он отвечал: как во двух глазах — одно зрение.

17. Однажды пришли к авве Ахилле три старца, из коих об одном носилась худая молва. Один из старцев сказал ему: авва, сделай мне один невод! — Не сделаю, отвечал он. — Другой сказал: окажи такую милость, чтобы в монастыре нам иметь что-нибудь на память о тебе, сделай нам один невод! — Мне не досуг, отвечал он. Наконец сказал ему брат, о котором была худая молва: сделай мне невод, чтобы иметь мне что-нибудь от рук твоих авва! — Ахилла тотчас ответил ему: для тебя сделаю. — После сего два старца спросили его наедине: почему, когда мы просили тебя, ты не хотел для нас сделать; а ему сказал — для тебя сделаю? — Вам сказал я: не сделаю, — и вы не оскорбились, потому что сослался я на недосуг; а если ему не сделаю, то он скажет: старец, услышав о грехах моих, не хотел сделать для меня, и таким образом мы тотчас отсекли бы эту нить; но я ободрил его душу, да не како многою скорбию пожерт будет таковый (2 Кор. 2,7).

18. Рассказывали об одном старце, что он прожил пятьдесят лет, не евши хлеба, и не пивши вина, и говорил: я умертвил в себе блуд, сребролюбие и тщеславие. — Авва Авраам, услышав, что он говорит, пришел к нему и спросил: ты говорил такое слово? — Да, отвечал старец. — Авва Авраам сказал ему: вот ты входишь в келию свою, и находишь на рогоже женщину: можешь ли не думать, что это женщина? — Нет, отвечал старец, — но я борюсь с помыслом, чтобы не прикоснуться к ней. — Авва Авраам говорит ему: итак, ты не умертвил страсть, но она живет в тебе, и только обуздана! Далее, идешь ты по дороге и видишь камни и черепки, а среди их золото: можешь ли ты в уме твоем то и другое представлять одинаково? — Нет, отвечал старец, — но я борюсь с помыслом, чтобы не брать золота. — Старец говорит: и так страсть живет, но только обуздана! Наконец сказал авва Авраам: вот ты слышишь о двух братиях, что один любит тебя, а другой ненавидит и злословит: если они придут к тебе, равно ли ты примешь их обоих? Нет, отвечал он; — но я борюсь с помыслом, чтобы ненавидящему меня оказывать такую же благость, как и любящему. — Авва Авраам говорит ему: и так страсти живут в тебе, — только они обузданы.

19. Один из отцев рассказывал: в Келлиях был трудолюбивый старец, одевавшийся только в рогожу. Пришел он однажды к авве Амону, — и сей увидев его одетым в рогожу, сказал ему: не принесет она тебе никакой пользы. Старец спрашивал его, говоря: три помысла возмущают меня, чтобы я — или блуждал по пустыням, — или ушел бы в чужую страну, где никто меня не знает, — или заключился в келью, ни с кем не видался, и ел через два дня. — Авва Амон отвечал ему: ни в одном из сих помыслов нет пользы, чтобы исполнять его. А лучше сиди ты в келье своей, ешь понемногу каждый день, и имей всегда в сердце своем слово мытаря, — и можешь спастись.

20. Говорили об авве Данииле в Скиту: когда пришли варвары, и братия убежали, старец сказал: если Бог не печется о мне, для чего мне и жить? — И он прошел среди варваров, а они не видали его. — Тогда сказал он: вот Бог хранил меня, — и я не погиб! Теперь и я должен сделать по-человечески, и бежать как и отцы.

21. Авва Даниил говорил: по той мере, как цветет тело, истощается душа, — и по мере истощания тела, процветает душа.

22. Еще рассказывал авва Даниил: когда авва Арсений жил в скиту, был там монах, который крал домашние вещи у старцев. — Авва Арсений взял его к себе в келью, желая исправить его, и успокоить старцев. Он говорит ему: чего ты ни пожелаешь, я все тебе дам, — только не кради. И дал ему золота, денег, одежды и все, что нужно было для него. — Но монах, ушедши от него, опять стал воровать. — Старцы, видя, что он не перестал воровать, изгнали его, сказав: если найдется брат имеющий какие либо грехи слабости, такового должно терпеть; но если кто будет красть, и будучи вразумляем не оставит сего, то должно изгонять его; ибо он и душу свою губит, и беспокоит всех живущих в том месте.

23. Брат пришел к одному старцу и говорит ему: авва, скажи мне, как спастись? — Старец отвечал ему: если ты хочешь спастись, то когда придешь к кому, не начинай говорить, пока не спросят тебя. — Брат, пораженный сим словом, поклонился старцу, и сказал: поистине много читал я книг, но такого наставления еще не знал. И пошел, получив большую пользу.

24. Старец сказал: ум заблуждающий исправляет чтение, бдение, молитва; похоть горящую угашает голод, труд и отшельничество; гнев укрощает псалмопение, долготерпение и милость. Но все это должно быть в приличное время и в надлежащей мере; если же делается без меры и безвременно, то становится скоропреходящим, и более вредным, нежели полезным.

25. Однажды, когда шел по дороге авва Ефрем, одна блудница, по чьему-то злоумышлению, подошла к нему, чтобы обольстить его на постыдное смешение, — и если сие не удастся, то хотя причинить ему досаду; ибо еще никогда и никто не видел его раздосадованным, или ссорящимся. — Авва говорит ей: иди за мною! Пришедши к одному месту, где было множество народа, он говорит ей: ступай сюда за тем, чего хотела. — Блудница, увидев народ, отвечает ему: как можно нам это делать в присутствии такого множества? — Он говорит ей: если ты стыдишься людей, то как же не стыдишься Бога, обличающего тайная тмы (1 Кор. 4,5)? — Блудница со стыдом отошла.

26. К авве Зенону пришли некогда братия, и спрашивали: что значит написанное в книге Иова: небо же нечисто пред ним (15,15)? — Старец сказал им в ответ: братия оставили грехи свои и исследывают небесное. А значение слов такое: поелику один Бог чист, потому что он (Елифаз) и сказал: небо же нечисто пред Ним.

27. Авва Исайя сказал: простота и немечтание о себе очищают от злых помыслов.

28. Еще сказал: если кто обращается с братом с хитростию, — не минует печали сердечной.

29. Еще сказал: если кто, по лукавству, говорит не то, что имеет на сердце, — тщетна услуга его. Итак, не прилепляйся к таковому, дабы не оскверниться ядом этого оскверненного человека.

Страницы: 1 2 3 4

Архіеп. Аверкій Таушевъ († 1976 г.)

Се, гряду скоро, и возмездіе Мое со Мною,
чтобы воздать каждому по дламъ его (Апок. 22, 12).

Вотъ и еше одинъ годъ нашей жизни канулъ въ вчность. Благость Божія даровала намъ   н о в ы й   годъ. Цнимъ ли мы эту милость Божію къ намъ, благодаримъ ли Бога за это?

Увы! какъ мало осталось нын людей, которые встрчаютъ новый годъ молитвой. Едва ли не подавляющее большинство встрчаютъ его ничмъ не оправдываемымъ безумнымъ, безсмысленнымъ, разнузданнымъ веселіемъ, а наши «православные» русскіе люди длаютъ это нердко даже дважды — и по новому и по старому стилю, какъ бы желая использовать лишній поводъ къ веселію. Хотя повода тутъ, строго говоря, никакого нтъ.

О чемъ напоминаетъ намъ наступленіе новаго года, какъ не о томъ, прежде всего, что еще на одинъ годъ сократилась наша земная жизнь, что еще на одинъ годъ стали мы ближе къ общему для всхъ концу — могил, а для многихъ изъ насъ — что этотъ новый годъ, быть можетъ, будетъ   п о с л  д н и м ъ   годомъ ихъ жизни.

Есть ли тутъ поводъ къ веселію?

Еще святитель еофанъ Вышенскій и приснопамятный о. Іоаннъ Кронштадтскій во второй половин прошлаго [XIX — прим. А. К.] вка горько укоряли русскяхъ людей за то, что они, подражая Богоотступническому Западу, стали по-язычески встрчать новый годъ, «вертясь съ бокалами въ рукахъ», ибо это только язычники темные врили, что чмъ веселе они встртятъ наступающій новый годъ, тмъ удачне и счастливе онъ для нихъ будетъ. Вотъ и пили они и плясали до упаду. А намъ, христіанамъ, это совсмъ не къ лицу!

Насъ, христіанъ, наступленіе новаго года должно, наоборотъ, располагать къ сугубой серьезной настроенности и къ горячей молитв Богу.

А особенно серьезными и молитвенно-сосредоточенными должны мы быть   т е п е р ь,   въ переживаемое нами время, когда съ каждымъ новымъ годомъ все боле и боле умножаются страшныя знаменія неизбжно приближающагося къ намъ конца всего. Еще такъ недавно жизнь человчества текла боле или мене нормально, вполн оправдывая изреченіе премудраго Екклесіаста: «Что было, то и будетъ, и что длалось, то и будетъ длаться, — и нтъ ничего новаго подъ солнцемъ» (Еккл. 1, 9). Но вотъ, съ нкотораго времени, особенно посл страшной кровавой катастрофы, постигшей нашу несчастную Родину-Россію, нчто какъ-будто бы «новое» стало сильно и ярко проявлять себя. И въ самомъ дл: вдумаемся глубже во все то, что сейчасъ происходитъ въ мір, и мы убдимся, что происходитъ теперь нчто такое новое и страшное, чего никогда прежде не было въ такихъ грандіозныхъ масштабахъ.

Прежде всего: цлая   т р е т ь   міра попала въ полное тираническое обладаніе неистовыхъ богоборцевъ и человконенавистниковъ, которые главной цлью своей жизни и дятельности поставляютъ искорененіе во всемъ мір вры въ Бога вообще и уничтоженіе Христіанской Церкви, въ частности, и упорно идутъ къ этому, не останавливаясь ни передъ какими самыми жестокими и безчеловчными средствами, вплоть до грубыхъ издвательствъ, пытокъ, мученій, пролитія крови и убійства.

А   о с т а л ь н ы я   д в    т р е т и,   составляющія такъ называемый «свободный міръ», съ каждымъ новымъ годомъ, все боле и боле равнодушно смотрятъ на это и не только не противодйствуютъ такому къ небу вопіющему насилію, но нердко и помогаютъ ему, сами у себя, въ сущности, длая то же, но только боле осторожными, «мирными» средствами, лицемрно, для отвода глазъ, сохраняя видимость полной свободы вры и даже покровительства Церкви.

Разв не «новое» — такъ называемое «экуменическое движеніе» — это повальное «братаніе» представителей всхъ вроисповданій, котораго совсмъ недавно и вообразить себ было нельзя и которое столь многихъ очаровываетъ и прельщаетъ мнимой христіанской любовью, въ то время какъ оно въ дйствительности весьма далеко отъ подлинной христіанской любви, нераздльно-связанной со стремленіемъ къ истин. А истиной «экуменисты» мене всего интересуются. Если бы это было не такъ, то давно бы уже вс «экуменисты» пришли къ Православію, а православные, принимающіе въ «экуменическомъ движеніи» участіе, не отходили бы отъ подлиннаго исконнаго историческаго Православія, заражаясь антихристіанскимъ духомъ вольнодумнаго протестантизма.

Того же порядка — и совершенно новое явленіе Ватиканскаго Собора. И какъ характерно и трагично впечатлніе отъ этого Собора, высказанное однимъ православнымъ наблюдателемъ: казалось бы, мы должны только радоваться и привтствовать наблюдающееся на этомъ Собор стремленіе къ сближенію съ Православіемъ и намченныя въ этомъ направленіи реформы, но все это, къ глубокой скорби нашей, носитъ характеръ такого необузданнаго либерализма, готоваго идти и дальше, что римо-католики консерваторы оказываются по духу намъ ближе.

А невроятно усиливающаяся преступность, во всхъ самыхъ изощренныхъ и виртуозныхъ формахъ, особенно — у малолтнихъ, которые въ наше время даже по вншнему своему облику, по выраженію глазъ и лица, перестаютъ походить на дтей, о коихъ сказалъ въ Свое время Господь, что «таковыхъ есть царствіе небесное» (Марк. 10, 14)!

А умопомрачающій безстыдный развратъ, который не удивителенъ былъ у язычниковъ, не знавшихъ ученія о высокомъ достоинств двства, но совершенно нестерпимъ у христіанъ!

Нтъ въ современномъ мір — мір «христіанскомъ» — и того, что было въ древности въ мір языческомъ: ни благородства, ни честности, ни стыда, ни... совсти. Черное многіе называютъ блымъ, а блое — чернымъ, ложь называютъ правдою, а правду — ложью. И невольно приходитъ на умъ то, о чемъ говоритъ св. Апостолъ Павелъ въ своемъ 2-мъ посланіи къ Солунянамъ «и пошлетъ имъ Богъ дйствіе заблужденія, такъ что они будуть врить   л ж и,   да будутъ осуждены вс, не вровавшіе истин, но возлюбившіе неправду» (2 Сол. 2, 11-12).

Сколь многіе теперь съ поразительнымъ легкомысліемъ повторяютъ вслухъ, или хотя бы про себя, исполненный драматическаго скепитицизма Пилатовъ вопросъ: «что есть истина?» (Іоан. 18, 33). И отвта не находятъ. Да и не ждутъ его...

И вотъ, несмотря на все это, духовно-ослпленные люди все еще кричатъ о какомъ-то «прогресс», о «мир всего міра», о благоденствіи человчества, якобы ожидающемъ его въ ближайшемъ будущемъ, о какихъ то «заманчивыхъ даляхъ» и «широкихъ горизонтахъ»...

Пусть не говорятъ, что мы «сгущаемъ краски» или проповдуемъ пессимизмъ. Тогда и приснопамятнаго святителя еофана и о. Іоанна Кронштадтскаго и многихъ другихъ великихъ столповъ и свтильниковъ нашей Россійской Церкви, предостерегавшихъ русскій народъ о надвигающейся на него стращной кар Божіей, надо было бы обвинить въ пессимизм. А между тмъ, вдь все то, о чемъ они такъ сильно и ярко предрекали, рисуя до чрезвычайности мрачныя картины окружавшей ихъ жизни, цликомъ исполнилось.

Мы же здсь указываемъ только на общеизвстные факты, которые сами за себя говорятъ и не требуютъ обладанія особой прозорливостью для того, чтобы ясно видть,   к у д а   они насъ ведутъ.

Страницы: 1 2